Александр стоял в дверях, наблюдая за закрывшим глаза Сандерсом и улыбался. Даже сейчас, когда Рик не смотрел на него, он не мог показать всех своих чувств. Его улыбка была нерешительная, еле заметная.  Но вот блеск в глазах, смотрящих на этого парня, выдавал его с головой, уж слишком ярким, слишком обожающим был этот взгляд, если бы объект его обожания не был обладателем одной-единственной извилины, пунктиром проложившей себе путь через оба полушария.

Александр смирился со своей участью и надеялся лишь на то, что рано или поздно его чувства иссохнут, и он сможет отпустить это чудо от себя и быть ему просто хорошим другом.

Рик зашевелился и сел, открывая глаза. Александр сбросил морок и смущённо улыбнулся парню, выжидательно смотрящему на него.

-  Прости, - парень оттолкнулся плечом от косяка двери и вошёл в комнату.  - Твое какао.

Кружка, над которой все еще вился пар, аккуратно опустилась на столик перед Сандерсом.

Мелкий охватил ее своими изящными пальцами, с удовольствием потянув носом, забавно сморщив его. Александр следил за каждым его движением с плохо скрытым восхищением, словно за магическим действом. Сморщенный носик, застал его врасплох. Парксон издал какой-то писк и тут же спрятал глаза, уткнувшись в учебник. Рик, как раз делавший первый глоток, оторвался от кружки и посмотрел на него с подозрением.

- Ты в порядке?

Александр закивал и, прижав ладонь к груди, закашлял. 

- Что-то в горло попало, - пояснил он, прокашливаясь.

Но Рик уже потерял к нему интерес, углубившись в свой телефон.

- Рик, нам нужно заниматься, -  осторожно заметил Александр спустя десять минут, в течение которых Рики продолжал пялиться в свой телефон, не собираясь возвращаться к учебе.

И "нам" он сказал только из вежливости. Парксон был образцовым студентом, учился на отлично и сидел рядом с другом, делая вид, что что-то зубрит, чисто за компанию. Он мог сдать экзамен хоть сейчас.

Сандерс, в отличие от него, успехами в учебе хвастать не мог. Нет, тупым он, конечно, не был, но усидеть на месте, когда перед ним скучный учебник, было для парня весьма проблематично.

Неожиданно Рик слушается его. Он конечно цыкает, закатывает глаза и бубнит про себя: "Да, мамочка! Конечно, мамочка!" , но откладывает телефон в сторону и открывает учебник. Александр не может скрыть довольной улыбки. Навряд ли кому-нибудь еще удавалось вернуть Сандерса к учебе все одной лишь фразой. И он решает простимулировать такое послушание.

- Вот сдадим экзамен. Приедет Макс. И мы, все вместе, поедем на пляж. Будет здорово! Макс тебе обязательно понравится, - произносит Александр с наибольшим воодушевлением, на которое  был способен.

Лучше бы он этого не говорил.

Рик поднимает на него глаза и со злостью захлопывает только что открытый учебник.

-  Да ты достал меня со своим Максом! Макс то, Макс се. Макс, Макс, Макс! Уже полгода твердишь, как попугай. Он тебе даже не настоящий родственник. Ты его видишь раз в год. С чего ты от него так течешь? Это твой замечательный Макс тебя от хулиганов защищал? Это он после этого неделю фингалами на обоих глазах светил? Это у него шрам на пол-морды?

- Он совсем маленький и незаметный, - осторожно скорректировал последнее высказывание Александр, который сегодня говорил почему-то все невпопад.

В ответ на эту поправку мелкий аж взвился. Он подскочил с пола, открывая и закрывая рот.

- Это?! - он ткнул себя пальцем в лицо. - Это маленький и незаметный?

Возмущению Рики не было предела. Он сорвался с места и заметался по комнате, открывая и закрывая ящики стола и роясь в них.

- Что ты делаешь? - Александр наблюдал за мельтешением парня.

- Ищу линейку. Я тебе покажу, какой он маленький! Сейчас померяешь! О, нашел!

Зажав в руке обломок оранжевой линейки, оставшийся у него со школьных времен, он подошёл к Александру и, протянув ее другу, снова ткнул себя пальцем поверх губы:

- Мерь! - приказал он, и Александр послушно прислонил пластик к его лицу.

Он и без всякой линейки знал, что еле заметная полоска справа над верхней губой чуть меньше сантиметра, как и знал, что какао для Рика делается с двумя ложками сахара. Что спать он любит с правой стороны кровати и у него аллергия на орехи, а любимый цвет синий. Что он боится высоты и думает, что об этом никто не знает.

- Ну что? – спрашивает его, залипшего на губах, их хозяин.

Александр отстраняется и кивает головой:

- И правда, он очень большой. Но он делает твое лицо таким мужественным! - на полном серьезе заявляет он, и почти не кривит душой.

Рик, собиравшийся уже что-то сказать, смутился от такого неожиданного комплимента.

- Ой, все! Что прицепился-то! Только заниматься мешаешь, - забурчал он, возвращаясь на свое место.

Александр спрятал улыбку и глаза, уткнувшись в учебник.

Кажется, он сказал что-то лишнее. Ему надо быть осторожнее с тем, что он говорит. Выдавать свои чувства совсем не входило в его планы. Оставалось лишь надеяться, что Рик не придаст его словам особого значения.

Он просто представить не мог, что случится, если этот парень заподозрит что-то. Хотя, почему не мог. Очень даже мог. Он представлял себе это каждый раз, когда фантазия заводила его в голубые дебри, где он набирался смелости и брал Рики за руку. Смотрел ему в глаза и говорил:  "Я люблю тебя".

В лучшем случае Рик его ударит. В худшем, подымет на смех. Третьего не дано.

В любом варианте он потеряет и друга, и смысл своей жизни.

И всё же, где-то  глубоко-глубоко внутри него, маленький испуганный мальчик ждал, что однажды, когда он почти потеряет надежду, словно из ниоткуда появится рука, которая крепко сожмет его пальцы и уведет за собой, всё равно куда, лишь бы вместе.