Дженни еще немного злилась на Тэхена, пока они с Лисой и Чеен ехали в машине в сторону дома Чеен. После панихиды Тэхен выглядел таким удрученным, и она справедливо предположила, что ему захочется тепла и участия. Но он отправил ее с Лисой, сославшись на дела. Дженни не представляла, что за дела могли у него возникнуть. Он работал на нее, а магазин сегодня был закрыт на целый день. Тэхен даже не поцеловал ее на прощание.

Дженни сама удивилась и даже устыдилась того, что сердится на него из-за таких пустяков.

Она знала, что Тэхен любит ее, чувствовала это сердцем, понимала умом, хотя он до сих пор так ничего и не сказал ей. Но любовь их была настолько свежей, невероятной и волнующей, что каждая минута разлуки казалась Дженни пыткой.

Злилась она и оттого, что он, похоже, не разделял подобного чувства.

— Так, может, все-таки зайдете хотя бы ненадолго? У меня есть потрясающий травяной чай. — Чеен вышла из машины и улыбнулась Дженни и Лисе.

Дженни вдруг впервые за последние годы внимательно присмотрелась к Чеен и с удивлением отметила, что ее приятельница, некогда казавшаяся ей увядшим цветком, превратилась в эффектную женщину. На ее обычно бледном лице играл румянец, словно она занималась спортом или проводила много времени на свежем воздухе. Легкий макияж, которого она раньше не признавала, придавал ее лицу выразительность, сладкий цветочный аромат духов шлейфом тянулся за ней. Волосы, от природы мышиного цвета, теперь были каштановыми, а ярко-зеленый костюм сидел просто исключительно. Фигура, когда-то чересчур пышная, теперь приобрела привлекательную округлость, и Дженни даже показалось, что Чеён похудела. В последнее время Дженни была так озабочена собственными проблемами, что не замечала столь разительных перемен в облике приятельницы.

— Нет, спасибо, — хором отозвались сестры, выражая одинаковый внутренний протест против травяного чая. И, переглянувшись, хихикнули. Чеён покачала головой и, помахав рукой, исчезла в вестибюле дома.

— Чеён похорошела, ты не находишь? Может, влюбилась? — заметила Лиса, выруливая со стоянки и направляясь к Уолнат-Гроуву. Она была за рулем “максимы”, предпочитая роль водителя, а не пассажира своей сестры.

— Я тоже об этом подумала.

Лиса рассмеялась:

— Кто же этот счастливчик? В городе, как мне кажется, всего два холостяка, и оба ухлестывают за тобой.

— Ты имеешь в виду Тэхена и Намджуна? — Дженни покосилась на Лису. — Неужели в Тейлорвилле больше нет холостых мужчин?

Лиса вздохнула.

— Я присмотрелась и не нашла ни одного. Ты-то, похоже, не замечаешь, но мне свежим взглядом многое видно. Молодые парни, как правило, стремятся как можно раньше покинуть Тейлорвилл, а если возвращаются, то уже с женами и целым выводком детей. — Лиса грустно улыбнулась, лишний раз напомнив Дженни, чем вызван, ее интерес к холостякам.

— Ты думаешь, что останешься в Тейлорвилле, Лис? После… После того, как все это произойдет?

— Ты имеешь в виду развод? Можешь смело говорить об этом. Мне пора привыкать к своему новому статусу. Скоро я стану разведенной. Можешь в это поверить? — Она невесело ухмыльнулась.

Дженни покачала головой.

— Жизнь выписывает странные зигзаги.

— Да, если вдуматься: ты осталась дома, в то время как с детства мечтала путешествовать. А я… я думала, что влюблюсь, выйду замуж, нарожаю детей и буду воспитывать их здесь, в Тейлорвилле, и никогда отсюда не уеду. Выходит, мы обе обманулись в своих надеждах?

— Но ты же вышла замуж, у тебя есть дети.

— Но все равно получилось не так, как я хотела. Даже когда у нас с Чонгуком было хорошо… мне чего-то не хватало. В нашей семье все крутилось вокруг него. Его карьера, его одежда, его социальная жизнь — вот что было важно. И мне все время хотелось спросить: а как же я? Что я значу в этой жизни?

— Я не знала. Мне всегда казалось, что ты так счастлива.

— Знаю. Я хотела, чтобы и ты, и мама, и отец именно так и думали. Хотелось, чтобы все считали мой брак самым удачным. И еще мне было так стыдно, что я увела у тебя Чонгука. Ты его очень любила?

— Во всяком случае, не так сильно, как мне тогда казалось.

