- Сынок... Я могу у тебя кое-что спросить?

Юнги домывает тарелку, вытирает руки и оборачивается к матери, присевшей позади на стул.

- О Чимине?
- Д... Да...

На улице ночь, Юнми уснула в обнимку с ноутбуком, радостная, что брат не только привел ее домой, но и сам останется, лучшего момента для такого разговора не придумаешь.

- Ты же все видела там, на горке.
- У вас правда отношения?
- И очень серьезные.
- Как так вышло?
- С Чимином?
- Вообще. Как ты понял, что...

Юнги улыбнулся. Мама Чима явно подготовила ее к такому явлению, как «наши сыновья любят друг друга», и госпожа Мин честно пытается быть толерантной, но заметно, что ей это дается с трудом.

- Мне было пятнадцать, когда я снова остался один без бабули Чо. И там, где я нашел новый дом, был один парень, ему тогда было тридцать.

Мать испуганно распахнула глаза и закрыла рот ладонью.

- Не паникуй. Иначе не расскажу.

Она тут же подобралась, выпрямилась и всем видом показала, что будет молодцом.

- Ничего он мне не сделал. Просто заботился, как о младшем брате, потому что ему жалко стало худого бледного меня, если верить его словам. Он учил меня открывать замки, различать наркотики по запаху и не попадаться в руки полиции. Да-да, наркотики, мам, там, где я жил, они были везде, не делай такие глаза. Они меня не впечатлили, я побаловался пару раз, понял, какие к чему ведут, и забыл, - мать облегченно выдохнула, - В общем, я был ему благодарен за помощь, постоянно таскал долю от добычи и даже пару раз помогал, стоя на стреме, пока он проворачивал свои взрослые бандитские дела. Но суть не в этом, а в том, что однажды я понял, что...

Юнги замолчал, подбирая слова, мать выжидающе сдвинула брови вместе и нервно кусала губы.

- В общем, это выросло из благодарности. Он был ко мне добр, я к нему тянулся, наложи туда жизнь, которой мы жили, и все само складывается.
- Ты полюбил его?
- Не думаю, что любил. Просто он мне нравился.
- А Чимина...
- Люблю. И сразу хочу предупредить - не вздумай пытаться что-то менять. Если есть что-то, способное меня вывести из себя - это попытка его у меня отнять.
- Я не...
- Серьезно, мам. Я вижу, что тебя коробит эта сторона меня, но умоляю - даже не думай в нее лезть. Я не смогу смолчать. И простить тоже. Чимин для меня - всё. Еще до того, как у меня появилась вдруг семья, друзья и новая жизнь - он был тем, кто заставил поверить в эту самую жизнь. И если встанет выбор - все вы или он, я выберу его. Я честен с тобой, обещай мне, что тоже будешь честной. Ладно, мам?
- Да...
- Мам?
- Да, Юнги, я все понимаю... Просто твои слова так жестоко звучат...
- Просто не заставляй меня выбирать. Он тебе понравится, он сама доброта, он воспитан людьми, которые сейчас безоговорочно бросились тебе на помощь.

При этих словах ее лицо смягчилось, и она закивала. В конце концов, если госпожа Пак любит своего Чимина несмотря ни на что, почему она не сможет так же со своим сыном? Она видела, как принимают Юнги в доме Паков, как та женщина искренне рада ему, все время пытается обнять, накормить, и отчитывает за него Чимина, если ей кажется, что тот за своим парнем не ухаживает как следует. Это ведь так просто - позволить людям быть счастливыми, если их счастье никому не мешает.
Конечно, та сцена поцелуя до сих пор стоит в ее памяти, заставляя смущаться, но...

- Радуйся, женщина, что твой ребенок в порядке! - Спорит она сама с собой, - А его выбор - не твое дело!

