Первая ночь была адом...

Я не только ждала кары, но и страдала без него каждой клеточкой тела, каждой частицей души. Подожди, Юля, ломка пока еще не началась.

День тянулся бесконечно, мучила жажда постоянно, аппетит на нуле, вылезать из берлоги временного пребывания не хотелось. Прекрасно понимаю, ощущение укрытия, оно обманчиво, найдет, я знаю он меня найдет. Не потому, что настолько всемогущ, а потому, что слышит. Арис остывает, держится не крушить окружающий мир и меня в том числе. Я не придумываю, так и есть, просто знаю.

Одного понять не могу, если мы разрушаем друг друга, тогда зачем... Зачем, почему нас настолько сильно тянет к друг другу. Связаны по рукам и ногам. Страшная правда.

Следующая ночь ступор и дикая тянущая боль в солнечном сплетении, не спала, промучалась, растерзанная задремала под утро, банальная измотанность свалила. Он снился, проснулась, ощущая его запах, тепло, словно действительно обнимал. Тело колотит мандраж. Я не смогу уже быть нормальной, никогда.

Только начало смеркаться, пошла до магазина в соседнем доме. Есть, спать, прийти в норму, искать пути бороться. Настрой боевой лишь в мечтах, по факту жалкая попытка выжить без него.

А на пути обратно обдало холодом. Доказана необратимость моей участи. Черный БМВ три семерки у подъезда, через лобовое стекло Молчанов смотрит в упор. Бежать нет смысла прямо сейчас, хотела реакции, получила. Остыл и явился. Кивает головой садиться. Дрожа зайцем, повинуюсь, борьба со слезами нешуточная, комом застряли в горле.

Сходу начинает давить, покрываюсь мурашками, только закрывается дверь.

- Что за детские выходки? Приключений захотелось? Когда все хорошо тебя не устраивает?

Злоба прикрыта претензиями. Арис не остыл, ошибочка вышла в диагнозе.

Заваливает вопросами жестким тоном, а мне хочется до безумия просто обнять и молить все исправить. Насмотреться не могу, залезть руками под рубашку преследует навязчивая мысль, согреть заледеневшие конечности.

- Ты считаешь все хорошо... - под конец не справляюсь с голосом, немного пережидаю и решаю вскрывать карты, до последней капли из себя вытащить, пусть потом как хочет с этим живет. - Я люблю тебя, я не могу делить тебя с кем-то. Слышишь, я не смогу, с ума сойду. Я уже схожу.

- Юль, я уже сказал, это не одно и тоже. Я вот так как вы с Тимом развестись не могу. Все, это семья, до конца.

Так меня полоснули эти слова, аж вздрогнула. Снова агония в груди, я погибну, он меня убивает, медленно как яд.

- Не смогу.

- А без меня сможешь? - жестко выдает в лоб.

Дыхание перехватывает, глаза в глаза не отрывно.

- У меня нет выбора, - шепчу глухо.

- Есть, не придумывай, - давит с такой силой на меня.

- Лучше сдохну, чем буду любить в одни ворота и мучиться, чем жить и знать, что ты меня не любишь.

- Люблю, не люблю! Да нет такого понятия! Нет! - кричит в лицо, сорвался.

Сжимаюсь под моральным прессом, корчусь от боли, но упрямо продолжаю смотреть в любимые стальные глаза.

- Что тогда это? Если не любовь, - голос сел, неузнаваем, почти шепчу.

- Чего ты от меня добиваешься? - рычит буквально. - Нужна ты мне! Хочу я тебя! Тянет меня к тебе! Нужна.

Последним словом ставит точку, не принимаю.

- А как же семья? Мама? Ты её, их любишь. Брата...

- Это другое, моя кровь и плоть, моя семья. Семью не выбирают. Да люблю. А к бабам это другое. Пока хочу, пока тянет, нужна.

Всхлипываю, прикусываю дрожащую губу, в горле ком не даёт продохнуть. Понятнее некуда.

- Моя девочка, нужна ты мне. Это хочешь услышать? Не баба, а моя девочка, родная, - пятернёй обхватив затылок, рывком прижимает к груди. - Прекрати ломать мне мозг.

