— Ваше высочество, скоро выход, вам нужно поторопиться, — дворецкий с проседью в волосах и моноклем в левом глазу заглянул в ее покои и почтительно склонил голову.

— Подождут, — медленно проговорила принцесса, скрывая этим свое раздражение. Вечно всем что-то надо от нее, вечно куда-то торопят. Надоело! Почему ее мать может спокойно опаздывать или вовсе не приходить на балы и заседания, а она должна вечно ходить по струнке, говорить «Добро пожаловать, милорд, миледи»? Это нечестно!

Дворецкий поклонился и вышел. Наверно, пошел докладывать королеве о недостойном поведении дочери. Пару раз глубоко вдохнув, принцесса терпеливо дождалась, пока служанка закончит с ее прической, и быстро вышла из комнаты. Послушание — залог того, что она останется наследницей престола. Отец давно отошел от королевских дел, что только укрепило матриархат в их династии. И уменьшило ее возможности принимать собственные решения.

Огромный, освещенный десятками хрустальных люстр и канделябров, зал пестрел народом из высшего света. Дорогие одежды, высокомерные и по большей части глупые лица стали за последние годы символом знати. Ее тошнило от подобных людей, что смотрели на нее с завистью, желали урвать кусок власти через брак с ней, и при этом смотрели с подобострастием и льстиво называли ее «ваше высочество».

— Наследная принцесса королевства Танриел Каллисто Ванагриен! — громко прокричал глашатай у входа. Надев на лицо вежливую улыбку и обведя собравшихся резким взглядом зеленых глаз, она медленно начала спускаться по длинной светлой лестнице, которую ровным мазком накрывал алый ковер. Некоторые из претендентов на нее уже выстроились у подножия и приготовились подать руку, желая пригласить ее на танец. Каллисто с трудом подавила в себе раздражение и посмотрела вперед, где сидели ее родители. Ссутулившийся, расссеянный старик в богато отделанной алой мантии на высоком золотом троне и детальным избражением готового взлететь орла на спинке. И статная, гордая, властная и порочная женщина рядом. Холодные голубые глаза встретились с ее. Едва не споткнувшись от охватившей ее дрожи, принцесса торопливо спустилась вниз и схватила за руку первого попавшегося отпрыска знатного дома. Внутри нее бушевали сильные и противоречивые чувства: страх, уважение, ненависть, зависть, боль и любовь. Почему она так смотрит на нее? Почему не говорит с ней, не дает выделиться, заслужить похвалу? За что она так не любит ее?

— Вы чем-то встревожены, ваше высочество, — прошептал ей на ухо выбранный ею партнер. Она ожидала увидеть нескладистого и уродливого парня, а перед ней оказывался взрослый мужчина, вполне заслуживший если и не славу ловеласа и самого популярного жениха, то хотя бы звание красивого и утонченного человека. Строгий сюртук из черного атласа, каштановые волосы, собранные в хвост темной лентой. Твердое и светлое лицо, но странная неуловимость черт, не дававшая ей рассмотреть его, настораживала и притягивала одновременно. И эти синие глубокие глаза...

— Не думаю, что это должно вас касаться, — сдержанно ответила Каллисто.

— Верно, — чуть улыбнулся он, изящно ведя ее за собой. Десятки пар кружились рядом с ними, скрывая странный разговор. — Но вы чем-то встревожены и наверняка это связано с королевой. Я прав?

Ужас и смятение едва не просочились сквозь ее маску холодного безразличия. Только кожа заметно побледнела, выдавая ее внутреннюю борьбу.

— Все принцессы ждут и в какой-то момент понимают, что получат законный трон лишь в старости, когда их мать сама отойдет в мир иной, — продолжил незнакомец, все больше пугая и притягивая ее. Как же верно он говорит! — Разве это справедливо?

— У меня нет другого выбора, — глухо ответила она. — Отец уже одной ногой в могиле, а моя мать... она будет править долго и делать вид, что я ничто, лишь помеха ее власти.

В синих глазах блеснула искра и тут же исчезла в их темной глубине.

— Выбор есть всегда. Многие короли и королевы умирали при загадочных обстоятельствах. От удара кинжалом, неудачного падения с лошади или лестницы... и яда. Бесшумного и меткого убийцы, и самого незаметного из всей этой братии.

