Пятница была самым несчастливым днем в жизни Дженни. Во-первых, как она и ожидала, слух о ее встрече с Кимом у ворот школы мигом распространился в стенах учебного заведения. Стоило ей войти в класс, как на нее тут же устремились пытливые взгляды учеников. Подтверждением тому, что она стала объектом сплетен, было и многозначительное молчание, которым встречали ее появление и ученики, и педагоги. Однако точка над “i” была поставлена, когда после звонка, возвестившего окончание уроков, в дверях класса появился мистер Мун.

Дженни, собиравшая со стола учебники и тетради, вопросительно взглянула на одетого в строгий серый костюм директора.

— Большие планы на уик-энд, Дженни? — поинтересовался мистер Мун, входя в класс. Он был предпенсионного возраста, но суровый взгляд и строгие, педантичные манеры, казалось, еще больше старили его. С густой седой шевелюрой, массивный, с глуховатой и немного невнятной речью, он напоминал Дженни Марлона Брандо в роли крестного отца.

— Да нет, пожалуй. — И она улыбнулась директору, который подошел к столу и уставился на ее пожитки. — А у вас?

Мистер Мун пожал плечами.

— Да тоже в общем-то нет. Мы с Бесс, — речь шла о его сорокалетней супруге, — собирались побыть дома и просто отдохнуть. Никто из детей не приедет.

— Неплохой уик-энд. — Дженни убрала в портфель учебники и стояла, выжидательно глядя на него. Мистер Мун на пустые разговоры не разменивался, это было не в его правилах. Наверняка он задержал ее для серьезной беседы, и Дженни даже знала, на какую тему.

— Да, мы тоже так думаем. — Он прокашлялся, и Дженни догадалась, что сейчас он перейдет к делу. — Сегодня какие-то девочки рассказали миссис Нам очень неприятную историю. — Миссис Нам была старшим педагогом.

Дженни удивленно вскинула брови.

— Так вот: они сказали, что вчера вас встречал у школы этот мальчишка Ким. И что вы вместе уехали на вашей машине.

— Ким Тэхен— мой бывший ученик, — холодно сказала Дженни. Хотя она и была внутренне готова к подобной беседе, все в ней клокотало от возмущения. Мало того, что обсуждение ее поступков само по себе было неприятным, начинало бесить повсеместное оскорбительное упоминание о Тэхене как о “мальчишке Киме”.

— Так это правда? — Мистер Мун пристально смотрел на нее. Даже сквозь толстые стекла очков был заметен недобрый огонек в его глазах.

— Что он встретил меня у школы и мы уехали в моей машине? Да, правда.

— Надеюсь, это был случайный эпизод. Вы должны понимать, что мы не вправе допускать, чтобы такой тип, как он, болтался возле школы.

— Что вы имеете в виду, говоря о “таком типе”? — В голосе Дженни зазвучали нотки негодования. Мистер Мун был явно удивлен.

— Я имею в виду мужчину, который, как известно, охотится за девочками-подростками. У нас есть определенные обязательства перед родителями…

— Ким Тэхен — такой же охотник за девочками, как и я! Я знала его еще подростком и убеждена в том, что он виноват в смерти Кан Мины так же, как… вы. Простите за это сравнение. Он…

— Он был осужден за убийство судом присяжных. И то, что он искупил свою вину перед обществом, не снимает с нас ответственности за наших учеников перед их родителями. Мы должны оберегать детей, которых нам доверили. Даже если мы в чем-то не согласны с приговором десятилетней давности.

Вкрадчивый тон несколько смягчил безапелляционность его заявления. И тем не менее Дженни ощутила прилив злости.

— Должна ли я понимать, мистер Мун, что мое пребывание в школе поставлено в зависимость от появления в ее окрестностях Тэхена?

— Вы прекрасно знаете, Дженни, что имеете долгосрочный контракт. Я взываю скорее к вашей сознательности, нежели к страху остаться без работы.

— С моей сознательностью все в порядке, уверяю вас. А теперь, прошу извинить, мне пора идти.

— Конечно. Простите, если огорчил вас, но вы же знаете, что иногда бывает полезно выслушать мудрого человека. Я надеюсь, моего совета будет достаточно.

— Желаю вам хорошего уик-энда, мистер Мун, — сдержанно произнесла Дженни и направилась к двери.