Они помолчали, предавшись воспоминаниям. Потом Лиса бросила лукавый взгляд на сестру:

— А ты, я скажу, не промах. Знаешь, как подцепить мужчину. Ким Тэхен — завидный самец.

— Завидный самец? — Дженни даже расхохоталась. Лиса вдруг напомнила ей ее учениц-подростков.

— Да-да, — настаивала Лиса. — Я так давно его не видела, что почти забыла, как он выглядит. Но припоминаю, мы с девчонками всегда считали его первым красавцем в школе. Если бы только он не был таким дикарем! Впрочем, сейчас он уже мужчина и, должна признать, божественно красив! Секс из него так и прет, а уж как он на тебя смотрит… О-о-о! Я бы и сама не прочь была завести с ним роман.

Дженни покосилась на сестру.

— Это, может быть, больше чем роман, Лис. Да, собственно, так оно и есть.

— И насколько больше? — Лиса заговорила серьезно.

— Гораздо больше. Я так люблю его, что временами мне даже становится не по себе.

— Не подумываешь ли ты о замужестве, Джен?

Дженни пожала плечами:

— Он мне не делал предложения, поэтому ничего не могу сказать.

— Не морочь мне голову, Ли Дженни, я слишком хорошо тебя знаю. Ты ведь думаешь о замужестве, признайся.

— Может быть.

— И знаешь обо всех преградах не хуже меня.

— Да.

— Тогда я умолкаю. Скажу лишь, что семейная жизнь на всем готовом, как правило, не складывается. Вот как у нас с Чонгуком получилось.

— Я знаю.

Последовала пауза.

— Дженни?

— Да?

— Возвращаясь к тому, о чем мы говорили… Я думаю пожить пока в Тейлорвилле. Маме будет хорошо с девочками, а им с бабушкой. Да и мне это пойдет на пользу. Так что… если ты вдруг захочешь уехать, можешь спокойно распоряжаться собой. Я не дам угаснуть семейному очагу.

Дженни удивленно посмотрела на сестру.

— Ты ведь меня знаешь, Лис.

— А как еще ты сможешь выйти замуж за Ким Тэхена? Ему ведь здесь жизни не будет. Виновен он или нет — людей уже не заставишь думать о нем иначе. Они уверены в том, что он преступник.

— Да, я понимаю. И уже думала об этом.

— Так вот, если ты решишься на этот шаг, действуй смело, оставь все свои сомнения насчет мамы и отца. Ты свой долг перед ними выполнила. Предоставь теперь мне заботиться о них.

— Может, вопрос об этом и не встанет. Но так или иначе, спасибо тебе.

— Пожалуйста. — Лиса улыбнулась и сосредоточилась на дороге. Спустя какое-то время она опять покосилась на сестру. — Дженни?

— Да?

— Ты точно уверена в том, что он не маньяк-убийца, кромсающий своих возлюбленных?

Несмотря на беспечный тон Лисы, Дженни ощутила всю серьезность этого вопроса.

— Уверена, — тихо произнесла она.

Больше Лиса ничего не сказала.
Когда сестры подкатили к Уолнат-Гроуву, Дженни неожиданно для себя обрадовалась тому, что не уехала с Тэхеном. Черный “лексус” стоял возле дома, и сам Чонгук был рядом. Девочки суетились вокруг отца под присмотром Тильды.

Лиса, уставившись на Чонгука, резко остановила “максиму” — такого торможения не допускала даже Дженни. Какое-то мгновение Лиса молча созерцала идиллическую картинку.

— Меня от одного его вида тошнит, — призналась она. Дженни успела лишь сочувственно взглянуть на нее — Лиса, плотно сжав губы, уже выходила из машины.

Увидев мать, Чэвон и Юнджин оставили Чонгука и бросились к ней. Ынче сидела у отца на руках.

— Мама, папа говорит, что вы разводитесь! — Чэвон остановилась как вкопанная в двух шагах от Лисы и с упреком смотрела на нее.

— Он говорит, что мы теперь будем ходить в школу здесь, потому что останемся с бабушкой и тетей Дженни! — Юнджин была расстроена не меньше.

Встав рядом с побелевшей Лисы, Дженни ощутила свою беспомощность. К сожалению, она ничего не могла сделать, чтобы как-то смягчить удар, обрушившийся на сестру и племянниц.

— Дорогие мои, мы с папой пока только ведем разговор о разводе. — Лиса положила руки на плечи девочек. — Но окончательно еще не решили ничего. — Она бросила обжигающе-злобный взгляд на Чонгука, который шел к ней навстречу с Ынче на руках.

