Комната, в которую меня впихнула девушка, оказалась средних размеров и, по-видимому, принадлежала самой Офелии. Признаться честно, я ожидал увидеть обитель какой-нибудь принцессы в стиле единорогов, розового и блесток, что больше всего подходило особе голубых кровей, но получил типичный образец инди-стиля. Его еще называли богемским, благодаря насыщенной цветовой гамме.

Кроватью служил широкий матрас, расположенный на высоких тумбах, между которыми свое место обрел мини-холодильник (очень удобно, когда лень постоянно бегать на кухню). Так называемая кровать была накрыта многоцветным узорчатым покрывалом и буквально утопала в подушках с замысловатыми рисунками. Над этим хиппи-лежбищем висел самодельный ловец снов с яркими перьями на длинных веревочках.

Стены были увешаны многослойными рядами плакатов с изображениями участников неизвестных мне групп, забавными цитатами и довольно необычными ландшафтами. Картинки висели настолько близко друг к другу, что разглядеть истинный цвет обоев было просто невозможно. Большая пестрая ткань, похожая на простыню, играла роль штор, сквозь которые почти не проходил свет огней, освещающих двор мэровского поместья в сегодняшний праздничный вечер. В углу стоял симпатичный ретро-телевизор, хотя ожидаемой в данном случае была бы плазма, уж Морстин мог позволить своей, пусть и неродной дочурке такую роскошь.

В этой комнате в прямом смысле этого слова витал подростковый дух, он выражался здесь буквально повсюду: и в обилии бунтарских надписей, и в особой атмосфере человека, мечтающего быть самой оригинальной личностью. Что ж, могу сказать, Офелии это удалось, подобного вкуса я еще не встречал и, стоит признать, я бы и сам не отказался жить в такого рода жилище.

Это помещение никак не вписывалось в общий викторианский стиль особняка, оно было словно с другой планеты. Заглядевшись на один из плакатов, я вспомнил, что попал сюда не самым приятным образом. Испугавшись того, что ее могут спалить за разговором с малоизвестным парнишкой, Офелия не нашла лучшего варианта, кроме как запереть меня в собственной комнате. Девушка просила не высовываться, поэтому я прислонился одним ухом к белой двери, не оставленной без внимания различных значков и наклеек, и вслушался в звуки, приглушенно доносящиеся из коридора.

- Не собираюсь я делать вид, что мне хоть капельку весело, мам! - воскликнула девушка тоном, не терпящим дальнейших споров.

- Милая, Джим расстроится, если ты не придешь послушать его речь, - второй голос видимо принадлежал Селестине Морстин - жене мэра. - Тебе не стоит так часто проводить время одной, от этого твое состояние может ухудшиться еще больше.

На этой фразе я задумался о том, про что говорит женщина, разве у Офелии есть какие-то проблемы со здоровьем? Подслушивать, конечно, скверно, но перебороть свое любопытство я просто не мог, мне необходимо было собрать как можно больше сведений об этой девушке. К тому же, она сама потащила меня с собой в дом, а потом и вовсе загнала в свою комнату.

- Ты прекрасно знаешь, что плевать я хотела на его речь и лживые обещания осчастливить весь Фрайвилль, - с сарказмом проговорила Офелия, явно немного занервничав. Мне хорошо удавалось различать мельчайшие изменения в голосе людей, не видя их, я мог полностью сосредоточиться на одних только звуках. Девушке не особо хотелось вести дискуссию с матерью, когда за стеной находилась пара чужих ушей.

- Лия, я не хочу, чтобы ближайшие дни ты провела также, как это было совсем недавно, - с каким-то нескрываемым намеком и тревогой произнесла Селестина.

- Спущусь через пару минут, - сквозь зубы процедила Офелия, после чего голоса стихли. Внезапно дверь в комнату открылась, я едва успел отскочить в сторону, тут же сделав вид, что рассматриваю коллекцию плакатов на стене.

- Все в порядке? - без особого интереса спросил я, глядя на стройную девушку.

- Более чем, - усмехнулась она, поправляя завитые у концов волосы шоколадного оттенка.

- Надеюсь, ты объяснишь, что случилось и... - вдруг мой взгляд упал на мятое и слегка выцветшее фото, воткнутое в рамку небольшого зеркала. На нем был запечатлен улыбающийся парень с точеными чертами лица и светлыми волосами до плеч, у юноши были довольно густые брови и полные губы. В нижнем углу фото имелась надпись: "С любовью, Чарли".

- Твой бойфренд? - с легкой улыбкой поинтересовался я, не сочтя вопрос грубым или бестактным. Офелия сразу же обратила все свое внимание на меня, казалось, что лицо девушки стало в два раза белее, если такое вообще возможно с ее молочным цветом кожи.

