POV: Кэтрин.

Мне и раньше приходилось видеть издевательства над людьми (спасибо Нейтану), но такое массовое нападение на город армией психов я видела впервые. Что касается прохожих, то их становилось всё меньше. Что меня удивило больше всего — то, что все люди при виде этой «армии» забегали в дома, закрывали все окна и двери. Они словно готовились к какой-то войне, о которой их предупредили по новостям. Почему все, кроме меня, понимают, что происходит?
С каждым нашим шагом мне начинает казаться, что толпа обращает на меня всё больше внимания. Они становятся агрессивнее и приближаются ко мне, продолжая избивать тех, кому не удалось убежать.

Я начинаю нервничать и в панике пытаюсь ухватить Нейтана за руку. Мне действительно страшно. Но стоит мне дотронуться до его бинта на правой руке, что была мною прострелена, он тут же отдёргивает руку.

— Мы не на семейной прогулке, — рыкнул он, посмотрев на меня боковым зрением. — Веди себя естественно.

— Ты имеешь ввиду кричать на всю улицу и пинать подростков, которых словили? Знаешь, мне так и хочется взять копьё и пойти охотиться на мамонтов. С таким обществом одичать можно.

Он опять поправил капюшон, но не ответил на мои слова. Окружающие нас дома сменились на растительность. Теперь мы шли по какому-то лесу, где довольно открытая местность. Некоторые парни зажгли факелы, что взяли с земли на опушке леса (они были приготовлены заранее), а некоторые волокли за волосы парочку подростков. Такое ощущение, что они тут не впервые и такое проворачивают каждые выходные.

Изверги вывели нас на огромную поляну, посередине которогэй уже горел костёр. Нас ждала вторая банда таких же размеров. Возле них — подобие крестов, что украшены кровью. Что тут происходит...? Подношение? Обряды?

Пленников приволокли к крестам и привязали к основанию. Теперь их жестоко избивали, не заботясь о том, девушка это или парень. Они брали людей за волосы и лицом окунали прямо в огонь костра, после чего кожа мучеников становилась как плавленое серебро. Крики раздаются на весь лес. Мои ноги начинают дрожать и подкашиваться. Я стою за спиной Кларка, боясь смотреть на этот ужас.

— Нейтан, пожалуйста, давай уйдём отсюда...

— Нам не дадут. Либо ты здесь, либо на месте этих бедолаг, — он указал на пленников. — Я уведу тебя отсюда. Потерпи немного, ладно?

— Объясни мне, что здесь происходит.

— Они называют себя Кроатан. Отряд психопатов, который каждый год ровно в этот день выходит на улицу и убивает всех на своём пути.

— Кроатан? Но ведь это болезнь...

— Которая заражает мозг и заставляет человека убивать, — закончил он мою фразу.

— И ты среди них?!

Он выдержал паузу и улыбнулся.

— Пару лет назад я его основал. О нём не пишут в газетах, не говорят по новостям, но о нём знает весь город. Полиция ничего не сможет сделать — их очень много, а личности скрыты.

Вот почему на улице было мало людей. Вот почему все прятались в домах. Они знали, что сейчас произойдёт.

— Твоя очередь! — крикнул какой-то парень со шрамом на всё лицо и показал в сторону Нейтана.

Сейчас каждый из этой толпы подходил к привязанному парню и наносил по одному удару. Так народ доказывал свою... преданность?

Я не успела ухватить Нейтана за руку и остановить. Он оставил меня и подошёл к парню. В этот момент мне загородила обзор толпа. Единственное, что я услышала — хруст и дикий крик.

— Следующая! — крикнул парень и указал на меня.

Я так понимаю, меня отсюда не выпустят без этого. Я подошла к несчастному парню, облитому собственной кровью, и застыла на месте. Я не могу это сделать

— Чего ты ждешь? — крикнул на меня их руководитель.

— Я не хочу этого делать.

— Может, ты хочешь оказаться на его месте? — он стал подходить ко мне, намереваясь что-то со мной сделать.

— У тебя больше шансов туда попасть, — Кларк прервал его попытку подойти ко мне, заговорив меня собой. Как в прошлый раз...

— Ты тоже хочешь? Я могу это устроить.