И уходит спать к себе, по дороге заглянув к Юнми и убрав с кровати ноутбук, чтобы хорошо накрыть спящую дочь. Вспоминает, как Юнги отчитал ее за травку возле дома, и улыбается. Такой взрослый, ее мальчик. Сам вырос среди наркотиков, не поддался, а теперь тихо, чтобы никто не слышал, но жестко ругает за это сестру.
Кажется, в жизни госпожи Мин наконец появилась поддержка и опора.

Чимин стоит среди пустыря, спрятавшись за куском полуразрушенной стены, и подсматривает.
Двое сидят на деревяшках, свесив ноги со снежного склона, разговаривают и едят чипсы из одного пакета.

- А Чимин скоро придет?
- Обещал скоро.
- Я, кажется, не нравлюсь ему.
- Он просто ревнует.
- Серьезно?

Чиму кажется, что его щеки полыхают огнем, так он вскипел от этого предательства.

- Не обижай его, Юнми. Он дорог мне.
- Я и не думала! Просто хотела познакомиться...
- Так, по-твоему, знакомятся? С пошлыми намеками?
- Что-о? С какими такими пошлыми, я только сказала, что он красавчик!
- Он мой красавчик, ясно? - Мин щелкает девчонку по носу, - Не лезь к нему, а то я тоже буду ревновать.
- Ладно... Но разговаривать-то с ним можно?
- Конечно, можно. Он, между прочим, очень умный.
- А он спортом занимается, да?
- Борды и качалка.
- А ты?
- Я похож на спортсмена?
- Не-а.
- Ну и чего тогда спрашиваешь?
- Врушка.
- Это почему?
- Я слышала, как Тэхен и Чонгук говорили, как ты играешь в баскетбол.
- Пх-х, тоже мне, спорт. Это самая дворовая игра, чтоб ты знала.
- Хочу посмотреть.
- Успеешь.
- Вау, какой браслет! Подари!

Юнги смотрит, как тонкие пальцы вращают шипованную побрякушку на его запястье, улыбается и отвечает:

- Не-а.
- Ну братик!
- Даже не проси. Ты и так отжала у меня уже две рубашки!
- Ну почему-у?
- Его подарил Чимин.

Рыжий не знает даже, чему больше радоваться - тому, что Юнги так ценит его подарок, или тому, что Юнми, едва услышав причину, сразу отстала, благоговейно надвинув на браслет рукав куртки брата.

- Он классный у тебя, - говорит она Мину, - Если у меня будет парень, хочу чтобы был как ты или Чим.
- Если?
- Ну... Вдруг у меня будет девушка.

Чим вовремя заткнул себе рот, чтобы не заржать от вида вытянувшегося лица Юнги.

- Че?
- А что?

Что... Юнги и сам не знает, что, но как-то перекосило. Представил себе лицо матери, если Юнми начнет встречаться с девушкой... И ведь будет еще и гордиться этим, братик же тоже того... Вот черт.

- Привет, близняшки! - Чим решил, что момент самый подходящий для выползания из засады, и не ошибся, позволив отложить непростой разговор до лучших времен.
- Привет, Рыжик! - Широко улыбнулась Юнми. Юнги при этом посмотрел на нее взглядом «да ты офигела, мелочь?» - Можно звать тебя Рыжик?
- Нельзя.
- Блин, вы такие серьезные, ужас.
- Заведи себе своего и зови на здоровье. - Чимин улыбается, а девчонка удивленно смеется от первого в ее сторону адекватного диалога. А потом двигается в сторону от брата и хлопает ладошкой по доске, приглашая сесть в середину.

Чим с королевским величием принимает эти уступки, даже несмотря на то, что взгляд у Юнми хитрющий-прехитрющий, садится на нагретое место и принимает пачку чипсов от Юнги.

- А вы чего тут вообще сидите на холоде? Другого места не нашли?
- Я хочу познакомить Юнги кое с кем. Это наше с ним место.
- Отлично. Буду знать, где его искать, чтобы вломить за то, что ты траву дуешь.

