Маркос сидел в своей квартире с бутылкой виски. Он смотрел фильм, совершенно не следя за сюжетной линией. Его мысли были заполнены Евой и тем, что собирался сказать ей завтра. Уже какое-то время он не смел себе позволять даже думать о Еве с какими-то смелыми намеками. Все кричало ему забыть, спрятать любую эмоцию и дать ей жить нормально. Найти парня одногодку, влюбиться в него, пережить «прелести» такой странной первой влюбленности.

Он слишком стар для нее. И даже если быть смелым, даже если закрыть глаза и представить мир только с ней — все было чересчур хрупким, как замок из хрусталя. Тронешь — треснет. Маркос боялся сломать Еву. Лишить ее чего-то важного, какого-то опыта, который сформирует ее. Что окунет во взрослую жизнь так быстро, что она от нее задохнется.

Ему сорок два. Его сыну пятнадцать. Еве восемнадцать. Он сходил медленно с ума. Маркос налил себе еще виски и выпил залпом, скривившись от вкуса. В прошлом он бы сделал себе дорожку кокаина, чтобы утихомирить свои мысли. Чтобы просто наслаждаться покоем. Но ему этот прекрасный покой давала Ева. Ее лицо, такое детское, ее улыбка, ее глаза, ее звонкий смех. Ее смелость.

Если рисковать, то всем. Маркос всегда жил по такому принципу. Только вот последние годы его риском была только работа. Он не погружался в любовь — она ему была не нужна. Новые девушки — это приятное общение, секс, просто уют, но не домашний. Обычное человеческое тепло, которого требовало тело и душа. Ева была другой. Она вызывала тот трепет, который Маркос ощущал в прошлом только к нескольким девушкам.

Ева была ему нужна. Как глоток свежего воздуха, как нечто новое в жизни, такое долгожданное и родное. Но если она не согласится, убежит, он ее поймет. У нее явно другие цели на эту жизнь — выучиться в университете, найти возможно там молодого человека, развлекаться на тусовках, пробовать нечто новое, как с Карлой и Мано...

Но во всем этом же может быть и Маркос тоже? Или он лишний и его молодость осталась навеки похоронена на Ибице?

* * *

Элина и Арне ушли вместе с Матео и Валерией по своим делам, оставляя Еву одну дома. Она сразу же написала Маркосу, приглашая того на обед, который собиралась приготовить, а заодно и обсудить с ним даты поездки в Австрию. Ева открыла холодильник и достала оттуда сосиски, желая их пожарить и к ним нарезать разные овощи. Маркос ответил ей, что с радостью придет, чтобы отведать ее кулинарный шедевр и Ева расплылась в улыбке.

Она переоделась в лосины и серый топ, собрала волосы на затылке и даже сделала легкий макияж, который совершенно был незаметен невооруженным взглядом. Быть для Маркоса лучшей версией себя ей нравилось слишком сильно. Она и не заметила, как потратила на готовку пару часов, а прослушанных исторических видео накопилось три штуки. Ева выключила видео о Древнем Риме и с облегчением выдохнула, смотря на две тарелки, на которых лежала еда. Она даже не поленилась красиво сервировать то, что приготовила.

Ева услышала звонок в дверь и ее сердце сразу же забилось быстрее. Волнение начало накатывать слишком резко, но она смело двинулась к входу и впустила Маркоса, который, на ее удивление, держал в руках бутылку белого вина.

— Только не говори своей маме, что я тебя спаиваю, — попросил Маркос и Ева звонко рассмеялась.

— Не бойся, я тебя не сдам.

Они прошли на кухню, где Маркос вдохнул аппетитный аромат сосисок и блаженно прикрыл глаза, предвкушая вкусный обед.

— Ты просто решила меня убить такими ароматами.

Ева засмущалась.

— Ну не есть же нам постоянно пиццу, правда?

Она поставила тарелки на стол, предложив при этом Маркосу сесть на террасе, но тот предпочел прохладный дом и полную тишину вокруг. Ева принесла бокалы, пока Маркос открывал бутылку. Только тогда он заметила, как тряслись его руки. Почему?

— Ты уже узнал насчет отпуска? — спросила Ева.

