Я чувствую себя настолько эмоционально истощённой, что даже толком не помню, как добираюсь до дома. Словно на автопилоте, я открываю дверь квартиры, пропуская вперёд Чонгука, скидываю ботинки и пальто, а затем иду в кухню, чтобы накормить Каспера. После этого я направляюсь в ванную — чищу лоток и, наконец, опускаюсь в горячую воду, спрятавшись за шторкой, хоть точно знаю, что если Чонгук захочет подсмотреть за мной, его ничто не остановит.

Но даже если парень всё-таки пробирается в ванную, я об этом не узнаю. До конца вечера он ведёт себя тихо и незаметно, словно бы давая мне время как следует всё обдумать.

Провожу в ванной около часа, а затем кутаюсь в халат и иду в спальню, чтобы завалиться на кровать прямо с мокрыми после купания волосами. Знаю, что ещё пожалею об этом, но мне смертельно хочется спать, и я проваливаюсь в сон, едва голова касается подушки. Если уж я должна за что-то благодарить Чонгука, так это за избавление от бессонницы.

Утром моя причёска напоминает перекати-поле, но я, как ни странно, чувствую себя гораздо лучше. Лениво потягиваюсь и выбираюсь из постели, чтобы направиться в кухню в поисках Чонгука. Он уже привычно смотрит своё телешоу, пока Каспер завтракает из пачки, и у меня вновь мелькает мысль, что я ужасная хозяйка и просто кошмарный человек… Но Чонгук неожиданно улыбается при виде меня, и мне становится чуточку легче.

— Привет, — произносит он, и я улыбаюсь в ответ, неловко махнув ему рукой. Парень встаёт со стула, чтобы тут же оказаться рядом со мной. — Как спалось?

— Ты мне снился, — честно признаюсь, собирая в памяти обрывки сновидений. Это и правда так. — Но в моём сне ты был человеком, и мы… Не важно… Поэтому я подумала, что нам стоит поспешить. Я сейчас же приведу себя в порядок, и мы отправимся на твои поиски.

— Не торопись, — просит меня Чонгук, придержав за локоть. Его прикосновение уже привычно обжигает кожу. — У тебя ведь всего один полноценный выходной, правда? Я думал, мы проведём его вместе. Узнаем друг друга получше, посмотрим фильмы, поиграем в «вопрос-ответ»…

Серьёзно? Его жизнь, возможно, висит на волоске, а он хочет валяться на диване в обнимку, пялиться в экран и играть в игры? Каким бы заманчивым не казалось это предложение, так будет неправильно. Разве нет?

— Я думала, ты заинтересован в том, чтобы поскорее узнать о своём прошлом и вернуться к человеческой жизни, — напоминаю я, нахмурившись. Чонгук закатывает глаза.

— Да, но… ведь есть ещё вариант, что меня уже нет, — он произносит это так легко, что у меня мурашки проходятся по коже. Я неровно выдыхаю, обнимая себя руками и потирая плечи. — Моё время может быть ограничено, и я хочу провести его с тобой. Пожалуйста.

— Ты всегда будешь спекулировать на этом? — пытаюсь отшутиться, но мне совсем не весело. В горле появляется неприятная горечь.

Что, если он исчезнет в любой момент? Что, если мы никогда не будем вместе… в нормальном смысле? Что, если всё это — просто плод моего воспалённого воображения? При любом из этих раскладов мне нельзя к нему привязываться, но он… не оставляет мне шансов.

— А у нас будет «всегда»? — выдыхает вдруг Чонгук, обхватывая мой подбородок двумя пальцами, чтобы заглянуть в глаза. Но я отвожу взгляд.

— Следующий вопрос! — объявляю, с трудом возвращая себе контроль над голосом. Парень усмехается, но тут же отстраняется.

— Ладно. Хм… — он делает вид, что задумался, потирая подбородок. В нём определённо пропадает актёрский талант. — Я тебе нравлюсь?

— Дальше, — прошу снова, невольно краснея. Чонгук не удерживается от смешка, и я отвечаю ему смущённой улыбкой.

Возможно, он воспринял мою реакцию как утвердительный ответ… Ну и пусть. В конце концов, не могла же я так страстно целоваться с тем, кто мне совсем не симпатичен.

— Нельзя пропускать два вопроса подряд! Ты нарушаешь правила! — укоряет меня Чонгук, и на этот раз я не могу удержаться от смеха. Он делает вид, что зол, но едва сдерживает улыбку.

— С каких пор в этой игре появились правила? — фыркаю, скрещивая руки на груди. Чонгук неодобрительно качает головой.

— С тех пор, как ты согласилась играть в неё, — в тон мне отзывается парень, и в его глазах загорается хитрый огонёк. Не к добру это. — А за нарушение полагается штраф!

Не успеваю опомниться, как он заключает меня в объятья и прижимает к своей груди. Я хихикаю, пытаясь высвободиться, но Чонгуку всё равно удаётся перехватить меня за подбородок и коснуться лёгким поцелуем губ. Слишком идеально для обычного утра, слишком нереально для нашей ситуации… Но я позволяю себе забыть об этом, наслаждаясь моментом.