— На что вы намекаете? — со сдерживаемой яростью спросила Каллисто, когда первый танец окончился. Пары разошлись, ища себе нового партнера. Мужчина отпустил ее и низко поклонился.

— Я лишь говорю факты истории, ваше высочество. А верить им или нет — дело исключительно ваше. Было приятно поговорить с вами. Я очень надеюсь, что эта не последняя наша встреча, — сказав, он исчез в толпе гостей. Все попытки принцессы разыскать его оказались тщетными.

Она старалась не обращать внимания на его странные и жуткие слова. Убить собственную мать? Да это немыслимо! Пусть она и не любит ее, не говорит с ней, но ведь это не повод ненавидеть ее и убивать! Ведь так?

Но что-то внутри нее тихо и решительно шептало, что это совсем не так.

                     ***

Во дворце наступило короткое затишье, которое предвещал очередной бал или иной вид развлечения аристократических кругов. Каллисто наслаждалась им, проводя время в огромном королевском саду с книгой или мольбертом и кистью. Зачем все эти званые обеды, танцы с утра до ночи, если рядом есть такая красота? Она помнила и скучала по тем временам, когда ее отец был полон сил и всегда устраивал походы вглубь сада или в лес неподалеку. А походы в город! Как долго она не выходила за пределы дворца? Все изменилось в тот миг, десять лет назад, когда отца подточила странная болезнь, а править королевством стала ее мать, вмиг отдалившаяся от собственной дочери.

«Может, это она сделала так, чтобы отец стал таким слабым? Ускорила его смерть? — подумала принцесса и вздрогнула от этой мерзкой и вместе с тем такой маняще-правдивой мысли. — Нет, этого не может быть! Но если это так, то что тогда будет со мной? Я тоже должна умереть?»

— Ваше высочество! Ваше высочество!

Каллисто вздрогнула от этого крика и обернулась. К ней торопливым шагом направлялся взволнованный старый дворецкий.

— Вайлз, что случилось? — сдержанее обычного спросила она. Не нужно, чтобы кто-то узнал о ее мыслях или чувствах. Слишком опасно.

— Ее величество просит вас быть готовой к семейному ужину сегодня вечером. И вот письмо от нее. — Мужчина протянул ей конверт с кроваво-красной печатью. Она забрал его и кивнула, отпуская дворецкого. Затем торопливо разорвала конверт и пробежалась глазами по тексту.

«Сегодня вечером я решила устроить семейный ужин, на котором необходимо обсудить некоторые вопросы касательно тебя. В твоих же интересах прийти на него.
Маргарита Ванагриен»

Руки, держащие письмо, предательски задрожали. Какие вопросы касательно нее? Брак, монастырь или же?..

До самого вечера она не находила покоя, и едва спокойно дождалась, когда служанка закончит необходимые приготовления. Каждый шаг гулко отдавался в теле, приближая ее к обеденному залу.

Вот впереди появились массивные двери и ее охватила паника.

«Нужно успокоиться, иначе она все поймет. Великий, как же это сложно!» — Слуги, заметив ее, низко поклонились и открыли двери.

В полумраке зала, освещенном серебряными канделябрами, Каллисто заметила сгорбленную фигуру отца и статную матери. Этот контраст усугубил ее и без того подавленное состояние, что не осталось незамеченным.

— Каллисто, тебе нездоровится? — спросила королева, когда она села за стол напротив нее.

— Нет, просто немного устала. — «И дико напугана».

— Тогда хорошо. — Некоторое время они ели в молчании. Принцессу мутило от вида еды, но она заставляла себя есть хотя бы по чуть-чуть от всего, пока не вспомнила про рассказы незнакомца о яде. Чуть не исторгнув все обратно, Каллисто залпом выпила бокал с темным вином.

— Думаю, с формальностями покончено, — проговорила королева и отложила столовые приборы в сторону. — Тебе уже восемнадцать, но ты до сих пор не нашла себе суженого. Наша династия не славится большим количеством потомков, поэтому пора задуматься о твоем браке. У тебя есть кто на примете?

— Нет. — «Вот значит как ты решила избавиться от меня».

Мысль о неожиданной смерти и яде с новой силой начала маячить перед глазами.

Женщина внимательно осмотрела ее холодными голубыми глазами и еле заметно кивнула.

