Солнце бьет мне прямо в глаза. Удивительно, погода такая переменчивая, как люди: сегодня они ясные, на следующий день совсем недобрые. Конечно я чувствовала себя нехорошо: энергия равна нулю, под глазами синяки, и только небеса знают каких усилий мне стоило покинуть кровать. Естественно, ведь удалось мне уснуть к половине пятого утра, а сейчас часов десять. В итоге, поспать как следует не удалось. Во всем виноваты мысли. О нет, мысли были вовсе ни об Алексе, ни о предательстве или боли, что очень странно, а думала я о Киллиане Джонсоне, у которого явно проблемы с раздвоением личности. Странно же - первая секунда счастливая, вторая злая. Как это понимать? И это вторая причина почему я не хотела выходить из комнаты, боясь столкнуться с вожатым. Как теперь себя вести? Делать вид, что все хорошо, когда все разваливается на части?
Я провела рукой по волосам, и они вмиг разлетелись. Кошмар, на что похожи мои запястья - синяки и ссадины в подарок в день падения и рваных джинс... Делаю уверенные, но вялые шаги вперёд. Плохое зрение - это значит, что даже здоровенный столб покажется тебе человеком. Потому мне потребовалась, грубо говоря, минута, чтобы разглядеть на лужайке сидящих друзей, которые активно что-то обсуждали. Солнце скрылось за пеленой кучевых облаков, и теперь моё лицо перестало быть похожим на сухофрукт. Я в развалку прошла к группе подростков. Грег, заметив меня, по-дурацки улыбнулся, будто ему три часа объясняли тему по алгебре, на которую ему, собственно, нет дела. Затем улыбнулись все.
— А ты любишь поспать, да? - усмехнулся Грег, предоставив мне свободное место на клетчатом пледе. Я неаккуратно присела, быстро поправив задёрнутую длинную юбку. Да, носить вещи не к месту - моё любимое занятие. Чтобы вы понимали иронию, я могу зимой надеть майку с короткими рукавами, а летом шерстяной свитер. Странно? Да, но мне нравится, а это, пожалуй, важнее всего.
Людмила, перекинув ногу на ногу, практически, лежит и любуется своими длинными и ухоженными ногтями. Её внешность заметна, даже, наверное, с Юпитера. И откуда у Людми такой ровный загар? Такую девушку в моей школе сразу оторвут с руками и ногами и мальчишки, и девочки. Сара Бейкер мгновенно бы произнесла: «Поздравляю, тебе выпала честь стать моей лучшей подругой». Да, именно так бы и было.
— А где Миа? - спросила я, спустя паузу.
На заданный вопрос решила ответить блондинка.
— Куда-то отошла, должна сейчас подойти, - её рука резкими и ломанными движениями начала лавировать по воздуху, — черт, эти мошки меня уже достали! Сколько их тут?!
Пока Грег пытался выдать какой-то колкий ответ своей подруге, я изучала рядом сидящего тощего человека. Пак Со Хен хмуро смотрит вперёд, обхватив колени руками, и что-то бурчит под нос на своём родном языке. Мне показалось, что это стих, либо заклинание или молитва. Молитва? Нет, вряд ли. Помимо Киллиана, странным и загадочным чудился Хен - молчаливый кореец, который ещё не один раз не проронил ни слова. Я даже не знаю какой у него голос; то, что он бубнит под нос шепотом ничего мне не даёт. Но зато у азиата классное тату на шее - какой-то корейский иероглиф. Хотелось бы расспросить, а он ответит мне? Не думаю.
— Аларик говорил, что сегодня будем сажать саженцы деревьев, готовы испачкаться? - потёр ладонь о ладонь Грег, ехидно улыбаясь.
Людмила отрицательно завыла, как одинокий волк на луну. Хен лишь повернул голову в нашу сторону и задумчиво поглядел на друга.
— Без меня. Я не рискну портить себе маникюр, - блондинка грустно кивнула на свои пальцы.
— Лу, ты такая зануда. Что тебе здесь делать, если это ты не хочешь, это ты не можешь?! - фыркает брюнет, поправляя красный платочек на шее, затем, заметив грозный взгляд подружки, быстро добавил: — Но я все равно тебя люблю.
Впервые за то время, которое я провожу с ребятами, Со Хен проявил признаки жизни - он хмыкнул. Ого, это было так забавно, словно восковая фигура ожила. Тогда я решила растопить лёд между нами. Придвинув очки ближе к глазам, я спрашиваю его:
— Со Хен, почему ты всегда молчишь?
Его чёрные глаза, подобно маленьких пуговицам, устремились прямо на моё лицо, и мне стало неуютно, будто я оскорбила тощего своим любопытством. Однако позже, облизав бантиковидные розовые губы, Хен отвечает:
— Потому что, если я буду молчать, в будущем никто не сможет использовать мои же слова против меня.
Голос у парня был низким, но звонким, а его английский был безупречным, однако, какой-то акцент чувствовался. От чего-то я улыбнулась. Возможно, мне просто стало приятно, что тощий ответил на любопытство.
Затем все притихли. Я, чувствуя себя в своей тарелке, смогла расслабиться. Кругом лес, чистый воздух и куча подростков, и если раньше они меня пугали, то сейчас все хорошо. Нет больше той Кит, вечно трясущийся перед кучкой засранцев. Боль закрепляет нас. Учит быть стойкими, наверное, это её единственный плюс. И вновь перед глазами сцена с кулоном и Алексом... Резкое движение, бросок и пустота. Людей находить легко, но терять ещё проще. Один щелчок, один хлопок и все... вы больше друг другу никто.
Среди толпы мальчишек и девчонок, моющих за собой посуду под краном, показался Джеймс, который нёс в руках какие-то мешки, а за ним был Джойс и Аларик, но нигде не было видно вожатого нашего отряда. Ой, а зачем он мне? Кит, выброси его из головы, забудь, как это сделал он!
