Выхожу из ванной комнаты к ожидающей Ольге и зло швыряю отрицательный тест на кровать. Подбирает, смотрит внимательно. Одна там, одна полоска, воплю мысленно.

- Я с ума сойду, если беременна... - шепчу, голос пропадает. - И при этом мы ни разу не предохранялись. Вообще нет логики во всем, что касается окружающего меня, и меня самой в целом.

- Когда тебе свободу дадут?

- Точной даты нет, на днях. Мне хочется верить в это, - последнее скорее себе говорю.

- Уточни, или уж банально спросись. К врачу то уж можно съездить.

Я на нее видимо настолько перепуганно глазею, что Оля потирает виски, поджав губы.

- Юль, тебе нужен осмотр, анализы. Нужен специалист. Я не понимаю твоей реакции, почему ты не можешь ему сказать, что тебе надо...

- Я не могу! - хватаюсь за горло.

Настолько надрывно рявкнула, до боли в связках, теперь боюсь заговорить не получится.

Внутри колотит, сердце ненормально трепыхается, не хочу даже вспоминать свое пребывание в клинике. Состояние овоща, отношение безразличное, как вещь вертели и крутили, изучали под микроскопом. А потом... Потом... Грохот выстрела, крики мучений... Не хочу Ариса таким знать! Не готова вспоминать, я и не забывала, но засунула глубоко, надолго, переждать.

Он меня там бросил. Мурашками вся иду, обхватываю плечи зябко.

- Хорошо, хорошо, успокойся. Что-нибудь придумаем, я кажется даже знаю что, - приложив пальцы к губам, подруга задумалась.

- Оляаа, смотри, Морено не должны знать. Они меня мигом упрячут...

Цыкает на меня строго.

- Выдохни! Я все помню. За бабки можно все, а они у нас есть. Так что доверься, постараюсь побыстрее. Юль, а если ты правда беременна, что как раз большая вероятность. Месячные не пришли в октябре. С кем?

- Это был первый месяц, как мы отменили гормональные. Последние прошли в конце сентября и новую упаковку я не начала.

Мотаю отрицательно головой. Нет... Нет... Были оба со мной. Арис силой взял в саду, ночью. А ты прямо так и сопротивлялась? Дрожала и жаждала его внутри, он почувствовал и явился на огонек. Молчанов все чувствовал... И тогда я этого не знала.

- Можешь не отвечать, понятно. Тим хочет детей, это мы знаем, а Молчанов твой под большим вопросом, - хмурится.

Ярко перед глазами, как мы стояли напротив клиники женской, он предлагал сходить. Я же дико испугалась, отметая все мысли. Если бы я была беременна, это бы выяснилось вовремя моего обследования. Оля добивает меня.

- Раз кончает не заботясь, значит и он детей хочет, - выносит вердикт подруга.

Разумно сказать Аристарху, он знал как я пережила... Не должен теперь делать больно, он мягче со мной, терпимее. А я? С ума схожу от понимания, что наши отношения по старой схеме. Он спит и ужинает дома, так принято, ибо женат. Тяжело верить в лучшее, когда все говорит, что его нет. Должна! Нам обоим надо время, чтобы сбросить оковы браков. Тему поднять не имею права, так как сама замужем, еще и за его братом.

Наивная дурочка, думала сутки со мной провел и будет так дальше, наглядно вижу, ошибалась.

- Так, ладно, я поехала, мне сегодня еще два дома показать надо, не пойму я что с ними не так, никак не продадутся. А ты подумай, может еще чего хочешь мне рассказать.

Разинув рот, слежу за ней как собирается.

Ч.2

Оля никогда не была дурой. Я постоянно порциями выдаю информацию, она усваивает и копит вопросы. Щадит меня, не требует, однако терпению видимо пришел конец.

Я всегда была спокойной, улыбчивой, предприимчивой, на месте не сидела. Уверенная в себе и своих силах стремилась к успеху, ставила цели и достигала их. Оглянувшись назад, я понимаю, легко сломалась, от меня ничего не осталось, личность прежняя стерта с лица земли. И меня продолжают прогибать, а я тупо ломаюсь. Беспокоит, что слишком погружена в переживания и больные отношения. Весь мир на заднем плане, фоном мелькает. Грачев убит, понятно чьи лапы и зубы разорвали его на куски. Конечно ничего такого в новостях не говорили, пересмотрела десять раз, это моя фантазия буйствует. Перед глазами залитая кровью квартира. После того, что он моими руками пытался убить Аристарха, вряд ли Молчанов оставил бы его в живых.

