Концерт, состоявшийся под огромным шатром на берегу озера, прошел с большим успехом. Во всяком случае, Дженни так сказали. Сама же она была настолько поглощена своими мыслями, что едва ли слышала хотя бы ноту.

Жар, в который повергли ее слова Тэхена, спал лишь к концу действа, когда разодетая публика начала покидать свои трехсотдолларовые места. Под музыку Моцарта и Шопена прихотливое воображение рисовало Дженни знойные сцены ее грехопадения с Ким Тэхеном. Ей приходилось делать над собой усилие, чтобы изгнать непристойные образы. Но если с разумом еще удавалось справляться, налившиеся сексуальным волнением груди и возбужденная плоть подчиняться отказывались. И тем не менее Дженни нашла способ обуздать непокорную буйную фантазию, сосредоточившись на реальности. И речи не могло быть о Ким Тэхене как партнере по постели, каким бы сексапильным она его ни находила. Дженни была достаточно рассудительна, чтобы спать с мужчиной лишь ради усмирения взыгравшей похоти. В ее возрасте пора уже было думать не просто о мужчине, но о муже и детях, тем более что перед глазами имелся пример младшей сестры, которая обзавелась семьей и родила трех дочерей. Тэхен явно не принадлежал к числу тех, с кем можно было связывать надежды на будущее.

Хотя Дженни и была убеждена в его невиновности, факт оставался фактом: Ким был осужденным, и в этом смысле ее мать права. Стереть такое позорное клеймо невозможно. Так же как переубедить враждебно настроенных горожан. Единственное, что могло в корне изменить ситуацию, так это поимка настоящего убийцы, но Дженни сомневалась в вероятности подобной развязки. После ареста Тэхен она долго билась над разгадкой тайны смерти Кан Мины, сочиняла разнообразные сценарии происшедшего, где в роли убийцы побывали все подозреваемые. Впрочем, на самом деле трудно было представить, чтобы кто-то из тех, кого она знала, оказался способен на столь чудовищное преступление, поэтому претенденты на роль главного злодея отсеивались один за другим. Дженни все более склонялась к версии о том, что Мина стала жертвой залетного серийного убийцы-маньяка, охотившегося за молоденькими девушками.

Но и это предположение казалось слишком уж надуманным — такие сонные городки, как Тейлорвилл, убийцы-гастролеры не очень-то жаловали.

Собственно, отвечая на письмо Тэхена, она откликалась на просьбу того Ким Тэхена, которого помнила. Своего ученика, одного из немногих, кто, так же как она, был восприимчив к книгам и поэзии, хотя усиленно пытался это скрывать. Чтение среди ребят-старшеклассников было не в почете, не говоря уж о поэзии. Чтобы не прослыть слабаком и хлюпиком, Тэхен приходилось. хранить свою любовь к печатному слову как тайный грех. Иногда Дженни встречала юношу одного, без свиты неуправляемых дружков, и тогда ей удавалось вовлечь его в разговор о литературе и поэзии, после чего, как правило, они уже болтали обо всем подряд. Персоналии, политика, религия — запретных тем для них не существовало. Тэхен был и интересным собеседником, говорил увлеченно, раскрываясь с такой стороны, о существовании которой никто и не догадывался.

Еще тогда Дженни разглядела в нем нечто особенное — тонкий природный ум, чувствительность, словно пламя свечи мерцавшие в темноте напускной наглости и суровости. Она была убеждена: над Ким Тэхеном стоит поработать, и надеялась, что ее старания не пройдут даром. Дженни очень хотелось уберечь Тэхена от участи, на которую его обрекало рождение в нищете и невежестве. И уже потом, когда самое страшное все-таки произошло, она втайне молилась о том, чтобы Господь не оставил его своей милостью.

Но мечты не всегда сбываются — вернее сказать, сбываются крайне редко. Дикий нрав, за который она всегда корила Тэхена, сыграл роковую роль при вынесении ему приговора, свидетельствуя против него в гораздо большей степени, нежели те немногочисленные факты, которыми располагало следствие. Как назло, Тэхен оказался последним, кто видел Кан Мину живой. По его собственному признанию, девушка тайком улизнула из дома, чтобы встретиться с ним. Он даже сознался в том, что они занимались любовью на заднем сиденье “линкольна”, принадлежавшего отцу Мины. Тэхен клялся, что около двух часов ночи они расстались и на его глазах Мина направилась к задней двери своего дома. Правда, не видел, как она вошла: не дождавшись, он вскочил на мотоцикл и умчался.