В следующее мгновение ощущаю на плече чью-то холодную руку и вздрагиваю. Рыжие вьющиеся пряди закрыли мне лицо, но после пропали. Миа шлепнулась на плед и удобно уселась между мной и Грегом, поправляя пряди за проколотые уши. Однако лицо подруги было хмурым и озабоченным, явно что-то не так. И, как будто, прочитав мои мысли, Лу спрашивает её:
— Что с тобой? Лимон проглотила? - со смешком замечает блондинка, шмыгнув носиком.
Все внимание приклеилось к рыжеволосой.
— Киллиан какой-то злой и дёрганный сегодня, что-то случилось... - с досадой объявляет Миа, и по телу прошлась дрожь. Значит, осадок с нашей беседы все ещё остался. Но в чем причина? Я решила не встревать в разговор.
Грег цыкнул и театрально закатил глаза.
— Просто встал не с той ноги. Миа, у всех бывает плохое настроение, он же тоже человек.
— Да, ты преувеличиваешь, - поддержала брюнета Людмила.
— Нет! Вы же знаете характер Киллиана! Он всегда смеётся, даже, когда ему совсем хреново. Что-то произошло, а он мне не говорит...
Видимо Миа и вожатый хорошо дружат... Я поджала губы, ибо знала намного больше, чем его близкие приятели, например, время и место проявления недуга. И, быть может, причина недуга - я.
— Ты слишком его опекаешь! Ты прям как эти бабушки, которые насильно заставляют внуков надевать подштанники, два свитера, жакет сверху, шубу и пять шапок, - усмехнулся брюнет, взъерошив волосы.
— Я просто волнуюсь за него! - раздраженно отрезала Миа.
— Может, причина в Ребек... - Грег не успел договорить, как его в живот ударяет кулаком рыжая, и тот со стоном скрючивается. Мне его даже жаль. Судя по всему, Миа не хотела, чтобы я об этом знала, но парень успел взболтнуть лишнего.
— Ты чего? - нахмурилась Лу.
— Не стоит говорить об этом!
— Почему? Что в этом такого? - севшим голосом произносит брюнет, придерживаясь за живот.
Миа прикусила губу и задумчиво прищурилась, как будто ей надо доказать какую-то научную теорию. Тем временем мне становится ещё более неловко, и тарелка, в которой я себя ощущала уютно, треснула. Замечательно.
— Не думаю, что Киллиан хотел бы, чтобы все об этом знали... Это не наше дело, мы не сплетники, - прорычала та, сквозь зубы.
И как же всё-таки упорно она защищает вожатого, как лев свою самку. Это очень похвально, ибо в наше время трудно найти того, кто действительно останется тебе верен.
— Да перестань! Кит своя, она не станет трепать об этом! Ведь так? - все поглядели в мою сторону. Я убедительно кивнула.
— Грег, ты будешь молчать. Это не твоя жизнь, а Киллиана, и ему решать, кто должен знать, а кто нет! - закончив предложение, Миа вскакивает на ноги и бежит прочь. Такой рассерженной я вижу её впервые, и от того в три раза странней. Мне почему-то захотелось спрятаться. Любая тема, касающаяся вожатого, причиняет мне неудобство и чувства паники. И, как думается, лучше ничего и не знать.
— Пойду успокою её, - выдыхает Людмила, вставая с места. С каждой секундой она отдаляется от нас, и вслед за ней поплёлся Хен, только он прошёл в сторону столиков со сладостями.
Подул сильный и холодный ветер. Стало зябко и холодно. Мы с Грегом остались наедине, но меня это не пугало. Просто чувствовала я себя убийцей хорошего настроения.
На поляну вышел Аларик в спортивном костюме и как обычно со свистком. Мужчина попросил тех, кто не завтракал, заканчивать поскорее и одеваться, чтобы всем вместе начать сажать деревья. Это идея была хорошей; я обожала возиться в земле и искать дождевых червей или «паровозиков». И дело доброе совершу, и вспомню своё весёлое детство.
Грег тяжело вздохнул.
— Ничего, - махнул он рукой, — перебесится.
— Её можно понять. Она защищает интересы друга. Возможно, Киллиан не хотел бы того, чтобы я знала его секрет, - слабо улыбнулась я, поправляя волосы вперёд.
— В этом все и дело - это не секрет, а факт. Речь шла об его бывшей девушки...
— Стоп. Грег, мне не стоит этого знать... - перебиваю парня, выставив перед собой руки.
Брюнет фыркает и устало смотрит в мои глаза. Я и правда не хотела знать... Ладно, ложь, очень хотела.
— В этом нет ничего такого. Ты главное не проболтайся об этом никому, ладно?
— Ладно...
— Дело вот в чем: у Киллиана была девушка, её звали Ребекка, и они встречались два года. Многие думали, что это у них навсегда, но случилось вот что... Ребекка бросилась с крыши и разбилась насмерть.
Кожа стала гусиной, а сердце забилось так сильно, что в груди стало больно. Представив эту ужасную картину, я замерла, забыв на мгновение как дышать.
— Почему она так поступила? - сглотнула я, чувствуя всю боль и скорбь Киллиана.
— Никто не знает. Дома у неё все было нормально, ссоры бывали, но такое встречается в любой семье, с Киллианом тоже все было отлично, учеба хорошо, но, видимо, у Ребекки были на то свои причины... Она даже предсмертную записку не оставила.
— Кошмар... Когда это произошло?
— Семь месяцев назад, двадцать шестого апреля. Такая дата... - вскинул брови Грег. — День рождения Киллиана.
Это окончательно меня добило. Хотелось что-то сделать, но в руки ничего не попадалось. Жалость раздавила моё сердце. Я лишь думала о задетых чувствах парня, ведь это травма на всю жизнь! День рождение ассоциируется со смертью любимой... Вечное напоминание о боли... Видно девушка хотела покинуть этот дерьмовый мир эпично и у неё это получилось идеально. И поэтому вожатый такой нервный? Чёрт! Дело в песне! Я заставила его вспомнить о Ребекке. Какая же я дура... Мне стало в двадцать раз хуже. Душно и тесно в собственном теле.
— Какой она была? - я перевела дыхание и попробовала нарисовать образ покойницы. Почему-то всплывает высокая, длинноногая блондинка с фигурой как у модели.