— Лучше сказать им правду, Лиса, — произнес он. Лиса плотнее сжала губы, глаза ее полыхнули недобрым огнем. Потом она снова обратилась к дочерям:

— Что ж, похоже, мы действительно разводимся с папой, так что запишем вас в местную школу. Но вам ведь будет здесь весело, правда? Станем жить с бабушкой и тетей Дженни, а учиться в школе, где тетя Дженни преподает.

— Значит, мы никогда больше не вернемся домой? — широко раскрыв глаза, спросила Чэвон.

— А как же наши подружки? — Юнджин готова была разрыдаться.

— И наши игрушки!

— И Рами! — Речь шла о коте, оставшемся дома.

— Конечно же, мы заберем Рами. И все ваши вещи. И вы сможете общаться со своими старыми подружками, а здесь у вас появятся и новые. — Лиса отчаянно пыталась спасти положение.

— Я хочу домой!

— Я не хочу, чтобы вы с папой разводились!

— Ты что, совсем о нас не думаешь?

— Я тебя ненавижу!

Юнджин разрыдалась и бросилась в лес, что начинался за домом. Чэвон тоже заплакала и понеслась вслед за сестрой.

— Ты здорово все уладила, — саркастически заметил Чонгук, подойдя к Лисе и передав ей Ынче.

Лиса оцепенела. Дженни, искренне переживавшая за сестру, тем не менее предпочла промолчать. Это была не ее жизнь, и не стоило вмешиваться в чужие семейные дела. Дженни понимала, что сейчас ей лучше просто побыть рядом с сестрой, чтобы в случае необходимости поддержать ее.

— Я уладила? Как ты посмел все им рассказать? Я хотела подождать, пока мы не будем уверены…

— Мы уже уверены, — резко оборвал ее Чонгук. Лиса побелела. Ни слова не говоря, Дженни забрала у нее Ынче и отошла с малышкой в сторону, собираясь показать, как резвятся под деревом белки. Тем не менее она оставалась в пределах досягаемости, готовая прийти сестре на помощь: Чонгук был непредсказуем в таком состоянии.

Лиса сложила на груди руки и сердито уставилась на мужа.

— Да как же ты можешь вот так запросто бросить нас четверых на произвол судьбы? — У Лисы дрогнул голос.

Дженни почувствовала, как сердце ее разрывается от жалости.

Чонгук был явно раздражен.

— Ты, как всегда, склонна разыгрывать мелодраму. Я никого не собираюсь бросать на произвол судьбы. Мои дочери всегда останутся моими дочерьми, и я уверен, мы с тобой сможем договориться о графике моего общения с ними. Ты так же, как и я, прекрасно знаешь, что наш брак был ошибкой. И это давно уже не секрет. Сейчас у меня есть женщина, на которой я собираюсь жениться. Какого черта ты не хочешь уладить все мирно, не травмируя девочек?

— Не травмируя девочек!.. — Лиса чуть не лишилась дара речи.

— Все могло бы пройти безболезненно, если бы ты не устраивала истерик. Я уже нашел покупателя на наш дом, и очень выгодно. Так что прибавь свою долю выручки за дом к тому, что я собирался тебе оставить. У тебя будет вполне приличное состояние. И я не намерен отказываться от помощи детям.

— Я все спрашиваю себя: а знала ли я тебя настоящего? — прошептала Лиса, и лицо ее стало таким же белым, как шелковая блузка Дженни. — Похоже, нет. Пожалуйста, никогда больше не появляйся здесь. Если у тебя есть ко мне вопросы, обращайся через моего адвоката. В понедельник я позвоню тебе в офис и сообщу его имя.

— Мне казалось, мы согласились пользоваться услугами моего.

— Это ты согласился. Но не я. Не думаю, что это такая уж блестящая идея.

— Лиса… — Чонгук начинал злиться.

— Уходи, пожалуйста, — сдавленным голосом произнесла Лиса, и Дженни поняла, что сестра на грани нервного срыва. Лиса отвернулась от мужа — Дженни увидела ее побелевшее лицо и исполненный отчаяния взгляд — и зашагала к дому.

— Может, хоть ты попытаешься образумить ее? — глядя вслед Лисе, взволнованно произнес Чонгук, обращаясь к Дженни.

Та, крепче прижав к себе Ынче, с наслаждением посасывающую пальчик, изумленно посмотрела на него.

— Сукин ты сын, — произнесла Дженни, никогда в жизни не ругавшаяся. Чонгук не верил ушам своим. — И я рада, что моя сестра наконец избавится от тебя. А теперь будь любезен убраться отсюда, иначе я вызову полицию. — С этими словами она и направилась к дому.

