- Что здесь случилось? – словно сквозь туман, доносится до меня мужской голос, когда преподаватель физкультуры уже ступил в коридоры школы со мной на руках. Пусть перед глазами все плывет, но узнать обладателя голоса не составляет труда.

- Играли в баскетбол, и мяч в лицо прилетел, - коротко отвечает парню Артем Львович, продолжая нести меня в медпункт. Я бы, может быть, и пошла сама, но голова так безумно болит, что я даже сказать ничего не могу.

- Там во дворе черте что творится, - говорит вдруг Вадим. - Давайте я ее отнесу в медпункт, а вы продолжите урок?

Я чувствую, как учитель останавливается, потом меня передают в другие, более горячие, руки. А после я слышу звук удаляющихся от нас шагов.

Когда до меня доходит, что нахожусь на руках никого иного, как у Зимина, я открываю глаза и тут же щурюсь от того, какую боль причиняет им яркий свет.

- Отпусти меня! - еле ворочая языком, но, тем не менее, твердо требую я.

- Что, куколка, у тебя уже ничего не болит? Только появилась в этой школе, а уже флиртуешь с преподавателем физкультуры?

- Ты совсем идиот? - мне уже абсолютно плевать болит у меня голова или нет, лишь бы он отпустил меня и больше никогда не прикасался.

Что я недавно говорила? Что хочу, чтобы он стал моим другом? Черта с два он будет моим другом. Обойдусь от такой дружбы. Кажется, подругу я уже нашла, а больше для счастья и не надо.

Зимин оставляет мою реплику без внимания и идет дальше по коридору, покрепче ухватив меня под ноги и спину.

- Отпусти меня! – повторяю приказ я, медленно подняв руку и слабо толкнув его в плечо.

- Раздражаешь, Вольф! – морщится Вадим и медленно опускает руки, чтобы мне было удобнее слезть с него.

Аккуратно опираюсь на ноги и осознаю насколько же я слаба. Голова очень кружится, и я пошатываюсь, грозясь упасть, но Вадим предусмотрительно придерживает меня ха плечо. Какая забота, глазам не верю! С раздражением выдергиваю свой локоть и фокусируюсь на стоящем рядом парне.

- Зачем ты такое сказал обо мне? - задаю я, интересующий меня вопрос. - Просто опозорил перед классом в первый же день учебы?

- Зато теперь ты не сможешь опозорить меня, так как тебе никто не поверит, - Вадим пожимает плечами и поворачивается ко мне спиной, явно собираясь уйти, но замирает и смотрит на свою рубашку. - У тебя кровь...

- Что? - не понимаю я, чувствуя, как слабеют ноги и мне становится все труднее стоять.

Он в мгновение оказывается передо мной, дергает воротник моей майки на себя и бережно наклоняет мою голову, смотря на затылок. Чувствую его прикосновение, которое причиняет мне ужасную боль. Когда он отпускает меня, я вижу на его руке кровь. Моя кровь.

- Тебе надо срочно в медпункт. Вдруг что-то серьезное.

В его голосе слышится страх, но я качаю головой, отрицая его слова, но именно в этот момент колени подгибаются, обещая познакомить меня со школьным полом поближе.

Вадим подхватывает мое тело и быстрым шагом идет прямо по коридору. Я уже не сопротивляюсь, потому сознание опять затуманивается, и мне уже все равно куда несет мое тело этот красивый парень, и что собирается с ним делать.

Свернув в очередной глухой коридор, парень останавливается, стучит ногой по двери и нетерпеливо ждет, когда ее откроют. Я покорно лежу на его руках с закрытыми глазами, но все же слышу, как дверь отворяется, и Вадим заносит меня в помещение, резко пахнущее медикаментами.

«Вау, здесь всегда есть медсестра!» - мелькает в голове мысль, потому что в прежних школах застать медсестру в ее кабинете можно было очень редко и это считалось чудом.

- Что случилось? - опять слышу этот тупой вопрос, который задает здешняя медсестра. Уже третий раз его задают и это, правда надоедает.

- Неудачно играла в баскетбол, - спокойно отвечает Зимин, положив меня на кушетку. - Мячом прилетело в лицо, она упала и, видимо, ударилась головой.

Я слегка приоткрываю глаза и перед моим лицом появляется женщина уже в возрасте. Она внимательно осматривает сначала мое лицо, а после - затылок. На ее и без того морщинистом лице, образовывается глубокая складка на лбу. Я сразу понимаю, что она даже сквозь толстый слой косметики заметила синяк и царапины. Царапины, правда, и до этого можно было различить, но что-то мне подсказывает, что удар мячом добавил мне еще несколько "украшений".