— Ребекка была жутко застенчивой и милой. У неё были серые глаза, нос картошкой, короткая стрижка, пепельные волосы... Было забавно видеть их с Киллианом вместе, ибо он такой высокий, а она маленькая, как гномик. Думаю, он все ещё её любит.
Последние слова заставили меня почувствовать холодок по спине, но я не стала по этому поводу много думать. Думать особенно вредно - это ловушка. Я хлопнула ресницами и постаралась привести себя в чувство.
— Совесть мучает похуже любви, но гораздо хуже, когда они оба ополчились против тебя, - грустно улыбнулся парень и навсегда закрыл тему о Ребекке.

* * *
Засучив рукава, я схватила мешочек с саженцем и села на корточки. Несмотря на других, мне захотелось работать с землёй без перчаток, таким образом быть ближе к природе. Я аккуратно выкопала небольшую ямку и осторожно посадила внутрь саженец, работая пальцами. Из меня вышел бы неплохой садовод.
За спиной слышен гул и смех. Некоторые голоса мне удаётся узнать: Людмила, Миа, а где-то дальше моя малознакомая Шарлотта. Кто-то успел поспорить на червонец, что у Первого отряда будет больше саженцев, чем у нас. И теперь, подростки, смеясь и время от времени оглядываясь в сторону соперника, выкапывают ямки. Странные люди, при любимых обстоятельствах устраивают соревнования, стараясь получать от работы свою выгоду. Протерев пот со лба тыльной стороной руки, я встала на ноги и немного решила отдохнуть. Как оказывается здорово... Кругом листва, птицы, голубое небо и куча подростков с грязными руками. Интересно, а как проводят уикенд Рокси, Сара, Але... Стоп! Забыть про Алекса, стереть из памяти...
Поворачиваю шею направо и улавливаю знакомый силуэт. Миа, которая звонко смеётся и что-то пищит. Её лицо в земле, точно как и руки и одежда. А рядом с ней человек, на которого я смотрю с какой-то печалью, но нет, это не жалость. Мне просто грустно от того, что его любимая так могла поступить с ним. Киллиан с растрёпанными волосами, в серой толстовке бросает в лицо рыжеволосой горсть земли и радостно хохочет. Со стороны и не кажется, что у него такое горе.
— Кит, принеси, пожалуйста, мешок с саженцем, - просит меня София, хватаясь за лопатку. Кивнув, делаю неуверенные шаги...
Меньше всего на свете хочу идти в ту сторону. Перешагнув огромный камень, пройдя мимо Первого отряда и Джеймса, который выкапывал новые ямки, я приблизилась к Мие. Она бросила на меня мимолетный взгляд, а затем снова начала дурачиться с Киллианом, что успешно делал вид, будто меня не существует. Что ж, если ему от этого легче, то пусть, пожалуйста, мне все равно. Я тоже буду делать равнодушный вид. Хватаюсь за мешочек и приподнимаю его, размышляя: смотрит ли на меня брюнет или нет.
— Ну наконец-то ты улыбаешься! - смеётся Миа.
Я решила прислушаться к разговору, потому начала делать вид, что занята делом. Боже, что я творю?!
— Да, только ты способна поднять мне настроение, - ласково говорит ей Киллиан, снимая с рук белые перчатки.
Ой да, прямо-таки только она!
— Ты не расскажешь в чем дело?
— Нет. Но не переживай, ничего серьёзного.
Миа легонько кивнула, а потом, что-то пробубнив, бросилась к Людмиле на помощь. Да, у блондинки саженец просто орал о помощи... И тут моё сердце замерло. Дергая мешочек с веточкой, боковым зрением вижу, что Джонсон стоит слева от меня и пялится в мою сторону. Главное оставаться хладнокровной. Затем замечаю какое-то движение и резко делаю шаг, как чуть ли не врезаюсь в грудь брюнета. Черт, ну почему это происходит со мной?! Из-за высокого роста парня, мне приходится смотреть на него снизу-вверх, и это дерьмово. Хотя, так я сумела увидеть две родинки на его шее. Он тяжело вздохнул.
— Тебя смотреть по сторонам не учили? - огрызнулся Киллиан.
От злости сжимаю мешочек.
— А тебя нормально с людьми говорить не учили?!
Парень закатил глаза. Но потом его физиономия изменилась... Перестала быть похожей на изюм.
— Ладно, извини, - произносит брюнет, и я теряю дар речи.
У него точно проблемы... Не знаю, что я чувствую и не знаю хорошо это или плохо, но эмоции стали бурлить. Хотя лицо оставалось каменным и непреклонным. Просто хочется стать противоположной версией себя. Мне нравилось дружить с вожатым, и дело не в том, что он помогает забыть мне Алекса и его предательстве, просто человек он хороший. Это читается в его ослепительно чистых и непорочных глазах. Перевожу дыхание.
— Проехали.
— Кажется, мы хорошо постарались, - сложил руки на груди Киллиан и развернулся телом к подросткам, которые все ещё возились с землёй.
Людмила сломала ноготь и теперь громко проклинает лопатку и деревья, а Грег пытается найти плюсы в этой ситуации. Глупый. Для девушки сломанный ноготь равносилен ножевому ранению.
— Я посадила семь саженцев, - хвастаюсь я, поправляя очки, — а ты?
— Пять-шесть. Все же, возиться в земле - не моё... - подвёл итог тот.
Высокомерно хмыкаю.
— Да, ты должен беречь свои ручки для писательского ремесла.
Киллиан слащаво смотрит на меня сверху-вниз и приподнимает одну бровь. Да, все стало как прежде. И это круто.
— Так уж и быть, когда стану знаменитым писателем, поселю тебя в самом уютном мусорном баке.
Я рассмеялась и повернула голову в сторону брюнета, старающегося не улыбаться, но у него этого не получалось. Кажется, я тоже помогаю ему забыть о Ребекке...
— Как же. Я к тому времени буду путешествовать по миру в собственном лимузине с джакузи.
— Единственный лимузин, который тебе светит это... ах, стоп, никакой! Вот досада...
