POV: Кэтрин.

А потом настал рассвет... Ледяные руки, замёрзшие от утреннего холода, еле сгибаются в пальцах. Но на самом ли деле мне холодно из-за температуры?

В голове застрял звук выстрела. Тяжело переварить всё, что произошло, но я попытаюсь... Всё помнится как-то смутно. Я не знаю, что произошло после того, как я попала сюда, и где я вообще... Нет, это точно был сон. Прямо над самым ухом я слышу голос. Тихий мужской тон, что всего день назад заставлял чувствовать себя ничтожеством в этом мире, сейчас был где-то далеко в моём подсознании. Перед глазами с дикой скоростью проносятся картинки. Вот ОН выкидывает меня из окна дома в лесу, разбивает моей спиной стекло, осколки которого впиваются в мою кожу. Вот он зажимает меня в переулке, спасая от Кроатана. Вот он стоит со мной на заднем дворе здания, где проходил школьный бал, что-то у меня спрашивает и курит. Он всегда хмурил брови, когда зажигал сигарету... Это было так забавно, что я каждый раз пыталась удержать в себе улыбку. Это было его привычкой, как и вечно выдыхать дым мне в лицо или выделять мою фамилию интонацией. А что теперь...?

Я открываю глаза и оказываюсь в незнакомом мне месте. Я стою посреди комнаты, где на стенах развешана сотня зеркал. Моё отражение искажено и отражает что-то иное... Что-то ужасное. Я делаю шаг, а моё отражение отступает назад. Хмурю брови, а отражение улыбается... Жуткое зрелище вызывает во мне лёгкий страх. Что это за место? Почему на моих руках кандалы, прикованные цепями к полу? Почему моё отражение смеётся с меня и тыкает пальцем?

«Что ты видишь, Кэтрин?»

Я вновь открываю глаза и обнаруживаю себя на мягкой кровати. В комнате немного сыро. Открытое окно впускает лучи солнца, которое, кажется, совершенно отказывается меня греть. На лбу выступает пот. Комната Эра сейчас выглядит совершенно иначе. Парень пообещал прийти через пару часов и подвести меня до больницы.

Нейтан не пришёл в себя после вчерашнего. Я сомневаюсь, что мне вообще стоит туда идти. Что мне нужно говорить? Как себя вести? Как он на это отреагирует? Его ребята говорили, что его состояние нестабильно. Он иногда приходит в сознание, но отключается почти сразу же, не успевая понять, жив ли он. Нет, я точно не смогу смотреть ему в глаза. Мне нужно время.

Хлоя пропала без вести. Её не пытались найти, а полиция отказывается искать девочку, которой нет меньше трёх дней. Она бродит по лесу совсем одна... Что касается Кроатана, то он уничтожен. Нейтан позаботился о том, чтобы эта шайка психопатов больше не сувалась в мир живых. Если кто и выжил, то они сейчас находились в больнице, а после попадут в полицейский участок.

*****

8:45.
Прошло уже три дня с того момента, как Кларк поставил точку в жизни многих подростков и поджёг лес. Я стою в холодном коридоре возле нужной двери и не решаюсь войти. Сердце скачет, как у бешеного кролика, а ноги словно превратились в ласты. В коридоре совершенно никого нет. Должна сказать за это спасибо, ведь никакие взгляды бабушек с травой на голове не мешают мне сосредоточиться.

Я делаю глубокий вдох... Рука тянется к ручке двери. Скрип... Тишина... Пикание...
Приборы измеряют пульс и давление.

Палата ничем не отличается от других, разве что здесь только одна койка и нет абсолютно никакой мебели кроме маленькой тумбы возле парня. В обессиленные руки воткнуты иголки от капельницы, бледная кожа сейчас почти такого же оттенка, как и потолок, а вокруг глаз огромные синяки. На его коже без изъянов, которой могла бы позавидовать любая школьница с проблемной кожей, множество мелких царапин. Наверное, они появились от того, как парня тащили по земле, пока он истекал кровью. Его веки немного задёргались, что вызвало у меня лёгкую панику. Захотелось сейчас же выбежать из палаты, но я не успела. Он уже открыл глаза.