- Что с тобой было? – участливо спрашивает женщина.

- Вам же уже сказали, что неудачная игра в баскетбол! - отвечает за меня Вадим, и я отчетливо слышу раздражение в его голосе.

- Нет. Что с ней было до сегодняшнего дня?

От ее пристального взгляда мне становится неуютно, но я нахожу в себе силы кое-как выдавить о том, что мне просто надо меньше гулять по ночам. Хулиганы и все такое.

- Все у тебя "неудачно", - вдруг улыбается медсестра. - Вроде ничего смертельного у тебя нет, но возможно сотрясение мозга. Голова болит? Кружится?

- Болит затылок в том месте, где ударилась. Да, голова кружится.

- Тебе лучше поехать в больницу, сделать снимок, а там уже врачи точно определят, что с тобой делать, - она качает головой, цокает языком и берет в руки телефон. - Я вызову скорую.

- Не стоит! - перебивает ее Зимин, касаясь ее руки. И какого лешего этот парень все еще здесь? - Я сам отвезу Алису в больницу.

- Было бы очень мило с твоей стороны.

Мило? Если учесть того Вадима, которого я смогла лицезреть сегодня в школе, то мило и Вадим - совсем несовместимые вещи.

Я недоуменно поворачиваюсь в сторону "благодетеля", не понимая, зачем он вызвался меня отвезти. И на чем он собирается меня отвозить, если он еще не совершеннолетний, и у него просто не может быть водительских прав.

- Я, пожалуй, откажусь от твоей помощи, Зимин, - переводя взгляд в бирюзовую стену, произношу я. - Пожалуйста, вызовите машину скорой помощи.

Парень вдруг наклоняется ко мне и шипит сквозь крепко сжатые зубы:

- Вольф! Ты совсем охренела? Нам поговорить надо, поэтому закрой свой ротик и, будь добра, согласись на мою помощь!

Весь его вид заставляет меня дрожать от страха, потому что выглядит он очень угрожающе, что говорит о том, что если я сейчас же не соглашусь, то он все равно сделает по-своему, а мне еще очень не поздоровится после этого. Кажется, теперь этот парень ни за что не оставит меня в покое. И мне определенно предстоит самый прекрасный учебный год в моей жизни.

- Хорошо. Пусть он отвезет меня до ближайшей больницы, - выдавливаю я слова из себя, хотя мне и не особо прельщает поездка с ним. А ведь еще совсем недавно - подумать только! - я хотела, чтобы этот парень был моим другом. И да, этот факт все никак не может успокоить мою душу, потому что меня поражает насколько разными бывают люди в зависимости от ситуации.

Я встаю с кушетки, чувствуя, что голова все еще кружится. Как и предполагала медсестра, скорее всего у меня сотрясение головного мозга и меня положат в больницу. Минимум дня на три, а это говорит о том, что сегодняшняя вечеринка Веры в честь первого сентября накрывается для меня медным тазом.

«Вот тебе и первый день в новой школе Алиса! - думаю я, выходя из медпункта под руку с – очень мило с его стороны поддерживать меня! - Вадимом Зиминым. - Кто бы сомневался!»

Идя с ним по школьным коридорам, я чувствую себя безумно неудобно. Я просто понятия не имею что за парень сейчас рядом со мной. Хороший он или все же тот еще урод? С одной стороны, этот парень помог мне с хулиганами и поддерживал тогда, в квартире, когда я чуть было не заплакала из-за тоски по отцу.

«Сильные девочки не плачут...»

Но совсем с другой стороны он лицемерный старшеклассник, возомнивший себя крутым парнем школы. Элитой. Он не хочет потерять своего статуса, поэтому готов идти на всякие гадости.

И самое обидное, что я понятия не имею какой же он настоящий. Человек может быть либо плохим, либо хорошим. Середины не дано. Либо ты убьешь человека и не моргнешь глазом, либо ты хочешь всех защищать и оберегать. Так какой же он?

Когда мы проходим по школьному двору, мои новые одноклассники только закончили урок и собираются идти в школу и переодеваться. Я поспешно пытаюсь выпутать свою ладонь из руки Вадима, но он лишь крепче сжимает ее, не церемонясь о том, что причиняет мне еще большую боль.

Мне не хочется, чтобы он держал меня за руку при моих одноклассниках, даже если бы я прямо сейчас могла свалиться в обморок. Он еще совсем недавно сказал всем, что я его подстилка, а сейчас просто стоит со мной за ручку и собирается отвезти в больницу. О подстилках так не заботятся. Какие у него цели? Чего он добивается?

