Выбежав на лестничную площадку, я быстро захлопываю входную дверь и, минуя лифт, пешком спускаюсь вниз, по пути втыкая наушники в уши и включая свою любимую музыку. Прибавляю звук на всю громкость и выхожу из подъезда.

В это время все мамашки с детьми уже сидят по домам и готовятся ко сну, поэтому я без зазрения совести захожу на детскую площадку и направляюсь к качелям.

Качели - это моя страсть с детства. Я очень люблю их и могу часами просто качаться, слушать музыку, думать обо всем на свете. Мне не нужна какая-либо компания в этот момент, потому что моей компанией, моими друзьями были ночь, качели и музыка. Все. Больше ничего. И никого. В такие моменты нет даже мыслей в голове, просто полное умиротворение с самой собой.

Сажусь на однопарную качелю и начинаю отталкиваться ногами от земли, раскачиваясь все сильнее и сильнее. И каждый раз ощущение, что еще немного, и я смогу коснуться неба рукой, неописуемое ощущение полета.

Часто я представляла себе, что я не одна на этих качелях. Я представляла себе отца. Я любила его. Любила сильнее, чем родную маму. Я могла рассказывать ему многое, чего не хватало духу рассказать маме. Конечно, по поводу этих дней я всегда подходила именно к ней, потому что папе моей проблемы не понять, но папа понимал меня во всех самых тонких ситуациях.

Хотя кому я вру? Моим другом стала ночь вовсе не из-за того, что я так хотела. У меня просто никогда не было друзей. Если бы они были, то я, конечно же, хотела гулять с ними, веселиться, разговаривать и вместе слушать музыку. Я желала этого, но у меня никогда не было друзей. Я одиночка. Поэтому и наслаждаюсь обществом музыки и детских качель.

Я привыкла всегда быть одна. Привыкла садиться отдельно от своего класса в школьных столовых, привыкла сидеть одна за партой, привыкла гулять одна. Я ко всему привыкла и теперь совсем не нуждалась в этом. Это просто мелочи жизни, без которых вполне можно обойтись.

Внезапно мои качели останавливаются где-то на середине к балке, и я бы обязательно упала, если бы не держалась так крепко. В детстве мальчики часто делали так, чтобы я падала с качели на землю и плакала. Они всегда думали, что я побегу жаловаться родителям, но я не жаловалась. Никогда. Я просто вставала на ноги, вытирала слезы и опять садилась на качели, продолжая качаться им назло.

Качелю так же резко отпускают и даже подталкивают, от чего я резко взмываю в небо. Затормозив ногами, я вынимаю наушник из уха и оглядываюсь. За моей спиной находится небольшая компания из парней и девчонок, и все они хихикают. Гадать не нужно, кто именно стал виновником их смеха.

- Эй, малышка, разве можно гулять так поздно одной на улице? - кричит один из толпы, только в темноте у меня не получается разглядеть кричавшего.

- Или ты слишком храбрая? - смеется какая-то девчонка.

- А вам-то что с этого? - холодно спрашиваю я, вставая с качели. Пусть мне и неизвестно чего эта компания от меня хочет, но я никому не позволяла оскорблять себя или обижать. Сейчас папы нет в живых и защититься он за меня уже не сможет, поэтому полагаться можно только на саму себя.

- Нам-то?! - один парень отделяется от компании, и я принимаюсь с интересом рассматривать его. У него оказались черные волосы (я предполагаю, что они крашенные), темные глаза, высокие скулы, широкий подбородок и тонкие губы с небольшой галочкой на верхней. По одежде и поведению можно легко определить, что он из богатой семьи. - Нам вообще ничего с этого. Просто мы шли мимо, и увидели, что совсем одинокая девочка сидит одна на качелях. Мы подумали, что тебе одиноко, вот и решили подойти. Это не так?

- Нет, не так.

- Вот как! - наигранно удивляется парень, картинно взмахивая руками. - Значит, ребята, мы зря пришли. Здесь нас совсем не уважают!

Артист погорелого театра, да и только!

- А что мы делаем, когда нас не уважают? - вопрошает рядом еще один парень, оскалившись при этом. Улыбкой я эту жуть назвать не могу.

- Девочки, что мы делаем, когда нас не уважают? - обращается крашенный к стайке девчонок.

Они захихикали, и одна из девчонок медленным шагом с походкой от бедра подходит ко мне. Самая типичная блондиночка с тонной макияжа на лице, с саблями вместо ногтей и изящной фигурой, которая так нравится парням. Наверное, она считает себя крутой.