Кажется, это был первый раз, когда Кларк пришёл в такое ясное сознание. Он еле открыл глаза, после чего моментально бросил взгляд на свои руки и оглядел помещение, в котором находился. Но стоило ему посмотреть на меня, как его взгляд тут же изменился. Он словно ужасно не хотел меня видеть.

— Какого чёрта ты здесь делаешь?

— Спроси что попроще.

Он попытался сесть, но, почувствовав, что ему это не по силам, оставил свои попытки. Было и так понятно, почему он не хотел меня видеть. Его бесил тот факт, что кто-то видит его слабым, неспособным угрожать или причинить боль. Его бесила эта койка, эта больница, эта боль в области живота и всё, что ему намекало о его слабости.

— Пошла вон отсюда, — это он сказал грубо и со своим фирменным злым взглядом, что сейчас не казался таким угрожающим. — Ты глухая?

— Я не уйду.

Он закатил глаза, а потом стал внимательно изучать комнату, наверное, в надежде найти способ слинять отсюда. Он посмотрел на окно.

— Тебе не сбежать, Кларк. Я знала, что ты будешь пытаться уйти, поэтому попросила врачей положить тебя в палату с решётками на окнах.

Он снова посмотрел на меня и сжал челюсть, но не освободил эмоций.

— Правда думаешь, что меня это остановит?

Всё же немного приподнявшись, он выдернул иголку из одной руки и принялся за вторую.
— Этого я бы тоже не советовала делать. Если будешь противиться, я позову врача, и тебе вколят снотворное.

Парень удивлённо нахмурил брови, но остановился.

— Кто тебя научил угрожать? — он сделал паузу. Действительно, кто же меня научил... — Ах да, точно, — он самодовольно улыбнулся и расслабился. — Горжусь тобой. Делаешь успехи.

— А ты что-то стареешь.

Он снова улыбнулся и отвёл взгляд. Кажется, он успокоился и больше не хотел швырнуть в меня чем-нибудь.

— Почему ты спас её? Почему ты спас Хлою?

— Я её не спасал. Я просто её не убил.

— Почему? Ты мог бы убить её, и тогда бы Кроатан существовал, а ты бы не лежал здесь.

Он закусил нижнюю губу и помедлил с ответом.

— В этом твоя проблема, Уильямс. Ты не умеешь заглядывать наперёд. Подумай, сколько человек могло бы умереть, если бы я сделал это. Сколько бы невинных людей пострадало от Кроатана.

— Я никогда не поверю, что ты заботился об этих невинных людях.

— Я и не заботился. Король не будет править без своего королевства. Какой смысл подчинять себе город, если все умрут?

— Ты же не собираешься... Мстить Хлое?

Он иронично ухмыльнулся.

— А зачем? Всех засранцев, как я, не перестрелять. Мы очень плодовитые, — впервые он так много улыбался.

— Что бы ты сделал, если бы я сказала, что беременна? — резко выпалила я, полностью ошарашив его.

Улыбка с его лица моментально исчезла, а взгляд заострился на мне.

— Самое время сказать, что это шутка, — как-то взволнованно произнёс он, немного назмурившись. На этот раз была моя очередь смеяться.

— Да, Кларк, это шутка. Но что бы ты сделал? Убил меня? Заставил бы сделать аборт?

Парень задумался и сжал губы в тонкую линию.

— Нет. Наверное, нет. Но ты же не рассчитываешь на тёплую семейную обстановку?

— Точно нет. Это нереально, — я иронично закивала головой, а парня это, кажется, задело.

— Хочешь сказать, я был бы плохим отцом и мужем?

— Лучше закрыть тему. Почему мы вообще говорим об этом?

— Потому что ты спросила. Так почему нереально? Моя семья точно не стала бы ни в чём нуждаться. В защите — так уж точно.

— А как насчёт заботы, доверия, правды?... Любви?

Он замолчал и отвёл взгляд.

— Да, лучше закрыть тему.