Господи... Я не хочу знать его таким, не хочу помнить, что могут творить эти руки, которые бережно обнимают меня, в постели доводят до исступления. Я не могу принять факт - оборотень, не могу уложить в голове до сих пор. Я много видела и слышала, все равно не выходит. Как он сказал... Не вспомню дословно, но зачишу, что-то такое было. Зная его, Арис мой сделает это лично. Значит он убил Грачева. Вот так легко и просто, безнаказанно можно убить неугодного. Выходит так... Думается сразу, может не зря цель охотников истреблять. Тупо истреблять, ибо другого выхода нет.

Боюсь подобных мыслей, заводят в тупик, глушат, уничтожают. И все же, мысли о нем лично больше места занимают. Одержимо не выпускаю из головы Молчанова, обезумела вконец, живу только им одним.

В шикарной тюрьме поселил, уверена, есть и охрана организованная для меня специально. Свободно передвигаюсь по гостинице, да чувствую, что я под постоянным надзором, каждый мой шаг. А значит и демой мой, может отследить каждый шаг.

Ковыряя вилкой в тарелке, смотрю в окно. Солнечно и морозно судя по-всему, слепят яркие лучи, отражаясь от белоснежного убранства. В ресторане почти пусто, официант ловит мой каждый взгляд, у него что, особые указания... Чему я удивляюсь, здесь мыши, если есть, и то знают чья я... Жена Морена и любовница Молчанова. Зашибись ты, Юля, устроилась! А пользоваться этим мозгов не хватает, все о чувствах рассуждаю.

Когда от Тима за руки уходили, я решила, во что бы не стало, получить Ариса. Не вот так... А на совсем, чтобы только мой. Сама же...

Снова и снова вспоминаю о морали, кунаюсь в грязь черную и липкую. Хватит! Вдолблена эта чертова мораль в башку. Мозг повернут на правильности поступков. Не убей, не укради, будь умницей, прилежницей, почитай, цени мужа своего, уважай его решения. Часть слов всплывают с брачной церемонии. Аж мурашки бегут по щекам, шее, голове, волосы буквально шевелятся.

Сердце гулко ударяется, раз, другой, жар в солнечном сплетении разливается. Я медленно поворачиваюсь от окна и выдыхаю. Передо мной сидит, напротив, в упор смотрит сталью. Ледяная глыба, губы полные, словно улыбнуться хотят или ухмыльнуться, намек заметен. На щеках и подбородке виднеется щетина, волосы немного в беспорядке. Рубашка черная, две верхние пуговицы растегнуты, классические брюки, в пальцах одной руки зажат ключ от машины, в другой пачка сигарет. Удивительно не телефон, он всегда на связи.

Возвращаюсь к лицу, демон в это время откладывает слегка смятую картонную упаковку с табаком и обхватывает мою ладонь, чуть сжав, переплетает накрепко. Готова прикрыть глаза от ощущений. Тепло бежит от него ко мне, кайфово, больно, аж напрягаюсь вся, терплю.

Не звучит привычное: как ты родная, смотрит, изучает, считывает состояние, настрой.

Официант молчаливо вырастает возле столика.

- Десерт, что у нас обычно предпочитает, Юля, и кофе.

Не вижу кивка сотрудника, от Аристарха не отлипаю глазами, но знаю, именно кивнул и унесся. А этот гад намеренно так сказал. Подчеркивает значимость мифическую. На самом деле я никто и для него тоже. Последнее, это я решила так. Отбирает вилку, подцепляет кусочек мяса и предлагает мне. Забираю, понимая, что не хочу я, аппетита нет и с его появлением, не разгорится. Ждет пока прожую и предлагает еще один. Мотаю головой, еле заметную улыбку ловлю на этих потрясающих губах. Отправляет себе в рот, а потом и вовсе, отпустив мои сжатые пальцы, придвигает тарелку к себе и берется за нож.

