— Почему ты мне не рассказал? — наконец спросила Дженни. — Понятно, что ты спрятал его от всех остальных, но почему ты не рассказал мне?
Он быстро перевел мотор на холостой ход и закрепил руль. Она продолжала сидеть, держа на коленях алмаз. Даже грубо обработанный, он был великолепен. Размер его потряс в свое время Тэхена, и Дженни сейчас была так же потрясена его величиной.
Подойдя к Дженни, он взял новую обойму и вставил в пистолет. Затем сунул пистолет за пояс, а еще одну запасную обойму — в карман. Потом завернул алмаз в платок и снова положил в рюкзак. По-прежнему не говоря ни слова, он захватил рюкзак и вернулся на свое место около руля.
Дженни перевела взгляд с рюкзака на Тэхена и, прищурившись, спросила:
— Что, собственно, происходит?
— Ты знаешь, что происходит. Я нашел алмаз, — ровным голосом без обиняков ответил он.
— Так. Значит, Юнги увидел тебя с ним в то утро. Поэтому он и стрелял.
— Да.
Тэхен прибавил газу, и плот набрал скорость. Шум мотора делал разговор невозможным. Дженни села на носу, встречный ветер трепал ее волосы. Какое-то время она молча смотрела на реку. Тэхен начал было надеяться, что она оставит эту тему в покое, но затем она встала, подошла ближе и села рядом, чтобы он мог ее расслышать.
— Я вынуждена была бросить там пленку и все мои записи, — сказала она. — У меня нет доказательств существования Каменного Города и племени анзар, а алмаз — как раз то реальное доказательство, которое мне необходимо, чтобы привлечь внимание коллег, заставить их выслушать меня. По крайней мере, они пошлют еще одну экспедицию, и отец будет оправдан. И, может быть, я смогу привезти тело Сухена.
— Я отвезу тебя назад, — нетерпеливо проговорил он. — Как доказательство алмаз тебе не понадобится.
Ее зеленые глаза метнули искры:
— И полагаю, ты собираешься финансировать эту экспедицию.
— Да, — он дернул подбородком в сторону рюкзака. — У меня будет много денег от этого.
— Нет, спасибо, — сказала она. — Такого рода деньгами я пользоваться не буду.
Ярость вскипела в нем.
— Какого это “такого” рода? Это не деньги за кровь. Сам по себе камень не доказывает ничего, кроме того, что в Бразилии есть чертовски большие алмазы. Я хочу употребить его на финансирование второй экспедиции в Каменный Город и еще получить большой доход, а ты собираешься убедить кучку напыщенных чиновников снарядить экспедицию, чтобы обелить имя своего отца. Я, наверное, глуп, но не вижу большой разницы. Разве что моя идея гораздо практичней!
— Алмаз принадлежит народу Бразилии, — возразила она. — Так же, как пирамиды принадлежат египтянам. Или ты считаешь, что грабители могил были правы, когда проникали в погребальные камеры пирамид и уносили ценности? Что они поступали законно, уничтожая историю?
— Здесь есть некоторая разница, лапушка. Алмаз — как раз наименее важная часть истории Каменного Города. Вот храм, эти чертовы статуи, сам город, даже эта дурацкая долина — чаша, где он находится, — вот это действительно важно. Это люди вроде тебя будут изучать еще сто лет. Алмаз никакого значения не имеет.
— Это бесценный артефакт.
— Что?! — он бросил на нее недоверчивей взгляд. — Не знаю, что это там за факт, а по мне, так это просто блестящий камешек, который люди используют для украшений. Положи в нишу над гробницей гранат, и он сыграет ту же роль. А что ты скажешь, если мы так и сделаем? Даже стоимость граната величиной со страусовое яйцо почти не уменьшит сумму, которую можно выручить за этот алмаз.
Выражение ее лица осталось непреклонным.
— Взять его значит украсть.
— Да дерьмо это все! — с отвращением произнес он. — Черт побери, Дженни, неужели ты думаешь, что я поперся туда только для того, чтобы, найдя алмаз, передать его кому-то, кто и пальцем не пошевелил, чтобы его добыть? Мы рисковали жизнью.
— Тебе заплатили именно за то, что ты делал, — подчеркнула она. — И ты не нашел бы его без меня. Кстати, именно я нашла бы его, если б ты не использовал меня как отвлекающий фактор, пока сам пробирался в храм.
— Я совсем не думал, что найду его.
— Вот как? Почему же все остальное, о чем я говорила, оказалось на месте?
— Я не отдам этот алмаз, — холодно произнес он. — И хватит об этом.
— Ты собираешься выбросить меня за борт? — поинтересовалась она. — Ведь теперь я обязательно должна связаться с властями, когда мы доберемся до Манауса.