Разговор не вызывал никаких отрицательных эмоций. Это был обычный разговор, словно мы на пару минут стали хорошими друзьями, однако каждое слово мне приходилось тщательно фильтровать в голове, чтобы случайно не ляпнуть лишнего. Пусть он и ранен, но его вспыльчивость никуда не делась.

— Я как-то спросил у тебя, где ты взяла деньги на съёмное жильё, а ты ответила, что я сам тебе их дал, — Кларк говорил медленно и чётко, хмуря брови и не поднимая на меня глаз. — Объясни.

Последнее слово он сказал грубее и поднял взгляд. Это уже портило всю атмосферу моей безопасности. Я набралась смелости и начала:

— Помнишь, я как-то сказала, что ты не плохой, потому что плохой парень не стал бы рисковать жизнью ради матери с ребёнком?

Он слушал меня внимательно, не собираясь перебивать.

— Я не изменила своего мнения, — продолжила я. — Ведь плохой парень не стал бы... Отдавать все свои деньги незнакомой проститутке, чтобы она прекратила заниматься этим.

Я опустила глаза, чтобы не сталкиваться с его взглядом, в котором сейчас смешались шок, злость, разочарование и отвращение. Ему точно сейчас стало противно от меня.

— Это была ты? — своей интонацией он словно просил, чтобы я ответила «нет». — Ты была среди тех шлюх?! Как ты могла? Я же с тобой после этого... — он не закончил фразу и закрыл лицо рукой, наверное, намекая на ту ночь.

— Нет! Я там была только для вида. Я только пришла и сразу зашла в ту комнату. Ты веришь мне?

— Всё ради денег? Ты не могла попросить у меня?

— Я тебя ненавидела. Ты убил моих друзей.

— А ты убила моё уважение к тебе! — это он сказал намного громче с особым акцентом на смысл его слов. — Ненавидела? А что сейчас? Кто я для тебя? Зачем ты пришла сюда?

Каждое его слово било в самое сердце. Нет, куда-то глубже... Куда не достать медицинским ножом.

— Я рассказал тебе то, чего никто не должен был знать, а ты даже не соизволила ответить правдой на банальный вопрос. Квартиру, значит, снимаешь, да? — он стал говорить тише. — Лучше жить с почти незнакомым парнем и раздеваться перед толпой незнакомцев, чем просто сказать пару слов и попросить денег? Но это ведь ниже твоего достоинства, верно?

Хотелось бежать... Спрятаться где-нибудь, сжаться в маленькую тряпочку и залиться слезами.

— А ещё лучше переспать с кем-то ради свободы. Да, Уильямс?

Внутри меня взорвался вулкан... Я боялась посмотреть ему в глаза. Боялась увидеть там осуждение...

— Скажи, что это так, Кэтрин. Посмотри мне в глаза и скажи, что ты не хотела спать со мной.

Настала тишина... Я не смогла сделать то, что он попросил. Я даже не смогла посмотреть на него. Былая атмосфера превратилась в какой-то яд в воздухе и пыталась расплавить мои лёгкие, моё сердце и всю меня.

— Тебе лучше уйти, — тихо произнёс он, будто говорил это совсем не мне.

Мозг прекрасно понимал, что нужно побыстрее сбежать отсюда, закрыть дверь и только потом разорвать себя на части, но сердце умоляло остаться... Этот визит не должен был закончиться на таких словах... Это не должно было быть так...

*****

Это лето точно не собирается радовать меня хотя бы мелочами. Противная мокрая погода смешивается с чувством скорби и болезненно проникает под кожу, высасывая все остатки никчёмной жизни. Ради чего я просыпаюсь по утрам? Я не смотрю в будущее, мне некого любить, и меня любить некому. Эр уже свыкся со мной и относился как к другу, к которому питал только жалость. Я ненавижу жалость... Мне не нужна она, мне нужен малейший намёк на то, что я должна делать. Что мне делать?.. Помогите мне...

Я решила ещё раз пойти в больницу спустя неделю. Я чётко поставила перед собой цель выговориться. Я не должна была выходить из той палаты, не должна была всё это время сидеть дома и ни на кого не смотреть. Я не должна была вообще переезжать в этот город три месяца назад.