Выражаю недоумение всем своим видом и одновременно в жар бросает. Арис, блин, ты доедаешь за мной... Ты серьезно? Ты, гад, намеренно так делаешь. Знает о том, что злюсь, страдаю.

- Юля же меня не покормит, приходится доедать, что осталось.

Рот раскрываю, обрывает, резким движением тянется через стол и прикладывает большой палец подушечкой к моим губам. Глотаю заезженную мною фразу, что жена накормит, выдыхаю сквозь приоткрытый рот. А он надавливает на нижнюю губу сильнее, до зубов продавливает. Лицо вспыхивает, отпрянула, совсем рехнулся. Сердце колотится, разгоняя отравленную химией кровь. Знаю чего добивался, по сценарию я должна облизнуть его наглый палец. Мы в общественном месте, почему себя так ведет... Под столом сдвигает мою ногу своей, заводит дальше и мы соприкасаемся, прижимается плотно к моему голеню, при этом совершенно с равнодушным видом уплетает мой брошенный остывать обед.

Ч.3

Подоспевает десерт в виде свежей клубники политой медом и горки взбитых сливок по-одному краю квадратной тарелки. Ему ароматный кофе. Непроизвольно тяну носом, настолько ярко пахнет, что не могу устоять, вдыхаю. Потрясающе. Жаль выпить не судьба, от вкуса тошнит, раньше каждое утро с него начиналось.

Не пряча улыбки, Аристарх изучает мне принесенное.

- Эротично, - расцветает просто.

Как давно я не видела, чтобы он так искренне и открыто, без капли ехидства, улыбался. А если задуматься, то единожды, в клинике. Причин тогда не поняла, как и сейчас остаются загадкой.

Убираю ноги под стул, от него подальше, лениво гуляю по лицу, черти видимо влезли в мозги или поселились на моем плече, раздирает сморозить пакость. Не успеваю задуматься, как с языка срывается вопрос.

- Ты убил Грачева?

Серьезным становится, отпивает кофе, на меня чуть прищуривает хищные глаза, взгляд слегка исподлобья. Вот теперь узнаю привычного Аристарха Молчанова.

- Жалко? - встречный отправляет.

Ожидала не подобного ответа, да разве не привыкла. Он всегда непредсказуем.

- Значит ты. - Глупо было спрашивать, итак понятно.

Нагло подцепляет пальцем немного сливок из моей тарелки, я обалдев, бью по руке с громким шлепком. Он лыбится и смачно облизывает утащенное.

- Разочарую, не я.

Тянется снова. Перехватываю его за пальцы, он тут же их накрепко переплетает, сбив мое дыхание. Вдыхаю чаще, выдыхаю с трудом.

- Прекрати лезть в мою тарелку, - откровенно злость выражаю, тоном, взглядом.

- Хочу лезть, и в твою тарелку, и тебе под платье. Хочу и буду, - впечатывает мне с предыханием, потянув к себе ближе прямо через стол.

Взбрыкнула, пытаюсь вырвать дрожащую конечность из лап монстра. Не желаю ловить смысл между строк и не буду. Упрямо глуха и глупа, хотя чего уж там, притворяться не надо, я на самом деле тот еще тупень.

- Почему, Юля, когда скучает, не может чиркануть мне хотя бы банальное словечко?

- А зачем, Юля, будет это делать? Аристарх Молчанов очень занятой человек. Дом, семья, должность.

Сцепляемся взглядами, воспламеняюсь мигом, по коже словно пламя бежит. Мне хочется накричать на него. Юля мерзнет без тебя, гибнет от одиночества ночами. Ревную в конце концов, где ты, с кем ты! А ты...

А ты женат и почитаешь традиции семьи.

- Юля даст попробовать, что такое клубника с медом? - шепчет, подавшись ко мне.

Он реально издевается!

Сжимаю крепко вилку, накалываю половинку сочной ягоды сдобренную тягучим даром природы и протягиваю ему. Медлительно забирает, сдвигает брови, зависаю на морщинке между них. Прожевывает долго, устремив взгляд на улицу.

- В детстве я тоже любил мед.

Ч.4

- А сейчас?

Глупости, чушь приходит в голову, сейчас он ответит: а сейчас я люблю Юлю. Дура!

- Поехали домой, - мягко говорит.