— Отлично. Тогда на следующий бал устроим отбор женихов. Многие уже несколько лет ждут этой возможности, так что желающих будет достаточно.

— Да, мама, — проговорила она и внутри нее уже зрел страшный и неотвратимый план.

                     ***

— Эй, Мардж, где крысиный яд? Снова эти поганцы в подвале появились! Все зерно поперепортили. Нужно срочно их потравить, пока с нами не сделали то же самое.

— Лежал в нижнем ящике недалеко от печи. Нету?.. Странно, тогда пошлю Ганса купить. Будь неладны эти крысы! А ведь еще нужно блюда на поминки короля приготовить.

— Верно, — ответ сопроводили грохот каструль и громкое «Ух!». — Поговаривают, что его величество отравили, причем во второй раз. В первый раз он превратился в овощ, а во второй — в холодец. Ха-ха-ха!

— Великий упаси! Это сильный удар для принцессы и ее величества. Не дай Великий повториться этому кошмару!

— И не говори. Столько еды готовится и все для покойника! Разве так делают?

— Труди, прекрати молоть чепуху. У нас полно работы, а ты языком чешешь, как дышишь, ей-богу!

— Ладно, ладно. Но помяни мое слово, это не последние похороны на нашей памяти.

                  ***

Каллисто сжимала в руке украденный пакетик с ядом, стоя перед подносами с бокалами и едой. Слуги ушли отдохнуть и кухня пустовала, никто не мог ее заметить. Но она все равно дрожала, до боли сжимая пальцы с ядом.

Неожиданная смерть любимого отца, разговоры слуг, слова незнакомца — все это окончательно подтолкнуло ее к ужасному и вместе с нами, казалось бы, спасительному шагу. Она перестанет бояться всего вокруг и обретет свободу!

Глубоко вдохнув, принцесса развязала пакетик и осторожно посыпала ядом еду и обмазала внутреннюю сторону бокала и нож с вилкой, предназначенные для королевы. Закончив, она торопливо засунула яд туда, откуда взяла, и бросила испачканный отравой платок в печь.

«Теперь все, — крутились лихорадочно мысли, мчась в обеденный зал, где вот-вот начнутся поминки. — Теперь все закончится. Закончится!»

Но точно ли?

                   ***

Поминки короля, как и подобает обычаю, проходили тихо и пышно. Неяркий свет сотен свечей освещал длинный и богато уставленный стол. Десятки различных блюд, дорогие вина, золотые столовые приборы и тарелки — даже во время бала в честь дня рождения одного из членов королевской семьи не было такого великолепия и атмосферы величия династии Ванагриен.

Принцесса с трудом заставляла себя есть и поддерживать беседу с высокопоставленными соседями. Ей надоели их вздохи, ахи, горячие соболезнования — чем они ей помогут? Как этими лживыми словами воскресить отца? Каллисто чувствовала, как слезы подбираются к выходу наружу, и заставляла себя делать все, чтобы их никто не увидел. И ради этого посмотрела на королеву.

Лишь она сохраняла прежнее выражение лица. Холод, сила, власть и достоинство — у нее было все, чего не хватало ее дочери. Разве это справедливо?

«Нет, — шептал таинственный голос. — Скоро все, что было ее, станет твоим. Вот, сейчас она сделает тост».

Даже не взглянув на блюда, женщина взяла полный бокал и встала. Разговоры вмиг стихли.

— Я приветствую Вас на этом печальном событии — мой муж, долгие годы страдавший неизвестной болезнью, скончался вчера утром. Артур был прекрасным и добрым королем, но Судьба решила прибрать его к рукам раньше времени. Я, как жена и мать его ребенка, возьму на себя его обязанности и не позволю его трудам пасть перед лживым и жалким сбродом. Помянем же великого и славного короля Танриела! — она подняла бокал и залпом осушила его. Остальные последовали ее примеру. Каллисто жадно отпила, во все глаза смотря на мать, ожидая признаков смертносного яда.

Спустя несколько часов ее лицо побледнело, королева схватилась за живот и медленно осела на пол. Крики, звон падающей посуды и стульев — ничего не смогло заглушить чьего-то нечеловеческого торжествующего хохота.

                  ***

Королева умерла на следующий день и, как сказал доктор, в ужасных мучениях. Принцессу не пустили к ней, но она и не хотела видеть ее, смотреть на ее изуродованное смертью и болью лицо.