Реву как дура. И вроде сказал, что хотела, но это вроде, получается совсем не то, слёзы градом по щекам. Никогда, никогда я не встану на уровень семьи. Всегда буду блудным приложением, спавшей с братьями. Тяжело выдыхаю через рот, спектакль окончен, занавес опущен, все свободны.

Отнимает лицо от промокшей рубашки и угрожающе рычит.

- Прекрати, иначе накажу.

- Зацелуешь, потом за...

- Не надейся, серьёзно накажу.

Сжимаю губы, прикусив язык от очередного язвительного предложения.

- Сейчас туда, - тычет пальцем на многоэтажку. - Как освобожусь, заберу. Я больше не намерен спать один. Хочу целовать тебя по утрам.

Сердце жалобно заскулило, спал один.

"Хочу целовать тебя по утрам..."

Много сказал и нихрена не сказал.

Подкупает же сука! Но я уже решила, встреча последняя. Удерживаюсь от очередного всхлипа, смотрю в глаза и вижу в них, как зарождается подозрение. Как можно быть таким проницательным и одновременно таким... Чёрствым... Не подобрать слова. Хочется коснуться щеки, покрытой тёмной щетиной, держусь, вдвойне будет подозрительно. Почует. Не отлипаем друг от друга глазами. В этот момент я не уверена в своём решении, отрываю, будто кусок себя.

- Юля, - начинает предостерегающе, - если в твоей голове глупости...

Сорвалась с места, хлопаю дверью. Не удержал, уже хорошо. Глупостью было связаться с таким охрененным любовником, вот это было глупостью, а всё остальное в моей голове далеко не глупости.

Значит она тоже семья - его жена. Любит, она же семья. А я баба, с которой по-другому. Девочка, которая нужна, чтобы целовать с утра, пока не надоест. Я значит собственность и не могу быть чьей-то женой, принадлежать никому кроме него, даже на бумажках. А он женат, там семья, любовь.

Настолько внутри всё покрылось инеем, что даже не плачу. И не буду, никогда, достаточно. Ёжусь от озноба сжав зубы, и плетусь по ступенькам в чужую квартиру. В холодные сьёмные стены. Все от меня отвернулись, осталась одна. В прошлом примерная девочка, теперь оказалась позорно распутной. Я нужна только ему, чтобы целовать по утрам. Внутри визжит душа от боли, понимания насколько я среди руин собственной жизни. Что пошло не так и я влезла в тайны о которых теперь до гроба обязана молчать.

- Почему по ступенькам идёшь? - раздаётся от двери.

Дёрнулась и не могу поверить глазам. Муж подпирает плечом дверь. Что здесь делает? Хочет добавить? Не отвечаю, обхожу и копошусь по карманам в поиске ключей.

- Юль, поговори со мной.

Присматриваюсь, на потолке желтая лампочка дает мало света.

- Пьяный что ли?

- Не важно какой.

- Отойди, пожалуйста, - прошу миролюбиво.

Поворачиваю ключ в замке.

- Юль...

- Хочешь мне добавить, или не всё высказал.

- Давай войдём и поговорим.

- Давай без давай.

Решительно меня за предплечье, распахивает дверь и заталкивает внутрь. Пугливо пячусь задом.

- Знаешь же, не трону.

- Не знаю, - мотаю головой.

Ч.2

Подобная выходка ни к чему не привела. Легко, оба знают где я. Сделают со мной, что вздумается.

- Юль, я много думал. Признаю, моя вина не меньше, тяжело признавать, сделал всё, чтобы развалить отношения окончательно.

Он не говорит семью. Для него я тоже не семья и никогда ей не была.

- Просто больно...

- А мне не больно?! - шагаю ему на встречу. - Мне замечательно приятно видимо. Вы разнесли меня в пух и прах своими играми. От меня ничего не осталось, я ноль.

Казалось, что всё, а нет, волнует. Да ещё как. Есть, что высказать, предъявить. Обиды продолжают плескать внутри, не улеглись и не смогут.

- Юль...

- Тим, зачем ты пришел?

Молча смотрит, долго, пристально. Подпирает устало стену, я другую напротив.

- Глупый поступок, - вдруг комментирует, обводя взглядом скромное жилище.

