Одно слово. Ноль эмоций. 

На лице парня не отражалось ни жалости, ни сожаления. Он явно не собирался останавливаться на простом запугивании, о чем говорил ровный тон. Но и наслаждения, граничившего с превосходством, в его взгляде не было. Значило ли это, что на самом деле, он не думал, что я выполню его приказ? Ждал ли он слез и мольбы о прощении с моей стороны? Или хотел услышать от меня клятву в вечной верности ему и обет молчания? 

-Не хочешь? – он позволил себе кривую ухмылку, которая окончательно убедила меня в том, что он не ждал от меня подчинения. Он ждал лишь моего унижения. Ведь если бы он говорил всерьез, неподчинение мгновенно разозлило бы его.  

До боли выпрямив спину и задрав подбородок, я медленно сглотнула и как можно увереннее скинула с себя легкий кардиган, откинула его в другой конец комнаты и с вызовом посмотрела на Хелланна. Тот вскинул бровь, сохранив при этом невозмутимое выражение лица, и презрительно хмыкнул. 

-А дальше? 

Вызов принят – перчатка поднята. 

Глубоко вздохнув, я ухватилась за край тонкого свитера бледно-василькового цвета. Потянув его наверх, я избавилась от последней скрывавшей мое тело вещи, отправив ее туда же куда и белый кардиган, и облизала пересохшие от страха губы. Поджав их, потянулась к молнии на штанах, но резкое «Достаточно» позволило с облегчением выдохнуть и опустить руки. 

-Решила вдруг стать послушной? – отвечать не стала. – Тебе нужно всего лишь попросить меня остановиться, Малин. 

-Попросить? – хмыкнула я. В горле неожиданно пересохло, словно высшие силы пытались предупредить меня, заставить замолчать, чтобы не напроситься на худшие последствия. Но я не смогла заставить себя остановиться. – Просьба на тебя не подействует, потому что простое «пожалуйста» не сможет удовлетворить твою пострадавшую гордость и бездонное самолюбие. 

Глаза Хелланна предостерегающе сузились. 

-Сразу после просьбы ты будешь требовать мольбы. Наверное, тебе нравится поднимать свою самооценку за счет чужого унижения и тешить свое самолюбие чужими страданиями? А твоя гордость, наверное, упивается чужими слезами, ведь ты уверен, что сам никогда не опустишься до подобного. 

-Vivamus atque amemus (Давайте жить и любить), - хмыкнул блондин. –Рыжик, боюсь, ты не доживешь до завтра, если продолжишь в том же духе. 

-Что ж, давай я тебе покажу до чего могу опуститься лично я, - протянул Кайн, слегка наклонившись в мою сторону. –Когда мне необдуманно бросают вызов. 

Меня передернуло от нахлынувшего страха, но виду я не подала. Лишь сжала кулаки и стиснула зубы, мысленно уговаривая себя не отступать, идти до конца. Я точно не знала зачем, не понимала, почему не могла просто опуститься на колени и вымолить себе пощады. Но остатки моей гордости и упрямство взбунтовались против подобных мыслей, вынудив меня терпеть. Запретив позволять вытирать о себя ноги. 

Шумно втянув в себя воздух, Хелланн откинулся на спинку кожаного дивана, взял с подлокотника пачку сигарет и достал одну из них. 

-Джессика, я хочу, чтобы ты поставила эту девушку на место, - закурив, протянул Кайн. – И ты будешь свободна, я сниму с тебя все обязательства передо мной. 

Брюнетка как-то странно хмыкнула, встала передо мной, закрыв мне вид на двух наглых парней – казалось бы, таких разных снаружи, но чертовски похожих внутри. Оба явно любили издеваться над другими, чувствуя свое превосходство. Наверняка, эти двое нашли общий язык еще в детстве – вместе учились унижать других, придумывая все новые и новые способы. 

Пока я размышляла о сидевших передо мной парнях, девушка замахнулась и подарила мне смачную пощечину – чувствовалось, что она вложила в нее всю душу и все свое послушание Хелланну. 

Когда ее ладонь обожгла щеку, я лишь на секунду прикрыла глаза и сильнее сжала кулаки, отчего ногти начали впиваться в нежную кожу на ладонях, отвлекая от горевшего лица. 

-Черт, Джесс, - прошипел снова недовольный Кайн. Открыв глаза, заметила, что брюнетка испуганно вздрогнула и отошла от меня, дав мне возможность снова лицезреть моего мучителя. –Разве я разрешал прикасаться к ее лицу? 

Девушка растерянно посмотрела на застывшую с каменным выражением меня, потом опустила взгляд на лежавший в ее руке ремень, который ей так любезно одолжил Гленн. В ее глазах блеснуло понимание, и она снова встала передо мной, чтобы замахнуться и приготовиться нанести следующий удар. Наши глаза встретились, и я заметила ее набежавшие слезы, - она не хотела этого делать, она словно извинялась передо мной за все, что уже произошло и произойдет дальше. 

