Позже, когда она, нежась в блаженной дреме, лежала в его объятиях, уловила неясный звук. И, нахмурившись, воскликнула:

— Да у тебя в животе урчит! — Широко раскрыв глаза, Дженни уставилась на Тэхена. Тот скорчил гримасу.

— Я умираю от голода, — признался он. — В последний раз я ел вчера в шесть вечера.

— Что же ты молчал?

— Мне предстояло выбирать между пищей насущной и духовной. Душа победила.

Обаятельная усмешка, промелькнувшая на его лице, тронула Дженни. Она потянулась к нему и прильнула к его губам долгим чувственным поцелуем.

— Боже. — Тэхен заключил ее в объятия, перевернулся вместе с ней, так что она оказалась прижатой к матрацу. Намерения его были очевидны.

— Нет, только не сейчас, — сказала она, шутливо толкнув его в бок. — Прежде нам нужно поесть. Нельзя же весь день проваляться в постели.

— Почему? Я с удовольствием. — Но в животе его опять заурчало, и Тэхен неохотно отпустил ее и поднялся.

Какое-то мгновение, пока он, обнаженный, стоял возле кровати, Дженни с наслаждением любовалась им. Да, он определенно был самым красивым мужчиной в ее жизни. Высокий и худощавый, с тугими мускулами, плоским животом, он вполне годился на обложку “Плейбоя”, которым они с Лисой еще подростками засматривались тайком от родителей. Густые черные завитки покрывали его торс, образуя треугольник, который сужался на уровне живота и вновь расширялся на подступах к гениталиям. Тэхен внимательно посмотрел на нее. Дженни, перехватив его взгляд, вдруг осознала, что лежит совершенно голая, и потянулась, медленно и лениво, как кошка. Глаза его, впившись в ее соблазнительно выгнувшееся тело, зажглись страстью, и она испытала восхитительное чувство откровенного бесстыдства. И почувствовала себя желанной. Такой желанной.

У него вновь заурчало в животе.

— Хорошо. Я согласен. Идем в душ, пока я не упал в голодный обморок.

Тэхен наклонился, подхватил ее на руки и, перешагнув через Волка, который явно не одобрил столь неуважительного жеста, пронес Дженни в ванную. Он включил оба крана, проверил температуру воды и ступил в душевую кабинку.

Ей было тридцать четыре, и еще ни разу в жизни она не была с мужчиной в душе. Когда Тэхен намыливал ей спину, чувственными движениями касался ее рук и грудей, Дженни думала о том, как много она потеряла. Ей вдруг открылся новый мир — мир чувств мужчины и женщины, о существовании которого она даже не подозревала. Непродолжительные романы прошлого не шли ни в какое сравнение. И она понимала почему. Теперь именно любовь определяла ее отношения с мужчиной. Любовь сильная, настоящая, источник ее полного восторга.

Она, Ли Дженни, любила Ким Тэхена. Это было так восхитительно и непривычно, что она невольно хихикнула.

— Что тебя так рассмешило? — недовольно буркнул он, ожидая совсем иной реакции на свои ласки. И, развернув к себе лицом, серьезно посмотрел ей в глаза:

— Ты. Я. Мы вместе. Кто бы мог подумать?

Он пробежал пальцами по ее мокрым волосам, разделяя их на пряди, чтобы вода смыла остатки шампуня. Потом его руки сомкнулись на ее тонкой талии.

— Я думал об этом долгие годы. Почти полжизни.

Дженни подняла на него теперь уже серьезный взгляд. С мокрыми прилизанными волосами он был совсем не похож на того Тэхена, к которому она привыкла. Такой же красивый, такой же сексуальный, но более мужественный и зрелый. Сейчас в нем уже не было и намека на того подростка из давнего прошлого. Он был взрослым — таким же, как и она. И разница в годах казалась уже не большей преградой, чем разница в цвете их волос.

— Теперь, когда ты получил от меня то, что хотел, как долго продлится медовый месяц? — спросила Дженни шутливо. Ей не хотелось, чтобы он заподозрил, насколько серьезен был ее вопрос. Тэхен ведь еще ничего не сказал о любви, он все больше говорил о сексуальном желании. Если он хотел лишь воплощения своих подростковых фантазий, то весьма преуспел в этом. Она осторожно коснулась пальцами его груди, вычерчивая на ней мыльные круги.

— Учитель, я еще не получил от вас и малой доли того, что хотел. — Он улыбался, но в его глазах Дженни прочла нечто, заставившее ее сердце учащенно забиться. — Чтобы получить все, понадобятся годы. Может, вся моя жизнь уйдет на это. Может, и больше.

— Да? — Она загадочно улыбнулась сквозь плотную завесу воды.

— Да.

Тэхен наклонился поцеловать ее. Они стояли в душе, пока желудок Тэхена не напомнил о себе урчанием.