Выглянув спустя несколько минут в окно, она увидела, как черный “лексус” проплыл по аллее и вскоре скрылся из виду.

Дженни собиралась навестить вечером Тэхена, как это уже было заведено, но часам к семи стало очевидно, что выбраться из дома ей не удастся. Лиса и девочки были настолько расстроены, что оставлять их в таком состоянии она не смела. Как и следовало ожидать, Чэвон и Юнджин обвиняли во всем случившемся мать, и упреки в ее адрес так же, как и слезы, лились рекой. Дженни пыталась разъяснить ситуацию и утешить старших племянниц, одновременно отвлекая Ынче. Хёри в это время оставалась с Лисой.

В самый разгар круговерти раздался телефонный звонок.

Дженни сняла трубку. В этот момент Ынче, возившаяся в коридоре у кухни, схватила карандаш и принялась выписывать большие красные круги на золотистых муаровых обоях. Дженни отобрала у нее карандаш, и Ынче тут же закатила истерику.

— Где ты бродишь? — раздался из трубки знакомый голос, стоило Дженни произнести “алло”.

— Я не смогу сегодня прийти, — тихо сказала она, так, чтобы не слышали ни старшие племянницы, сидевшие на кухне за столом, ни мать, находившаяся в библиотеке с Лисой. — Дома катастрофа.

— Что еще за катастрофа? — недовольно произнес Тэхен.

— Чонгук объявил девочкам о разводе. Все в трансе. Мне очень нужно побыть сегодня с ними.

— М-да. — Последовала пауза. Потом, с легкой надеждой в голосе, Тэхен продолжил: — Так, стало быть, приглашение на воскресный обед отменяется?

Дженни расхохоталась.

— Нет.

— А я уж подумал… — невесело произнес он. — Значит, в два?

— Да. Не опаздывай. И, Тэхен …

— Да?

— Не волнуйся ты так. Мама тебя не съест.

— Тебе легко говорить. — Но в его голосе уже звучали шутливые нотки, и Дженни улыбнулась.

— Я люблю тебя, — промолвила она в трубку.

— Хм. — Иного ответа она и не ожидала. Потом, уже серьезным тоном, он обратился к ней: — Дженни?

— Да?

— Можно тебя кое о чем попросить?

— Пожалуйста, но только не об отмене воскресного обеда.

— Нет, не об этом. — Чувствовалось, что он улыбнулся. — Не выходи сегодня вечером из дома, хорошо?

— Почему?

Дженни уловила нерешительность в его голосе.

— Я сегодня много думал. И мне пришло в голову, что Мина и Цзыюй были связаны одним: — мной.

— Ну и что?

— А то, что и ты… тоже. Я не знаю, может, их поэтому и убили. Мне не нравится так думать. Но, поскольку это касается и тебя, я не хочу испытывать судьбу. Так что посиди дома, пожалуйста. Договорились?

— Хорошо, — медленно произнесла Дженни, уже лихорадочно обдумывая сказанное Тэхеном. Это было так очевидно, и тем не менее сама она до этого не додумалась. Если только убийства были каким-то образом связаны с Тэхеном, теперь именно она становилась мишенью. От такого предположения у Дженни мурашки побежали по коже.

— Обещаешь?

— Разумеется. — Она не лгала. Сейчас ее уже ничто не могло заставить выйти из дома.

— Вот и умница. — Судя по голосу, Тэхен был удовлетворен. — Тогда до встречи завтра за обедом. Береги Лису и девочек. И себя тоже.

— Хорошо. Пока.

— Пока.

Он первым повесил трубку. Дженни чуть дольше задержалась у телефона. Она так любила Тэхена, любила до боли, и больше всего на свете ей хотелось быть сейчас рядом с ним, в его квартире — есть спагетти или танцевать, просто болтать или…

— Дженни, кто это был? — Из библиотеки выглянула Хёри.

— Тэхен, мама. Он сказал, что с удовольствием придет завтра на обед.

— В самом деле? — У Хёри был такой вид, словно она съела что-то кислое, но, взглянув на Дженни, не стала развивать эту тему. — Как ты думаешь, девочки смогут теперь по-человечески относиться к матери?

Дженни пожала плечами.

— Кто знает? — сказала она и замолчала, предоставляя Хёри возможность полюбоваться художествами младшей внучки.

Но Хёри лишь мельком оглядела жирные красные линии и ушла. Дженни отправилась на кухню в надежде уговорить девочек пройти в библиотеку.