Но ударить она не успела, - неожиданно распахнулась дверь, и в комнату был вброшен тот самый мальчишка лет восемнадцати, со связанными за спиной руками. На его щеке красовался красный след от чего-то удара, а правая нога подрагивала, видимо, от какой-то свежей раны. Прохромав пару шагов, мальчик упал на колени и опустил голову. 

-Достаточно, - сказал Кайн. –Гленн, Дей, проводите Джессику, с этого момента она может забыть дорогу к этому месту и вообще ко всему, что связано с именем Хелланнов. 

Я перевела взгляд на брюнетку. Мелькнувшее в её глазах счастье сменилось тревогой, стоило ей вновь взглянуть на мое лицо. Попрощавшись со мной взглядом, она бросила ремень у моих ног, и ее губ коснулась едва заметная улыбка. Словно она пыталась сказать мне «Возьми это и отхлестай нашего обидчика». Но я бы не посмела. 

Когда в комнате осталось только четверо – я, Хелланн, его дружок и стонавший от боли мальчик, Кайн поднялся на ноги, подошел к нему, и присев рядом с ним, приказал поднять голову. Тот подчинился. 

-Ты не знаешь правил этого бара? Может, твой менеджер не проинформировал тебя о них? – задал вполне логичный вопрос темноволосый. –Или ты не знал, что мы не травим наших клиентов и уж тем более не подсаживаем их на наркоту? – мальчишка молчал. – Кто приказал тебе это сделать? Не сам же ты это придумал. 

Казалось, светло-русый парень затрясся то ли от страха перед Хелланном, то ли от страха перед тем, кого до этого считал непосредственным начальником. Он смотрел на Кайна огромными испуганными глазами, но на его вопросы все равно не отвечал и, скорее всего, не собирался. 

-Ты знаешь, что я могу с тобой сделать? – совершенно спокойно сказал Кайн, медленно поднявшись на ноги. Мальчика заметно передернуло. Он поднял на своего мучителя полные слез глаза, не нашел на каменном лице Хелланна никакого сочувствия и обреченно опустил голову. 

Тогда Кайн обратил свое внимание на меня. Несколько секунд мы просто прожигали друг друга взглядом, после чего губы парня искривились ухмылкой, и он подошел ко мне, видимо, чтобы продолжить свою изнурительную пытку. Мои ноги уже подрагивали от перенапряжения (физического или морального, я не была уверена), а дыхание становилось тяжелее с каждой минутой, словно я не стояла на месте, а спалась бегством из этого ужасного места. 

Тем временем парень остановился рядом со мной, его взгляд скользнул по моему лицу, опустился на грудь, затем – на живот, на котором все еще виднелась тонкая полоска шрама, оставленная мне тем воришкой, а после он окончательно опустил глаза к моим ногам. Неопределенно хмыкнув, Кайн опустился, чтобы поднять все еще лежавший у моих ног ремень, и резко выпрямился, заставив меня непроизвольно вздрогнуть. 

-Кайн, хватит уже, отпусти их, - послышался недовольный голос блондина. 

-Заткнись, - бросил Хелланн, словно даже не обратив особого внимания на просьбу своего друга. –Сиди и наслаждайся, я делаю всю грязную работу за тебя. 

Посмотрев в мои глаза, Кайн чуть сощурился, словно в попытке напугать меня. Он будто говорил «Наблюдай и наслаждайся. И не смей вмешиваться, если не хочешь, чтобы тебя задело». Поджав губы, я едва слышно всхлипнула, чувствуя, как постепенно у меня начинают сдавать нервы. 

Медленно отвернувшись от меня, Хелланн подошел к все еще дрожавшему мальчику, замахнулся, чтобы нанести удар и на секунду замер, словно ожидая чего-то. Возможно, он ждал, что парнишка взмолится о пощаде и расскажет все, что хотел узнать Кайн. Возможно, он ждал, когда его собственное сердце дрогнет при виде и без того покалеченного мальчика. 

-Стой! – послышался чей-то встревоженный голос. Не сразу осознала, что он принадлежал мне, - я поняла это лишь после того, как на меня уставилось две пары карих глаз – светлых, словно чистый мед, и почти черных, словно беззвездное ночное небо. 

К моему удивлению, Хелланн опустил руку, довольно ухмыльнулся и поманил меня пальцем. Прикусив нижнюю губу, я послушно приблизилась к нему и в ожидании чуда или еще большего кошмара уставилась на темноволосого дьявола. Он схватил мою руку, вложил в нее кожаный ремень и сделал пару шагов назад, словно был художником, оценивавшим свою картину издали. 

-Не хочешь, чтобы его наказал я, сделай это сама, - неожиданно сказал он. Я же растерянно моргнула и продолжила глупо пялиться на парня. –Ну же, Малинка, сделай это. Если этого не сделаешь ты, то это придется делать мне. Только поверь, моя рука во много раз тяжелее твоей. 

Парнишка у моих ног едва слышно заскулил. 

-Хочешь проверить мои способности? – хмыкнула я, сжав кожу. Кайн заинтересованно поддался вперед. –Подойди поближе, я продемонстрирую тебе всю свою беспощадность, - я нервно сглотнула. – Осмелишься проверить её на собственной шкуре? 

