Они сами не замечают как тихий разговор и валяние на диване перетекают в совместные ласки.
- Ох, да, Кен, да! Оставь на мне свой запах! - Рану так и хочется растереть его на себе, по всему телу, чтобы он забивался в ноздри, внутрь, в лёгкие и распылялся под кожей, оставаясь надолго в его системе. Он утыкается носом в подмышку, трётся им, колет короткими волосками губы, кружа по ней лицом.

- Ммммм, Ран... Ты сделал меня таким мокрым, - Хаитани не прекращает целовать и облизывать его пальцы, ладонь, запястье, пока Дракен под ним извивается, притирается всем телом, толкается время от времени бёдрами так, что кажется ему уже невмоготу - в пах Хаитани упирается то и дело немаленькая выпуклость. Но Рюгудзи не спешит. Пока Ран выцеловывает его, сильные руки скользят по узкой спине, ищут местечки, пускающие жар и трепет по телу, согревают мышцы и дарят чувство надёжности. Объятия Дракена... Они словно утоляют невидимую тоску, ластиком стирают её следы и осторожно смахивают в сторону остатки. Рюгудзи дышит тяжело, сопит от прикосновений губ к шее, стискивает руки, прижимая ближе и крепче, словно хочет последние крохи сомнений раздавить, не оставить им места. С ним так тепло и хорошо. Ран невольно вспоминает как это обычно бывало с Такаши - с ним всегда страстно, горячо, но постоянное ощущение спешки, словно тот после него торопится ещё к кому-то, даже если Мицуя оставался на ночь, сопровождало их секс. А сейчас...

Рюгудзи сверху, нависает над его лицом высокой башней и Хаитани ловит яйца ртом, по очереди, чувствуя бархатистую кожу члена щеками. Они не помещаются полностью, как бы ему ни хотелось, Ран пытается оттянуть уголок губ пальцами, чтобы взять побольше, но ладони Дракена мешают внезапно:
- Потрескаются, больно потом будет, - и Рюгудзи, аккуратно освобождая мошонку из влажного плена, съезжает ниже, вновь покрывая поцелуями лицо, шею, прикусывая и облизывая соски.
- Будешь сверху сегодня? - Дракен смущается, они хоть и долго всё обсуждали, привыкнуть к роли и принимающей стороны было непросто.
- Конечно. Если ты этого хочешь, Кен, - Хаитани он нравится таким - немного мнущимся, с приглушённым голосом и - готовым ощутить его в себе. Рюгудзи кивает, протягивает тюбик со смазкой. Ран не спешит приступить к растяжке - покрывает поцелуями всю спину, возбуждается неимоверно от того, как Дракен вздыхает от каждого прикосновения, как он ёжится от растекающихся по лопаткам кос, распущенных Раном, словно шёлком успокаивает ими кожу, спускаясь ниже. Пристраивается между ягодиц, стискивает их жадными, горячими ладонями, раздвигает, пускает струйку слюны и тут же подхватывает её языком, не давая стечь. Рюгудзи сжимается невольно - с ним прежде такого никто никогда не делал, но Ран шепчет успокаивающие слова, лёгкими поцелуями снимает сомнения и смущение, пальцы переплетает с дракеновскими и тот хватается за них, ища безмолвно поддержки.

Оказывается, Кен, очень чувствителен к ласкам языком. Он приятнее, чем пальцы, хоть и больше дразнит, чем растягивает. Но Ран терпелив, он дожидается момента, когда его просят, нет - умоляют:
- Ран, глубже...
- Глубже? Вот так? - первый палец, выпачканный в смазке, входит сразу на полную длину, оставляет на стенках вязкий силикон.
- Ахххх, да... - Ран сам удивляется, откуда в нём столько терпения, столько желания несобственного удовольствия. Безусловно, с Такаши они не пренебрегали предварительными ласками, но хотелось побыстрее в него вонзиться, да и сам Мицуя к этому зачастую подталкивал. Дракена хочется сделать мягким настолько, чтобы едва чувствовать проникновение. Наверное, всё дело в том, что когда Хаитани снизу, Рюгудзи, пока не убедится, что тот может принять его полностью, не останавливается в долгих, вязких, проминающих стенки движениях. И Ран отвечает тем же.

Когда он, наконец, входит, оба стонут в унисон. Момент соединения долгожданный для обоих, Ран нависает над Дракеном, двигается размеренно, смотрит ему в глаза, гладит пальцами щёку, пытаясь всю ту нежность, что заливает его с ног до головы от вида Рюгудзи, передать в этом касании. Дракен пальцы ртом ловит, целует их кончики, подставляет голову, трётся о ладонь макушкой, так, что Рану и щёкотно, и волнительно, и Дракен весь под ним такой доступный, такой жаждущий его, распахнутый настежь и ничего не таящий. Его хочется познавать, каждый взгляд, каждый вздох читать, находить в нём отблески, отзвуки своих желаний, своих стремлений. Сверять курс, выравнивать его, рука об руку, вместе двигаться, всё быстрее и быстрее, с нарастающим в конце концов нетерпением, стонать имена друг друга, слизывать капельки пота с виска, дразня язык щетиной на нём, уткнуться куда-то за ухо и говорить, говорить - как любишь, как ценишь, как рад, что он рядом, что выбрал его, что доверился...

Дракен не привык быть снизу. Он не привык к нежности и открытости партнёра. Но он быстро учится, и Ран готов ему в этом помочь.