У Юнми лицо вытягивается от шока, Чим жует чипсы, поглядывая то вправо, то влево, и хихикает. Он-то знает про Джина. И про то, что Юнги его знает - тоже, а мелкая нет, сидит офигевает.

- Что смотришь? В следующий раз и карманы проверю, думаешь, я не учуял, что ты с утра добавила?
- Ну братик... - надула она губы.
- У нас сажают за это, Юнми. Просто осознай это. Я даже не лечу тебя угрозами, что это ведет к еще худшей дури, ты сама умная, но гонять буду, учти. Я видел, чем это кончается.

Юнми серьезно надулась, встала и закурила, вытащив сигарету из пачки Юнги, Чим сидел, глядя, как они дымят, и думал, что погонять мелкую вообще за курево тоже не мешало бы, но дело не его, ладно.

Джин приходит немного растрепанный, с красным носом, и на претензии Юнги реагирует сощуренным взглядом в сторону Юнми.

- Опять?
- Ну хен!
- Хен? - охренел Чим.
- Я тебя просил? - продолжил Джин.
- Ну всего разок... Я нервничала!
- Я тебя просил?
- Просил... - она виновато потупилась, шаркая ногой по окурку в снегу.
- А этого недодиллера я еще поймаю.
- Не надо, хен! Я сама его просила, он не виноват!
- А я его предупреждал, чтобы не давал тебе всякую дрянь. Так что вы оба нарвались.
- Он же меня за шестерку держать будет! Ну не подставляй меня, хен! Ну пожалуйста!
- Зато он больше не будет подставлять меня!

Юнги и Чимин слушали этих двоих и дружно пропитывались уважением к хену с розовыми волосами. Мин даже плюнул дальше разбираться, оставил это на волю Джина, похлопав его по спине и проигнорировав обиженное лицо сестры, демонстративно вручил ему устное разрешение быть воспитателем, а Джин ответил:

- Нет, братишка, теперь эта честь принадлежит тебе, ты же нашелся.

Потом они с полчаса бесили Юнми тем, что не признавались, откуда знакомы, она подозрительно косилась то на Джина, то на Юнги, задавала миллион вопросов, и злилась на двух «старикашек», где-то ее обманывающих, но непонятно где. Потом вцепилась в Чимина, заставляя его идти с ней чуть позади и устроила допрос уже ему, только все без толку.

Через пару дней Мин вернулся домой под предлогом хвостов по рабочим сменам в клубах, оставив рыжего на родителей и остальных, так как у того еще было пять дней отпуска, который он специально взял, чтобы побывать в Пусане на время воссоединения Юнги с семьей.
На самом деле он сбежал. От бесконечной суеты, отсутствия покоя и уединения, и чтобы собраться с мыслями, в конце концов. Отрабатывал смены, запирался в их с Чимом гнездышке и наслаждался тишиной, раскладывая по полочкам события последних дней, и на более-менее сносный дзен ушло четыре дня, на пятый он проснулся с ясными мыслями, настроенный на новую жизнь, расставивший все по местам в голове и смирившийся с тем, что теперь покой ему будет только сниться с таким количеством «опекающих».

Положил еще один конверт на холодильник. В ответ ему на голову посыпалось штук пять, пришлось с ругательствами собирать и пихать обратно, мысленно пообещав себе заставить Чимина эти деньги все же потратить на что-нибудь полезное.

- Ну ты скоро, хе-е-ен?

Веселое лицо Тэхена в камере явно уже слегка поддато, Мин стоит на вокзале в ожидании поезда и отвечает, что уже выезжает, и чтобы пить без него не начинали, особенно мелкая, которая на заднем плане упорно пыталась оседлать спину Чима, вопя «покатай меня, большая черепаха!». Тэхен поклялся дождаться (брехло несчастное), заставил Гука помахать в камеру и сказать, что он за всеми проследит.
Ну-ну.