— Как ты смотришь на то, что я сам приготовлю поесть? — спросил Тэхен, когда они вышли из душа и начали вытираться, дрожа на холодном кафельном полу.

— Ты? — Дженни, замотанная полотенцем, замерла с расческой в руке, удивленно посмотрев на него в зеркало.

— Да, я. Почему нет? Я умею готовить. — Он закончил вытирать волосы и обмотал полотенце вокруг бедер.

— Ты умеешь готовить? — В ее голосе звучало такое недоверие, что он невольно усмехнулся.

— Дженни, дорогая моя, мне очень неприятно говорить об этом, но твое стереотипное мышление меня поражает. Господи, что же во мне есть такого, из-за чего люди считают меня чудовищем? Конечно, я умею готовить. В такой семье, как моя, нельзя было не уметь готовить, иначе мы бы умерли с голоду.

— Ты умеешь готовить, — повторила она все еще с оттенком недоверия и оценивающим взглядом окинула его мускулистое тело.

В ее семье готовила мать, дочери переняли эти навыки от Хери. Сансун же за всю жизнь и тарелки супа не разогрел. Впрочем, Тэхен вполне мог оказаться хорошим кулинаром. Хотя бы в силу того, что был мужчиной до мозга костей.

— Ну как? — В зеркале она встретила его взгляд.

— Конечно, готовь. С удовольствием отведаю твоего угощения.

Тэхен ухмыльнулся и вышел из ванной. Дженни расслышала шорох, донесшийся из спальни, и предположила, что он одевается. Она прошла в гостиную за своей сумочкой, осторожно перешагнула через Волка, который все еще лежал в коридоре и с рабской преданностью наблюдал за хозяином.

Наложив легкий макияж (только губная помада и пудра) и протерев лосьоном руки, она пробежала расческой по уже почти сухим волосам и направилась в спальню одеваться. На кухне Тэхен гремел кастрюлями и сковородками. То, что он готовит еду для нее, показалось Дженни настолько забавным, что она не смогла удержаться от улыбки.

Вскоре, уже в короткой розовой юбке от костюма, белой шелковой блузке, бежевых туфельках и с жемчужной ниткой на шее, она решила вновь заглянуть на кухню, чтобы узнать, не нужна ли шеф-повару помощь. Волк проводил ее недружелюбным взглядом, повергшим Дженни в нервный трепет. Покосившись на собаку, она вошла в кухню.

Там никого не было. На плите булькали кастрюли, из духовки вырывались вкуснейшие чесночные ароматы, но Тэхена и след простыл.

— Тэ? — позвала Дженни и отправилась на поиски. Должно быть, он проскочил в ванную, а она не заметила, решила Дженни. Больше, пожалуй, и скрыться-то негде в такой маленькой квартирке.

Пес вскочил с пола и уставился на нее.
Дженни застыла, не зная, что делать дальше. Волк заслонял собой единственный выход из квартиры.

— Тэхен! — В голосе ее зазвучали панические нотки. Животное было слишком огромным и выдержать схватку с ним вряд ли было кому-нибудь под силу. К тому же Дженни почти не общалась с собаками. Когда-то у ее тети Унин жил карликовый пудель, этим опыт Дженни ограничивался. Ее мать ни за что бы не потерпела присутствия животных в своем стерильном доме.

Тэхен между тем не отзывался. Волк зловеще сузил глаза и уже присматривался к Дженни как к возможной добыче. Боже, неужели зверь задумал съесть ее? Неужели он сейчас бросится?

Дженни отступила на шаг назад. Волк — о ужас! — сделал шаг вперед.

— Тэхен! — что есть мочи заорала она.
Волк навострил уши и сделал еще один шаг вперед.

Дженни, продолжая осторожно пятиться, вскоре уперлась спиной в кухонную стойку. Стараясь не спровоцировать атаки, она подтянулась на руках и села на стойку. Волк опять двинулся ей навстречу. Он уже был на кухне, всего в полуметре от ее ног.

— Тэхен! — Теперь это уже был вопль отчаяния.

Волк задрал морду, глаза его зажглись злобным огнем, и Дженни инстинктивно поджала ноги и вспрыгнула на стойку. Стоя на четвереньках, она подтянулась к раковине и выудила оттуда деревянную ложку на длинной ручке, которую рассчитывала использовать в качестве оружия.

— Какого чер…

Заслышав раздавшийся в дверях голос Тэхен, Дженни издала шумный вздох облегчения. Как она обрадовалась его появлению!

— Помоги, — слабым голосом произнесла она. Тэхен ухмыльнулся.

— Где ты был?

Все с той же нахальной ухмылкой на лице он прошел на кухню, по пути пнув Волка, который тотчас опустил уши и поджал хвост, и открыл дверцу холодильника.