- Ваши не лучше.

- Нашла что сравнить. Кто тебя защитит здесь или в любом другом месте?

- Кто защитит меня от вас? Кто защитит меня от него? Никто!

- Я, - твёрдо отвечает.

И меня поражает молния. Правда он, больше никто. Муж замечает смену эмоций, по глазам вижу, знает, победа за ним. А я думаю за мной. Других шансов нет, Молчанов вернет на место и продолжит медленно убивать.

В горле пересохло, сердце бьётся с перебоями, в груди пламя сжигает. Этот выбор станет роковым, конечно для меня.

- Тим, забери меня. Помоги вырваться, - прошу дрожащим голосом, слезы подступают, держу потоп из последних сил.

Обещала ни капли больше, сама не справляюсь. Казалось вся растерзана, а нет, мои внутренности продолжают рвать на куски.

Аритмия глушит организм, когда спешно сгребаю пожитки. Руки трясет, как и всю меня. Он не посмеет, не посмеет... Арис? Не смеши, Юля. Ты его ломала, когда он нарушив уговор забрал, подтолкнул сделать последний шаг, Молчанов отомстит. Захлебнешься страданиями, сотрет с лица земли как личность. Да уже, давненько.

Выходим из подъезда, я одичалым зверьком озираюсь. Ищу присутствие своего господина, которого я несколько минут назад передала. Казнит, не помилует. Страшно...

Идем рядом в соседний двор, тот самый, в котором магазин. Напротив входа стоит машина Тима. Следил выходит отсюда и до подъезда. А пока я говорила с Арисом, он... Поднялся и ждал меня. С трудом верю, что Молчанов не знал о его близком присутствии. Тогда зачем отпустил?

Вдвое страшнее становится.

Испытывает?

Что ты делаешь, Арис?! Что?!

Новые договоренности?

Вопросы гнобят, сжирают, информация хаотично носится в мыслях. Пока едем в знакомом направлении, я десять раз поменяла свое решение и обратно вернулась к принятому с горяча.

Но правильному!

Я каждый раз себе говорю, что терять больше нечего и все равно боюсь. Чего? Чего еще можно страшиться настолько сильно.

От него тишина, холодная и глубокая, сравнимо с многокилометровым колодцем, уходящим под землю. Арис, прости. Шепчу мысленно. На таких условиях я не могу рядом с тобой быть.

"А без меня сможешь?"

Полосует вопрос, тон, терплю.

Раздается мат сквозь зубы, оживаю из ступора. Два амбала стоят возле черного внедорожника, занимают парковочное место Тима.

Походу за мной.

Ч.3

Завидев нас, один открывает заднюю дверь, оттуда показывается женщина.

Оля...

Она настолько изменилась, что не сразу признаю. И дело не в шике, которым окружена, на ней буквально нет лица, без косметики, бледная.

Все становится понятно, что-то случилось и она знает. Чуть не бежит ко мне, с разлету обнимает крепко.

Она меня так сжимает, что дыхание спирает. Зажмуриваюсь. Я обещала дышать, эмоции сдавливают горло, упрямо тяну ледяной воздух, обжигаюсь им и все равно борюсь. Одерживаю победу, одновременно выдыхаем и расцепляемся.

- Что случилось? - требую с нее.

Тим рядом прячет взгляд.

- Все живы и здоровы, я просто тебя искала, - шепчет Оля, несвойственно для нее, с надломом.

- Хватит мерзнуть, поднимаемся, - командует муж.

Оля хватает меня под руку и ведет к дому. Поднимаю взгляд наверх, душа так жалобно скулит. Мы с Арисом за руки уходили отсюда, сердце бьется болезненно. Я обещала себе, заполучу, он мой, только мой. Обломала зубы, жалкая уползаю зализывать раны, которые не перестанут кровоточить, кажется, никогда.

- Как ты узнала где я?

Сознание работает хаотично, череп у меня лопнет от переполненности.

- Эдику Арис сказал.

Дыхание на мгновение останавливается, дальше срывается в сумасшедшее, пульс долбит по вискам.