Каллисто безучастно смотрела в окно, выходящее в сад, и перебирала подол черного платья. Как ей сказали, траур продлится неделю и после наступит коронация.

Вдруг раздался тихий стук в дверь и в комнату вошел маленький неказистый мужчина, слуга королевы. Бывшей королевы. Верный и всегда находящийся с ней, он резко постарел за один день. Лишь серые глаза по-прежнему горели живым огнем, который боролся с усталостью и душевной болью. Он плотно прикрыл дверь и вставил в замочную скважину ключ. Затем подошел к ней и упал на колени.

— Долгие годы я служил вашей матери, выслеживая ее врагов и оберегая ее, но я не смог предугадать, что кто-то настолько бесчестен, чтобы убить ее прямо на похоронах мужа, — принцесса побледнела, а слуга продолжил: — Перед смертью королева написала письмо и попросила передать его вам. Все это делается втайне и, надеюсь, вы сохраните его, ваше высочество.

— Хорошо. — Дверь захлопнулась и она осталась одна с плотным конвертом в руках. Каллисто рывком разорвала его и вытащила несколько исписанных мелким почерком листов бумаги.

«Каллисто,
Прежде чем начать свою исповедь, я должна попросить у тебя прощения за то, что так жестоко и необоснованно строго обращалась с тобою. Читая это письмо, ты поймешь, ради чего я так поступила и поплатилась за свою глупость.

Все началось в тот день, когда отравили твоего отца. Лекарь смог спасти его, но последствия оказались необратимыми: он потерял разум и стал похож на немощного ребенка. Это был беспощадный удар по нашей семье, на который я не могла не ответить. Я нашла отравителей и убила их тем же ядом, что и они когда-то использовали против Артура. Забавно и честно, не так ли? Так думала я, но первое убийство стало началом длинной и кровавой вереницей следов на моей жизни и душе. Граф Милений, лорд Стегнум, маркиз де Крас — все мои враги пали от моей руки. Хочешь спросить, для чего я творила весь этот кошмар? Все очень просто. Я хотела спасти единственное, что у меня осталось — тебя. Убийство принцессы для многих было лакомым кусочком, поэтому я решилась на этот жестокий и, как оказалось, опрометчивый шаг — отдалила тебя от себя, сделала изгоем, чтобы все ублюдки, желающие нашей власти и богатства, не добрались до тебя.

Я не могу представить, как тяжело и больно тебе было. Не знаю, что ты думала обо мне, глядя на меня, и думаешь сейчас после совершенного. Задай себе один единственный вопрос и ответь на него: а стоила ли моя смерть пережитого и того, что ждет тебя в будущем? Для чего ты убила меня?

Я не виню тебя в этом, скорее себя. Я была так одержима желанием защитить тебя и не дать ощутить все тяготы и лишения королевской власти, что перестала замечать тебя, думать о том, как мои действия скажутся на тебе. И вот последствия: теперь на твои плечи ляжет тяжелое бремя королевы — защита страны и ее благополучия.

Прости меня и знай, что я помню каждый день, проведенный с тобой, каждое сказанное тобой слово, каждый радостный смех и улыбку. Я сожалею о содеянном и умираю со словами на устах: «Я люблю тебя, Кали».

— Я люблю тебя, — едва слышно повторила она, как на письме появилось пятно. Затем еще и еще.

Каллисто рыдала над последними словами своей матери, ненавидела собственную глупость и эгоизм, проклинала незнакомца, что ввел ее в этот страшный грех. Но его слова были лишь искрой, и она сама разожгла ее в костер, что сжег ее семью и ее душу. Теперь ничего нельзя изменить.

Она поднялась и на дрожащих ногах подошла к зеркалу в золотой раме. На зеркальной поверхности отразилось худое нескладное тело в черном простом платье, обкусанные ногти на руках и покрасневшее, опухшее лицо со спутанными черными волосами. И лишь глаза в этом жалком и потерянном облике горели решимостью и неизведанной доселе любовью и силой.

«Я люблю тебя, мама, и сделаю все, чтобы моя глупость не погубила кого-то и впредь», — сказала Каллисто, смотря на себя, и заметила, как в зеркале за ней мелькнула тень. Она обернулась, но позади никого не было. Только штора покачивалась перед открытым окном.