Я успеваю заметить злой и ревностный взгляд Лизы, вижу, как шушукаются за ее спиной ее подпевалы, и готова провалиться сквозь землю, когда весь класс, проходя мимо нас в здание школы, смотрят на наши сцепленные руки. Я ощущаю, как мои щеки начинают гореть, что свидетельствует о том, что я краснею.

- Все в порядке? - обращается к нам преподаватель физкультуры. Он идет вместе со всем классом в школу, но, заметив нас, отделяется от стада учеников и подходит к нам. - Спасибо, Вадим, что согласился проводить ее до медпункта.

Я медленно перевожу взгляд от класса на Артема Львовича, отмечая неподдельную тревогу в его взгляде. Ну конечно, он же несет ответственность за учеников на своих уроках, и ему может хорошенько влететь за меня. Он же не усмотрел.

Рядом с ним тут же нарисовывается Вера. Девушка тоже странно смотрит на меня и Вадима, но, слава Богу, помалкивает. Самое главное, чтобы сейчас она не начала опять думать о той версии, которую растрепал Вадим.

- Ольга Ивановна считает, что у нее может быть сотрясение головного мозга, поэтому я согласился отвезти Алису в больницу, - коротко информирует преподавателя Вадим, улыбнувшись.

При свете солнца его рыжеватые волосы стали еще более рыжими, и я не могу сказать, что ему это не идет. Каким бы он ни был, но он все еще остается чертовски привлекательным.

Вера презрительно фыркает на его слова, показывая тем самым свое неодобрение. Знала бы ты, как я не хочу ехать с ним в больницу!

- Как же ты повезешь Алису в больницу? – скептически спрашивает девушка, скрестив руки на груди. - Не на своем ли мотоцикле? Думаю, что в ее состоянии ей не стоит ехать в больницу на таком виде транспорта!

- Не вижу проблемы. Я могу вызвать водителя отца, и он доставит твою драгоценную Алису в целости и сохранности!

В подтверждение своих слов он отпускает мою руку, достает мобильный телефон из кармана дорогих брюк и отходит от нас в сторону, приложив мобильный к уху.

Одноклассница подходит ко мне и крепко обнимает за шею. У меня никогда раньше не было друзей, поэтому сначала я немного теряюсь, но тоже кладу руки ей на спину.

- Выглядишь не очень, - говорит Вера, отстранившись и окинув меня пристальным взглядом. - Скорее всего, тебя все-таки положат в больницу.

- Да, я тоже так думаю... - я грустно улыбаюсь, опустив взгляд в землю. - Прости, я не смогу прийти к тебе на вечеринку.

- Ничего страшного. Когда тебя выпишут, устроим еще одну такую же, только в твою честь. А к тому времени все как раз забудут о бреднях Зимина, которые он наплел сегодня утром.

Я вполне могла бы быть растрогана ее заботой обо мне, но...

- Не надо вечеринку!

- Как это? – округляет глаза девушка.

- Вот так... - я пожимаю плечами и оглядываюсь на Вадима, который все еще разговаривает по телефону. Я не могу слышать разговора, потому что он находится на приличном расстоянии, но его недовольную физиономию различить вполне возможно. - Я никогда раньше не ходила на подобные мероприятия и не вижу смысла начинать. Мне больше нравится проводить время со скрипкой.

- Ты играешь на скрипке?!

- Вольф, нам пора!

Вадим настолько неожиданно оказывается рядом, что я вздрагиваю от испуга. Он подходит ко мне и хватает за руку, резко дернув на себя, отчего моя бедная голова закружилась еще сильнее от встряски.

- Не так... быстро! - прошу я, сбавляя шаг. До этого мы почти бежали со школьной территории. И чего это он бросился так бежать?

Он ничего на это не отвечает, но все же сбавляет темп.

Мы выходим со школьного двора через ворота, и я обращаю внимание на черную машину с за тонированными окнами. Я не разбираюсь в марках, но выглядит она очень даже дорого.

«Что же ты за мажор такой, Вадим Зимин?» - думаю я, садясь в бежевый салон автомобиля.

Сам парень захлопывает дверь с моей стороны, обходит автомобиль и приземляется рядом со мной на задних сидениях. Он приказывает водителю ехать до ближайшей больницы, а потом поворачивается ко мне и, увы, его карие глаза горят отнюдь не дружелюбностью.

- Чего ты так смотришь на меня, как на врага народа? - спрашиваю я, когда его взгляд начинает уже трепать мои нервы.

- У меня есть для тебя условие.

Интересно. Какие такие условия он может мне поставить и что мне с этого может быть?

- Что за условие?