Блондинка приближается ко мне, гаденько улыбаясь. Я понимаю, что ничего хорошего от нее ожидать явно не следует, поэтому внутренне напрягаюсь. Но все равно не успеваю увернуться от хлесткой пощечины, которой она меня щедро награждает.

И, кажется, это было сигналом для всей остальной шайки девушек, потому что они тоже приблизились ко мне и начали бить. Удары прилетают по всему телу, чувствую, как когти одной из них вцепляются в мою руку, и крепко стискиваю губы, чтобы не взвыть от боли. Еще одна таранит мою голову, слово полола сорняки и бабушки в огороде, и делает это крайне старательно.

Боль распространяется по всему телу, но я крепко стискиваю зубы и заставляю себя молчать. Мои крики только порадуют их, хотя было бы логичнее кричать о помощи – вдруг кто-нибудь из жильцов дома вызвал полицию.

Отдаленно я слышу, что парни очень громко смеются над всей этой ситуацией.

- Чего же ты не кричишь, сучка? - спрашивает меня та самая блондинка, которая это все и начала.

Она хватает меня за волосы и приподнимает над землей, повернув мое лицо на себя.

- Я выше этого! - спокойно отвечаю, старательно пряча эмоции. Слез нет. Только пульсирующая на коже боль.

- Выше этого?! - ближе подходит их главный, нависая надо мной. - Хочешь сказать, что ты даже выше нас? Отвечай!

- Выше!

- Сомневаюсь! – цокает он языком. - Это не мы сейчас лежим беспомощные на земле.

- Хоть в болоте, - я сплевываю сгусток крови, какая-то из дамочек разбила мне губу. - Я все равно выше вас.

За эти слова тут же прилетает кулак в нос от него. Он разбил мне нос, из которого потекла кровь. Я зажимаю рукой переносицу и с отвращением думаю, что этот тип явно без каких-либо моральных принципов. Почему-то вспоминается Александр. Вот уж кто точно никогда не позволил себе поднять руку на девушку

- Фас, девочки! – будто шавкам отдает приказ он, грязно харкает себе под ноги и опять присоединяется к парням, наслаждаясь так называемым шоу.

Меня забавляет, что они слушаются его как верные щенки хозяина, и я позволяю себе смешок, но в следующую секунду уже закрываю голову руками, скрючившись на еще теплом асфальте детской площадки, потому что девушки выполняют приказ хозяина и начинают меня пинать. Как хорошо, что большинство девушки сейчас предпочитают кроссовки, а не каблуки, иначе мне бы пришлось совсем худо.

- Эй! - вдруг раздается где-то совсем рядом мужской голос.

Пинки прекращаются, и я выглядываю из укрытия своих рук, чтобы посмотреть кто решился привлечь внимание этих ребят.

- Оставьте девчонку в покое! – громко кричит тот парень, приближаясь к нам. Он выглядит очень уверенно, большие ладони сжимаются и разжимаются.

- А какого черта ты вообще лезешь в это дело? – вопрошает обладатель черных волос, которого я мысленно окрестила «главарем».

- А какого черта вы до нее вообще докопались? – вопросом на вопрос отвечает парень. - Она же вам ничего не сделала даже, чтобы вы вот так жестоко с ней начали обращаться!

- Она оказалась очень острой на язык! - фыркает тот.

Девочки отходят от меня, и я незамедлительно поднимаюсь на ноги, делая пару шагов назад, но не торопясь уходить. Рука лежит в кармане кофты, готовясь в любой момент звонить в полицию.

Парня, который осмелился вступиться за меня, у меня не получается разглядеть, так как он в черной толстовке с капюшоном, который закрывает его лицо.

- Лучше не лезь в это дело и останешься целым! – предупреждает главарь.

- Лучше оставьте девушку в покое, и вы не пострадаете! – в его манере отвечает мой спаситель.

Произошедшее далее легко назвать дикостью. Трое парней отделились от компании и напали на него, жестоко избивая. Парень в капюшоне оказался неплох в бою, но все же у него было целых три противника, поэтому он все-таки упал на землю.

Девчонки из этой банды визжали и поддерживали своих, а меня настолько бесило происходящее, что уже было все равно за себя. Парень не должен огребать за меня. Он наверняка просто проходил мимо, направляясь в сторону своего дома. И зачем вмешался? Меня бы все равно не убили. Помутузили немного, да отпустили бы домой. А вот ему может сейчас здорово достаться.