— А как ты докажешь, что он у меня? — Взгляд его голубых глаз стал ледяным.
Дженни замолчала в бессильной ярости. Она прекрасно знала, что произойдет, если она обратится к властям. Они начнут проверять все шаг за шагом и узнают, что ее отец прославился сумасбродными идеями, а, стало быть, яблоко от яблони недалеко падает. Они не примут ее рассказа всерьез и решат, что она выдумала эту историю, чтобы привлечь внимание к бесплодным поискам, которые, как и путешествие ее отца, ни к чему не приведут.
Тэхен был слишком умным, чтобы попытаться продать этот алмаз в Бразилии. Конечно, рано или поздно Царица окажется в Антверпене. Она привлечет внимание всего мира, но происхождение ее останется неясным, что лишь прибавит ей таинственности и ценности. А что, если алмаз распилят, огранят и сделают роскошные украшения? Мысль о том, что камень разрежут, привела ее в ужас. Этот алмаз в прямом и переносном смыслах был сердцем целой культуры, и он должен остаться целым.
— Перестань дуться, — посоветовал он. — Я сделаю так, как сказал. Я отвезу тебя назад, в Каменный Город. Тебе же хочется иметь доказательства существования племени анзар? Ты их и получишь.
Она отодвинулась и перешла на нос, села и стала глядеть на реку. Теперь расстояние между ними делало разговор невозможным. Это раздражало Тэхена. Ему хотелось, чтобы она поняла и разделила его точку зрения. Он говорил с позиции здравого смысла, а она несла романтическую чушь. Проклятие, надо было быть осмотрительнее, но он не ожидал, что, достав новую обойму, она еще будет рыться в рюкзаке.
Тэхен был дико раздосадован и огорчен. Если он теперь предложит ей выйти за него замуж, она решит, что он делает это только для того, чтобы она молчала насчет алмаза.
Попробуй теперь убеди ее, что он действительно хочет, чтобы она стала его женой! Ну надо же такому случиться! Впервые в жизни он подумал о женитьбе, а Дженни не то что не поверит ему, а просто залепит пощечину, если он хоть заикнется об этом.
Что за сволочной день! Мало того, что в него стреляли, лодку его потопили, теперь еще и Дженни сидела мрачнее тучи и злилась на него.
Терпение его подошло к концу.
Кроме всего прочего, он не был окончательно уверен, что Хосок мертв. Но ему хотелось поскорее увезти Дженни оттуда. Наверняка, случись это снова, он снова поступил бы также. Первой и главной его заботой было защитить ее.
Что касается Юнги, то Тэхен считал маловероятным, что тот жив. Наняв Хосока, Юнги сделал большую ошибку. Хосок матери родной не пожалеет, если речь идет о деньгах. Юнги Хосок был нужен, Хосоку Юнги — нет. В сущности, все было очень просто. Однако если Хосок не убит, то уж точно ранен, и ему все равно никак не удалось бы преследовать их дальше, даже если допустить, что он добрался до берега и что раны его не воспалились. В тропиках раны заживают плохо, разве что Хосок знает какое-нибудь особое средство. Все эти предположения не давали Тэхену покоя.

Хосок цеплялся за обломки лодок, но, когда Тэхен и Дженни спустили плот, нырнул. Кровь сочилась из руки, и он понимал, что в любую минуту в него могут впиться острые зубы хищных рыб. Елва шум мотора стих, он вынырнул. На его глазах обе лодки уходили под воду. Выбора не было. Он оторвал полосу от рубашки, завязал рану и поплыл.
Хосок едва мог двигать рукой, но его нечеловеческая сила позволила ему добраться до берега. В полном изнеможении он вылез из воды, посылая вслед Тэхену мыслимые и немыслимые проклятия. Какого черта он остановился среди бела дня? Наверное, захотел трахнуть свою бабенку.
Хосок оказался неготовым к этой встрече, потому что хотел подобраться к ним ночью, когда они спят. Тогда все было бы очень просто. А получилось, что растерялся он сам, а еще Ким чуть не убил его.
Но Хосок был жив, а то, что Дженни и Тэхен не знали этого, было его преимуществом.
Им все равно не уйти от него, и, если даже они доберутся до Манауса, он расквитается с ними там.
Отдышавшись и отдохнув, Хосок с трудом поднялся на ноги и пошел вверх по течению реки. Незадолго до этого он проплыл мимо хижины. Там должна быть пища, почти наверняка какая-то лодка и, вполне возможно, оружие.
Тэхен предпочел бы заночевать в каком-нибудь поселке, но они потеряли слишком много времени, и сегодня уже вряд ли какое поселение попадется им на пути. Он вывел плот ближе к берегу и сказал:
— Судя по всему, нам придется еще ночь спать в палатке.