Неужели Арис был уверен, что я уеду с Тимом. Зажимаю рот ладонью, не закричать, Оля тянет меня, проседаю как пьяная. Чувствую на себе руки Тима и вырываюсь от обоих, вместо лифта лечу по ступенькам.

Зная, что уйду, отпустил меня. Или дал выбор. А Оле по факту сообщили, пока мы ехали. Кричать хочу, визжать хочу, в истерике биться.

Даже не пытался...

Отпустил, отдал, избавился.

Наигрался и вернул мужу.

Тим и Оля за мной рванули по ступеньках. За этаж до нужного выдыхаюсь, дожидаюсь, не комментируют. Мы три психа, чего тут удивляться неадекватности.

Тим ждет пока разуемся, указывает мне на ключи.

- Твои. Скоро буду, съезжу за ужином. Оль, останешься?

- Останусь. Эдик уехал домой, не хочу одна.

Кивает и выходит.

- Тим, - окликает его подруга. - Прослушка есть в квартире?

Брови Тима на лоб летят.

- Нет конечно.

- Я могу верить тебе?

- Оль, я похож на идиота, все стекается к безопасникам.

Исчезает за дверью.

- Что это значит? - сиплю.

Оля небрежно скидывает шубу в шкаф.

- Охрана квартиры подключена к базе системы безопасности оборотных. У них свое специальное отделение есть. Камеры контролируют полностью все пространство снаружи, с функцией записи звука, внутри шумоизоляция и камеры только по желанию хозяина.

Обалдев озираюсь, были такие подозрения.

- Здесь их нет, не ищи.

- Ты на слово Тиму поверила? - изумляюсь.

- Тим не допустит утечки, как и Эдик, у Морено и среди своих есть враги, не мало врагов, - скорострелом выпуливает информацию и снова обнимает меня. - Юль, мне так жаль, что ты одна со всем этим.

- Давно знаешь? - шепотом спрашиваю.

- Несколько дней. Хотела поговорить с Эдиком, о ребенке. Хотела знать его мнение на этот счет. С ним все по-другому, планировала по-честному, откровенно раскрыть планы. И дохотелась. Отвез в главный филиал медицинского центра Озерских. Обследовали от и до, кровь изучали всеми доступными способами. Не знаю, что искали они там, вроде не нашли. А потом Эдик раскрыл мне кто он...

Обрывается, руки ее опускаются.

- В жопу все планы, детей не будет. Прикусила язык и молчу теперь.

Не сговариваясь идем в кухню.

- Юль, а вот с тобой вопрос надо решить в срочном порядке. Тут ты права, им знать нельзя. Если ты беременна, не дадут аборт сделать. Этот больной на голову уж точно.

Смотрит на меня, губы дрожащие сжимает.

- Я смотрю на тебя и понимаю, поздно, уверена, ты в залете. Поправилась и живот далеко не плоский уже. Видно становится.

Запускает пальцы в волосы, метнувшись к окну.

- Юляааа... Боже мой, что делать будем. От них рожать нельзя. Они же монстры...

Голос у нее срывается до шепота.

- Тесты отрицательные...

Кидается ко мне, ухватывает за предплечья.

- Да посмотри ты на себя в зеркало, очнись.

Прикрываю глаза. Докажите мне, мозг отказывается принимать. Вырываюсь из захвата.

- Мы с Борей придумаем что-нибудь, обещал помочь. Ариса конечно боится, но поможет. Все рассказала и он тоже уверен, что ты беременна. Твоя карта в мед центре засекречена.

- Его то ты откуда знаешь? - поражаюсь.

- После разговора обнародующего сущность Эдика, лично отвез к психологу. А Боря сразу накинулся на меня с распросами. Как ты, что ты. Сильно переживает.

Опускаюсь тяжело на стул. Голова кругом, сколько всего. Мне даже словно легче стало, перекрыл новый поток информации истерику, притупился страх.

- Теперь многое встало на свои места. Юляаа, я не знаю как переварить все это, - разводит руками.

- Откуда знаешь, что карта моя засекречена?

- Боря пытался залезть, он вообще-то там работает. А доступа к обследованию нет.

- Оля, не надо, Аристарх оторвет вам головы, никуда не лезьте.

- Да щазз, пусть попробует.

