- Он даже не подозревал, что ты можешь оказаться его сыном, Джей, - пробормотал я, смачивая кусочек бинта в спиртовом растворе. Мы сидели в гостиной штаба мятежников, после событий в театре Квинтилиан прошло уже около часа.

- Но, он, черт возьми, выстрелил в меня! - брюнет поморщился от боли, когда Розали принялась обрабатывать его рану. Пуля пролетела в опасной близости от плеча Гэлбрейта, не пройдя его насквозь, однако оставила значительное повреждение. - На моем месте мог оказаться любой из нас и... Если он помощник шерифа, это не дает ему никакого права стрелять в живых людей.

- Ну, вообще-то как раз таки дает... - вмешалась было Роуз, но после моего сурового взгляда решила не давить другу на больное, в прямом смысле этого слова, место. Обвязав плечо Джейсона плотным бинтом, девушка вышла из гостиной под предлогом проведать Оливию и Марселя.

- Я просто не могу принять то, что меня чуть не застрелил собственный отец, - произнес парень, глядя на меня серыми полыхающими ненавистью глазами.

- Что мы собираемся делать дальше? - спросил я, переводя разговор в более мирное русло.

- Возвращаемся домой, Рэй, - устало сообщил Джейсон, поднялся с дивана и подошел к огромному окну, глядя на ночную Утопию и проносящиеся по шоссе автомобили.

- Ты в своем уме?

- А на что ты еще рассчитывал?! - воскликнул мой друг. - Что нас тут же включат в список национальных героев и будут петь дифирамбы под окнами?!

Гэлбрейт явно был вне себя от злости, саднящее плечо тоже не прибавляло особой радости. А факт того, что мы не смогли донести все, что хотели до зрителей в зале, как и до всех жителей Фрайвилля - и вовсе угнетал. Конечно, мы предполагали, что полиция может нагрянуть, словно гром среди ясного неба, но все же рассчитывали на несколько другой исход событий.

- И что же ты скажешь своему отцу? Что скажу я своей матери? - напряжение в комнате достигло своего пика. Мы оба находились на грани отчаяния. - Долго еще мы сможем кормить их легендой о футбольной команде?

- Спортсмен из меня такой же, как из тебя гитарист, так что боюсь, придется искать иную причину, - на лице Джея проскользнуло что-то вроде улыбки. Шутки про мою бездарность в игре на этом инструменте, как и про его музыкальный талант, всегда оставались в моде и поднимали моему лучшему другу настроение. - Сегодня суббота, мэр обещал "навестить" нас в конце недели, поэтому завтрашний день - это последний срок.

- Либо Морстин просто неудачно пошутил... - вставил я, на что получил скептический смешок от Гэлбрейта.

- Утро вечера мудренее, Рэй, лучшее, что мы можем сейчас предпринять так это пойти спать, - резонно предложил брюнет, широко зевнув.

Уже лежа в кровати и слушая посапывания остальных ребят, успевших стать мне друзьями, я не мог уснуть, страдая от мозгового штурма. Перед глазами проносились сцены из сегодняшнего, перенасыщенного событиями дня. Роскошь и изящество королевского театра, Винсент Макмиллан, знакомость которого все никак не выходила у меня из головы, постановка "Сна в летнюю ночь", которую мы сорвали своим мятежом. А самое главное - Офелия Морстин, дочь мэра, которая вроде как оказалась на нашей стороне, но что-то заставляло меня думать, что здесь не все так просто...

***
Последующий день выдался удивительно теплым и солнечным для поздней осени. После вчерашнего бунта необходимо было залечь на дно, поэтому я, Роуз и Джей вернулись в наш родной район. Тимоти тоже жил неподалеку, однако он решил повременить с возвращением и уладить какие-то личные дела.

Хотя штаб мятежников и был почти идеальным убежищем, меня уже просто тошнило от всей этой дорогущей мебели, чересчур официально-деловой атмосферы, а также шикарного вида на Утопию с ее футуристическими небоскребами и пульсацией жизни сливок общества.

Оказавшись дома и вдоволь дав маме меня пообнимать, я тут же помчался в свою комнату. Там меня встретили обои, обильно украшенные шедеврами в виде детских рисунков и вырезок из журналов, стеллаж со скудным количеством книг и дисков, а самое главное - старенький мольберт, цвет которого совсем затерялся под многослойными пятнами краски.

Шторы были плотно задернуты, а все источники света бездействовали, казалось, еще со времени моего отъезда. Матери наверняка больно было заходить сюда, ведь она не относилась к тому типу родителей, которые готовы часами сидеть в обнимку с одеждой или вещами их детей. Моя мама предпочитала отвлекать себя от дурных мыслей готовкой, прогулками, просмотром новостей или иными занятиями.

Рухнув на кровать, застеленную потрепанным временем клетчатым покрывалом и вдохнув легкий аромат стирального порошка, я понял, как же скучал по своей совершенно обычной для подростка берлоге. Может, матрас в штабе и не был настолько продавленным, сон мой там все равно оставался тревожным. В очередной раз я согласился, что нигде человеку не удается так расслабиться, кроме как в своих родных пенатах. Дом, милый дом, но как долго я смогу здесь оставаться?