Но упасть мы не успели. Сзади, кто–то быстро схватил нас за плечи, и откинул назад на землю. Ничего не понимая, я лишь поворачиваюсь к Рею, отчаянно пытаясь заново встать, но меня всё ещё удерживают. На его лице отражается сущий ужас, от которого мурашки быстро пробегают по спине.

– Рей! – кричу я, замечая, что начинаю трястись и исчезать, растворяясь в воздухе.

–  Нет! Нет–нет! НЕТ!!! – орёт друг (?), смотря на меня.

А перед моими глазами всё начинает  расплываться. Я стараюсь сильнее взять Рея за руку, но на этот раз, мои пальцы проходят сквозь его.

– Нет, только не это! – сколько раз уже, за сегодня, я плакала и тряслась?

Темнота. Она вновь и вновь окутывает меня с ног до головы, поглощая и пробуждая.  И вот, я открываю глаза, мокрые и красные от слёз, поворачиваю голову в сторону, и вижу, как меня легко трясёт за плечо худая девушка в белом халате.

Ярость кипит и разрастается внутри меня. И ищет выхода. Я зла на того человека, который остановил нас с Реем, и лицо которого я не успела увидеть. Так же, я рассержена на эту тупорылую курицу, которая продолжает смотреть мне в лицо и трясти меня за плечо.

– Что надо?! – громко рявкаю я на медсестру, прожигая взглядом. Это, по–видимому, было неожиданно, так как блондинка тут же резко отскочила от меня.

– Д–девушка, вам нельзя находится здесь, – промямлила она, неуверенно подходя ко мне.

И я словно срываюсь с цепи. Дыхание сбито от ярости, а виски пульсируют так сильно, на сколько только могут. Я набрасываюсь на медсестру, и впившись ногтями ей в горло, душу. А ледяные слёзы льют из моих глаз.

Похоже, сейчас у кое–кого будут проблемы.

***

Этим воскресеньем мне приснился странный сон. Я стояла среди небольшой толпы людей, в семи–десяти метрах от обрыва. А на краю... я сначала даже не поверила своим глазам. На краю обрыва стояла Лилит с каким–то рыжим парнем. Я практически ничего не могла услышать, но было видно, что у обоих была истерика. Даже тот парень плакал.

А потом они поцеловались. Точнее, сначала Лилит поцеловала рыжего, но не суть. Дальше, я начала кое–что слышать. Суть речи рыжего я не совсем поняла, но было ясно одно: он предложил Лилит спрыгнуть, а она согласилась.

Вот они произносят три, а я не выдерживаю. Ноги сами подбегают к ним, а обе руки вцепляются каждому в плечо. Я откидываю их на землю, а сама отхожу назад. Господи, кажется я разозлила Лилит, а парня лишила рассудка. Они пытаются встать, но отчего-то не могут, и тут я вижу, как девушка начинает исчезать.

Вот здесь я и просыпаюсь, с гулко стучащим сердцем. В голове всё ещё отражается образ голубых глаз того паренька, а в голову приходит мысль, что сегодня, возможно, я спасла две души от смерти.

Но что в том сне делала я? А те люди? Почему они не сделали тоже самого, что и я? Почему просто стояли, глазели на всё это, перешёптываясь? Вопросы роем жужжат в моей голове, словно пчёлы, и я встаю с кровати. Беру со стола телефон, и набираю номер Ханны.

Вообще, за эту неделю, я познакомилась ещё много с кем, кроме Ханны. Во вторник, по дороге до школы, меня сопроводила такая же, как я, афроамериканка Римма, девушка внушающей наружности, но с довольно робким и мягким характером. В тот же день, Римма познакомила меня с простенькой азиаткой Суиин, которая была на голову выше нас с Риммой. Не знаю почему, но я нашла смешным то, что они обе, также как и я, были брюнетками (Прим. Автора: брюнетки же – это черноволосые, верно?).

