Небо, походившее на чёрную дыру, разразилось громогласными рыданиями. С неистовым диким рёвом разрезал воздух свистящий ветер. Капля за каплей мощным потоком падали вниз, и ударяясь о землю, разлетались на множество частиц, завершали свою симфонию. Из брюхатых облаков кровью сочилась вода, и они жались друг к другу, стояли бок о бок плотною стеной, прячась от нещадного ветра. Тонкой лентой блеснула багряная молния, в один миг вспоров плотное небесное покрывало, озарила пустующий город, отразившись в стёклах небоскрёбов. Солнце обожгло землю, вписалось в образовавшуюся дыру и лучами упёрлось в облака. Всё затрещало и загромыхало. Дождь с новой силой ударился о землю.

Стены, кафель, плинтус... плинтус, кафель, стены... Что же ещё? Пожалуй, больше ничего не выделялось из темноты так чётко, как накренившиеся, готовые опрокинуться стены, кафель, которым они были уложены у основания и плиты разбитого, почерневшего от плесени плинтуса. Всё остальное - блёклые силуэты, сливающиеся с вязкой тьмой. Ах, да, ещё жуткий смрад, напрочь перекрывающий прочие ощущения. Вот такой предстала заброшенная больница перед пришедшими.

Первый этаж находился в полнейшем упадке и более всего походил на свалку сломанных и ненужных вещей. Проходя через многочисленные завалы, девушка несколько раз споткнулась и отбила себе пальцы ног. Лестница на второй этаж также оставляла желать лучшего. Сквозь разбитые окна в помещение ворвался настоящий ураган. Ступени тут же заплыли дождевой водой и подтёками. Волнами со стен свисали обмякшие обои, которые в свете солнца беспрестанно трепыхались на ветру. Второй этаж "убежища" встречал гостей скрипящим полом и сыпавшимся откуда-то сверху песком. Вдоль коридора с обеих сторон тянулись близнецы-палаты. И что весьма странно, все они стояли нараспашку, в одних случаях из-за отсутствия дверей, в других просто так.

Вместе с усталостью нарастала нервозность. Бесконечный путь стал причиной навязчивого желания взять и лечь пластом посреди коридора и наконец, с невероятным вожделением сомкнуть веки. Но сладостное предвкушение желанного отдыха перебивалось страхом сна. Страхом, того что слова "сон" и "смерть" связаны куда больше, чем кажется на первый взгляд...
Стены, кафель, плинтус... проход то и дело перекрывали разбросанные будто невзначай, больничные койки, по большей части разбитые. Медсестра раз за разом говорила не обращать на это внимания, и Она кивала в знак понимания. Вдох-выдох... тяжело... внутри, где-то под рёбрами чуть ниже лёгких осела надоедливая тяжесть.

Свернули в небольшое помещение, походившее на чулан. Медсестра услужливо придержала перед девушкой дверь, а потом со вздохом полным усталости сползла вниз по стене на пол. Женщина как-то по детски прислонила два пальца к губам, резко отдернула их, выпуская изо рта воображаемую струю дыма, рассмеялась. Пожалуй, излишне дико и ненатурально.

Больничная койка со скомканным шерстяным одеялом, два шкафа, напрочь забитые коробками с медикаментами, у стены сундук с тяжёлой резной крышкой - вот и всё, что находилось в комнате. Надо заметить, жуткая вонь там сходила на нет, лишь её отголоски чувствовались у двери. В остальном воздух остался прежним, тяжёлым и удушающим.

- Подай мне крайнюю коробку со второй полки шкафа.

  Медсестра сидела, опрокинув голову на плечо, и её тёмные дыры глаз взирали тускло и блёкло. Её лицо по-прежнему ничего не выдавало, скрытое белой больничной маской, ноги в согнутом положении покоились на полу. Девушка послушно взяла с полки нужную коробку и поставила её на пол возле женщины. Та поспешно откинула в сторону измятую картонную крышку и шурша лекарствами вскоре изъяла белую баночку с мазью и марлю с бинтами. Вязкое содержимое баночки тут же наполнило руки медсестры. Не жалея мази, женщина с самым блаженным видом наносила средство на щиколотки ног, потом приложила сухую марлю и очень тщательно стала обматывать бином ноги от коленей до голени. Скрылись чудовищно большие, пульсирующие вены, воспалённая кожа. Женщина всё сложила на место и встала с пола.