Смотрим друг на друга. Глупая, правда я глупая, даже через чур. Сердце падает в желудок, болезненно бьется.

- Юль, мы же договорились. Я обещал - все будет хорошо.

Пробирает до потаенных глубин холодный взгляд оборотного, потрясающего в целом, чтобы он не делал, восхищает. Мстить, Юля, надо уметь. И охотники, Грачев, были изначально плохим вариантом. Я знаю слабое место, Арис, как и любой обычный человек умеет чувствовать, знаю, давал это понять. Уверена. Ко мне не безразличен. Улыбка растягивает губы, увожу от него глаза, прерываю контакт осязаемый. Каждый взгляд вместо тысячи слов.

Вздрагиваю от остроты прикосновения, накрывает мою ладонь своей, сжимает. Молчанов соскучился, сама не меньше, стремлюсь к нему навстречу всеми фибрами души, про тело молчу.

Если выбора нет, без вариантов, тогда надо пользоваться положением и любить на полную. Будущего итак итак нет, так чего время терять. Заодно будем мстить самым коварным способом. Хочу, чтобы мучился аналогично мне. Меня никто не пожалел ни разу, я всегда у всех во всем виновата. Так гори оно синим пламенем...

Он будет мой! И точка.

- Я быстро вещи соберу, - поднимаюсь и ощущая дрожь в груди, покидаю ресторан.

Пальцы горят, покалывают, искры разлетелись от разорванного слияния рук. Только возле номера удается сглотнуть ком в горле, вдохнуть глубже и наконец выдохнуть. Я такая трусиха, принимаю решение и тут же готова прятаться, поджав хвост.

Плевать, что подумают, что говорят, и как выглядит. Плевать! Приказываю себе твердо. Зажмуриваюсь, когда появляется следом и сходу обнимает, опустив ладони на живот, притискивает к себе, вдыхает с шеи, прикусывает мочку уха, проходясь заодно языком. Вздрагиваю от молний прилетевших в поясницу, покрываюсь мурашками. Откинув голову ему на плечо, задираю лицо, подставляя губы для поцелуя.

Люби меня, Арис. Только меня. Прошу мысленно, вкладывая всю силу чувств своих. Пусть проберет, как меня постоянно пронзает разрядами. Без промедления захватывает рот, делим на двоих вкус клубники и меда, смакуем послевкусие.

- Расскажи как скучала, расскажи как хотела, - тихо произносит прямо мне в губы.

- Дома расскажу, - резко отворачиваюсь и рвусь на волю.

Отпускает, хищно наблюдает за сборами, не мешает, даже помогает. Принял правила. Еще бы, это же Молчанов, любитель поиграть на чужих нервах и чувствах близких. Вот и поиграем.

По пути в машине он сам заговорил. Я расцениваю как доверие, погружаюсь с наслаждением в трепетное мгновение.

- Грачева свои же и убили. Не оправдал ожиданий, далеко залез, а главное весомый аргумент нужен, для обвинения в нашу сторону.

- Грачева убил... - встреваю произнести оборотень.

- Да, Юля. Барахтаются напоследок, заметают следы, гадят. Связи с оборотными обрывают.

- Таким образом вас подставили выходит, - поражаюсь.

- Подобное сложно доказать. Тем более наши методы иные. Пуля в лоб и забыли.

Сглатываю дважды, прочищая горло, так просто об этом говорит.

- Не вижу смысла изгаляться, - добавляет, глянув мельком на меня.

Конечно не видишь, я до сих пор помню произошедшее в палате клиники.

- А если бы не они, вы бы убили Грачева?

- Да, - прямо отвечает, данное решение обосновывать не надо.

Ч.5

Есть о чем задуматься, особенно, если вспомнить, как ведет себя Фифа, как реагирует на его слова. Она явно боится мужа, значит знает на что способен. Часто подобная мысль мелькала в голове, да как-то я на ней не останавливалась. Достаточно раскрылся Аристарх, я много знаю, хотя и не достаточно. Всегда будет недостаточно, впрочем, как и его самого.

В квартире пахнет свежим ремонтом, осматриваюсь бегло и облизнув пересохшие губы, осторожно ступая по-теплому чистому полу, крадусь в кухню. На пол пути перехватывают сильные руки, вздрагиваю от того насколько крепко сжимает. Собственная дерганность начинает раздражать, да только не получается выгнать слайды запущенные моей фантазией. Чуть ли не слышу клацанье устрашающих когтей по-ламинату.