— Да, дадут без проблем. Я много работал последнее время. Так что выбирай даты.

— Я рада. Дедушка тоже. Уже ждет, когда мы приедем и будем слушать его очередные рассказы о клубе и том, какие там бывают приключения.

Они начали есть, а Маркос, чтобы меньше нервничать, взял бокал с вином и сделал пару глотков. Разговор с Матео засел в его голове и повторялся, как заевшая пластинка. Неужели ему был нужен этот пинок от кого-то? Зеленый свет тем мыслям, которые похоронены под толстым слоем страхов и осуждений. Он рассматривал Еву. Ее стройную фигуру, то, как она ела и пила сладкое вино, скромно вытирая рот белой салфеткой. Она была без лифчика, это Маркос заметил как только вошел в дом. Они были здесь одни и он мог сказать (сделать), что угодно.

— Очень вкусный обед, — похвалил ее Маркос, наслаждаясь вкусом сосисок.

— Спасибо, а у тебя как дела с работой? Есть что-то новое о картеле?

— Узнали имя одного из главных. Думаю, мы на верном пути.

— Тебе не страшно? — спросила Ева, бросая в рот кусок свежего огурца.

Она тоже его изучала взглядом. Его щетину, карие глаза, бегающие туда-сюда, рубашку, часы на руке, кольца. Он был такой, как всегда. Родной до ужаса.

— Если честно — немного страшно. Боюсь облажаться, не спасти людей.

— А за себя не боишься?

Маркос пожал плечами. Бояться за себя? Он привык к опасной работе, к оружию, риску, адреналину. Он и не задумывался о себе как-то... глубже.

— Нет.

— Помнишь, как тебя ранили в ногу? Я думала, что мой мир рухнул. Мне было четырнадцать и я морально не готова была увидеть тебя в больнице.

Маркос вспомнил события четырехлетней давности, когда он пострадал в уличной перестрелке между двумя арабами.

— А сейчас готова к такому? — спросил он.

Ева замерла. Она не знала, что сказать. Встала, чтобы убрать пустые тарелки в посудомойку. Вернулась и сразу ухватила бокал, делая пару больших глотков вина. Маркос подлил ей еще.

— Готова ли я увидеть тебя при смерти, или... мертвым? Разве к такому возможно быть готовым?

— Сомневаюсь. Но ты же понимаешь, что этот риск будет со мной всегда?

Ева не понимала, к чему ведет этот диалог. Она растерялась. Запуталась в эмоциях. Их уже слишком много.

— Понимаю, я не глупая. К чему этот вопрос? — спросила удивленно Ева.

Маркос тяжело вздохнул и пододвинул свой стул к Еве поближе. Их колени были слишком близко и почти соприкасались. Дыхание Евы перехватило от последующих откровенных мыслей. Она сходила с ума.

— Потому что я хочу проверить, насколько ты осознаешь, какая моя жизнь на самом деле. Она не сладкая, не милая. Она иногда жестокая и несправедливая. Но я выбрал ее, как и выбрал тебя.

Глаза Евы недоумевающе смотрели на мужчину. Ей было так неловко, что все тело бросило в жар. Он положил руку ей на колено и мир Евы взорвался. Она не верила, что не спала. Нет, сейчас наступит утро и она откроет глаза.

— Выбрал... меня?

Ева еле могла говорить. Хотела выпить все вино, чтобы стать смелее. Такой же смелой, как Мэрит.

— Я не знаю, как осмелился на эти слова. Не знаю, как не убежал к себе в офис, спрятавшись за бумажками. Но если я не произнесу это сейчас... то никогда больше не осмелюсь. Ева, ты дорога мне, как никто другой. С тобой жизнь обретает смысл, а вокруг все становится ярче. Ты самая добрая, нежная, смелая девушка, которую я когда-либо встречал. И я не знаю, чувствуешь ли ты хоть немного то же, что и я...

— Маркос, я чувствую даже больше, — перебила его Ева, пребывая в шоке от своей смелости.

Он смотрел на ее милое лицо. На макияж, который подчеркивал большие глаза, на губы, которые она нервно облизывала. Она — нежная орхидея.