Наутро Кан Мину обнаружили за милю от дома, в придорожной канаве, залитую кровью, усыпанную белыми цветками.

Тэхен не уставал твердить о том, что не убивал девушку. Ему не верили, что, впрочем, было естественно. Во всяком случае, для обитателей Тейлорвилла.

Хотя мысль о возможной сексуальной близости с Тэхеном и взволновала Дженни, она изначально отвергала ее. И дело даже не в том, что Тэхен оказался осужденным за убийство. В гораздо большей степени Дженни смущала разница в возрасте, да к тому же речь шла о ее бывшем ученике. Легко представить, каким грандиозным скандалом городского масштаба мог бы обернуться их роман.
Мать Дженни вряд ли пережила бы его.

— Ты сегодня какая-то притихшая, — шепнул ей на ухо Намджун, когда они брели по залитой лунным светом тропинке вдоль озера.

Впереди тем же маршрутом двигались другие влюбленные парочки. Ночной воздух был удивительно теплым, под ногами мягко похрустывал гравий, звездное небо отражалось в зеркальной глади озера, и такое умиротворение царило в природе, что грешно было будоражить себя больными фантазиями.

Дженни твердо решила выкинуть Ким Тэхена из головы и крепче прижалась к Намджуну.

— Думаю, я просто устала.

— Ты ведь знаешь, мы всегда можем поехать ко мне и… гм… отдохнуть.

Дженни прекрасно понимала, о чем идет речь, — к отдыху, во всяком случае, это не имело никакого отношения. Надо же, еще несколько часов назад, собираясь на свидание с Намджуном, она гадала, чем же закончится вечер. Признаться, сейчас предложение Намджуна не казалось столь волнующим! “Спи лучше со мной”. Шепот Тэхена пронесся вместе с дуновением ветерка, и она вздрогнула в объятиях Намджуна.

— Замерзла?

— Нет.

— Вот и хорошо. — Воспользовавшись представившейся возможностью укрыться от посторонних глаз под высокой сосной, Намджун увлек ее с тропинки, крепко обнял и поцеловал в губы.

Дженни с трудом заставила себя расслабиться и обвить его шею руками. Впервые проникновение его языка показалось ей насильственным вторжением и инстинктивно захотелось отвернуться.

Пришлось напомнить себе о том, что Намджун — это ее будущее. В городке такого масштаба, как Тейлорвилл, лучшей партии было не сыскать. Намджун представлялся прекрасным мужем и отцом семейства, а именно о таких достоинствах для своего избранника мечтала Дженни.

— Эй вы, голубки, кончайте ворковать. У меня есть идея.

Голос принадлежал Сокджину, местному дантисту, который вместе с женой Джису сопровождал их на концерте. Сокджин был самым близким приятелем Намджуна. Дженни относилась к нему с большой симпатией, не говоря уж о Джису, с которой дружила еще со школьной скамьи. Она знала, что и Сокджин, и Джису надеются на их с Намджуном женитьбу. Их четверка и впрямь была великолепна.

— Отвали, Джин. Ты разве не видишь, что мы заняты? — Впрочем, голос Намджуна прозвучал вполне дружелюбно, и объятия разомкнулись.

Дженни призналась самой себе, что рада такой развязке. Она отстранилась от Намджуна и подошла к Джису, которая заговорщически поглядывала на нее.

— Ну, что ты там придумал? — спросила Дженни у Сокджина, так и не сообразив, чем ответить на ухмылку Джису, чтобы не разочаровать ожиданий подруги.

Сокджин ответил:

— На Двадцать первой автостраде открыли новое заведеньице. “Ураган у О'Шиаса” — так, кажется, называется. Говорят, там неплохая музыка, танцы и…

— Выпивка, — закончила за него Джису торжественным тоном, словно представляя фирменное блюдо. Тейлорвилл находился в поясе трезвости, так что алкоголь оставался соблазном, устоять против которого не удавалось никому.

— Здорово, — рассмеялась Дженни, оценив остроумную реплику подруги.

— Хочешь пойти? — спросил Намджун, подойдя к Дженни и взяв ее за руку.

Вглядевшись в его лицо, озаренное теплой улыбкой, Дженни в очередной раз подумала о том, что ее избранник в высшей степени достойный человек. И еще о том, что она редкая дура, если до сих пор не женила его на себе. Ведь это только в книгах звонят колокола и поют ангелы, когда женщина находит суженого. Впрочем, суженые только в книгах и встречаются. А в жизни женщине чаще приходится довольствоваться тем, что есть.