- Не будь так уверена в защите, когда дело касается их семьи. Между собой порешают и твоего мнения не спросят, пойдешь в расход.

Не верит, по глазам вижу, а зря.

- Ты ушла от Аристарха?

- Ушла... - сиплю убито.

- Зашибись у нас новый год будет.

Ч.4

Смотрю перед собой, я ничего осознавать не хочу, замкнутый круг. Съеду мозгом окончательно и бесповоротно. Может и к лучшему.

- Если ты в залете от Молчанова, то никуда ты не ушла, - зловеще начинает Оля. - От них уйти нельзя, если знаешь больше, чем все вокруг. Только через кладбище.

Поднимаю на нее глаза.

- Даже не думай.

- Да я настолько жалкая и трусливая, что и этого не смогу, уже думала. Слишком жалкая...

Тим вернулся довольно быстро, не рассчитывали. Пристально за мной наблюдает, я омеба, ничего не хочу, боевой дух издох просто. Оля хозяйчает на нашей с мужем кухне, они с Тимом настолько по свойски общаются, будто давно семья. Оля, и та вписывается, а я нет.

Муж которому я изменяла, потом жила с его братом. Подруга - любовница отца братьев. Мы тонем в пороке. Тим спокойно принимает факт связи отца с Олей. Никому не жалко мать, мне то понятно, эта женщина слишком неприятна, а сыновья...

- Прекрати бухать! - рявкает Оля на Тима.

Стакан отбирает, в мойку выливает содержимое. Морщусь от запаха виски.

- Тим, ты спиваешься, - спокойнее продолжает нравоучения подруга.

Перевожу глаза с одного на другого. Ни у кого нет нормальной жизни и не будет.

Муж откинув голову к стене, смотрит в потолок.

- А ты ешь. На лице написано...

- Оль, пожалуйста. Нет совершенно аппетита, - отмахиваюсь, отодвинув тарелку.

Мне хочется уйти, остаться одной, не делаю этого по причине, что мигом окунусь в страдания, сорвусь. Пережидаю бурю, дышу спокойно, хотя и дрожит все в груди, там словно птица бьется, ищет пути вырваться на волю.

Так и проводим остаток дня. Тим пьет и судя по всему крепкий алкоголь плохо берет его. Я страдаю, из головы не выходит он, взгляд, руки, слова. Бесконечно на повторе. Утираю капли на щеках украдкой. Оля мечется, ругается, сокрушается - до сих пор в шоке.

Арис молчит.

Он молчит!

Между нами лёд.

Арис, ты же знаешь, я так не выживу.

Пугает, ломает это дикое безмолвие. То верю, то не верю, что я вообще нужна была ему. Качает из крайности в крайность. На пределе ожидаю дальнейшего развития событий, так как состояние мужа настораживает. Не пытается поговорить, ведет себя, словно я никуда и не уходила. Порою кажется выжидает. Или тут тоже правило работает, дать первые сутки одуматься мне. Те самые, которые я вырвала у Ариса зубами, принудила его нарушить уговор. Только есть но. Отношения через чур разные. Там у нас плескала жажда, потребность в друг друге, а здесь...

Внимательно смотрю на Тима. Ощущение, что я ему в тягость и весь сопутствующий фарс.

Тогда зачем?!

За окном ночь, снова идёт снег, обреченно слежу, как кружатся пушистые снежинки и исчезают где-то там внизу. Укрывают наши следы, а я их все равно отчетливо вижу. Была уверена сюда не вернусь и все у меня получится. Оля мой ключ к информации, понимаю, увы не пользуюсь. Все равно, состояние - делайте со мной что хотите, уже все равно.

Вздрогнула от звука уведомления. Это телефон Тима, быстро поднял, взглянул, ответил, вернул на место. Сердце забилось с перебоями. Дыхание разгоняется до учащенного. Не пытаюсь себя успокоить, потому, что раздается звонок в дверь.

Вздрагиваю, подскакиваю.

Если там Молчанов, я без раздумий уйду с ним. Да, знаю, слишком быстро сломалась. Уверена, чтобы не думала, именно так и сделаю.

Тим поднимается лениво, проходя мимо меня, надавив на плечи, опускает обратно на стул.

- Остынь.

Идет открывать.