— Теперь моя очередь, — заявляю я, мягко отстраняя его от себя. Мне на самом деле есть, что спросить. — Но сперва я приму душ…

Когда я возвращаюсь, Чонгук сидит на своём привычном месте за столом и играет с Каспером, который с восторгом носится за ленточкой. Мне кажется, он больше меня рад появлению приведения в нашей квартире, ведь я играю с ним гораздо реже, чем хотелось бы.

Я включаю чайник для кофе и достаю из холодильника слегка подсохший сыр и доживающую свой срок колбасу, чтобы сделать бутерброды. У меня вечно нет времени на походы в магазин, поэтому частенько получаю нагоняй от мамы, которая приходит проводить ревизию по понедельникам.

— Так что у тебя за вопросы? — спрашивает Чонгук, как только я усаживаюсь напротив него с чашкой кофе. Он заканчивает игру с Каспером, который смотрит на меня так недовольно, словно я разрушила его отношения. — Если ты хочешь узнать, нравишься ли мне… Ответ определённо да. Ты красивая? Да. Мне с тобой интересно? Да. Хочу ли я снова увидеть тебя в душе? О даааа…

— Чувства приведения — на что это похоже? — задаю вопрос, обрывая его. Ещё немного, и я стукну его. — Они похожи на человеческие?

— Не уверен, — качает головой парень, бездумно колыхая занавески на окне. Я смотрю на него, ожидая продолжения. — Все чувства, они словно бы приглушены, они не такие острые. Я смутно помню свои человеческие эмоции, но они кажутся мне гораздо ярче и разнообразнее. Сейчас всё это менее выражено. Я не чувствую печали, страха, счастья. Иногда проскальзывает раздражение, но преобладает спокойствие. Не безразличие, а именно спокойствие. Правда, когда ты рядом, эмоции обостряются. Я могу радоваться, злиться, грустить, но это не захлёстывает меня, я всегда себя контролирую… Ну, почти всегда. Твои прикосновения — это отдельная тема.

Невольно краснею, вновь вспоминая о нашем вчерашнем поцелуе. В тот момент мне казалось, что я потеряла над собой контроль. Возможно, это случилось не только со мной.

— А что с прикосновениями? — продолжаю расспросы я, игнорируя тот факт, что теперь его очередь задавать вопрос. Кто вообще придумал эти правила? — Ты вроде говорил, что я могу причинять тебе боль?

— Верно… и наслаждение тоже, — отвечает Чонгук, прекрасно зная, что это смутит меня. Очевидно, его это забавляет. — Ты спрашивала, могут ли приведения возбуждаться? Когда ты рядом — да, я могу. Но ощущения от прикосновений тоже не совсем такие, как у людей. Я чувствую преимущественно тепло, хоть мне и не бывает холодно. Это нечто особое, похожее на огонь, который сжигает меня изнутри, при этом не причиняя вреда. Он словно заменяет кровь, запуская некоторые… реакции организма. Но я не чувствую тебя так, как мне хотелось бы, и это раздражает. Приятно скорее физически, чем морально. Я целую тебя, но не получаю от этого удовлетворения, и мне безумно хочется большего… Это достаточно полный ответ?

— Более чем, — бормочу, неловко заправляя прядь волос за ухо. Мне так и не удалось вернуть им нормальный вид, поэтому я даже рада, что сегодня останусь дома. — Теперь ты спрашивай, если хочешь.

Я уже готовлюсь к какому-нибудь пошлому вопросу, но вместо этого Чонгук неожиданно спрашивает меня о моём детстве. О родителях, о том, где выросла и почему решила съехать в столь раннем возрасте, и я с какой-то несвойственной мне лёгкостью открываюсь ему. Может, потому, что он привидение и сохранит мои секреты, а может, на самом деле этого хочу…

Рассказываю о том, как в детстве мечтала стать балериной, но не прошла отбор из-за лишнего веса и с тех пор была зациклена на диетах из-за чего едва не загремела в больницу с анорексией, но вовремя осознала, что нужно любить себя. О том, что моя мама с ранних лет говорила мне, как сильно хотела повременить с рождением второго ребёнка, но не получилось, и родилась я. А ещё вдруг о том, что никогда на самом деле не влюблялась, а просто убеждала себя во влюблённости в одноклассника, чтобы быть как все и не чувствовать себя ненормальной…

— Но теперь тебе не нужно притворяться, — произносит Чонгук, минуя стол и оказываясь рядом со мной. Он опускается на корточки и заглядывает мне в глаза. — Я рядом и считаю, что не видел никого прекраснее тебя. Ни в этой, ни в человеческой жизни. Ты просто не можешь не нравиться.

— Правда? — шепчу, чувствуя себя такой до ужаса наивной… Но мне всё равно.

Чонгук протягивает руку, чтобы коснуться пальцами моей щеки. Он убирает с лица прядь волос и медленно кивает, улыбаясь.

— Что бы не случилось дальше, я буду заботиться о тебе, — говорит парень, глядя мне в глаза, отчего сердце в груди ускоряет ход. Боже мой… — Обещаю.

— Обещаешь? — эхом повторяю, потянувшись к нему. Но ответом мне служит умопомрачительно жаркий поцелуй…