Грохочет кулаком в дверь и кричит, через шумоизоляцию еле доносится.

- Юля!

Дура сумасшедшая, чуть не умерла от страха, подскакиваю и открываю. Тим вваливается, сгребает в охапку, вдыхает запах с меня, крепко сжав. Отпускает только спустя пару минут и ругает.

- Юля, ты почему не открываешь?!

Смотрю, не понимаю, что с ним.

- Испугал, вот и не открываю. Почему звонишь?

- Испугал, это я перепугался до безумия. Света в окнах нет, не открываешь.

Захлопывает дверь, запирает на все замки. Выдыхает громко.

- Почему без света?

Щёлкает кнопкой, жмурюсь, обнимает снова. Я отвечаю тем же, обвивая руками за талию, припав к груди.

- Тим, мне так страшно, - не выдержала, запричитала жалобно.

Обхватил лицо ладонями, осмотрел, взгляд изменился, между бровей залегла складка.

- Что случилось?

- Мне кажется больше уже нечему случиться, - даю попятную, одумалась.

Не могу сказать, трусливая. Возможно мы смогли бы решить вместе... О чём опять, бессмысленно цепляюсь. Но как сказать, что я предатель. Теперь больше не верю в его измену, хоть и припоминаю за неё.

- Юля, ты меня с ума сведёшь, - обнимает, прижав к груди. - Машину вскрыли, но не тронули, зато забрали телефон, ключи от дома, деньги конечно и прочую бурду. Обнаружил только часов через пять. Чуть инфаркт не словил. Если смогли вскрыть мою машину, то могли и уехать на ней, но нужна была видимо не она. Ты давно дома?

Киваю, веду на кухню, как и раньше, когда всё у нас было хорошо. Наливает стакан воды из-под крана, залпом осушает. Взбудоражен серьёзно. Я открываю холодильник, да, не то слово пусто. В морозилке точно были котлеты помнится. На плиту сковороду, полуфабрикаты в кипящее масло, попутно чищу картошку, штуки четыре быстро сварятся. Тим прямо здесь снимает промокшую одежду. Дождь разошёлся не на шутку, барабанит по окнам остервенело.

- Тим! В ванную, пожалуйста...

Тут спохватилась. Там мой погром ещё не убран. Метнулась, закидала в стиралку, поднимаю глаза, муж в проходе, сложив грозно руки на груди.

- Что тут у нас?

Я понимаю насколько одинока, варюсь в котле, что создала собственными руками. Рассказать, поделиться не с кем, подобное доверить не кому. Сплошные монологи внутри себя.

- Юлины психи, - отвечаю робко.

В гостиной разбрызганный чай и сломанная ветка фикуса, припоминаю. Тим вздыхает, зажимает меня возле душевой, с напором оглаживает тело. Дыхание перехватывает, насколько знакомо это, только руки не те совершенно, тепло другое, словно чужое. Меня больше не распаляет собственный муж.

- Юль, как ты не поймёшь, ты одна у меня, больше никто не нужен. Как увидел тебя впервые возле здания компании, так и пропал. Снесло мозги напрочь, ты мой мир перевернула. Такая милая, что тут же хочется развратить, в чётко сидящем по фигуре костюме брючном, идеально уложенные волосы, еле заметная помада на пухлых губках и взгляд... Девчонка наивная совсем, не испорченная, смотришь вверх на величие строения и казалось думаешь: держитесь, иду покорять. Уверенно зашагала ко входу, цокая высоченными каблуками. Это была не напыщенная курица к которым я привык с малолетства, это была умная, прекрасная девушка с блеском в глазах, азартом, чистыми помыслами. Нужны не бабки, а человек, личность и всякие розовые облака, чего как раз нет в моём мире. Не было вернее. Я в тебе не ошибся.

На последнем предложении чуть не поперхнулась воздухом. Глаза распахнула испуганно, почуяв запах, забрыкалась.

- Тим! Котлеты!

Кинулась в кухню, спасла последнее из чего получится ужин. Чутка пригорели, картошка убежала на плиту. Ощущая взгляд на себе, обернулась. Муж стоит улыбается, умылся, посвежел, переодет в шорты трикотажные, на поросшей волосами груди капельки воды. У-у, куда понесло... Помню как любила его, казалось сильнее некуда. Смотрела и восхищалась внешностью, умом, да и просто тем, что он у меня есть. Тогда не могу понять, почему вот так мгновенно из меня всё ушло. За одну ночь, я возненавидела и охладела, с момента как увидела проклятое фото. Именно тогда во мне что-то надломилось. Самое ужасное, сейчас я не могу дышать спокойно, спать, есть, стоит только упомянуть вероятного виновника сей трагедии.

- Просто тащусь, когда ты на кухне, в халате, - игриво выдаёт Тим.

- Мокром, - добавляю, осматривая себя. - Ты меня намочил.