Гудки. Гудки раз, гудки два, гудки три. И вот, я вновь слышу голос подруги, по интонации которого уже знаешь, что она и сейчас улыбается:

– Привет... Ты чего так рано звонишь? Время видела?... – зевает она, а я смотрю на экран айфона, и прикусываю губу. Семь утра.

– Извини, если разбудила, но у меня есть к тебе дело... – неуверенно начинаю.

– Какое может быть дело в семь утра?

– Да, с чего же начать... Ты не знаешь, такого рыжего паренька, с голубыми глазами? – спрашиваю, в то же время сомневаясь в правильности своего поступка.

В ответ тишина. Кажись, Ханна над чем–то задумалась, потому что обычно она очень болтлива.

– А, а он знает Лилит? – наконец следует вопрос, а у меня невольно расширяются глаза.

– Да, а что? Ты знаешь, как его зовут?

Сново тишина. Похоже, она обдумывает всё, что хочет сказать.

– А тебе зачем?

И что мне делать? Рассказывать про сон, в который сама не очень верю? А если она меня сочтёт сумасшедшей?

Словно, откликнувшись на мои мысли, Ханна произносит:

– Только пожалуйста, не ври мне.

– Так ты знаешь или нет?

– Да знаю, знаю! Зачем тебе он?

– Погоди, а Лилит знает этого рыжего?

– А ЛИЛИТ ТО ЗАЧЕМ ТЕБЕ НУЖНА?!? – уже начинает визжать она, а мне становится довольно неловко.

– Так знает или нет? Просто, вдруг я обозналась? – почти шепчу я, в мыслях надеясь, что Ханна не начнёт вновь орать.

И не орёт. Лишь демонстративно вздыхает.

– Да, знает. А теперь говори, где ты могла увидеть Рея?

– Так его зовут Рей? – восклицаю я, хотя особо не удивляюсь. Что–ж, теперь я хоть знаю его имя.

– Отвечай.

– Да ладно, ладно. Хорошо. – и я пересказала ей весь свой сон, не упомянув лишь поцелуй (сама не знаю почему, но эта деталь показалась мне лишней).

Ханна очень долго молчала, примерно шесть минут, и я уже начала беспокоиться, не отключилась ли она, как вдруг подруга подала голос:

– Да, его зовут Рей. Я не особо хорошо знакома с ним, но прекрасно знаю, что он лучший друг Лилит, а ещё, за ними постоянно плелась та веснушчатая, Кэролайн. А твой сон, он очень странный, хотя в нём есть смысл, ведь... Ты знаешь, что человеческий мозг не умеет придумывать лица? Все, все кого ты видишь во снах, всех их ты когда–либо видела в своей жизни. Даже, если ты случайно, на секунду всмотрелась в кому–нибудь из толпы в лицо, а через секунду уже забываешь о нём, твой мозг запоминает лицо этого человека. В этом и есть подвох, ведь Рей уже как четыре года находится в коме, – на последнем слове голос Ханны дрогнул, а мои ноги покосились, что я чуть не рухнула на пол. Вот такого я уж точно не ожидала... Неужели, он предложил тогда Лилит умереть вместе с ним? Нет, это ужас какой–то... Я и не заметила, как последние слова произнесла вслух.

– Вот и я о том же. Как ты могла оказаться там, с ними? Надо всё хорошо обдумать. Встретимся за десять минут до занятий, возле школы?

– Разумеется, только вот, Ханна, можно тебя попросить?

– Конечно, о чём же просишь?

– Можешь никому–никому не рассказывать об этом разговоре? – вздыхаю я.

– Хорошо, не буду.

На том и порешили.

______________________________________________________

Дорогие читатели, хочу вас попросить: если в данной главе, или где-то ещё вы нашли опечатку или ошибку, то милости прошу вас в комментарии, исправлять.

Также призываю вас ставить звёздочки на моих главах и писать комментарии, чтобы я знала, что не зря пишу.

P.S И простите меня за такую маленькую главу.