К тому времени как она добралась до дома, волнение несколько улеглось. В конце концов, разговор с мистером Муном не явился полной неожиданностью, но между тем наводил на размышления о целесообразности дальнейших отношений с Тэхеном. Во всяком случае, решила она, пока не стоит их форсировать, а еще лучше вернуться к привычному жизненному распорядку. Мирный ход ее мыслей был тотчас нарушен, стоило ей увидеть припаркованный у крыльца черный “лексус”. Приехал Чонгук. Вероятно, чтобы забрать домой Лису и дочерей.

— Чонгук здесь, — шепотом предупредила ее мать, когда Дженни переступила порог.

Со двора доносился звонкий смех племянниц, которые, очевидно, затеяли шумную игру. Выглянув в окно, Дженни увидела, что Тильда играет с ними в бадминтон.

— Девочки знают?

Хери покачала головой:

— Тильда увела их. Я думаю, он приехал за Лисой.

— А что она решила? — Дженни открыла холодильник и достала один из маленьких пакетиков с апельсиновым соком. Его покупали для девочек, но вскоре сок полюбился всем домочадцам. Дженни проткнула пакетик соломинкой и с наслаждением глотнула прохладного напитка.

— Не знаю. — Хери пожала плечами. — Вот уже час, как они сидят, закрывшись в библиотеке, и я ни звука не могу уловить. Я специально нахожусь поблизости — на случай если вдруг Лисе понадобится моя помощь. Она ведь такая ранимая, ты же знаешь. Я лишь надеюсь, что Чонгук образумился. И, если это так, Лиса наверняка простит его.

Дженни скорчила гримасу, выражая сомнение, и сделала еще глоток.

— Поднимусь наверх — переоденусь и поздороваюсь с папой. Крикни, если я понадоблюсь.

Хери кивнула.

— Да, кстати, вчера вечером звонил Намджун, уже после того как ты легла. Я его попросила перезвонить сегодня. И еще Рейн звонил из магазина.

Дженни, уже в дверях, помялась в нерешительности и спросила:

— Больше никто не звонил?

Мать покачала головой:

— Нет.

Вспомнив об особом отношении Хери к звонкам Тэхена, Дженни в упор посмотрела на мать:

— Ты уверена?

— Конечно.

— Вчера Ким Тэхен встретил меня у школы. Он сказал, что несколько раз пытался дозвониться мне, но ты все время отвечала, что меня нет дома.

— Если я так говорила, значит, так оно и было, — не сдавалась Хери.

— Ты даже не соизволила сказать мне о том, что он звонил, мама.

— Наверное, я забыла. Ты же знаешь, меня иногда подводит память. Особенно в последнее время, когда сразу столько всего навалилось. Странно, что я вообще еще что-то помню. — Хери беспомощно развела руками, но Дженни, слишком хорошо знавшая мать, понимала, что все это не более чем спектакль.

— Ты никогда ничего не забываешь, и тебе это хорошо известно. Я взрослая женщина, мама. И кто звонит мне, с кем я встречаюсь — мое личное дело. По-моему, я тебе уже это объясняла.

— Так ты ждешь звонка от этого Кима? — взвилась Хери.

— Не в этом дело, мама.

— Нет уж, и в этом тоже. Что бы я была за мать, если бы не переживала за тебя? Ты моя дочь, Дженни, и не важно, сколько тебе лет. Мне больно видеть, как ты сознательно впутываешься в неприятную историю.

Дженни вздохнула:

— Никуда я не впутываюсь.

— Не знаю, но мне кажется, что спать с этим Кимом — ситуация хуже некуда.

— Мама! — Дженни была шокирована откровенностью матери и посмотрела на нее округлившимися глазами.

— Ты думаешь, я ничего не знаю, Дженни? Нужно быть круглой дурой, чтобы не догадаться о том, что происходит.

Дженни почувствовала, что краснеет под пристальным взглядом матери, но у нее хватило мужества выдержать его.

— Ты станешь отрицать? — спросила Хери.

— Не стану я ничего отрицать, — ответила Дженни, собрав остатки воли. — Но и признаваться ни в чем не желаю. Все это не твое дело, мама.

— Не мое дело, когда дочь моя путается с убийцей? Может, прикажешь мне молчать и после того, как он пырнет тебя ножом?