И вновь я пнула его локтем в живот, тот скрутился в клубочек. В это время все ребята закончили работу и самодовольно начали хлопать друг другу, а в первую очередь самим себе, словно они не деревья посадили, а спасли человечество от неминуемой катастрофы. Аларик дунул в красный свисток и послышался звонкий шум, от которого барабанные перепонки в ушах чуть было не рванули. Мужчина улыбнулся и поджал губы.
— Поздравляю вас, садоводы, вы приняли участие в озеленении местности. Теперь наша флора станет ещё прекрасней, и сейчас, каждый из вас может назвать своим именем саженец, чтобы спустя много лет приходить сюда и знать, что это ваше дерево. Сейчас я раздам вам таблички и маркеры, - вожатый достал из чёрного пакета белые таблички и передал сначала парню с панамкой, Грегу, Софии, а затем и остальным, — ...это необязательно может быть имя, а ваше пожелание, кто что хочет.
Киллиану вручили три таблички, одну из которых он передал мне и какой-то темнокожей девушке. Моя фантазия не особо трепещет идеями, но был выбор между «Кит и его Кат», «Привет из Форт Уэстенда», «Стеллар. Кит Стеллар».
Все активно начали записывать чёрным маркером свои задумки, громко болтая о впечатлениях. Людмила, например, застыла на месте, размышляя с маркёром в руке. Пак Со Хен, стоявший напротив, что-то сосредоточенно писал. Даю голову на отсечение, что азиат пишет на корейском. А ведь классно, никто не понимает языка, и это будет его маленький секрет. Вдруг парень вообще признался в любви? Грег глядел из стороны в сторону, подозрительно улыбаясь, словно на табличке будет какая-то пакость. Возможно, ибо брюнет тот ещё шутник. И лишь мы с Киллианом растерянно смотрим на белые таблички, что как будто шепчут нам: «ОЛУХИ-И-И». Да, такое было и в школе. Задали нам сочинение на свободную тему, а Кит ничего не может выдумать. В голову лезут какие-то единороги, Дарт Вейдер, радуга и страна эскимо. Интересно, а какая бы у меня была оценка за такой бред, типа: «Перед единорогами появился Дарт Вейдер с лазерным мечом, требующий поднять белый флаг, однако, единороги не решались сдаваться. Король пломбиров Сульфус Шоколадус Вафлинальмус III обещал помочь парнокопытному народу, скрыв их на планете Эскимо...»; как вам такое? Наверное бы, у учителя поднялось давление, а может что-то ещё серьёзней.
Киллиан открыл колпачок чёрного фломастера и задумчиво вгляделся в белую табличку. Казалось, время растворилось. Так интересно, что он удумал. Но, когда прошло несколько секунд, я огорчённо и одновременно удивленно хмыкнула. Брюнет поднял голову.
— Что? - в недоумении Киллиан.
— Вроде писатель, а придумать ничего не может, - в моем голосе явно присутствовал стеб, и мне нравилось действовать ему на нервы.
Парень закатил глаза и поглядел в мою табличку, расплываясь в самодовольной улыбке.
— Как будто ты лучше. Ждёшь моей помощи?
— Конечно, прям сгораю от нетерпения, - фыркаю я. — Вообще-то, я давно придумала, что написать.
Мои ладонь выхватывает из рук парня маркер и быстро пишет на белой плоскости текст: «Киллиан Джонсон большая зануда». На моем бледном лице озарилась широкая ухмылка, которая явно бесила брюнета, поскольку он скривил гримасу, либо моя надпись, мягко говоря, не обрадовала. Киллиан глубоко вздохнул и сбросил брови вверх, как бы поражаясь моим способностям «удивлять» людей. Вообще, я ждала колкого ответа или смеха, да любой реакции, но брюнет берет из моей руки фломастер и начинает скользить им по табличке. Внутри стало как-то щекотно и трепетно, как в детстве, когда мы с отцом играли в прятки, и я за короткое время должна была найти укрытие. Когда он со мной рядом я не вспоминаю об... а как его зовут? Ах да, Алекс... О нем совсем нет мыслей.
Я улыбнулась шире. Киллиан закончил возню и повернул ко мне табличку с надписью: «Кит Стеллар и заколдованные штаны».
В это мгновение меня начинает распирать от смеха и в то же время от стыда. Закрываю лицо руками и почти кричу. Вожатый что-то твердит и смеётся, крутя табличкой прямо перед моим носом. Боже, мой первый день в лагере... Уверена, лицо полностью красное, как помидор или как мой дедушка со своей аллергией на клубнику. Моё сердце неимоверно бьется и танцует сальсу, и это чувство настолько странное, что я не могу понять: радоваться мне или опасаться? Признаться честно, такого мне не доводилось чувствовать даже рядом с Харрисом или с кем-нибудь другим. Мы перестали смеяться и теперь смотрим друг на друга, по-детски улыбаясь. Время обратилось в ничто, все вокруг исчезло. Нет никаких ограничений, а адреналин в крови зашкаливал. Я чувствую это - счастье, спустя столько боли чувствую положительные эмоции. Мне хорошо, мне очень хорошо. Тепло в морозный день, прохладно в знойную погоду. Глаза Киллиана подчинили мой разум, нет ничего, кроме его больших голубых глаз. Замираю.
— Помнишь, ты говорила, что я помогаю забыть тебе одного человека? - прошептал он, и я машинально кивнула. — Ты тоже помогаешь забыть мне кое-кого...
В голове всплыл образ Ребекки и её кончина. По спине пробежали мурашки, но вид оставался твёрдым и непоколебимым. Я поджала губы. Люди вокруг нас уже успели установить таблички с надписями и следовали обратно в лагерь, со смехом провожая эти незабываемые моменты.
— Это хорошо или плохо? - мой голос дрогнул.
— ...Я думаю, что хорошо.
Хотела было ответить брюнету, как неожиданно к нам подбегает Миа и приобнимает нас за плечи, практически свалившись, как на диван. Она подозрительно посмотрела нам в лицо и прищурила глаза, загадочно улыбаясь.
— Вы чего это тут секретничаете? А кто будет таблички присваивать деревьям, м-м-м? - кивнула в сторону саженцев Миа, и мы повернули головы.