Вадим усмехается и откидывается на спинку сидения. Всем своим видом он выражает спокойствие и умиротворенность, но я своим чутким нутром чувствую, что для него это важно.

- Видишь ли, Алиса Вольф, - начинает он, когда мы около нескольких минут едем молча. - Мне важна моя репутация в школе, которую я смог заработать за эти годы. Учащиеся боятся меня, а учителя уважают, каким бы противным я не был.

Он замолкает, давая мне переварить ту информацию, которую он поведал, а меня так и подмывает спросить: что дальше? О том, что он возомнил себя королем, я смогла понять и раньше, поэтому просто не вижу смысла в его словах и при чем здесь условие.

- Если коротко говоря, я не хочу, чтобы кто-либо знал о том, что было! – продолжает через минуту парень. - Я не хочу, чтобы меня считали защитником маленьких девочек, которым просто захотелось прогуляться перед сном поздней ночью. Вся школа знает меня не таким. А особенно никто не должен знать, что я звонил по квартирам, разыскивая тебя. Будет намного лучше, чтобы ты и сама обо всем этом забыла, но на это мне уже точно никак не повлиять.

- Ты хочешь, чтобы я молчала? - уточняю я, сдерживая смешок.

- Именно, - он усмехается, показав белоснежные зубы.

- А тот поцелуй и то, как ты обнимал меня. Как мне это понимать?

Он громко смеется, и его смех режет мне по ушам и бьет по больной голове. Я не знаю, что сказала смешного, но терпеливо жду, когда он отсмеется и даст мне ответ.

- Ничего себе там не придумывай особо, малышка! - все еще улыбаясь, наконец, говорит он. - Ты ничего не значишь для меня, как и все остальные пустышки...

- Я пустышка? - вспыхиваю я. Вот этого я точно не ожидала. - Я ни капли не похожа на пустышку!

- Не похожа, - легко соглашается Вадим. - Но, тем не менее, ты ничего для меня не значишь.

- А что если я уже успела рассказать одному человеку обо всем случившемся? Без поцелуя и этих пьяных твоих объятий.

- Дай угадаю? Вера Герц! - я киваю. - Если она не будет болтать и распускать обо мне слухи, где я герой и все такое, то будем считать, что она и не знает.

- Хорошо. Но в чем суть условия?

- Ты молчишь, а взамен находишься под моей защитой. Ни один человек тебя не сможет тронуть или обидеть. И не важно человек это из школы или обычный уличный хулиган. В любой момент ты можешь звонить мне.

- Разве не слишком благородно с твоей стороны? - фыркаю я, пытаясь найти какие-то скрытые мотивы в таком щедром предложении.

- Да, ты права. Поэтому еще кое-что...

Он опять молчит, заставляя меня нервничать. Почему-то ко мне в голову полезли всякие непристойности, и я хотела уже было отказаться от этого условия, но, прежде чем я успеваю открыть рот и издать хоть звук, Вадим опять начинает говорить:

- Я слышал, что ты играешь на скрипке. Я не хочу, чтобы об этом знал кто-нибудь еще, кроме меня, Герц и твоей матери. Никто из школы.

Я выдыхаю. Это не что-то пошлое и на том спасибо, но... Какое ему дело до того, где и на чем я играю?

- Вообще-то я собиралась идти в какой-нибудь музыкальный кружок, а чаще всего в таких кружках надо выступать...

- Любая музыкальная школа в твоем распоряжении. Если нужны будут деньги, то я готов даже платить за твое дополнительное изучение скрипки, но никто из школы не должен знать о твоем увлечении.

Это безумно странно. Он все больше похож на психа в моих глазах.

- А что в этом такого? - не понимаю я.

- Просто я так хочу. Ну, так что? Принимаешь мои условия?

Несмотря на то, что Вадим не кажется мне надежным человеком, несмотря на то, что он ведет себя не очень адекватно, я понимаю, что в этом есть смысл. Ведь, по сути, мне ничего не стоит не распространяться о нашем с Вадимом знакомстве, а в оплату этого я получу его защиту и помощь. Не уверена, что она мне пригодится в дальнейшем, но все же это хоть какая-то уверенность в том, что за меня есть кому постоять.

Я прикусываю губу и задумчиво гляжу в окно на проносящиеся в нем здания и яркие вывески. Что ж, по крайней мере я ничего не теряю с этой договоренности. И даже если слух о случившемся все же распространится по школе, я от этого многого не потеряю.

Не затравит же он меня до смерти, в самом деле.

И я соглашаюсь. Машина останавливается как раз тогда, когда наш с Вадимом договор закрепляется примирительным рукопожатием.