Перед глазами снова показалась больница. Двухэтажное здание, где не обитали профессиональные врачи, трудно было заметить среди разбушевавшейся в июне растительности. Я поднимаюсь по ступенькам и выхожу на площадку прямо перед этим зданием.

— Эй, Кэтрин! — кто-то зовёт меня, и я останавливаюсь.

Лицо этого парня мне очень знакомо, но мы не общались лично. Кажется, это один из людей Кларка.

— Привет. Что-то надо?

— Нет, я просто хотел спросить, что ты тут делаешь.

Похоже, Нейтан поставил охрану против меня.

— Собираюсь навестить Кларка. Нельзя?

Он засмеялся, словно не поверил мне.

— Ты, должно быть, шутишь? — он недоверчиво нахмурил брови.

— Что смешного я сказала?

— Но... Кларк мёртв.

Парень был выше всех тех, кого я видела в ЕГО компании, поэтому смотрела на него, как на какое-то здание. Белокурые волосы неаккуратно спадали на лицо и, сколько бы он их не пытался сдуть, ветер снова бросал их на лоб.

— Я только недавно была у него. Что за бред ты несёшь?

— Спешу спросить то же самое. Я лично был на его похоронах две недели назад. Нейтан умер. Его застрелили во время бунта в Кроатане.

Это было похоже на какой-то сон. Даже не знаю, что больше заставляло моё сердце так стучать. То, что парень меня так жестоко разыгрывает или то, что я действительно слышу это. Что все вокруг несут? Я же не могла сойти с ума?

— Нет-нет, это бред какой-то. Я видела его.

— Где? В своих галлюцинациях?

Больше спрашивать я ничего не стала. Я рванула в больницу, направляясь в приёмную.

*****

— Здравствуйте! Мне очень нужно узнать, не поступал ли к Вам пациент около двух недель назад с именем Нейтан Кларк или Томас Кларк?

Парень в больничной форме, увидев мой перепуганный вид, принялся обыскивать бумажки, после чего выдал фразу:

— Нет, такого пациента у нас не было. Я могу Вам чем-то помочь?

О нет, дядя Айболит, ты мне помочь ничем не сможешь.

Я снова побежала... На этот раз ноги несли меня на второй этаж к больничной палате. Я ворвалась внутрь и подбежала к койке. Сквозь меня прошлась молния. Каждый сантиметр тела словно умер в этот момент, а душа сжалась до размера мочалки.

Койка была пуста.

Более того, она была холодная, словно здесь не было пациентов уже больше двух месяцев. Я принялась набирать номер Эра, но в ответ слышала только холодное «абонент временно недоступен».

Я вышла из здания. Ноги сами по себе понесли меня куда-то по улице города. Не замечая воды, что брызгала на меня из-под колёс проезжающих авто, я вышла к парку. Наверное, прохожие посчитали меня началом зомби-апокалипсиса, ведь я действительно была похожа на ходячий труп.

От автора.

Мир внутри Кэтрин перевернулся с ног на голову. Она шла по узким тротуарам и переулкам и на каждом повороте видела ЕГО лицо. В шумной толпе, в окнах зданий, за рулём авто... Теперь она не сомневалась, что это была одна большая галлюцинация, как тогда с зеркалами. Почему она раньше не придавала значения тому, что ей мерещились люди? Ведь это действительно было так. Порой в лицах одноклассников она видела того же Барри, Рона... Она вспомнила, что не прикасалась к Кларку, а значит, не может утверждать, что это был не плод её фантазии. Но разве галлюцинация может быть такой правдоподобной? А как же Эр который обещал подвести её до больницы? Да, но она ведь не говорила, зачем туда едет. Но как же врачи, которых она просила перевести Нейтана в другую палату? Но кто сказал, что и они не были глюком её подсознания?

Хрупкая жизненная нить снова оборвалась. Казалось бы, зачем скорбить по человеку, который уничтожил твою жизнь и продолжал это делать даже после своей собственной смерти? Но что, если этот убийца и стал тем маленьким островком, который вселял в неё жажду бороться за нормальную жизнь? Ведь Кэтрин не ценила всё, что имела, пока это не стало воспоминанием. Пока они не погибли...