Ой, и как можно было забыть об этом? Наша беседа слишком затянулась, и я почему-то ощутила неловкость. Поправив очки на носу и освободившись от крепкой хватки рыжеволосой, я прохожу к безымянному саженцу, а потом вонзаю железной палкой табличку в землю, оценивая взглядом своё творение. Что ж, довольно неплохо... Киллиан поступает точно также. Удивительно, наши саженцы в метре друг от друга, практически рядом... Какое совпадение...

* * *
Я не помню как вернулась в лагерь, пришла в комнату и бросилась на мягкую кровать. Прошло, наверное, больше часа, а я вместо того, чтобы со всеми проводить время на воздухе, играть в мяч, заниматься спортом, помогать вожатым с покраской ворот, лежу, раскинув руки в стороны и смотрю на потолок. Ужас... Доски выглядят старенькими и дряблыми, рекомендую срочно заняться ремонтом, ведь кто застраховал мою жизнь от гнилой доски? Я думала, что могу умереть в аварии или от рака, в конце концов, но от тупого дерево? Вряд ли Господь Бог сейчас сидит и думает: «Хм, а чем бы мне заняться субботним вечером? О, может, прикончить Кит доской? Будет забавно посмотреть на её рожу». Хотя, если такое произойдёт, нисколько не удивлюсь. Сотовой мобильник развеял глупые мысли, и в этот момент, я вздрогнула и уронила с рук свои вещи. В последнее время нервы расшатались подобно шаткой веточке. На экране телефона высветилось «Мама». Быстро схватив его, подношу к уху и отвечаю:
— Привет, мам! - голос был таким радостным, отчего мама даже удивилась, воскликнув в трубку «Ого». Я ребячески засмеялась и подняла упавшие вещи (мою малиновую кофточку с вырезом и чёрные брюки, которые собиралась на себя надеть).
— Боже, где моя дочь? Кто ты такая, а? Я точно звоню Кит? - подшутила надо мной мама, артистично удивляясь. На заднем фоне слышен голос Кэрри и отца. Ух ты, все сборе, и раз уж мне позвонили, значит, обсуждали меня. И наверняка это была идея Кэрри. Она просто обожает всем всегда звонить. Например, речь шла о бабушке и её здоровье, сестра вопит «ДАВАЙТЕ ЕЙ НАБЕРЁМ», мама вспомнила об отце, и Кэрри, хватая сотовый, вновь орет «ДАВНО Я С НИМ НЕ ГОВОРИЛА». И то же самое происходит в данный момент. Этот факт заставил меня снова улыбнуться.
— Перестань, у меня просто хорошее настроение...
Мама некоторое время ничего не говорит, зато я слышу какой-то резкий шум. Что там происходит?..
— Ты на громкой связи! - внезапно выкрикнула женщина, и я испугалась.
— Привет, Кит! - раздался весёлый голос папы, на которого я уже переставала злиться, но все ещё оставалась холодна к нему.
— ГАРГО-О-О! - заорала в трубку Кэрри, из-за чего мои барабанные перепонки, кажись, полопались. Отодвинув мобильник в сторону, я привела себя в чувство, но в ушах продолжало звенеть. Объясняю: Гарго, она же Гаргалыга, то есть я, так меня называет моя любимая сестренка, если, конечно, у неё хорошее настроение. И судя по всему, у неё очень хорошее настроение. Ей что, обещали купить машину? Или она выходит замуж? Не знаю. Но каждый раз, когда Кэрри так орет в трубку, мне хочется заорать ей в ответ что-то настолько обидное и бестолковое, чтобы это её «Гарго», по сравнению с этим, являлось комплиментом. Однако я сдержалась. Как всегда.
— Вижу вы решили устроить семейный вечерок, - ухмыляюсь я и тяжело выдыхаю, когда плюхаюсь на кровать.
И снова какой-то шум. Они все перекрикивают друг друга, не понимая, что я не могу разобрать и словечка. Да что там словечко, звук!
— Когда ты вернёшься в Форт Уэстенд? - спросил папа.
Ха, будто он не знает. Сто пудов мама ему рассказывала. Я его разоблачила, он хочет растопить между нами льды. Что ж, удачи...
— Скоро.
— Китонайзер, - послышался голос Кэрри, — ты не воображаешь как я по тебе соскучилась!
Ох нет, ещё как воображаю. Соскучилась по издевательствам надо мной. Китонайзер, серьёзно?!
— Как у тебя дела? Что нового? Расскажи нам, - спросила мама, успокаивая нашу сумасшедшую семью. И я поняла как сильно по ним соскучилась. Даже по отцу. Мне не хватает их смеха, насмешек, придирок и этого... «Кит, не чавкай за столом», «Кит, убери свой мусор», «КИТ, ХВАТИТ ТРАТИТЬ МОЮ ПЕНУ ДЛЯ БРИТЬЯ». Последнее обычно кричит папа, хотя, когда с нами жила Кэрри, я тырила и у неё.
— Все хорошо, - протяжённо вздыхаю я, поправив очки, — сегодня сажали саженцы. Было кайфово.
— Правда? Как здорово! У тебя появились друзья? - продолжает мама, затем я слышу смех сестры.
— Она плавно намекает на парня, Кит, - разоблачила маму сестричка.
Я вмиг краснею, благо предки этого не видят. Женщина принялась оправдываться и защищаться, повторяя «я не лезу в её личную жизнь!». Хотелось бы в это верить. Но спешу всех их разочаровать - нет у меня никакой личной жизни. Наверное, мама боится за меня, ибо я поделилась с ней о своих идиотских отношениях с Алексом. Нет, я не стала углубляться в детали, просто сказала, что он меня обманул и делал вид, что дружит, а сам использовал. Маме это конечно не понравилось; она была шокирована и очень рассержена на Харриса, ведь все считали его ангелочком. И я считала... Благо, личность раскрыта, маска пала! Голоса на другом конце линии стихли. Выдыхаю.
— Эм, да-да, друзья есть! Миа, Грег, Со Хен...
— Китаец?! - возбуждённо спросила мама, как будто никогда прежде об азиатах не слышала.