Я достаю телефон и пытаюсь позвонить в полицию, но какая-то девчонка грубо выхватывает у меня телефон. Понимая, что помощи извне ждать нет смысла, я пытаюсь влезть в разборки, но меня оттаскивают, крепко держа за плечи.

Смотрю как его пинают и пару раз накидывают с кулака по телу, и на глазах начинают появляться слезы. Классно, Алиса, переехала в новый город. Вот тебе и новая жизнь, и новые друзья. В первый же день встряла в такую...

Парня перестают бить, и он, пошатываясь, поднимается на ноги. Ребята отступают от него назад, оставляя только своего главного. Он стоит со скрещенными на груди руками и, скептически окинув взглядом моего защитника, говорит:

- Вот видишь? Если бы ты не влез, то спокойно ушел бы целым и невредимым. Больно тебе?

Парень в капюшоне молчит. Я вижу, как под капюшоном блестят злющие глаза. Главарь не спеша подходит ко мне и ударяет кулаком в живот. Черт, больно! Я сгибаюсь, но заставляю себя обратно выпрямиться, и замечаю, как парень в капюшоне дергается.

- БОЛЬНО? - повторяет главарь свой вопрос, занося кулак для второго удара.

Какой же это гнусный метод - пытаться причинить боль одному с помощью другого человека.

Он снова ударяет меня в живот еще сильнее, и я падаю на колени от этой боли.

Державший меня за руки парень, сильнее сжимает мои запястья за спиной, от чего стало еще больнее. Держаться молодцом, которому ни капельки не больно, становится невыносимо. Каждая клеточка моего тела жалобно ноет, а живот будто скрутили в тугой узел. С одной стороны – больно, а с другой хочется смеяться от нелепости ситуации, в которой я оказалась.

- Эй, баран, ты че еще не понял, что пока ты не скажешь о своем самочувствии, твоя баба еще не раз получит!

- С чего это тебя волнует мое самочувствие? – наконец подает голос парень в капюшоне. Его голос звучит очень спокойно.

Еще один удар приходится по моему животу, и я уже не могу сдержать стона. Кажется, мне уже отбили все, что только можно.

- С того, что хочу узнать о проделанной мной работе. Хватит тебе или можно еще немного отвесить.

- Ты хорошо постарался. Доволен? А теперь проваливай и оставь ее в покое!

Главарь отходит от меня, направляясь к своей второй жертве. Жалкий кусок дерьма. Будь он один – и половины бы из всего этого не сделал.

- Никогда. Не. Указывай. Мне! - по слогам проговаривает он, резко сдергивая с юноши капюшон. - Так вот, что у нас тут за спасатель! Зимин! С каких пор ты стал защищаться за девочек?

- Не твое собачье дело!

Вожак опять замахивается и ударяет парня в челюсть.

- Вадим Зимин никогда не защищался за честь своих шлюшек. Что ж изменилось теперь?

Парень, названый Вадимом, падает, а компания отбросов громко гогочет и в кои то веки уходит с детской площадки, оставляя нас в покое.

Я тут же бросаюсь к лежавшему, и кладу его голову себе на колени. Не знаю в отключке он или нет, но точно жив. Решаю дождаться, когда он придет в себя, а сама принимаюсь осматривать его.

Парень безусловно красив. Даже не смотря на его ссадины и кровоподтеки, можно рассмотреть, что губы у него тонкие, прямой нос, выраженные скулы и темно-каштановые, с темным рыжим оттенком, волосы. Серьезных побоев у него нет, челюсть не сломана, но может быть сотрясение. По-хорошему бы вызвать скорую, чтобы его осмотрели специалисты.

- Ты меня разглядываешь? - улыбнувшись разбитыми губами, спрашивает вдруг парень с закрытыми глазами.

Он открывает глаза, и я обращаю внимание на короткие прямые ресницы и карий цвет радужки.

- Вовсе нет! - протестую с серьезным видом.

- Я всегда чувствую, когда на меня смотрят. Особенно так пристально, как только что ты.

На это мне ответить нечего, поэтому я пожимаю плечами и меняю тему разговора:

- Ты в порядке? Как себя чувствуешь?

- В полном. Я часто дерусь с этой шайкой, это стало привычкой. А ты как? Ничего серьезного надеюсь?