— Правда? Я не сошел с ума с тем, что у меня в голове?

— Если только мы сошли с ума вместе.

Маркос улыбнулся и взял Еву за руку. Она была мокрой и холодной. Гладил ее кожу, не хотел отпускать.

— Я готов рискнуть всем, — сказал Маркос. — Ради тебя одной.

— Правда? Я не верю, что это реальность... то есть, ты можешь поставить меня на тот же уровень, что и Мэрит?

Маркос тяжело вздохнул и нежно поцеловал руку Евы, от чего у той все внутри начало трепетать.

— Не сравнивай себя с Мэрит. Никогда. Она не достойна твоего внимания. Я хочу поставить в ее истории точку для нас. Она и так слишком сильно повлияла на твою жизнь.

— Она — призрак, испортивший жизнь моему отцу.

— Мэрит виновата в том, что ты родилась, — наконец признался Маркос.

Ева резко убрала от него свои руки. Потянулась за вином, будто то способно успокоить.

— В плане? Я чего-то еще не знаю?

— Ты родилась, потому что Мэрит испортила презервативы Элины и Арне.

Ему было неприятно это произносить, особенно перед Евой, но он должен был раскрыть все карты, чтобы быть полностью честным и начать их историю с чистого листа.

— Ты серьезно? Я могла не родиться, если бы не это?

Голос Евы дрожал.

— Возможно ты бы родилась позже, а возможно вместо тебя был бы совсем другой ребенок. Мэрит решила все за твоих родителей, но ты — лучшее, что произошло. Я видел это.

Ева закрыла лицо руками. Спряталась.

— Я бы и сама убила Мэрит на месте моего отца, — прошептала она. — Мэрит — монстр.

Маркос обнял ее, чувствуя дыхание.

— Зато с единственным я буду вечно благодарен — то что появилась именно ты.

Ева усмехнулась.

— Ты же прекрасно знал, что я в тебя влюблена уже как несколько лет.

Маркос отстранился от Евы и посмотрел той в глаза. Утонул в них.

— Даже не догадывался, малявка.

Она хотела, чтобы Маркос ее поцеловал, хоть и боялась этого шага. Страх, что сердце просто остановится от переизбытка эмоций был велик. Она совсем не умела целоваться. Не имела этого опыта, которым был полон Маркос. И в ее голове промелькнула мысль, что поэтому ему не будет интересно ее целовать.

Иногда Ева хотела удариться головой о стену, чтобы убрать все свои параноидальные мысли.

* * *

Ева, наполненная эмоциями, сидела у Карлы дома. Вокруг в комнате царил беспорядок — где-то валялись вещи, на столе стояли кружки из-под чая. Мано как король лежал на кровати и медленно перебирал пальцами струны гитары, принадлежавшей Карле. Ева сидела на мягком кресле, которое хозяйка квартиры освободила от вещей специально для девушки, и теребила край майки. Карла, прекрасно видевшая, что Ева что-то скрывала, требовательно посмотрела на нее.

— Ну что ты хочешь сказать нам? Думаешь, я не вижу, как ты усидеть на месте не можешь? — спросила Карла, сидя на стуле перед косметическим столиком.

— Я... не знаю, как вам это рассказать... сама еще не верю в то, что это реально. Маркос, можно сказать, признался мне в чувствах.

Глаза Карлы и Мано расширились почти одновременно.

— Что? В любви? — удивленно спросил парень.

— Да. Оказывается, он тоже что-то чувствует. Мне кажется, я схожу с ума, а весь мир вокруг — моя больная фантазия.

Карла встала со стула и подошла к подруге, опустившись перед той на корточки. Взяла Еву за обе руки.

— Ты в реальности, и не сходишь с ума. Это чудесно, что вы наконец признались друг другу во всем.

— Но я боюсь.

— Чего? Ты же знаешь Маркоса всю жизнь.

Ева, глянув на Мано, который с интересом все слушал, даже отложив гитару в сторону.

— Я не умею целоваться, — призналась Ева и ее щеки сразу же раскраснелись.

Карла сначала сдерживала смех, но спустя пару секунд уже не смогла терпеть.