— Конечно, почему бы нет? — По крайней мере на час-другой можно будет отвлечься от тягостных раздумий насчет того, заканчивать ли сегодняшний вечер в постели с Намджуном. Дженни было стыдно признаться в том, что, случись ей решать эту проблему сейчас, сердце выкрикнуло бы громкое “нет”.

Путь до автострады занял минут двадцать. Судя по количеству машин на автостоянке возле бара, народу в “О'Шиаса” было прилично, и неудивительно. В чинном Тейлорвилле ночная жизнь была представлена весьма скудно, а потому достойной конкуренции вновь открывшемуся заведению попросту не было. Даже кинотеатры не баловали горожан поздними сеансами.

Уже на подступах к бару посетителей оглушительным ревом встречала музыка. “Ну и повод ты нашла, чтобы бросить меня!”

“Ах ты сука! Шлюха! Потаскуха!”

Что? Дженни, ошарашенная подобными куплетами, доносившимися из-за двери, невольно заткнула уши.
Все четверо переглянулись.

— Похоже, хулиганское местечко! — ухмыльнулся Сокджин в предвкушении острых ощущений и открыл дверь. Намджун пожал плечами, и они вошли в бар.

Помещение бара, как сразу оценила Дженни, представляло собой переоборудованную автомастерскую. Бетонные стены были выкрашены в ярко-красный цвет. Наружная электропроводка имела такой же темно-серый оттенок, как и оштукатуренный потолок. Пол был выложен деревянными досками. Неоновые щиты на стенах рекламировали кумиров прошлого, начиная с Миллера и кончая “Битлз”. Аудиторию развлекало трио: пианист, певец юношеского вида и длинноногая блондинка в ярко-желтом атласном платьице.

— Кричи! Давай, детка, громче! Давай же! — Громкие возгласы исполнителей обрушивались на танцующую и ревущую у их ног толпу.

Вновь прибывшая четверка вынуждена была пробираться в глубь зала вдоль стенки, остерегаясь выпадов со стороны беснующихся в танце.

— Дикость какая-то! — заметила Джису.

— Пожалуй, — согласился Сокджин.
Намджун поймал руку Дженни и крепко держал ее, словно опасаясь потерять возлюбленную в эдаком вертепе. К счастью, впереди замаячил свободный столик, и Сокджин с торжествующим видом устремился к нему.

— Что желаете? — подскочила официантка с блокнотиком в руке.

Дженни, не слишком жаловавшая алкоголь, выбрала дайкири. Этот напиток она считала вполне нейтральным, к тому же по опыту знала, что одного коктейля ей с лихвой хватит на целый вечер.

К тому времени как принесли напитки, Намджун уже заметно нервничал — оглушительный рев музыки явно пришелся ему не по нраву. Дженни тоже предпочла бы убавить децибелы, хотя ритм был очень заразительным, и она поймала себя на том, что невольно отбивает ногой такт. Сокджин жевал поп-корн, запивая его виски и колой, а Джису, как и Дженни, с интересом разглядывала публику. Некоторые женщины были одеты весьма экстравагантно — в ультракоротких мини-юбках, ажурных чулках и усеянных блестками топиках. В лучах прожекторов блестки искрились, словно яркие драгоценные камни.

— Боже, ты бы смогла надеть такое? — прокричала Джису прямо в ухо Дженни, кивая на проходившую мимо гибкую девушку в кожаной мини-юбке с неправдоподобно рыжей шевелюрой. Похоже, особый ужас вызвала у Джису блузка девушки. Черная, совершенно прозрачная, если не считать нескольких блесток, которыми были отмечены стратегически важные места. Под блузкой, разумеется, никакого белья не было.

Дженни покачала головой, проводив взглядом девушку, которая спустилась на танцплощадку и самозабвенно отдалась музыке. Наблюдая за ее соблазнительными телодвижениями, Дженни вдруг отвлеклась на танцующую рядом пару — высокий, стройный, мускулистый мужчина держал в объятиях блондинку. Тела их чувственно слились, а танец более походил на любовную игру. Луч прожектора на несколько секунд выхватил их из темноты.

Эти мгновения, впрочем, оказались достаточно долгими. Тупая боль, словно от удара в живот, пронизала Дженни, когда она узнала в партнере блондинки Ким Тэхена. Эти иссиня-черные волосы, забранные в конский хвост, столь неуместный для Тейлорвилла, мускулистая поджарая фигура исключали ошибку. Когда свет вновь упал на танцующих, Дженни удалось узнать и спутницу Тэхена: это была Цзыюй, официантка из ресторана “Клок”.