- Нет, все хорошо, - я улыбаюсь ему и вытаскиваю из кармана Джинс платок. Подношу его к губе Вадима и начинаю без разрешения вытирать кровь. - Я не знаю почему ты за меня вступился, но спасибо тебе!

- Не за что! – говорит парень, все так же лежа на моих коленях.

Закончив с работу, остаюсь полностью довольна собой и убираю сложенный платок обратно в джинсы. Замечаю направленный на меня взгляд карих глаз и спрашиваю:

- Что?

- Ничего.

- Нет, правда, почему ты так смотришь?

- Ты красивая!

Кровь мгновенно приливает к щекам, предательски выдавая мое смущение. Меня никто и никогда, кроме отца, никто не называл красивой.

- Ты всем девушкам, которых спасаешь от бандитов, говоришь, что они красивые?

- Обычно я не спасаю девушек! – хмурится парень. - И тем более не говорю, что они красивые!

Я с досадой прикусываю язык и хмурюсь.

Необычный выдался день. Точнее говоря, ночь. Через несколько дней мне уже идти в школу, а я пойду с побоями на лице и теле. Просто супер.

- Можно я так и продолжу лежать? – спрашивает парень. Я смотрю на него и понимаю, что он смотрит на звезды, все еще заменяя моими ногами подушку. В городе они не такие яркие, но все равно так и притягиваю взгляд.

- А может встанем с холодной земли? - предлагаю я другую, более здравую, мысль.

Он вздыхает, и первый поднявшись на ноги, подает мне руку. Я сдерживаю улыбку от такого милого жеста, хватаюсь за его ладонь, и он помогает мне встать. Не сговариваясь, садимся на качели и молча смотрим на небо.

Тихо. Спокойно.

Если бы не двойной скрип качели, то я бы легко подумала о том, что я одна здесь. Но нет. Этот странный парень с рыжеватым оттенком волос, который обычно не спасает девушек, а для меня сделал исключение, все еще сидит рядом и смотрит со мной на звездное небо.

На самом деле звезды шевелятся. Если долго смотреть на них, то можно заметить, как они медленно перемещаются по темному небу.

- Ты приезжая? - спрашивает спаситель, не смотря на меня.

- Да. Мы с мамой только сегодня переехали... – отвечаю и перевожу взгляд на него.

- Оно и видно! – фыркает.

- В смысле?

- Все знают, что ночью здесь не всегда безопасно гулять. Раз в неделю эти придурки собираются на этом месте. И тебе повезло выйти погулять именно в один из тех дней, когда они приходят сюда.

- Да... Я всегда отличалась везением! - хмыкаю я, досадуя на судьбу. - Но сегодня появился еще один плюс.

- Какой?

- Я познакомилась с тобой.

- Ты даже не знаешь моего имени! - замечает он, тоже отрываясь от неба и смотря на меня.

- Вообще-то тот олень после того как вмазал тебе, назвал твое имя, но, ради приличия, давай познакомимся. Итак, как тебя зовут?

- Вадим. Вадим Зимин. А ты?

- А я Алиса. Алиса Вольф! – в тон ему отвечаю, протягивая руку. - Приятно познакомиться!

Парень пожимает ее, но после хмурится.

- Мы не друзья, Алиса, - абсолютно серьезно говорит он. - Я не гожусь тебе в друзья.

- Что? В смысле?

- В том смысле, что мы никогда не будем друзьями! - холодно и даже грубо поясняет, и резко спрыгивает с качели.

Меня очень удивила эта реакция. Он, вроде, не похож на социопата.

- Но почему? - не отстаю я, пытаясь догадаться, в чем дело.

- Я плохой, понимаешь? Тот факт, что я спас тебя - это случайность! Я помог тебе и на этом все. Забудь меня. Я причиню тебе только боль.

- Я не понимаю. Что не так?

- Все не так, Алиса. Все! Мы не можем дружить. Никогда. Запомни это и не приближайся ко мне!

Он разворачивается и идет прочь со двора, но я спрыгиваю следом и бросаюсь за ним. Подбежав к нему, я хватаю его за руку и торможу.

Нет. Я не хочу потерять друга в тот момент, когда он даже еще толком не появился. У меня никогда не было друзей и то, что сегодня произошло, не может просто забыться. Я уверена, что он не плохой человек, и не менее уверена, что хочу попробовать узнать его получше.

- Подожди! - говорю я, замечая, что он все еще продолжает идти. - Остановись же!

Вадим все-таки слушает меня, но не оборачивается, предпочитая стоять ко мне спиной.