— Тэхен никогда…

— Чушь! — с негодованием перебила ее мать. — Ты в этом уверена ровно настолько, насколько я уверена в том, что отец поправится. Конечно, я могу надеяться, но это ничего не изменит. Так же и с тобой.

Мать и дочь некоторое время молчали, словно впитывая страшную правду этих слов. Дженни плотно сжала губы.

— Я иду переодеваться, мама — произнесла она и, развернувшись, пошла вверх по лестнице. Стоило ей подняться на несколько ступенек, как дверь библиотеки распахнулась.

Дженни обернулась и увидела возникшего на пороге Чонгука, за спиной которого маячила белая, как полотно, Лиса. Хери тоже обернулась на шум.

Чонгук и обе женщины обменялись молчаливыми взглядами. Как показалось Дженни, с момента их последней встречи на Рождество Чонгук заметно постарел. На Пасху и Четвертое июля он не приезжал в Тейлорвилл, Лиса одна привозила девочек погостить у родных. Темные круги под глазами у Чонгука говорили о бессонных ночах, а серебристые нити в висках напоминали о том, что в июне ему исполнилось сорок. У него была бледная кожа, что, впрочем, естественно для человека, редко бывающего на солнце, легкий налет щетины подчеркивал квадратную челюсть. Высокий, стройный и элегантный в своем синем костюме, Чонгук являл собой классический образец преуспевающего юриста. Дженни с трудом верилось в то, что когда-то она любила этого человека.
Судя по выражению его лица, Чонгук был явно недоволен тем, что оказался под перекрестными взглядами тещи и свояченицы.

— Привет, Дженни, — наконец произнес он. Хери он уже поприветствовал, когда приехал.

Дженни, едва кивнув, перевела взгляд на Лису, которая производила жалкое впечатление. Судя по всему, разногласия между супругами не были устранены.

Несмотря на некогда нежные чувства к Чонгуку, сейчас, в столь критический момент, симпатии Дженни были всецело на стороне Лисы.

— Приготовить тебе кофе или сандвич, Чонгук? — с легкой нервозностью в голосе спросила Хери. В отличие от Дженни она не видела младшую дочь, которая скрывалась за спиной зятя.

— Нет, спасибо, Хери. У меня назначен ужин. Я только скажу девочкам “до свидания” и поеду.

— Скажу девочкам “до свидания”! — почти истерически расхохоталась Лиса и всплеснула руками. Чонгук резко обернулся к ней, стоя на ступеньках лестницы.

Дженни могла видеть, с какой ненавистью посмотрела на мужа сестра. Десять лет назад Лиса так страстно любила Чонгука, что при одном упоминании его имени вся светилась. Контраст между идиллией десятилетней давности и нынешней взаимной нетерпимостью разозлил и одновременно огорчил Дженни. Неужели в жизни нет ничего постоянного?

— И ты так спокойно говоришь об этом! Тебе плевать, что значит для них развод? — Голос Лисы сорвался на крик.

— Дети приспособятся, — огрызнулся Чонгук. Всем своим видом он излучал агрессивную ярость.

Дженни с удивлением обнаружила, что он стоит сжав кулаки. Чонгуа, которого она знала, всегда был сдержан, ни разу она не видела его разъяренным. Впрочем, они были близки так недолго, всего одно лето. И вполне возможно, тот молодой человек, в которого, как ей казалось, она была влюблена, существовал лишь в ее воображении.

— Ты же их отец! — воскликнула Лиса. Это был крик души.

Чонгук замер, потом стремительным шагом проследовал мимо Хери и Дженни к двери.

На мгновение все три женщины буквально оцепенели. Дженни, первой пришедшая в себя, поспешила к убитой горем сестре. Но Хери, которая стояла ближе, опередила ее и уже заключила Лису в объятия.

— Он приехал узнать, как я отнесусь к продаже дома! — завыла Лиса. — Сегодня он переночует в отеле, а завтра вернется за ответом. Он сказал… он сказал, что хороший сон поможет мне собраться с мыслями.

— Сукин сын, — в сердцах бросила Хери.

Дженни, не замечавшая ранее за матерью склонности к крепким выражениям, согласно кивнула. И склонила голову на плечо сестры, которая разразилась бурными рыданиями.