- Что с полом? - сипло спрашиваю.

- Что с ним? Теплый, чтобы у тебя больше не мерзли ноги.

Зажимаюсь, влажным поцелуем скользит от уха вниз по шее.

- А было что? - не унимаюсь, упрямо желаю убедиться.

- Поцарапали, - произносит и ловит волну холодную вдоль позвоночника.

Впечатывает в себя, выказывает потребность возбуждением ощутимым, дает уверенность, прогоняет страхи.

- Юля, моя Юля, я ж тебя беречь пытаюсь, зачем ты в это лезешь? - в самое ухо шепчет, словно боится, что нас услышат.

- Я не знаю что лучше, знать или не знать.

- Тебе лучше не знать, - разворачивает к себе, обжигает взглядом, намеренно медлит.

Мы оба уверены в том чего хотим и что будет.

Одной пятерней затылок обхватывает, запустив пальцы в волосы. Вроде мелочь, а бурю поднимает основательную, до дрожи предвкушения. Другой ладонью несильно сжимает, расположив на горле, кончиками пальцев касается сомкнутых с силой челюстей.

- Юля обещала рассказать как скучала и чего хочет, - напоминает, голос его ниже, чем обычно по тональности.

Непослушными пальцами берусь растегивать пуговицы на рубашке. Арис же при этом не отпускает, свободы не дает, продолжает фиксировать. Я должна смотреть исключительно на него, прямо в глаза. Тогда хищник не бросится. Приходит дурь какая на ум.

Выдергиваю из брюк рубашку, развожу полы и медленно опускаю холодные ладони на пышущую жаром широкую грудную клетку. У самой вокруг сердца, будто тесно становится, скованно в движении, бьётся рывками.

- Ты переврал.

Скупо улыбается, уменьшает дистанцию между лицами, склонившись.

- Скорее схитрил.

Не знаю потяну ли я это все. Однако правда, выбора то нет, вполне может потому, что и не должно быть. И пришло время по-настоящему биться за то, что мне необходимо.

- У меня нет слов описать как я скучаю. Мне холодно без тебя, исчезаю, если не вижу. Мало слышать, постоянно нужен...

Чмокает в губы, разрядом пронзает меня.

- Замолчи, - приказывает.

Я непослушна, заканчиваю про себя. Необходим не меньше воздуха. Наслаждайся, родной, победой. Сдаюсь на волю победителя. Тянет к себе, не ослабив хватки, губы мои своими обхватывает и только языком толкается в рот, как взрывается его мобильный стандартным звонком. Вздрагиваем оба, разорвав требуемый всем нутром контакт. Вцепляюсь ему в плечи, мелодия не смолкает, притягиваю его к себе, обняв за шею. Арис, пожалуйста, не сейчас. Ты не можешь сейчас уехать. Не можешь бросить меня прямо сейчас. От волнения голос неподвластен, упрашиваю без слов, молю на каком-то неведомом уровне.

- Юль... - перехватывает мне запястья, отрывая от себя.

- Сейчас нужен, мне нужен, - с дрожью выдавливаю.

Боги, что творю! Не первый раз подобные звонки приводят к тому, что он срочно срывается.

- Ты мне нужен.

Если уйдет, нахрен хрупкое и новое между нами разнесу к чертям. Не будет тогда мира. Ничего не будет. Ставлю себе задачу невыполнимую, исход очевиден для обоих. Увы это его выбор.

Ч.6

Напряжен настолько, что мне чудится, будто разряды по его телу бегают, покалывают кожу в местах соприкосновения. Сердце ощутимо ударяет, оно меня глушит, потому, что крепко прижал прямо к нему щекой.

- Ты должна верить мне.

- Я верю тебе, - стараюсь ответить ровно.

Долбаный телефон не умолкает, раз за разом кто-то настойчиво прорывается сквозь расстояние.

- Ты можешь сегодня выбрать меня? И я буду верить, - пошла на откровенность так давай, вскрывай карты до конца, пользуйся заодно положением.