Дженни не ответила и перешла на корму, чтобы нависающие над водой ветки не задевали ее, когда Тэхен подводил плот к берегу.
Он, как мог, спрятал плот в зарослях. Чтобы найти место для палатки, они отошли от берега, заросшего густым подлеском. Дженни сразу принялась готовить.
Он поставил палатку и посмотрел на Дженни взглядом, полным отчаяния, затем подошел к ней и сел рядом:
— Послушай, перестань дуться. Ты слышала такое выражение: “Подвести черту”? Алмаза ты все равно не получишь, но у тебя будет все остальное, чего ты добивалась: доказательства существования Анзара и, следовательно, реабилитация доброго имени отца.
— Нет, не будет.
Сначала у него отлегло от сердца, когда она с ним заговорила, так что он не сразу понял ее слова.
— Что ты имеешь в виду?
Она пожала плечами:
— Я имею в виду, что не собираюсь иметь ничего общего с экспедицией, снаряженной на деньги, полученные от продажи алмаза. Ты волен поступать как захочешь, но без меня. Как только мы возвратимся в Манаус, я сяду в самолет и больше ты меня не увидишь.
Это уже было слишком, терпение его держалось на волоске. Схватив девушку за плечи, он резко развернул ее к себе.
— Черта лысого ты уедешь, — произнес он, выговаривая каждое слово по слогам.
— Неужели? И как же ты собираешься меня удержать? Похитишь? Запрешь на замок? — В голосе ее звучали и гнев и вызов.
— Если понадобится, то именно так и сделаю.
— Не сомневаюсь, что ты на это способен. — Она высвободила руку. — Не лучше ли тебе прислушаться к собственному совету и “подвести черту”? Ты хочешь для успокоения собственной совести снарядить другую экспедицию? Так знай, что никакими силами не заставишь меня принимать в ней участие.
— А мне не нужно успокаивать свою совесть, — рявкнул он. — Я сказал, что добуду для тебя доказательства существования народа анзар, и сделаю это. Даже если мне придется тащить тебя до Каменного Города на руках.
— Ты, видимо, решил во что бы то ни стало сделать меня знаменитой? Но это ничего не изменит. Кража есть кража.
— И у кого же я, черт возьми, краду? У бразильского народа? Назови хоть одного бразильца, который станет богаче оттого, что алмаз запрут в музее и даже показывать не будут по соображениям безопасности? Девяносто процентов бразильцев ничего об этом племени не слышали, а если б и слышали, то плевать на него хотели. А что, если бы я нашел этот алмаз в шахте? Тогда мне можно было бы его взять? Ведь кто нашел, тому и принадлежит? Так? — Он уже орал. Никогда в жизни не был он в таком бешенстве.
— Ты крадешь у истории.
— Чушь собачья! Ты можешь положить над этой чертовой гробницей кусок стекла, и история Анзара от этого не изменится!
— Но ведь там лежал не кусок стекла, а Царица. Всю жизнь меня учили уважать прошлое, бережно относиться к каждому найденному осколку истории, потому что это часть нашей жизни. Я не спала много ночей, чтобы уберечь находки от грабителей. Ты что, думаешь, теперь я сама стану одной из них?
Он ничего не мог добиться. У него было ощущение, что он бьется головой о стенку. Если и была на свете женщина упрямее этой, то Тэхен ее не встречал и встречать не хотел. Ему было достаточно Дженни.
Он прекратил спор. Может, здравый смысл возьмет верх? У нее была цель доказать, что ее отец прав, и Тэхен предлагал способ достичь этого. Должна же она понять, что кое-что лучше, чем ничего.
Снова нависло тягостное молчание. Когда они закончили есть, он движением руки указал на палатку и Дженни без звука полезла в нее. Несмотря на тесноту, она ухитрилась не коснуться его, и это, пожалуй, взбесило его больше всего.
Следующий день начался в молчании. Она вела себя так, словно его не существует, и открывала рот только для того, чтобы максимально кратко отвечать на заданный им вопрос.
Он поймал себя на том, что даже замедлил ход, как будто надеялся, что время, проведенное вместе, даст ей возможность изменить свое решение послушаться здравого смысла. А вот как долго выдержит он caм? Поведение Дженни бесило его. Она принадлежала ему, он ее никогда не отпустит и сделает все, чтобы удержать, включая похищение, которое она так саркастически предположила. Если она думает, что он не пойдет на это, тогда она совсем не знает Тэхена.
Она принадлежит ему, а он ей. Как же смеет она это игнорировать? Как смеет пытаться разорвать существующую между ними связь? Нет, этого он не допустит.