Она из тех людей, кто при виде темнокожих и азиатов бежит расспрашивать об их культуре, фотографируется с ними... Есть в её поведении что-то расистское, но женщина делает это не со зла. Просто она любопытная.
— Кореец, мам, - смеясь, отвечаю я, — ...Людмила, Киллиан и ещё пару ребят.
— Странно. Ты обычно и за год не можешь найти себе друзей, а сейчас... Ты угрожала им? - Кэрри в своём репертуаре.
Вот вредина!
— Ты просто завидуешь, Кэр!
— Нет, милая, она так шутит! - мама как обычно пытается сгладить острые углы. — Мы рады за тебя! Кит, ешь там хорошо, смотри не заболей, нормально одевайся, а то я знаю тебя! Слышишь?
Ох, по этим поучениям я точно не скучала. Закатив глаза, отвечаю:
— Да-да, слышу. Мам, давай без этого.
— Ладно-ладно, мы любим тебя! Гас, Кэрри, - обратилась она к папе и сестре, — покажите как вы сильно любите Кит!
И следующую секунду я слышу звуки поцелуев прямо в телефон. О Боже, что здесь происходит? Чмокает в трубку мама, а остальные просят её перестать устраивать цирк. Я честно не понимаю, что с ними происходит... До поездки они не замечали меня, не интересовались моей жизнью, а что же произошло за моё отсутствие? Или я смертельно больна?
— И я вас, пока... - послышались гудки. На сердце сразу стало холодно и пусто. Ностальгия ударила прямо по больному месту, и душа словно покинула меня. Мне захотелось вновь вернуться домой, вдохнуть тот родной, домашний запах ванили ни то барбариса, снова дотронуться до бежевых обоев, до паркета, до маленькой кухни, где около крана отклеилась плитка. Хочется обнять маму, надоедливую и вредную, но такую любимую мне Кэрри, обнять даже папу, ранившего мои чувства. Нет, их никто мне никогда не заменит. Искать замену дорогим нам людям, тоже самое, что искать воздух под землёй. Это бессмысленно.

* * *
Было уже темно. Лагерь буквально потонул в фонариках и гирляндах. По середине двора разожгли костёр, и подростки, сидящие возле него, громко хохотали и готовили всеми любимое маршмеллоу, хотя кто-то предпочёл сладкой зефирке вкусную сардельку на палочке. Этим человеком оказался упитанный блондинчик с родимым пятном на лбу. Он аккуратно откусывает кусочек сардельки, а затем как угорелый начинает махать рукой возле рта, и все понимают, что кое-кто обжог язык. Я засмеялась.
Рядом (слева) со мной, на ступеньках одного из крыльца, сидит Миа, с другой стороны Лу, а чуть ниже Грег, который жадно уплетал соленый арахис, наблюдая за костром. Я обхватываю свои колени и прижимаюсь к ним, отчего брюки принялись давить мне прямо в живот. Кажется, это все лишний вес... Наверное, сейчас я вешу килограмм пятьдесят три, когда раньше, неделю тому назад, весила сорок пять.
Людмила поправив свой пуховик, громко вздохнула. Все обратили на неё внимание.
— Скучно, - объясняет она.
Мы все одновременно закивали.
— Да, хочется разнообразия, - Грег подбросил в воздух арахис, но не смог поймать ртом и промахнулся. Арахис плюхнулся на землю. От этого парень приуныл ещё больше.
— Что предлагаете? Может, побренчим на гитаре?
— Было, - отвечают хором Миа и брюнет.
— О! Поиграем в «крокодила»?
— Неинтересно.
— Джеймс опять будет жульничать и помогать своим. Нет уж!
Я облокотила голову на плечо Мии и прикрыла веки. Темнота. Кругом лишь темнота, и очень много голосов и шумов. Лу опять что-то произносит, но никто ничего не отвечает. Затем до ушей доходят чьи-то неаккуратные шаги вразвалочку. Они все ближе и ближе. Плечо Мии выпрямилось, отчего моя голова подпрыгнула, а вместе с ней и мои очки.
— Почему вы такие кислые? - доносится голос Киллиана Джонсона.
Глаза мгновенно распахнулись. Признаться честно, этого человека я очень рада видеть. Как оказывается легко привязаться к кому-то. Что же будет потом, когда нам придётся уезжать?.. Выпрямляюсь, поджав губы.
— Я уже думаю, не вскрыть ли себе вены, здесь же так весело! - жалуется Грег, запихивая в рот арахис.
Киллиан, который был одет в чёрную кожаную куртку, брюки и старые кеды, задумчиво вгляделся в лицо каждого. И когда он дошёл до моих глаз, сердце застыло замертво. Меня парализовало. Брюнет широко и загадочно улыбнулся. В его голубых глазах заиграли искры. Что он удумал?
— Вам не кажется, что сегодня душно? - расстегнул куртку Киллиан, смотря по сторонам.
— Ты решил показать нам стриптиз? Не надо, - отшутился Грег, и все хихикнули.
— Мой стриптиз тебе видать только в своей извращённой фантазии, придурок. А я о другом. Пойдёмте, - парень сделал несколько шагов в сторону. Все встрепенулись.
— Куда на ночь глядя? - Миа неохотно встала со ступеньки.
— Сама увидишь. Давайте, пойдём. И захватите нашего любителя собак.
— Киллиан!!! - в унисон недовольно вскрикнули девушки.
— Да шучу я...

* * *
Доверие - это хорошо, это правильно... Но сейчас, когда Киллиан Джонсон поволок нас непонятно куда и зачем, кажется, что доверием мы злоупотребили. Десять. Ровно десять раз я споткнулась об камень или это была коряга, но это было ровно десять раз. В темноте не разобрать. Брюнет с фонариком в руках идёт впереди всех, за ним Миа, затем я и остальные. Мои волосы все время цепляются за ветки деревьев, обувь полностью запачкана, поскольку я умудрилась наступить в лужу грязи. Надеюсь, что грязи...