Она не ценила вечно надоедающую Хлою с её назойливым писклявым голосом, пока блондинка не отдалилась от неё. Не ценила брата-нытика, что был бесхребетнее, чем её язык, пока не прыгнул с крыши. И зачем тогда ненавидеть Нейтана, если Кэтрин и сама не ценила этих людей? Но разве она ценила самого Нейтана? С его вечными угрозами, его беспочвенной ревностью, его желанием сломать её, его уничтожительным взглядом и словами, которые каждой буквой цепляли её до глубины души? Кэтрин и сама не могла понять этого.

Сумерки спустились на город и уже через пару часов превратились в звёздную ночь. Девушка стоит на мосту, смотрит на проезжающие внизу машины, на их фары, слепящие глаза, и видит там выход. Будто эти несколько метров дадут ей шанс спастись от боли. И это действительно так.

Как она пришла сюда, к этому мосту, не зная дороги? Почему-то ей хотелось верить, что сама судьба привела её на это место и дала шанс.

Она становится на край, вспоминает всех, кто был рядом с ней три месяца назад. Вспоминает, как Чарли отчаянно пытался добиться её доверия и как перестал считать её дочкой. Вспоминает, как Рон пытался с ней подружиться и как прыгнул с крыши, улыбаясь напоследок. Она вспомнила, как Хлоя испугала её возле шкафчиков, когда они впервые встретились. А потом она вспомнила выстрел и потухшие зелёные глаза... Именно тогда умерла и она.

— Как ты там говорил, Нейтан? Нас убивает отражение? Эту фразу понимают только твои жертвы перед смертью, да?

Она широко улыбнулась, ведь наконец поняла смысл этой фразы. Зеркало — отражение нас самих. Вот только человек по ту сторону стекла не имеет никаких эмоций. Он чётко повторяет движения хозяина. Нас убивает отражение... Выходит, нас убивает бесчувственность. Мы перестаём по-настоящему жить, когда перестаём чувствовать и выражать эмоции. Мы становимся глупым бессмысленным рисунком и силуэтом, который никому не интересен.

А ещё нас убивают эмоции. Да-да, именно убивают. В порыве радости мы совершаем глупые поступки. В порыве влюблённости делаем вещи, о которых потом жалеем. В порыве страха мы унижаемся, становясь на колени перед жизнью. А от боли мы умираем... Нас не убивает только гнев. Благодаря гневу человек высказывает всю правду. В порыве ярости люди не лицемерят. Они открывают реальное лицо. Нейтан знал об этом. Он знал, поэтому единственным его чувством был гнев. Как и учил его отец...

Нас убивает отражение.
Эту фразу понимают только его жертвы перед смертью. И Кэтрин её поняла...

Но в порыве каких чувств Кэтрин пытается сделать шаг? Отчаяние?.. Оно убивает быстрее любого яда.

— Кэтрин! Стой! — зовёт её голос Нейтана, и она точно понимает, что сошла с ума, ведь рядом никого нет.

Она улыбается... По щекам льются слёзы, спадают на уставшую улыбку и летят с моста. Волосы развиваются на ветру, закрывают глаза. Веки смыкаются. Сердце бьётся в определённом ритме.

Спокойно...

Звуки города умолкают. Кэтрин вспоминает рассвет... Вспоминает ту крышу и понимает, почему Рон улыбался тогда. Он был свободен, как и она сейчас. Он был счастлив... Как и она...

Именно так она бы хотела умереть. Правда, она представляла себе глубокую старость среди здоровых внуков и детей и с длинной счастливой жизнью за спиной.

— Как же я тебя ненавижу, Нейтан... — она смеётся. — Маленький засранец. Даже в этой игре опередил меня и раньше отбросил коньки.

Она закрывает глаза, расставляет руки в стороны, словно готовится взлететь. На одного урода меньше, как говорил Рон.

Сердце начинает биться медленнее. Уши ласкает музыка тишины. Она снова улыбается, а дальше...

Она делает шаг.

И теперь уже неважно, кем был только что убитый человек.