Настраиваю себя, подбадриваю, больше всего боюсь проигрыша, грызть потом будем. Ничего не хочу знать, почему я должна думать о других, если обо мне никто и никогда, пусть хоть пол мира вымрет без него.

Вздох задерживает.

- Всегда тебя выбираю, куда дальше.

Отталкиваюсь, в глаза смотреть хочу. Позволяет. Арис, скажи мне, упрашиваю буквально, опять мысленно. Вместо слов захватывает рывком губы, в рот проникает настойчиво. До слез пробирает и все же необходимо слышать. Нежным в этот раз не будет, Молчанов не любит, когда им манипулируют, вынуждают, накажет. Но и здесь я не сдаюсь, стремлюсь к покарению хищника. Неправильно, Юля, ласка нужна, покорность. Содрогаюсь от спазмов внутри, помню его таким, беспощадным и одновременно горячо милосердным.

Распинает на постели, обрывает дыхание, лишает поцелуев, предпочитая наблюдать что со мною происходит, чего добился проявляя истинную натуру брать. Глаза искрят всполохами желтыми, не скрывает, демонстрирует во всей красе суть свою, как и силу желания обладать.

Не вылезаем из постели остаток дня, переплетаем пальцы, смотрим долго в глаза, целуемся до онемения губ. Банально наслаждаемся наготой друг друга, тщательно изучая казалось бы давно знакомое. Мало, слишком, доза мизерная, хочется наверстать, забыть о реальности.

На задворках разума притаилось пугливое ожидание, скоро уйдёт. Дом, супруга, работа, потом я последняя в списке. Он будто слышит мои страхи, крепко стискивает, зацеловывает. Низко, неправильно, шагаю через себя, но я не хочу биться в истерике и чего-то требовать, рушить, пусть и мнимую, идиллию, а хочется.

Уйдёт, буду с ума сходить, пусть, это будет позже. Начало самое, те встречи в гостинице были иными, необузданная страсть правила балом, сейчас другое, я знаю как обстоят дела на самом деле и мне страшно, больно отпускать. Если глубже окунуться, воспоминания до сих пор свежи, там прослеживается его боль отпускать меня к мужу. Тогда не понимала, теперь, как озарение.

Не хочу верить, будто отыгрывается.

Его скорые пять минут на душ дают мне возможность взять в руки скулящее нутро. Чего добилась? Наизнанку вывернулась и ничего не изменилось. Выиграла несколько часов. Неторопливо одевается, джинсы, футболка, наблюдаю не переставая восхищаться потрясающим телом в движении. Вопрос мелькает. Почему не классика? Наклоняется к моим губам, не можем оторваться, решить чей поцелуй будет последний. Я хочу, чтобы он остался, со мной, навсегда, с этого момента только со мной. Куснув за нижнюю губу, отстраняется, поднимается и выходит из спальни. Уткнувшись лицом в подушку, терплю как в груди всё переворачивается, невыносимо раздирает. К ней едет, в общий дом, возможно постель...

Услышав как звякнули ключи, вскакиваю и путаясь в простыне бегу, окончательно потеряв лицо, остатки гордости. Поднимает на меня глаза, уже открыв дверь. С разлёту обнимаю за талию, влетая в него, сердце Ариса бьётся быстро-быстро, дыхание сбивчивое.

- Ты мой, - рычу зло сквозь зубы. - Мой, - повторяю с нажимом, вкладывая в коротенькое слово всю себя, страдания, тоску, ревность.

Судя по-всему я достигла предела, больше сил нет это держать в себе.

Молчит, застыв каменным изваянием, секунды тянутся, ничего не происходит. Больше сказать нечего, проигравшая готова отпустить, тяну время, хватит жалкого зрелища, приказываю себе. Усилием воли разжимаю пальцы сплетенные у него на пояснице. Он в этот момент наоборот сжимает крепко в ответ, обхватив всю, аж дыхание перехватывает, всхлип рвется наружу.

- Твой.

Сминает губы жёстким поцелуем, захлопывает дверь и мигом расправляется с моим прикрывающим наготу элементом постели. Скидывает куртку, не отрываясь от губ, терзает меня так, что я готова реветь от переполняющих эмоций. Моя первая победа, не над женой, победа над ним, его сердцем. Мой демон сдается...

Надеюсь не рано радуюсь.