"Ты жалка для нас", – проносится в моей голове, и я открываю глаза.
Я лежу на больничной койке, в руку воткнута игла от капельницы, а ко рту и носу подставлена кислородная маска. Всё тело ноет, от боли, неизвестного происхождения. Я не могу пошевелиться. Ничего не помню.

Через несколько минут, я в силах повернуть голову, вижу с другой стороны кровати, сидящую на стуле девушку. Её тёмно–карие, почти чёрные глаза заглядывали мне прямо в душу. Сидит, нога на ногу, не моргает. Она сидела и смотрела на меня пустым взглядом, словно статуя или кукла. Я боялась пошевелиться.

– Кто ты? – наконец выговариваю я, не отводя взгляд от незнакомки. Палата с лишь одной койкой. Мы совершенно одни.

Она усмехается.

– Меня зовут Лилит. Слышала где–нибудь это имя?

Я громко вздыхаю.
– Ничего не могу вспомнить. Что произошло?

В ноздри вдруг врывается резкий запах пирожных и молочного шоколада. Я поворачиваю голову в другую сторону, в тщетных поисках какой–нибудь еды.

– У тебя кожа цвета шоколада, так почему–бы тебе не съесть себя? – будто прочитав мои мысли, говорит девушка. Я оборачиваюсь. Она насмешливо улыбается. – А глаза у тебя голубые. Как океан. Как вода. Так почему–бы тебе не выдавить себе их, и не выпить получившийся сок? – она засмеялась. Искренне и надменно. Встав, и наконец прекратив смеяться над обидной шуткой, она сказала:

– Пойду сообщу доктору о том, что ты пришла в себя после двадцатидвухчасовой комы. Ты не представляешь, как сильно тебе повезло, – она достаёт из кармана шоколадку и открывает её, шелестя обёрткой. Смотря в мои голодные и усталые глаза, она облизывается, и аппетитно откусывает за раз половину содержимого. Затем она подходит ко мне и вкладывает в руку оставшуюся половину. – Считай это подарком от меня. Хотя, съесть тебе саму себя, очень выгодная идея, говорю тебе. Меньше будешь мучаться. – и снова она заливается громким смехом. Выходит из палаты, оставив меня одну нанаедине со своими мыслями.

На глаза наворачиваются слёзы. В голове вспоминается последнее событие. Избиение. Пальцы сжимают шоколадку, и я перевожу взгляд на свою руку. Рот в страхе открывается. Моя "шоколадная" рука перебинтована от запястья по локоть. В голове возникает вопрос: сколько те белокожие твари меня убивали, после того как я отключилась?!

А на бинте, красовалась красивым почерком красного фломастера надпись: "НИГЕР".