- Иди переодену, - тянет ко мне руки, пошло улыбаясь.

Звонок в дверь заставляет вздрогнуть обоих, оборачиваемся.

- Брат, - бросает коротко и уходит открывать.

Кто?! Роняю на пол лопатку. Дыхание мгновенно сбивается, сердце трепещет болезненно, мечусь по кухне, куда бежать не знаю, хоть в окно прыгай.

Ч.2

Деваться некуда, как не крути, а показаться мне придётся. Представляю сейчас свой видок. Дура, нашла о чём волноваться. Убавляю до минималки нагрев плиты и навостряюсь в спальню. Путь мне преграждает большущая фигура, мужа слышу за приоткрытой дверью на площадке, что-то объясняет монотонно.

Мгновенно облапав меня взглядом, Аристарх тянет руку и поддевает край ткани пальцами, приподнимает, словно хочет заглянуть и проверить догадку. Он совершенно прав, под тонюсеньким шёлком ничего нет. Одёргиваю и обогнув несусь вон, чувствую как провожает, ощупывая глазами, горю заживо. Мужа распинаю на чём свет стоит. Двое в моём доме это перебор, а после всего и сегодняшних сообщений тем более. Лицо привожу в порядок с большими усилиями, пальцы от напряжения скрючило, дрожат, не рассчитывала на гостей, тем более подобных. Надеваю комплект белья, поверх простенькое, домашнее платье, волосы просто причёсываю. Будь моя воля, осталась бы здесь и не вышла, пока не исчезнет. Котлеты, картошка, муж. Повторяю и протискиваюсь обратно в кухню. Прихожую заполонили люди в спецодежде. Что происходит? Выглядываю в окно, внизу машин у подъезда штук шесть.

Меня так трясёт, не могу совладать с телом. Выкладываю котлеты на тарелку, из картошки взбиваю пюре. Нарезаю завалявшийся огурец. С голоду муж не помрёт. Ух, мама бы меня отчитала за непозволительные оплошности. Когда тёплые ладони опускаются на плечи и слегка их сжимают, взвизгнув разворачиваюсь с ножом.

Тим округляет глаза на моё орудие. А я выдыхаю, но не надолго.

- Всего лишь хотел попросить накормить нас, - улыбается, поглядывая на нож. - И сделать кофе.

Кажусь забавной как обезьянка в цирке, судя по выражению лица. А мне вот наоборот, ни черта не весело. Чему Тим радуется? Встрече с братом, примчал по зову спасатель. Подозреваю по звонку. Знатно переполошились, не с проста.

- Кого нас? - голос не слушается.

- Нас, - раздаётся там, за Тимом.

Слышу как выдвигается стул.

- Что происходит, Тим?

- Всё хорошо, замки быстро поменяют и разбегутся. Прошьют защиту дома и всё будет хорошо.

Тим утаскивает кусочек огурца с тарелки, чмокает в нос и садится напротив брата, ко мне спиной. А тот обдаёт таким презренным взглядом, сложно понять причины, чем так недоволен. Что остаётся, сервирую на двоих.

- Давай, вспоминай, кому успел дорожку перебежать? - Аристарх спрашивает у мужа.

Столовский ужин перед ними, включаю кофемашину, замечаю скептический взгляд в тарелку. Вы посмотрите, звезда морду воротит. Тим уплетает в это время мамины котлеты, от неё полуфабрикаты привозим.

- Она у тебя и готовить умеет? - искренне удивляется, попробовав маленький кусочек.

Актёр недоучка, талантище не профукай, растрачивая впустую на ненужных баб. Вытрясаю из пузырька валерьянку себе в кружку с чаем. Приподнимает вопросительно бровь. Плевать мне, я хочу спать как труп и не помнить тебя. Тим резко обернулся, нахмурился. Потом будет допрос устраивать по поводу вонючей настойки. Ну не пью я, один раз себе позволила и вон чего... Стоп! Не надо воспоминаний. Видимо переборщила, вкус у чая отвратный.

Я знаю, видит мандраж и понимает его причины, это самое паршивое. Разговор братьев пролетел мимо меня, постоянно в себе. Очнулась, когда жужжащие рабочие судя по звукам складывать инструмент принялись, Тим отлучился, оставив меня с ним наедине. Взгляды скрестились тут же, смотрим, оторваться не можем, по крайней мере я.

- Подумала?

Промолчала.

- Долго не думай, я времени не давал. Это будет лучший исход для тебя.