Нейтан снял капюшон, а парень словно застыл в ужасе

— Ты... — всё, что выдавил из себя человек со шрамом.

Зеленоглазый долго не отрывал от него взгляда, а потом вышел на более свободное пространство. Теперь он стоял в центре обезумевшей толпы.

— Моё имя Нейтан Кларк, — громко сказал мальчишка, и вся толпа стала шептаться между собой. Его все здесь знали, словно он был королём... — Я — основатель Кроатана. Если вы не знаете меня в лицо, то могу вас поздравить с тем, что вы никогда со мной не встречались, — хвалил себя парень с дьявольской улыбкой. — С этого дня все ваши «походы» будут проходить под моим наблюдением. Вы слишком далеко зашли.

Народ опустил вниз головы. Мне показалось, словно все эти люди раньше даже не видели его, но знали его имя. Подчинялись ему. Но зачем Кларк ждал до самого конца? Почему не остановил их похождение раньше? Может, хотел убедиться на 100%? Спустя пару минут по приказу Нейтана все разошлись. Пленников отпустили. Нападение на город окончено до следующего года.

— Ты создал это... — чуть ли не прошептала я, а парень подошёл ко мне. — Ты позволил им убивать невинных.

— Ты такая же убийца, как и я. Наше различие лишь в том, что я делаю это с улыбкой и диким удовольствием.

— На моих руках нет крови.

— Неужели? А как же Барри?

Я словно проглотила язык. Как он смеет называть его имя?

— Заткнись. Ты ничего не знаешь.

— А мне кажется, я знаю намного больше твоего. Например то, что он был влюблён в тебя. О, а ты помнишь наш недопоцелуй у шкафчиков? — парень улыбнулся. — Он это видел.

— Подонок... Ты знал.

— Конечно, знал. Иначе какой мне смысл было делать это? Спасать твою репутацию? — он фыркнул. — Зачем мне это?

Я попыталась дать ему пощечину, но он удержал мою руку.

— Я, очевидно, слишком люблю твои эмоции, чтобы прекратить, — он улыбнулся и, отпустив моё запястье, просто ушёл.

*****

Я стою в коридоре школы и смотрю на толпу, собравшуюся у доски объявлений, где висит фото Барри. Все эти ученики даже не дружили с ним... Они унижали его все эти годы, а теперь корчили жалобные лица, будто им было жаль. Им не жаль! Они не знали Барри! Все эти маски... Меня от них тошнит. Ещё больше меня тошнит от того, что на месте фото Барри должно быть лицо Кларка. Он заслужил быть на этом месте. Он заслужил смерти. Возможно, я просто не хочу думать о том, что мой друг мёртв из-за меня. Я не видела, что ему нужна была помощь. Я не видела ничего кроме своих проблем...

Я вижу Хлою. Она очень изменилась за эти несколько дней. Перестала следить за собой и поднимать глаза от пола. Она идёт по коридору с заслезившимися глазами и сжимает хрупкими бледными руками пару тетрадок. Её волосы на грязной немытой голове торчат в разные стороны. Она носит растянутую одежду и делает вид, что не знает никого в этой школе... Хлоя... Мне так жаль.

— Как думаешь, это ОН его убил? — шепчет девочка своей подруге возле меня.

— Не знаю... Скорее всего. Бедный парень. Наверное, он был слаб.

Я не выдержала. В этот момент перед глазами была какая-то пелена красного цвета, словно мои глаза и уши стали кровоточить. Я почувствовала невероятный приступ ярости и жажды мести. Я обязана отомстить. Нейтан обязан заплатить за всё.

Я скинула с небольшого бетонного выступа все цветы, что были положены в честь Барри. Эти цветы ничего не значат, ведь среди них нет букетов от настоящих друзей парня. Это всё показуха.

