В изолированной комнате из предметов мебели были лишь матрас и подушка. На нём в позе лотоса сидел мальчик. Ему бы не дали больше пятнадцати лет. Он смотрел в одну точку на стене и всё думал, думал и думал. За эти два (а может три?) года он уже и не мог больше ничего делать, кроме как думать и прокручивать план побега из этого ужасного места. О планах мести он может подумать и после того, как выбереться на свободу.

Как же он ждёт тот момент, когда сможет вдохнуть свободный и свежий воздух.

В этом месте ему даже дышать трудно. Как же он ненавидит это место и людей, что испытывают на нём свои технологии, ставят на нём опыты и эксперименты. 

В комнате не был включён свет. Лишь лучи заходящего солнца еле проникали через маленькое, решёточное окошко, до которого мальчик не мог дотянуться. Это его особенно бесило. Даже всегда любимый ему закат он не мог увидеть. Как же это невыносимо...

Он много раз пытался сбежать, но даже на улицу он не успевал выйти, как его ловили и били током в наказание. О, как же он хотел бы пытать их током до смерти. Он бы наслаждался их мучениями также, как они наслаждаются и смеются над его беспомощностью и слабостью.

Да, он ещё покажет им, какого это - быть слабым.

Уже прошёл год с его последней попытки на побег. Тогда он не мог держать свой гнев в себе. Не мог думать здраво от ненависти и растерянности из-за предательства его друзей. Самых родных ему людей. Те, с кем он делился всем.

Даже последним куском его любимой пиццы с сыром. Мальчик сейчас отдал бы всё, что у него есть, лишь бы вновь попробовать эту еду.

Он сглотнул, образовавшуюся слюну при воспоминании о любимой еде. Лишь бы она ему приснилась во сне сегодня, но он знает, что этого не будет, догадывается. Ведь каждую ночь он только и видит во сне, как друзья отворачиваются от него в то время, как он кричит им не бросать его, зовёт на помощь.

Но они уходят. Безжалостно бросают. И ради чего?

Ради денег, чёрт возьми!

Продали его за деньги! Променяли десятилетнюю дружбу на чёртовы деньги!

Ничего, он им отомстит ещё. Они пожалеют, что предали его. Они на себе познают всю ту боль, через которую он проходит здесь вот уже два года!

Мальчик встал с матраса. Его ноздри трепетали от переполнявшего его гнева, а грудь вздымалась от судорожных вдохов. И он закричал.

Как же он ненавидит этих предателей и этих проклятых людей, что его мучают. Он ударил кулаком об стену.

Вот какая она, их благодарность?

Ещё удар.

Он из кожи вон лез, всё время подвергая свою жизнь опасности, чтобы спасти их от смерти несчастного случая, воров и убийц!

Ещё удар.

И вот их благодарность! Ставят на нём опыты! Пытают. Мучают. Даже еды нормальной не дают и закат увидеть не позволяют.

По глазам мальчика потекли слёзы. Жестокие люди. Теперь он больше ни за что не будет помогать им, спасать их. К чёрту их. Если такова их благодарность, то он больше не хочет спасать их.

Пусть его считали героем. Пусть он был им. Но теперь его нет. Он умер сегодня, когда не смог увидеть закат. Когда не смог поесть пиццы. Когда не смог обнять маму.

У мальчика отняли её фотографию и разорвали на кусочки перед глазами. Тогда он впервые убил двух людей и ещё двух оставил без частей тела. Так им и надо.

"Господи, мама, как же я скучаю по тебе. Что же тебе наговорили там обо мне эти предатели? - Думал он, растирая слёзы по щекам. - Надеюсь,  ты жива и здорова. Я бы даже от пиццы отказался лишь бы увидеть тебя мельком. Эти уроды и в этом мне отказали. Назвали монстром. Это они монстры, а не я!"

Он снова лёг на свою "кровать" и, свернувшись в комок, уснул.

На стене остались глубокие следы его гнева и боли. Будто он бил по ней кувалдой, а не кулаками.

С последними зашедшими лучами солнца Герой людей был убит.

А во сне мальчик наконец-то увидел пиццу с сыром, которую ему приготовила мама.