— Внизу, в магазине. Мне нужна была соль для соуса к спагетти, и я вспомнил, что у Рейна в столе всегда припрятаны пакетики из “Макдоналдса”.

Выудив что-то из холодильника, он кинул кусок Волку, который охотно заглотнул его и еще сильнее поджал хвост.

— Иди, место, — сказал Тэхен, махнув собаке. К великому облегчению Дженни, пес послушно развернулся и покинул кухню.

— Ему хотелось хот-дога. — Тэхен подошел и снял ее со стойки. Затем забрал у нее из рук ложку.

— Хот-дога? Ты уверен? — Все еще дрожа от ужаса пережитого, Дженни уткнулась лицом в грудь Тэхену.

— Уверен? А ты думала, чего он хочет?

— Съесть меня, — с убежденностью в голосе произнесла Дженни.

Тэхен разразился хохотом. Он смеялся до тех пор, пока Дженни не отстранилась от него и направилась в гневе в спальню.

Увидев разлегшегося у порога кухни Волка, она остановилась как вкопанная и недружелюбно посмотрела на него. Пес ответил ей взаимностью.

— Дай ему кусок.

Тэхен, подошедший сзади, попытался всунуть ей в руку хот-дог.

— Нет! Я скорее накормлю барракуду! — Дженни прижала руки к груди, словно пресекая все дальнейшие попытки воздействовать на нее уговорами.

— Я хочу, чтобы вы подружились. Давай же. Пожалуйста.

Тэхен, конечно, был способен на многое, но развеять сейчас ее страх даже он не мог. Дженни решительно покачала головой.

Он вздохнул.

— Давай заключим с тобой сделку. Ты попытаешься подружиться с Волком, а я — с твоей матерью.

Дженни изумленно посмотрела на него:

— Ты всерьез сравниваешь мою мать с этим диким чудовищем?

Тэхен пожал плечами:

— Но я ее боюсь не меньше, чем ты Волка.

Дженни задумалась.

— Хорошо, — проворчала она и протянула руку за хот-догом.

К тому времени как Тэхен закончил приготовление обеда, у Дженни было ощущение, что они с Волком не то чтобы подружились, но по крайней мере заключили перемирие. Ценой его стали полтора пакета хот-догов.
Остаток дня влюбленные провели в праздном безделье. Пообедали, вывели Волка на прогулку, покатались на машине, потом вернулись к Тэхену и просто валялись на диване — смотрели телевизор, болтали ни о чем. И старательно избегали говорить о Цзыюй. К счастью, обретенная любовь явилась хорошей анестезией.

В шесть часов Дженни нехотя подумала о том, что пора собираться домой. Когда после легкого ужина — наспех приготовленной яичницы с беконом — она сообщила об этом Тэхену, взгляд его потух, но он не стал возражать.

— Да, уже поздно.

— Хочешь, я останусь, если тебе тяжело быть одному?

Они были на кухне, выгружали из мойки посуду. Дженни поразило, с какой легкостью и быстротой они вдвоем справлялись с домашними делами. У нее вдруг возникло ощущение, будто она знает Тэхена всю свою жизнь, которой, впрочем, без него словно и не было. Это открытие вызвало у нее улыбку.

— Ты не обязана это делать.

Дженни убрала в шкаф посуду и обернулась. Он наблюдал за ней, опершись на стойку. Лицо его было безучастным, но она чувствовала — просто чувствовала и все, — как ненавистна ему мысль о ее уходе.

— Я знаю. Но вопрос в другом: хочешь ли ты, чтобы я осталась? — Дженни будто чеканила слова, пробиваясь сквозь толщу его мужского самолюбия. Она ждала ответа. Понимая, что после стольких лет одиночества ему нелегко признаться, как ему нужен сейчас родной человек.

Тэхен скорчил гримасу.

— Если ты останешься, твоя мать начнет охотиться за мной с ружьем. А если еще кому-то станет известно, тебя заклеймят позором. Педсовет осудит Ли Дженни за — как это там называется? — аморальное поведение и уволит. Неужели я позволю подвергнуть тебя такому испытанию? Нет, конечно.

— Все это не имеет значения, если я нужна тебе.

— Я хочу, чтобы ты осталась, но у меня нет желания загонять тебя в угол. Возвращайся сегодня домой, спи в своей постели, а завтра вечером приходи ко мне.

— Ты приготовишь ужин? — с улыбкой спросила Дженни.

— Похоже, я тебя уже избаловал? — Он ухмыльнулся и распахнул объятия.

Дженни прильнула к его груди, и он обнял ее так крепко, что она поняла, насколько не совпадали эти правильные речи с его желанием.

Когда она покинула его квартиру, было уже около восьми. Тэхен проводил ее до машины и долго смотрел ей вслед.

Оставляя его наедине с призраками прошлого, Дженни подвергала себя самому тяжкому в своей жизни испытанию.