- Чарли Юманз... - с явным усилием выдавила она, закрывая глаза. Вот черт, похоже, вопрос все же задел ее за живое. - Мой отец.

- Боже, прости, - это было все, на что я оказался способен в тот момент. - Я не...

- Все нормально, ты ведь не знал, - пожала плечами Офелия, сделав глубокий вдох, после чего ее лицо приобрело чуть более здоровый оттенок. Ни одна мышца не дрогнула на ее красивом лице. - Он погиб, когда мне был всего год, я почти не знала этого человека, - заметив, что я хочу начать приносить свои соболезнования, девушка продолжила: - Прошу, не надо распаляться по поводу того, что тебе очень жаль и тому подобное. Мы не знакомы и часа, нет ничего постыдного в том, что тебе плевать.

Ее слова оказались ведром ледяной воды, опрокинутым на меня. В один миг милая шатенка с ямочками на румяных щеках превратилась в холодную статую, которая неспособна проявлять какие-либо эмоции.

- Твоя мама хотела, чтобы ты спустилась послушать речь отчима, - я решил резко сменить тему, сделав акцент на последнем слове. Не было смысла скрывать то, что я подслушал их разговор. - Возможно, мне даже удастся пожать руку самому мэру Морстину.

- Мы оба знаем, что это будет последним твоим желанием, - почти искренне рассмеялась Офелия, и из ее больших глаз цвета лаванды полились крупные слезы, которые она тут же утерла рукавом серого свитера. Они здесь были совсем неуместны, с чего вдруг девушка, полностью держащая контроль над своими эмоциями, решила всплакнуть? Первое впечатление порой очень обманчиво...

- Вряд ли я ненавижу его больше тебя, правда? - неожиданно для самого себя спросил я, рискнув в очередной раз оказаться посланным куда подальше. Конечно, на ответ я даже не рассчитывал, однако искорка, вспыхнувшая во влажных глазах девушки, сказала мне куда больше, чем какие-либо слова.

- Ты, наверное, голоден, - абсолютно не к месту предположила Офелия. - Банкет в самом разгаре, надеюсь, вечно жрущие дружки Джеймса оставили что-нибудь для голодающего бедняжки Рэя.

- Не отказался бы перекусить, - признал я, мой желудок согласился со мной негромким урчанием. В конце концов, раз уж меня занесло на подобную вечеринку, стоит отведать изысканную кухню, коей обычно и набивают свои желудки богачи. Вдруг из коридора донесся чей-то басистый голос, требующий Офелию поторопиться.

- Это наш надоедливый дворецкий. Пойдем, а то не увидишь гениальный план Гэлбрейта в действии, - с доброй усмешкой сказала девушка. Сейчас я перестал сомневаться в том, что она и Джей были довольно близкими приятелями. Забавно, что лучший друг не рассказывал мне о ней раньше.

Шатенка вышла из комнаты, я тоже хотел последовать за ней, однако в последний момент что-то заставило меня задержаться у зеркала и взять в руки мятую фотографию Чарли Юманза - биологического отца Офелии. Теперь у меня не осталось никаких сомнений насчет того, что именно он был братом Эбигейл - матери всех трех, а точнее четырех Макмилланов. Что же случилось с этим русоволосым юношей, в голубых глазах которого горит самая настоящая жажда жизни и приключений? Офелия говорила о нем с нежным трепетом в голосе, хотя и не знала отца в осмысленном возрасте.

Внезапный звук со стороны коридора заставил меня вздрогнуть, отчего фото выпало из рук. Черт, надо проваливать отсюда и чем скорее, тем лучше. Упаси Боже, меня застанут тут за обыском личных вещей падчерицы мэра. Наклонившись поднять упавший предмет, я судорожно выдохнул и напрягся еще больше. На обратной стороне фото оказались какие-то слова, похоже это был стих. У меня появилось ярко-выраженное ощущение того, что я вламываюсь в чью-то личную жизнь, то, чего не должен был видеть никто.

Несмотря на то, что совесть пожирала меня дикими темпами, я пробежал глазами по первому столбцу стиха. В некоторых местах фиолетовые чернила растеклись, причем пятна были такие, будто это чьи-то слезы смочили старую фотографию. "Покинул меня", "предатель", "Кто...", "папа"... Какими бы смазанными не оказались слова, я четко различал заглавные буквы. Эта завитушка на букве "К" и хвостик изящной "Д"...

В голове словно щелкнуло, когда я осознал, что такие же отличительные черты почерка присутствовали и в другой записке, списке заданий, которыми я и был занят последнее время. Его дал мой шеф в студии искусств - Трой. Изначально я думал, что писал этот список сам Макмиллан, но недавно парень намекнул мне на то, что записку он получил лично от босса мятежников, нашего предводителя. Очередной ментальный щелчок, и кусочки пазла собрались воедино, идеально сойдясь друг с другом.