— Прекратите! — закричала я на весь коридор, и взгляды приковались ко мне. — Прекратите это притворство! Барри не был слабаком! Он не был трусом! Он был моим другом, которому никто не хотел помочь. Он был такой же, как и мы с вами. Обычный парень со своими проблемами. Только у него не было друзей, которые могли ему помочь, как у вас, — я увидела, как к этой толпе присоединился Кларк. Я видела его зелёные глаза среди десятка других. Видела его наглую улыбку. Наслаждаешься моими эмоциями, Нейтан? А как тебе это? — Он был так же напуган, как и вы все. Человек, из-за которого вы все опускаете глаза и который сейчас прямо среди вас, запугал всю школу. Почему он заслуживает такого внимания? — от моих слов Кларк всё шире улыбался. — Почему вы боитесь назвать его имя? Почему вы позволяете Нейтану вас запугать? Он такой же, как и мы все. Такой же подросток, только слишком зазнавшийся, — они смотрели на меня, как на самоубийцу. — У него тоже есть секреты. Заинтересовало? А знаете ли вы, что Нейтан это не настоящее имя?

Я посмотрела в толпу и увидела, как с лица парня медленно сползла улыбка. В его глазах появилась растерянность и угроза.

— Его зовут Томас. Томас Кларк.

И тут что-то произошло... В его глазах я прочитала что-то такое, чего не видела раньше. Это выглядело так, будто человек, ранее не знавший боли, увидел смерть. Нет, парень, как и всегда, не показал слабости. Он не подошёл ко мне, не стянул меня оттуда, не заколол ножом. Он обернулся по сторонам и просто ушёл... Покинул эту толпу, не давая эмоциям перебороть своей стойкости. Как отреагировали все на такую правду? Да никак. Им плевать, бояться Нейтана Кларка или Томаса. Это имя им ничего не даёт. Это представление было не для них. А для него.

Мне хотелось увидеть его реакцию. Увидеть хоть что-то, кроме этого ледянящего кровь взгляда. Увидеть хоть немного боли в его глазах. И мне удалось. Я отомстила. Надеюсь, в тот момент ему было достаточно больно.

*****

Я иду со школы в немного приподнятом настроении. Не стану скрывать, горжусь собой, а ещё я не стану скрывать, что мне немного страшно идти по улице одной. Я вздрагиваю от того, что слышу за собой шаги или стирающиеся об асфальт шины проезжающих машин. Так и кажется, что прямо сейчас ОН наденет мне на голову мешок, посадит в багажник, увезёт в лес и на этот раз не даст сбежать.

Сегодня я задержалась в школе. Приходилось пересдавать зачёт по физике. На улице уже довольно темно, моё лицо обдувает прохладный ветерок, колыша волосы на затылке. Я захожу в дом и кидаю ключи на прихожую.

— Я дома, — кричу я, на что мне, как всегда, не отвечают. Опять никого нет дома?

Я иду на кухню и вижу на холодильнике записку.

«Если Рон придёт домой, передай, что его ждёт серьёзный разговор. Он не ночевал дома несколько дней.

Папа».

Рон не ночевал дома? Это уже, как минимум, странно. Моё внимание привлёк какой-то блеск. Это было разбитое зеркало на полу. Что случилось? Я вышла к лестнице на второй этаж и снова увидела осколки от зеркал на ступеньках. В комнате Рона происходило то же самое. Кто-то разбил все зеркала в доме. Что-то мне подсказывает, что Рон всё же заходил домой.

На столе брата я увидела фотографию. Это фото сделано на крыше очень высокого здания. Оттуда видно мою школу. Я вижу, как Рон в свои лет пять сидит на небольшом покрывале на крыше. Рядом с ним женщина. Кажется, его мама. Рядом — Чарли. Они устроили пикник прямо на крыше. Они счастливы... Но кто с ними? Единственное, что я поняла из этого фото — Рон там сейчас. Прямо на той крыше.

Я быстро прибежала к своей школе, ведь оттуда и было всё видно. Это здание — самое высокое строение в городе. Там больше пятидесяти этажей. Я рванула туда. Сейчас вечер. Наверняка там уже никого нет. Рон рассказывал, что они часто ходили туда с семьёй по праздникам, встречали рассвет, провожали закат... Они любили петь песни и собираться на крыше, пока никто не видит. Он вспоминал это с улыбкой. Я уверена, что он там...

*****

Я добралась до последнего этажа на лифте, а оттуда по лестнице вышла на чердак. Здание не закрылось, но мне пришлось прятаться от охранников и взламывать замок на чердак. Я вышла на крышу. Открылся вид на огромный город. Дома возвышались как каменные деревья: где-то выше, где-то ниже, словно каменные джунгли. Солнце уже садилось за горизонт. Закат...