Зачем это делает, мне не понять. У него для каждого проработан свой сценарий. Молчу и рассматриваю гада. Привыкла видеть немного в другом обличье, а тут джинсы тёмные, футболка голубая, слегка растрёпанные волосы, чуть влажные с дождя, на щеках темнеет щетина. Выглядит моложе двадцати девяти лет. Он всего на четыре года старше, а занимает высокий пост, не просто занимает, он власть и сила, эти слова всегда ассоциируются с ним у всех. Боятся, уважают, не из тех значит кто тупо живёт на родительские бабки и транжирит расточая молодость. Удивительный человек. Ну поклонись теперь ему, чего уж там, аплодируй стоя. Прикрываю на секунду глаза, распахиваю, а он передо мной, отбирает воздух, втягиваю быстро носом, лучше бы этого не делать, знакомый аромат кружит голову. Моргаю в страхе, возвышается расправив плечи, здоровенный, потрясающий, загораживает собой весь мир от меня или меня от всего мира, манит губами. Кружка падает из рук, жаль пуста, успеваю подумать. И он взвыв, отскакивает на одной ноге, ухватившись за другую, жалостливо глянув на меня. Прямо ему по пальцам.

Ч.3

Тим вернулся, вовремя, взгляд с него на меня, потом усмехается.

- Юль, ты за что его? Приставал?

Жаром так обдало, лицо загорелось. Муж наблюдает внимательно за моей реакцией.

- К ней пристанешь, - звучит обиженно от пострадавшего.

Не, ну талант!

- Кофе на столе, я спать, - бросаю и пулей вон.

Колотит неимоверно, валерьянка не то, что мне нужно, совершенно. Литр водки и в кому. Залезла под одеяло, трясусь схватившись за голову. Больше не выдержу вариться в этом. Как другие живут в подобном годами, мне не понять. Раскрыть правду, и пусть израненная, зато живая выберусь. Может пройдёт время и я оправлюсь, вернусь к нормальному состоянию. Совершенно не замечаю ничего вокруг себя, жизнь пролетает мимо, в том числе моя собственная.

С того дня как мы побывали в доме родителей Тима, он изменился, я чувствую. Смотрит по-другому, трогает, целует и будто наблюдает. Тяжело дышать становится, спазмы в лёгких душат, грудная клетка пылает. Сползаю с кровати и тащусь словно на издыхании к лоджии. Сил нет открыть дверь, оседаю на пол часто пытаясь вдохнуть, голова кружится.

- Юль, - подскакивает Тим, - Юль, что с тобой?

- Дышать не могу...

- Телефон, - рычит зло, мечется. - Твой где?

- Открой... - молю жалобно, ухватившись за ручку.

Распахивает, в комнату врывается влажный, холодный воздух. Вдыхаю жадно через рот, прикрыв глаза, остужает агонию, снимает спазм лёгких. Тим обнимает меня за ноги, опустившись рядом на колени, смотрит в лицо.

- Лучше? - обеспокоен.

Киваю и откинув голову просто дышу. Хочется плакать, а слёз нет. Дошла до ручки, нервы сдали, и я совсем ничего не ела. Меня аморальщина эта разбирает на составляющие. Убивает смотреть на себя ничтожную.

- Тим, у нас уже ничего не получится... - слова застревают в горле.

Собираюсь силами, сейчас должна поставить точку. Дальше будет хуже, в первую очередь для меня.

- Юля, Юля... - целует лицо, обхватив ладонями. - Мы сможем, у нас всё получится. Верь мне, мы справимся. Прости за утро. Ты совсем охладела ко мне, жутко не хватает твоих касаний, утрешних поцелуев, дурные мысли в голову лезут. Меня ревность сжирает, я хочу свою Юлю назад.

Смотрит в глаза, ищет ответы на не высказанные вопросы. А я мысленно отвечаю. Её больше нет, умерла три месяца назад былая Юля.

- Давай-ка, поднимайся, - помогает, а потом и вовсе подхватывает на руки.

Укладывает в постель, укрывает, убирает волосы с лица, пригладив их на одну сторону.

- Что это было? Я сегодня наверное поседел раньше времени. День ужасный выдался.

Смотреть в лицо и признаваться, каждый ли так сможет? Думаю, практически никто. Я не смогла.

Тим лёг рядом, обнял бережно и скоро уснул, так и не получив ответа. А меня словно раздразнили, тоскую до скулежа. Ненавижу за подлости, за сказанные слова, но не могу не думать о нём, желаю касаться, так сильно, что внутренности выворачивает. Душа болит, воет в голос. Чтобы Аристарх не сделал, это не меняет моего сумасшествия по отношению к нему. Безумно хочу быть ближе. Помню каждое мгновение проведённое с ним, взгляды, поцелуи на грани, будто в последний раз... Всё между нами было, как в последний раз. Неужели талантливая игра? Сердце отказывается верить, нутро женское бунтует, отвергает подобную версию. Но других у меня нет!

Когда не видела его, легче было, теперь всё гораздо хуже. Маячит перед глазами, обволакивает своим голосом, отдаёт бешеную энергетику коснувшись лишь взглядом. Горю заживо, потушить нечем. Он так близко и так далеко. Обречена, Юля, ты обречена погибнуть.