Ладонью касаюсь его широкой спины и аккуратно провожу по ней, поглаживая. Парень вздрагивает от моего прикосновения, но ничего не говорит.

- Я не знаю, что в тебе плохого. Не знаю, чем ты плох. Но ты спас меня! Спас меня от той банды и это их я могу называть плохими. Не тебя. Человека можно судить лишь по поступкам, это я и делаю. Вадим, пожалуйста, не отталкивай меня.

- Зачем ты цепляешься за меня? - глухо спрашивает он.

- У меня никогда не было друзей. Я никогда не общалась со сверстниками, поэтому за то короткое общение, которое у нас было, я перестала чувствовать себя такой одинокой.

- Ты еще найдешь друзей. Город большой. Я не гожусь тебе в друзья. Кто угодно, но не я.

- Объясни мне почему! – требую, начиная закипать. Да, вся эта ситуация выглядит до абсурдности глупо, но почему нельзя просто попытаться? - Если ты мне назовешь вескую причину, почему мне надо держаться от тебя подальше, тогда я отстану.

- Я хуже той компании, которую тебе довелось повстречать.

- Чем?

- Тебе нельзя знать. И я не должен об этом говорить.

Он резко разворачивается, а моя ладонь скользит через всю его спину, по предплечью и замирает на мужской, часто вздымающейся, груди. Он делает шаг и останавливается настолько близко ко мне, что я могу поймать его дыхание. Близость Вадима смущает и завораживает одновременно.

- Алиса... - шепчет парень и касается пальцами моего лица.

Поднимаю голову, и мы сталкиваемся взглядами. Я не умею читать по глазам, но в его очень отчетливо вижу непонятную мне печаль. Как будто у этого парня большой груз на душе, который он ни с кем не может разделить. Взгляд сам по себе перемещается на его губы, и в это же мгновение Вадим обхватывает рукой мою шею, рывком притягивает меня к себе и наши губы сталкиваются в ярком поцелуе.

Время останавливается, а низ живота стягивает узлом. Новые ощущения захлестывают с головой, заставляя задыхаться под жарким напором твердых губ. Вадим сминает мои губы, прикусывает и проводит по ним кончиком языка, заставляя меня дрожать от удовольствия.

Постепенно поцелуй становится более плавным и спокойным. Я прихожу в себя, и первая отрываюсь от его губ, но не тороплюсь отходить, желая услышать, что он скажет и как объяснит произошедшее. Вадим прижимается лбом к моему лбу и смотрит мне в глаза.

- Я очень хочу быть твоим другом, Алиса! - прошептал он. - Но держись от меня подальше!

Все ощущение волшебства в миг рассеивается, и я удивленно смотрю как парень отворачивается и уходит.

Ну и что это за чертовщина сейчас произошла? Кажется, у Вадима биполярное расстройство.

На этот раз уже не бегу за ним. Возможно, это последняя наша встреча, и я больше никогда не увижу парня, укравшего мой первый поцелуй, который мне так понравился.

На мое лицо падает капля. За ней другая. Начинается дождь, а я все еще стою на том же месте, будто ожидая, что Вадим еще вернется. Но его нет.

Играет песня, и я достаю телефон из кармана. Мама, кто же еще. Кроме нее у меня никого и нет. Я одиночка. Была, есть и буду. Так уж мне повезло.

- Да, мам? – подношу телефон к уху.

- Алиса, на улице дождь. Ты где?

- Я во дворе, мама.

- Что-то случилось?

- Нет, все в порядке.

- Тогда иди домой. Промокнешь и заболеешь еще.

- Нет, мам. Я позже приду. Все хорошо. Пока.

Я сбрасываю вызов быстрее, чем она успевает что-либо ответить мне. Не хочу сейчас с кем-либо разговаривать. И домой не хочу. Мне нужно немного... Побыть одной.

Вообще-то я всегда одна, потому что у меня никогда не было, и нет друзей. Людей что-то отталкивает от меня, и я безумно хочу понять, что именно. Но... Не знаю, как.

Глубоко вздохнув, я все-таки направляюсь в сторону дома. Вхожу в подъезд и иду к лестнице, игнорируя лифт.

Дома я быстро принимаю горячий душ, в комнате натягиваю на себя пижаму и с головой юркаю под одеяло. Меня очень расстроило то, что я не смогла найти друга. И у меня остался вопрос. Зачем Вадим меня поцеловал?