Слышу дыхание каждого человека, слышу их бурчание, недовольство и чувство злости. А как иначе? Друг повёл нас в какую-то чащу, отказываясь объяснять что-либо. Вдруг он вообще хочет нас убить? Над нами темное-темное небо. Нет ни луны, ни звезд, только облака и туман. И это атмосфера насылает ещё больший ужас и паранойю. Я все ещё помню о рысях, медведях и лисах. Потому стараюсь ходить как можно тише, но, когда твоё зрение равносильно зрению крота, это даётся с трудом.
— Я не пойму, куда мы идём? Аларик нас прикончит! - прерывает тишину Людмила, наступая мне сзади на ноги, каждый раз шепчет «прости».
— Говорю вам, он серийный убийца, - выкрикнул идущий позади всех Грег, светя фонарем нам в спины. — И видимо Со Хен его сообщник, раз так подозрительно молчит...
— Он всегда молчит, идиот, - произносит Лу, перешагнув какое-то бревно.
И тут началось.
— Знаешь, Людми, я вчера прочёл на айпаде статью, что, когда девушка все время тебе грубит, значит, она к тебе неравнодушна.
Мы с Мией засмеялись вполголоса. И кажется, что даже Со Хен выдавил скользкую улыбку.
— Это ты хвастаешься, что у тебя есть айпад или то, что ты умеешь читать? В любом случае, это какая-то сексистская чушь!
— Ты просто оправдываешься.
— Неправда. Я всего-то говорю все как есть. Прими это и перевари уже наконец!
Думалось, что это продлится целую вечность, но тут меня спасает фраза Киллиана, который резко остановился:
— Мы пришли!
Так и хотелось заорать во все горло «УРА-А-А». Сделав уверенные шаги вперёд, мы с Мией вышли к какому-то берегу. Перед моим носом небольшое озеро с причалом, на котором обычно сидят в одиночестве рыбаки, а рядом с причалом старенькая лодка и одно весло. Озеро такое же чёрное как небо над нами, но несмотря на это, вид был прекрасным: на противоположном берегу сплошная ива, а её ветви опущены прямо в воду. И это все напоминает волшебную сказку, которую нам бабушки рассказывали в детстве перед сном. Аж дух захватывает. Снова делаю шаг, и уже оказываюсь на песке с белыми камушками. Их много и все они разные: продолговатые, круглые, белые, синие, с полосками, с дырками, большие и маленькие. Целое царство камней!
— Синие озеро? И как я не узнала тропинку? - удивленно хлопнула ресницами Миа, подбежав прямо к причалу, дощечки которой мне тоже не нравились. Они почти такие же, как и потолок в моей комнате.
— Мы пошли другой тропой. Так нас никто не заметил. Это наш с вами маленький секрет, - отозвался Киллиан, гордо хмыкнув.
Пак Со Хен, засунув в карманы свои руки, прошёл вперёд и сел на шелковистую траву, а время спустя достал из кармана маленький блокнотик и ручку. Грег и Людмила все ещё спорят друг с другом, обзываясь разными словами, например «идиот», «недоразвитый», «индюк». В основном, как вы успели заметить, обзывается Лу, а Грег лишь с сарказмом, но мягко ей отвечает. Складывается впечатление, что ей и вправду нравится этот самый «индюк».
— Ну-с, кто первый нырнёт? - потёр ладонь о ладонь Киллиан, и ребята наконец-то замолчали. Теперь их глазёнки удивленно смотрят на брюнета. Меня окутал шок.
— Ты спятил? Конец октября! Вода ледяная!
— В этом и весь кайф! Кто со мной? Грегори? - парень снял с себя куртку и вопросительно посмотрел на друга.
— Ты что, я не хочу подхватить простуду! Лучше бы ты станцевал стриптиз!
— Ха! Да ты ещё и трус! - вставила слово Людмила, сложив руки на груди.
И дальше происходит нечто смешное. Грегори снимает с себя куртку, бросает её на землю, а затем берет на руки блондину и бежит к причалу. Та, в свою очередь, дико кричит, что на руках волосы встают дыбом.
— ОСТАНОВИСЬ!!! МОЯ КУРТКА!!! МАКИЯЖ!!! ГРЕ-Е... - и они оба шлепаются в воду.
Миа, Киллиан и даже Хен начали громко хохотать, держась за животы. Я все ещё, выпучив глаза, смотрю на озеро, из которого выныривают два подростка, и не могу что-либо сделать. Просто стою в ступоре и молчу. В это время Со Хен уже валялся на земле со смеху, протирая глаза, кажется, от слез. Миа также, схватившись за голову, продолжает смеяться. Но приступ хохота потихоньку проходил.
— ТЫ!!! ИДИ СЮДА, ПРИДУРОК!!! - слышу голос Людмилы, которая барахтается в воде и пытается ударить приятеля, но тот успевает отплыть.
— Ты похожа на морское чудище, Лу, - издаётся над девушкой Грег.
Из-за плохого зрения почти ничего не видно, но знаю точно, что волосы блондинки словно облизала стадо коров. Выглядит она, мягко говоря, ужасно.
— ТЫ ИСПОРТИЛ МОЮ ЛЮБИМУЮ КУРТКУ И КОФТОЧКУ!!! КУДА УПЛЫВАЕШЬ, ТРУС!!! Я ТЕБЕ ШЕЮ СВЕРНУ!
И вновь начались брызги, визжание и хохот ребят. На сей раз смеюсь и я, ибо это было стоящее зрелище. Чего стоит только прыжок Людми на Грега, а затем какое-то сальто. В животе уже все ноет от смеха...
— Так его, Лу, отомсти за испорченные шмотки! - поддерживает подругу Миа, хлопая в ладоши.
Спустя недолгое время, драка закончилась. Победу одержала Людмила, а Грег заработал синяки и простуду, это точно. Они кое-как вышли на берег, дрожа, как жёлтые листья при сильном ветре. Парень упал на землю и тяжело задышал, словно сражался не с девчонкой, а с драконом. Несчастный...
— Миа, пойдём, пожалуйста, со мной обратно в лагерь. Я сейчас заледенею! - стуча зубами, отрывисто произносит блондинка, выжимая волосы. Миа кивнула.
— Стойте, я с вами, - до последней ниточки мокрый Грегори встаёт на ноги и проходит вперёд, хватая фонарик. Азиат последовал за ребятами.