Хелланн застыл. Он словно не верил в то, что только что услышал. Очередной брошенный вызов, очередной акт неподчинения, очередная провалившаяся попытка подчинить меня себе. 

-Единственный в этой комнате, кто заслужил порки, это ты, - не могла остановиться я. 

-Свободен, - процедил Кайн, не отрывая от меня не предвещавшего ничего хорошего взгляда. – Скажи Дею, чтобы привел тебя в порядок и отвез в больницу. И передай ему, чтобы уволил менеджера и начал искать на его место новую кандидатуру. 

Опешивший от столь неожиданного поворота событий парень, сначала не поверил своим ушам, а потому не посмел сдвинуться с места. Но насмешливое «Беги пока можешь, иначе и тебе шишек перепадет», сказанное все еще наблюдавшим за нами блондином, заставило официанта взять себя в руки, не без труда подняться и покинуть комнату.

Кайн же медленно начал приближаться. Без того натянутые нервы начали жалобно скулить под его тисками, словно в них заливали раскаленное железо – медленно и безжалостно, вроде укрепляя их столь прочной при застывании субстанцией, но в то же время не оставляя ничего от них в настоящем. Он подошел настолько близко, что я касалась его грудью даже при неглубоком вдохе, царапаясь о железные пуговицы на его одежде. 

Одним резким движением выхватив из моей руки ремень, он рассек им воздух, отчего я испуганно вздрогнула, и снова опустил его. Сделал еще один шаг, окончательно сократив оставшееся между нами расстояние. 

-Ты напоминаешь мне твоего отца, - склонившись к моему лицу, прошипел Хелланн. –Такая же безрассудная и излишне самоуверенная. 

-Ты не знал моего отца, - процедила я, вновь сжав кулаки. –Какое право ты имеешь осуждать его?!

-Лучше бы ты пошла в мать, - не обратив внимания на мои слова, хмыкнул парень. –Она умела дарить любовь и заботу, она была нежной и терпеливой, с мягкой улыбкой и сияющими глазами. А ты… Какая из тебя девушка, если ты только и умеешь, что огрызаться… 

-Ut sementem feceris, ita metes (Что посеешь, то и пожнешь), - встрял блондин, но никто из нас не обратил на его слова никакого внимания. 

-Когда-то она была такой, - выдохнула я. –Но мама оказалась слабой, она не смогла найти в себе силы жить дальше, - я все-таки не смогла сдержать проступивших на глазах слез. – Даже ради дочери она не захотела идти вперед. Я лучше совершу тысячи грехов, как мой отец, но останусь сильной! 

-Сильной? – Кайн ухватил меня чуть выше локтя и дернул на себя, хоть мы и так стояли невыносимо близко друг к другу. Теперь я всей поверхностью кожи ощущала его тело, разгорячившееся от злости и жажды мести. –Сильной? – прошипел он. –Скорее бесчувственной мразью, идущей по чужим головам! И не важно, чьи это будут головы – посторонних, друзей или даже собственный детей! – под конец он сорвался на крик, что заставило меня испуганно сжаться. 

-А ты сам чем лучше?! – выдала я. –Осуждаешь моего отца, но сам ни чуть не отличаешься от того, кого только что описал! Ты такой же дьявол, какого создал в своей голове из моего отца! 

-Черт тебя раздери! – рыкнул Хелланн и отшатнулся от меня, словно от прокаженной. – Я не знаю, почему ты пытаешься защитить своего отца, хоть и знаешь, насколько он был прогнившим изнутри. Из-за него тебе пришлось скрывать кто ты на самом деле. Спорим, ты часто повторяла фразу «Нет, я не дочь того бизнесмена, у нас просто одинаковые фамилии»…

-Я никогда не стеснялась того, что я дочь своего отца, - чересчур эмоционально воскликнула я, перебив парня. –Я не…

-Даже не думай это отрицать, - рыкнул он, снова подойдя ко мне. –Именно он виноват в том, что ты осталась одна, он забрал у тебя все. Из-за него твоя мать стала такой, какая она сейчас. Из-за него сейчас ты страдаешь, в эту ситуацию, и в ситуацию с компанией в целом, ты попала тоже исключительно из-за него. Он испортил всю твою жизнь, потакая своим эгоистичным желаниям до тех пор, пока не умер! И что в итоге? Ты встретила такого же как он – эгоиста и манипулятора, человека, которому плевать на чувства и на жизни других, - выпалил он. –Как думаешь, кем я вдохновлялся все эти годы!?

-Мой отец не такой, - вскрикнула я, попытавшись вырваться, но парень крепко удерживал меня рядом с собой, все сильнее и сильнее надавливая на больное – на мою семью, от которой не осталось ничего после смерти отца, не осталось любви, не осталось нежности и заботы, не осталось папиного заразительного смеха и маминых сияющих счастьем и любовью глаз. Не осталось вечно торопившейся домой меня, не осталось наших походов, не осталось семейных ужинов. Не осталось ничего…