— Это нормально. Думаю, Маркос прекрасно все понимает. Он же не подросток какой-то, который будет высмеивать тебя. Он взрослый мужчина.

— Но я хочу, чтобы все прошло хорошо. Без вот этих глупых детских сцен неловкости. Я не могу облажаться.

— Это стандартная ситуация, — спокойно сказал Мано. — Ты, главное, не кусай его и все будет окей.

— Мануэль! — возмутилась Карла. — Ты вообще этим не помогаешь.

— Я тут больше для моральной поддержки, как мне кажется.

— Это катастрофа... — простонала Ева и закрыла лицо руками.

Карла, тяжело вздохнув, осмотрела комнату, будто что-то ища. Наконец ее взгляд замер, она встала и взяла в руки небольшого плюшевого мишку с смешным фиолетовым бантом на шее.

— Мы с тобой потренируемся.

— Тренироваться? На мишке?

Мано рассмеялся, падая на кровать. Это было и вправду нелепо. Карла уставилась на морду игрушки. Этому мишке было больше пятнадцати лет. Она росла с ним и ей стало неловко устраивать такие сцены. Карла повернулась к Мано и бросила в него мишку.

— Херня идея с мишкой, согласна, — сказала она. — Мано, иди сюда.

— Что, я? Зачем?

Он поднялся, лениво подходя к Карле. Та встала со стула, пододвинула его к Еве и указала Мано сесть.

— Ты будешь подопытным кроликом.

Ева прижалась к спинке кресла.

— Нет-нет-нет! — запаниковала она. — Я не могу целоваться с Мано, это совсем не то!

— Да расслабься, я даже не против, — хмыкнул Мано, удобно усаживаясь на стуле. — Но предупреждаю, я слишком хорош в этом, так что не влюбляйся.

Еве стало еще более дурно. Она максимально отодвинулась от парня, желая убежать прочь. Карла закатила глаза, увидев реакцию подруги.

— Ладно, план Б, — сказала она. — Или уже В... не важно. Я могу тебя научить, если с Мано тебе так неловко.

Мано отодвинулся немного на стуле назад и с интересом стал наблюдать за последующей сценой, скрестив руки на груди. Карла села на подлокотник кресла и посмотрела в глаза Евы, которые не были напуганы. Она правда намного больше доверяла в этом Карле. Ее ментальной наставницей во всем. Карла наклонилась вперед, беря слабо Еву за подбородок, чтобы направлять ее голову. Ева сразу же зажмурилась и следом ощутила, как мягкие губы Карлы, накрашенные сладким маслом для губ, коснулись ее.

Поцелуй длился пару секунд, за которые Ева осознала — это не было так страшно, как ей казалось.

— Знаешь, ты больше боишься, — сказала честно Карла. — В этом нет ничего сложного, и я уверена, что весь контроль на себя возьмет Маркос. Просто доверься ему, как мне сейчас.

— Было хотя бы более-менее приемлемо?

Карла усмехнулась, плюхнувшись следом на кровать.

— Возбуждающе.

Ева замерла, как статуя. Ей снова стало жарко.

— Девочки, мне выйти? — спросил Мано, которому и самому стало неловко.

— Да я же шучу, боже! Какие вы все скромные. Только, Ева, учти, что с первым сексом мы тебе помогать только не будем. Ну, разве что советиками.

Ева нервно посмеялась и вышла из спальни, желая попить воды, чтобы унять волнение и успокоить сердцебиение.

— Пробовать что-то новое всегда страшно, — сказала Карла Мано. — И я знаю, что Маркос понимает это. Каждый что-то пробует впервые.

— А тебе не страшно, что Ева начинает отношения с мужчиной, который старше нее? И не на пять лет, а на двадцать пять.

Карла пожала плечами.

— Если бы это был кто-то другой, тогда да, но это же Маркос... Мне кажется, он лучше, чем любой ее одногодка, которого она встретит в университете.

Мануэль пожал плечами. Он был другого мнения насчет отношений с такой большой разницей в возрасте. Ему казалось, что между такими людьми существует огромная пропасть в виде опыта и пережитых травм. Хоть Маркос и был особенным человеком для Евы, ему не стоило доверять так слепо, как это делала Карла.