— Эй, вы все уходите? - окликнул друзей вожатый, грустно смотря им вслед.
— Как видишь...
— Если получится, мы с Хеном вернёмся, - оборачивается Миа, а затем пропадает из виду.
И снова мы с Джонсоном одни. С одной стороны я была безгранично рада, ибо теперь могла вывести его на откровенный разговор, а именно про Ребекку, но с другой, меня это смущало. Не знаю почему. Просто смущало и все.
Я неловко поджала губы и села на влажную землю, осматриваясь вокруг. Боже, мы с ним вдвоём, наедине... Че-е-е-ерт.
— Хоть ты осталась, - надевает на себя куртку парень, грустно хмыкая.
— В лагере делать нечего, а здесь я впервые, хоть полюбуюсь видом.
Киллиан садится рядом со мной. От этого в душе разгорается пожар, и я мигом краснею, что кажется, будто линзы очков успели запотеть. Надо успокоиться.
— Летом мы тут купаемся, играем в игры, ловим рыб, бесимся, а в холодное время года, здесь можно посидеть ночью и подумать.
Я повернула голову в его сторону. Какой у Джонсона красивый профиль... Небольшой лоб, ровный нос, немного пухлые губы и острый подбородок, а скулы... скулы отдельная тема. Одним словом - они восхитительны. Иногда странно то, что жизнь сводит нас не с теми людьми, а затем резко все меняется, и рядом только самые близкие. Это и есть счастье. И я рада, что знакома с Мией, Лу, со смешным Грегом, молчаливым Хеном и хорошим Киллианом. Время обратилось в прах.
— Почему ты молчишь? - спросил брюнет.
— Я не молчу. Просто думаю.
— О чем? Откройся мне, я о тебе почти ничего не знаю.
— Аналогично, - ухмыльнулась я, улыбнувшись, — мне шестнадцать лет... Не знаю кем буду, не знаю для чего существую, не знаю зачем я все это говорю... Просто я - это я. Кит. И думаю, все будет так, как было предрешено.
Боже, что за чушь я только что произнесла?!
— Ты веришь в судьбу? - спросил меня Киллиан.
— Нет.
— Знаешь, что странно: ты не веришь в судьбу, но полагаешься на неё.
От его фразы мне стало отчего-то забавно, наверное, потому, что отчасти это было правдой. Получается, сама себе противоречу.
— Расскажи мне о своей семье, - резко перевела тему я, обхватив свои колени.
Парень глубоко выдохнул, затем достал из кармана куртки пачку сигарет и зажигалку. Он мастерски вставил «убийцу лёгких» в рот и зажег её, выдыхая кольца дыма.
— Мои родители очень хорошие люди, прежде всего потому, что пришли и усыновили меня, - начал было вожатый, как я его быстро перебиваю.
— Усыновили?! Ты приемный?
— Угу, неожиданно, да? - смеётся тот, сделав короткую затяжку. — Мои приемные родители работают вместе в одной больнице. Отец - хирург, а мама - гинеколог. Мы друг друга очень любим, с того самого момента, когда они пришли в детский дом на Рождество и забрали меня в свою семью...
Его рассказ меня так тронул, что я готова была вцепиться в его шею и задушить в крепких объятиях. В груди какие-то судороги, а в глазах помутнело. Представив эту картину, невозможно быть корягой.
— А как же твои настоящие родители?
— Разве можно называть родителями тех, кто отдал тебя в детский дом за то, что ты родился? Вообще-то, если бы они этого не сделали, я бы потом сам сбежал. Жить в семье алкоголиков? Нет, спасибо. Они сделали мне одолжение своим поступком. Тогда мне было пять лет, но я все ещё помню их очертания... У женщины вроде бы были чёрные короткие волосы, как у пацана... Мужчина щуплый, кажется.
Его взгляд стал твёрдым. Видимо, парень вспоминал о смутном времени в его жизни. Стало больно. Очень больно прямо в груди.
— Ты бы мог простить им это? - голос понизился, будто я боялась, что кто-то мог услышать наш разговор.
— Нет. Я не даю вторых шансов людям. - Киллиан вытащил изо рта окурок и пронзительно осмотрел его. — Люди - это своего рода сигареты. Есть сигареты, которые ты куришь по привычке, не вкладывая в них никакого смысла. А есть сигареты, которые ты куришь медленно и с особым наслаждением, словно это твоя самая последняя сигарета в жизни.
— Прозаично. Ах да, ты же писатель, - усмехнулась я, поправив волосы за ухо.
— Если бы ты была сигаретой, я бы курил тебя медленно.
— Почему же?
— Потому что ты особенная. Ты та самая сигарета, которую оставляют на чёрный день, как утешение.
Моё сердце забилось ритмичнее, и это нельзя было контролировать. Мне жарко, мне очень жарко от его взгляда, дыхания, слов и жестов. Речь брюнета сбила меня с толку, не могу произнести и слова. Все перемешалось, потом собралось в одно целое и вновь разбилось, как зеркало, на мелкие кусочки... Что-то ударило в голову, и от этого удара мысли переменились. Нет, это абсурд, такого быть не может... Чушь! Нельзя. Я прикрыла веки и прикусила нижнюю губу так сильно, что во рту почувствовался привкус крови. Об этом нельзя и думать! Распахнув веки, я говорю:
— Получается, мы с тобой два выродка, - единственный выход - поменять тему, что я и сделала.
— Объясни.
— Тебя не любят твои биологические родители и меня не любят мои предки. Два изгоя.
— С чего ты это взяла? Ты ещё не знаешь, что значит - не любить. - кажется, Киллиан раздражён.
— Не знаю. И все равно... - я выдохнула и поглядела на небо. — Мы с тобой две лишние хромосомы этого мира.
Парень рассмеялся, прикрыв веки двумя пальцами, а его плечи затряслись. И знаете, он смеётся очень пленительно. Хочется смотреть и смотреть. Его звонкий, наполненный жизнью смех, переворачивал все моё тело наизнанку, и при этом больно совершенно не было. Было щекотно.
— Это сближает, - улыбается тот.
— Ещё как.