У пасти разверзших гробов не ищут посланников рая.

Ты мне приказал отомстить, взамен обещав быть моим,

И я безрассудно пришёл и, душу твою отнимая, 

Шептал в синеву твоих глаз:
"Да, мой господин".

Болезненный слабый росток под натиском бури, -- ты жалок,

Два хрупких хрустальных плеча затянуты тёмным сукном.

Я стал твоей местью врагам, коварным и острым кинжалом,

Ты стал долгой выдержки в тонком сосуде вином.

Твой дух несгибаем бедой, и режут шрапнелью приказы,

И в голосе жёсткость металла десятка гвардейских рапир, --

Лишь мне одному ты открыл бессонных ночей твоих фазы,

Укрылся от ужасов тьмы на демона мертвой груди.

Теперь мне не вспомнить, когда мы стали роднее, чем братья,

В какой распроклятой беде венчало нас полной луной,

Играя в дворецкого, бес попал под людское заклятье

И тает, когда ты кричишь вслед
"Он мой!"