- С вами... всё в п-порядке? - с самым настороженным видом спросила Она.

Медсестра усмехнулась и тут же ответила.

- У тебя очень своеобразный акцент. Ты не из местных, я так понимаю. Английский, вряд ли, твой родной язык. - Чуть помедлила. - Да, со мной всё в полном порядке.

Женщина поставила коробку обратно на полку шкафа и села на край койки.

- Вы здесь живёте? - Она мрачно огляделась.

- Я бы сказала, существую. Назвать это жизнью язык не поворачивается, - последовал тяжёлый вздох.

Девушка прислушалась и уловила лёгкий свист ветра откуда-то снаружи, ритуальный стук дождя и гром. Природа всё ещё бушевала за старыми стенами заброшенной больницы.

- Ну, теперь, пожалуй, я должна рассказать тебе, что же произошло с жителями этого города и не только.

Медсестра в задумчивости поднесла палец к губам.

- Хм... с чего бы начать... Как правило, самые страшные травмы люди получают на ровном месте, ты знала?

  Она нахмурилась. К чему это?

- Всегда, когда думаешь о самом страшном, что может произойти с человечеством, на ум приходят третья мировая, атомные войны и те самые зомби апокалипсисы, которые так хорошо знакомы нам с детства, - женщина развела руками. - Наш мир уничтожил вирус. Не совсем обычный, но отнюдь не фантастический. До сих пор никто так и не знает, кто его создал и как он лечится...
_____________________________________

Бетти... если подумать, Бетти никогда не была особо общительной. Она всегда держалась Лориан и редко с кем-либо заговаривала. Не слишком активная, не слишком яркая на фоне своей общительной сестры она смотрелась совершенно неинтересной. Была в Бетти некая нескладность, угловатость движений и неуклюжесть, особенно в речи. Чрезмерная зажатость и неисчерпаемое желание увильнуть от ответственности часто всплывали и выставляли одноклассницу не в лучшем свете. Вот и всё... теперь Бетти умерла....наверняка так все скоро забудут о ней, чего не скажешь о Лориан, которую по-прежнему не вернули в школу. Пройдёт пара дней, неделя и все дружно переступят через случившееся. Забудутся метры мертвенно бледной кожи, раскинутые руки, тёмные волосы, на свету отдающие серебром. Бетти птицей растворится в закате воспоминаний одноклассников, будто её и не было.

Хейден дрожащими пальцами сжимала маленькую синюю капсулу. И почему староста так волнуется за Лориан? Впервые за всю жизнь боится проглотить таблетку... Сколько себя помнила, всегда пила лекарства с таким безразличием, не задумываясь, а сейчас... Положить на язык, набрать побольше воды в рот и проглотить... Раз за разом, человек за человеком, капсула за капсулой. На языке застыла неприятная горечь. В полнейшем одиночестве Хейден, наконец, дала мыслям нахлынуть и поглотить себя.

Три года назад, когда староста заезжала в эту комнату, здесь жили ещё три девочки. Первую, кажется, звали Маргарет54m. Она постоянно ныла, вспоминала дом и семью, просила встречи с родителями. А потом, в один день соседку взяли под руки и увели. Её вещи несколько дней оставались на месте, а затем исчезли, как и их хозяйка. Вторая девочка, имя которой Хейден вряд ли вспомнила бы, постоянно жаловалась. Всё начиная с еды в столовой, заканчивая собственными соседками, вызывало у неё бурный всплеск эмоций и новые причитания. Вскоре она перебралась в другую комнату и Хейден надеялась, пусть и не искренне, что ей там хорошо. Тогда, Хейден и Бетти остались одни. Соседки взаимно друг другом не интересовались, не мешали и не шумели. Это было в какой-то степени здорово! Но теперь нет и Бетти, ни как соседки, ни как живого человека.

Староста собралась с силами и положила синюю капсулу на язык, хорошенько залила её водой, проглотила. Неприятное ощущение скользнуло вниз по горлу, меж лёгких и растворилось в желудке.

Хейден отчаянно убеждала себя, что не нуждается в людях, оказалось, жестоко ошиблась.