Было еще довольно светло, когда они добрались до первого поселения. Вид у него был жалкий, но зато там было электричество. Когда они стали приближаться к полуразрушенному причалу, прибежали дети. В деревне было пятнадцать хижин и одно строение побольше, которое выглядело немногим лучше. Во всем поселке не было ни одного застекленного окна, и все крыши, даже у большого здания, были покрыты камышом.
— Зачем мы останавливаемся? — спросила Дженни.
— Лучше переночевать здесь, чем в палатке. На этом участке реки слишком много контрабандистов. — Он отвечал сухо и коротко, потому что злился на нее, как и она на него.
Одни дети что-то быстро говорили, другие робко стояли в сторонке. Взрослые обитатели поселка тоже с любопытством следили за Тэхеном и Дженни из окон и открытых дверей своих жилищ. Высокая худая старуха вышла из большого дома и широкими шагами направилась к причалу. Она была одета в брюки и свободно болтавшуюся рубашку-безрукавку. Растрепанная соломенная шляпа защищала ее голову от солнца.
— Кто вы? — требовательно спросила она грубым и низким, как у мужчины, голосом.
— Ким Тэхен. А это Ким Дженни. Наша лодка потонула вчера, и нам пришлось плыть на плоту.
Старуха пожала плечами:
— Вам повезло, что у вас были и лодка, и плот. Что вам здесь нужно?
— Переночевать и больше ничего. В поселке это безопаснее, чем на берегу. Еда у нас есть.
Старуха оглядела его с головы до ног. Он был без рубашки, потому что одежда осталась в лодке. Его мощный торс явно произвел на старуху благоприятное впечатление: она улыбнулась.
— Я Ли Чжиын. Это моя торговая точка. Свободной комнаты нет, но лишние гамаки найдутся. Можете спать у меня на веранде.
— Спасибо, сеньора Чжиын.
— Поедите со мной. На этой неделе никто не проезжал, а я люблю новые лица.
— Спасибо, сеньора, — повторил он.
Сеньора придерживалась того, что Дженни называла латиноамериканским распорядком дня: вечерняя трапеза не начиналась ранее девяти-десяти часов вечера и продолжалась часа два, хотя и состояла всего из трех простых блюд. В большом доме было электричество, хотя лампочки были тусклыми, хуже керосиновых. Под потолком медленно кружились лопасти вентилятора.
Дженни очень хотелось спать. Она вежливо отвечала и подавляла зевоту, но, чем ближе время подходило к полуночи, тем труднее ей было следить за разговором. Тэхен казался вполне бодрым и беседовал с сеньорой так, словно знал ее много лет. Интересно, был ли случай, чтобы ему не удалось обаять женщину?
Дженни так много думала о том, что Тэхен разрушил ее мечты и еще ждал, что она согласится с его планом, что чуть не сошла с ума. Следовало трезво оценить ситуацию. Она с самого начала была готова к тому, что все это закончится возвращением в Штаты. Как они расстанутся, особой роли не играло.
Единственное, что оставалось неясным, — это судьба Царицы. У Тэхена свои планы, но Дженни не обязана с ним соглашаться и безропотно ждать, когда он их осуществит. Она весь день ломала голову, стараясь сообразить, как ей забрать алмаз, ускользнуть от Тэхена и вернуться в Манаус с Царицей, но так ничего и не придумала.
Рюкзак свой он держал около себя и не отпускал ни на минуту. Ей надо дождаться удобного случая. Если она и проиграет, то по крайней мере не без борьбы.
Было уже за полночь, когда сеньора поднялась и пожелала им доброй ночи. Дженни вышла вслед за Тэхеном на открытую веранду, где висели два гамака. Опустившись в один из них, она устало вздохнула и закрыла глаза.
Тэхен устроился во втором и лежал, глядя в темноту. Он хотел ее, но знал, что об этом не может быть и речи. За весь вечер не было никакого намека на то, что она хоть чуточку смягчилась. Потребность держать ее в объятиях и знать, что она принадлежит ему, была настолько велика, что злость его начала проходить.
Наконец он заснул. Двумя часами позже его разбудила гроза. Гремел гром, сверкали молнии. Сеньора одолжила ему рубашку, Дженни заворочалась и от холода обхватила себя руками. Серебристая стена дождя, освещаемая блеском молний, обрушилась на поселок.

Вниз по реке скользила лодка.
Человек увидел плот и пригнулся. Широкополая шляпа скрывала его, так что никто не обратил на него внимания.
Ночью он пробрался в поселок. Начавшийся дождь заглушил звуки его шагов. Сначала он обыскал плот, но не нашел ничего, кроме двух ящиков с продуктами. Он и не ожидал найти там алмаз, но все равно все обшарил. Припасы он возьмет с собой. Позже. Ведь Киму они больше не понадобятся.
Ким с женщиной должны быть в доме. Мачете влажно поблескивало в руке Хосока, когда он под дождем бесшумно обходил дом.