Рон был здесь. Он сидел на самом краю со стороны заката. Вокруг него были разбросаны фотографии. Вернее одна фотография в десятках экземпляров.

— Рон...

— Ты посмотри, как красиво, Кэтрин. Раньше я встречал тут закат не один. Всё так изменилось...

— Рон, я прошу, пойдём домой, — я услышала, как он ухмыльнулся. Парень сидел спиной ко мне.

— Домой? Ты имеешь ввиду то место, где я каждый день смотрю на отца и вижу незнакомца? Раньше он был не такой, — парень говорил тихо и задумчиво. В его голосе слышались нотки дикой боли. Он был разбит. — Этот слишком идеальный мир со слишком идеальными людьми не может носить так много уродов.

— Рон, ты не урод.

— Верно, — резко перебил он меня. — Я не урод. Я неудачник.

Я сделала пару аккуратных шагов к нему.

— Давай мы вместе спустимся отсюда и просто пойдём домой? Прошу.

Он промолчал и поднял голову к небу, закрыв глаза.

— Я так устал, Кэтрин... Я очень устал... Отец мне как-то рассказывал одну историю про сумасшедшего мальчика, больного раком. Люди сходят с ума не потому, что они сами по себе сумасшедшие, а потому...

— Что в какой-то момент безумие — лучший выбор...

— Он тоже рассказывал тебе эту историю, верно? — парень поднялся на ноги, глядя прямо вниз.

— Рон, не делай этого... Я помогу тебе. Я сделаю всё, чтобы ты был счастлив. Мы будем каждый день проводить вместе, хочешь? Мы будем рассказывать друг другу эту историю, обещаю, только слезь оттуда...

— Помнишь, чем закончилась та история, Кэтрин? — он посмотрел на меня с тёплой улыбкой. Его глаза, немного сверкающие от мелких слезинок, излучали спокойствие. Он словно был счастлив.

— Он превратился в птицу, — с дрожью в голосе ответила я, подойдя ещё ближе. Ещё немного и я смогу его оттянуть от края.

— И взлетел...

— Рон...

— Скажи, что любишь меня, Кэтрин, — произнёс он, словно прощаясь.

— Нет...

— Давай, скажи это. Иначе потом будешь жалеть. Скажи, что любишь меня.

— Нет, Рон... Прошу.

— Пожалуйста, скажи.

Я покачала головой. Глаза немного заслезились. Я старалась не плакать, чтобы не показывать это Рону. Тогда он точно сделает шаг.

— Я недавно познакомился с одним парнем. Знаешь, в моих глазах мир совсем изменился. Я так боялся быть в нём лишним, но оказалось, что лишние в нём все. Почему-то я не замечал этого раньше.

— Рон...

Он повернулся спиной к краю и посмотрел на меня со спокойной улыбкой, расставив руки в стороны.

— Нас убивает отражение.

А потом он прыгнул... Закрыв глаза, взлетел, как мальчик из нашей любимой истории. Покинул мир, как ангел, наконец починивший крылья после прошлого падения на землю.

Я рванула к краю. Я закричала, как сумасшедшая, словно это могло что-то остановить. Я рвала глотку так сильно, как никогда раньше. На секунду мне захотелось прыгнуть прямо туда... Прямо за ним... Лишь бы только прекратить эту боль, что длилась бесконечность. Я видела, как он падал. Как улыбался в полёте. Как он был счастлив. Прямо как на том фото... А потом, когда его тело соприкоснулись с землёй, я села на колени, взялась руками за голову и снова закричала... Я уже не чувствовала, как мои пальцы вырывают волосы, как моё горло начинает кровоточить. Я не чувствовала ничего, кроме дикой боли где-то внутри, куда не добраться руками. Он умер на закате... Ровно тогда, когда было сделано то фото.

В моём горле огромный ком. Я не слышу ничего, кроме его голоса в голове. Я не слышу ни своего крика, от которого вот-вот потрескаются стёкла. Я не слышу ни голоса охранника, что пытается до меня докричаться. Я не чувствую, как по лицу начинают бить капли дождя, как меня пытаются стащить с того места. Я просто кричу...

— Я люблю тебя, Рон...