Егор с силой дернул на себя дверь, но увидев, что должного результата это не возымело, отошел (друзья заранее отодвинулись от взбешенного парня подальше), разбежался и снес с петель хлипкую конструкцию мощным толчком.
Плечо заболело от удара, но по сравнению с беспокойством и злостью на подозрительную компанию, боль- ничто, даже не чувствовалась.
Как в драке- раны напоминают о себе только после схватки.

Спустившись по каменной лестнице, парень оказался в небольшом подвальчике с высоким потолком и запертыми на замки деревянные камеры для хранения, с выведенными на древесине красной краской номерами квартир.
Грязный пол с брошенным на него, основательно потрепанным матрацем (откуда он тут вообще?), осколки стекла от битой бутылки, расплескавшийся алкоголь, еще несколько бутылок, целых. Подозрительная пачка чего-то странного и явно нехорошего.
Жалкая лампочка, висевшая на проводке под самым потолком, освещала пространство тусклым-тусклым желтоватым электрическим светом.
Стоял ужасный затхлый запах, отвратительно тянуло алкоголем и сыростью.

Комнату Егор, конечно, рассматривать не стал, внимание приковал вид загнанного в угол, перепуганного блондина.

Запястья прикованы к стене сильными руками злодеев. Слабеющее сопротивление пресекалось особенно мощными ударами в живот. Он повис безвольной марионеткой, тихо скуля от боли, не в состоянии пошевелиться.

Главарь, брюнет и шатен повернулись на звук, на злых неприятных лицах нарисовалось недоумение.

-Кто тебя просил сюда соваться, ублюдок?-прохрипел вожак шайки.

Все трое незамедлительно кинулись на пришельца, перекрывая доступ к Герману живой стеной.
Парень тут же сполз по стене и слабо, медленно осел на кошмарный матрац, уткнувшись лицом в колени. Ему было жутко больно, тело не слушалось, а помочь своему особенному другу хотелось.

Надвигающаяся компания выглядела вполне внушительно: злые, даже какие-то дикие глаза, смотрели неадекватно. Филатов бы испугался, если б не горел желанием отомстить обидчикам его нежного мальчика.
Нет, он не собирался драться с троими. Знал, каким бы идиотом он ни был, друзья никогда бы не оставили Егора одного.
Поэтому в помещении оказались и вступили в схватку те, кто умел хорошо драться, не боялся нанести увечья противнику и подставить под удар лицо.
Все-таки бой, даже такой жалкий, подвальный- тоже искусство.

Брюнет взял на себя главаря, а Марин и Ярослав (те самые, которые не боятся нанести увечья) подсекали и осыпали ударами шестерок, заставляя их кататься по полу от боли и наконец затихнуть, зализывая раны.
Проблем бой не доставил, правда, с Владом пришлось повозиться- сильный и крупный, явный любитель размахивать кулаками.
Однако и этот полег на холодный пол рядом со своими "друзьяшками".

Запыхавшиеся Дымченко и Армидов зорко следили за побежденными, что бы те не смогли взять неожиданностью. Ромка и Женя, хоть и сильные, но не любители подраться, тактично остановились у подножия лестницы.

-Ты нахрена пришел?-самый безобидный кусочек длинной, местами неразборчивой и гневной тирады, что произнес выбеленный избитый Влад-главарь откуда-то с пола. Жалкий, грязный.

-Вы украли моё, а за своё я порву любого,-холодно ответил брюнет, опускаясь на колени перед сидящим в углу Вишней.

Тот свернулся в клубок и не поднимал головы, всхлипывая, сжимая зубы от боли и мелко-мелко дрожа.
Слишком неприятное место, слишком неприятные люди.
Егор не хотел пребывать в этом кошмарном помещении лишнюю секунду, и друзей своих заставлять ждать не желал.
Он приблизился, надвинул на блондинистую голову шапку и подхватил на руки.
Гера даже не сопротивлялся, лишь уткнулся в мех на капюшоне пуховика парня.

С чистым, свежим, морозным ветром в легких Вишневский начал приходить в себя, сидя на ступеньках у подъезда того же дома.
Блондин не плакал, просто дрожал и всхлипывал.
Сердце Филатова разрывалось от нежности, сочувствия, и острого желания пойти и добить тех идиотов, что сделали с ним такое.

-Простите...-наконец хрипло и бесконечно виновато произнес   Гера.

Друзья сидели рядом и молчали. Смотрел в одну точку разгоряченный схваткой Дымченко, совсем близко к Евгению. Ромка тихо прижимался к пепельноволосому, думая о чём-то своем.
Они просто не имели права нарушать ночную тишину, в которой Егор сжимал бледные дрожащие руки в теплых своих и оставлял теплые поцелуи на скуле, щеке, виске.

-Я все равно тебе не нравлюсь...-шепчет светловолосый,-зачем ты так делаешь? Сам же сказал, что...

-Безбожно лгал,-перебил брюнет,-Люблю я тебя, дурашка,-тепло произнес Егор, мягко целуя удивленного, но счастливого Вишневского в щеку.

Остальные как будто ожили после таких слов.

-Ха! Я же говорил, что рано или поздно эти двое сойдутся!-отвратительно радостный Александров подскочил к Марину, хлопая того по плечу.

-Придурки,-уже вполне весело возмутился Вишенка, угрожающе поворачиваясь к друзьям.

-Отбивным слова не давали!-огрызнулся Марин беззлобно.

-Как ты себя чувствуешь?-Яр, излучающий заботу, обнял друга за плечи.

-Хреново, но жить буду. Лицо не трогали, скрыть от родственников синяки под одеждой будет не так уж и сложно. Как вы, Марин, Яр, Егор?

Только сейчас у Егора обнаружился наливающийся на скуле синяк. Мордашка Армидова осталась нетронутой, но некоторые места неприятно болели от ударов. Марин... он старательно закрывал шелковой челкой лоб и бровь, надеясь, что никто не заметит этого маневра. Светлов, невзирая на протесты парня, заправил за ухо черно-синюю волну, выставляя напоказ кровавую ссадину. Удивительно, кровь была ему только к лицу.

-Ну, счастливого Нового года!