— Юки! Юки! А, вот ты где, — запыхавшийся Казухиро нашёл собиравшего лепестки юношу в аллее. — Хозяин лютует. Уж и вода в фуро остыла. Говорит, не сносить нам всем головы. Выручай!

Тот схватил корзинку с лепестками и бросился бегом в дом. Казухиро еле поспевал за ним. Издалека слышались гневные угрозы.

— Подайте мне немедленно меч! — кричал Иоши. — И пусть выйдет тот, кто посмел плеснуть кипятком в лицо самураю!

Очередной ушат с грохотом ударил в стену и упал, перекатываясь. Юноша остановился у входа в баню. О-Такэ в мокром кимоно дрожала, спрятавшись за дверью. Другие слуги боязливо выглядывали из окон, предупредительно задвинув ставни. Повсюду разбросаны пустые ушата, а ведро раскололось от сильного удара.

— Поскользнулась она, — прошептал догнавший юношу Казухиро. — Любит хозяин плескаться. Вот она и того.

Из бочки торчала голова самурая. На вид было ему года двадцать два, на лицо белый, брови стрелками, красивые, взгляд невидящих глаз суровый и прямой, длинные мокрые волосы облепили плечи. Юки передал Казухиро корзинку и взял с полки меч. Отделка чёрной рукояти была немного попорчена, гарда из старого заморского железа слегка трачена ржой. С ножен свисал синий шнурок. Самурай замер, услышав возню, и повернул голову к Юки. Юноша подошёл к бочке и опустился на колени, протягивая меч.

— Для меня большая честь быть убитым вами, — сказал он. — Позвольте только подстелить рогожку, чтобы не залить здесь всё кровью.

Иоши встал, обнажая бледную грудь, нащупал руками меч, потянул его к себе. Шу-ух! Лезвие прочертило воздух и со стуком воткнулось в низкий потолок. Самурай глубоко вздохнул. Он с трудом вытащил из дерева меч, на ощупь вставил его в ножны и бросил юноше.

— Ты недостоин смерти от руки такого воина, как я! — гордо сказал Иоши. — Помоги мне одеться.

Казухиро облегчённо покачал головой и жестами позвал слуг. Баня наполнилась гомоном, слуги притащили нежное голубое хаори и серые хакама. Иоши помогли вылезти из бочки, и Юки накинул на самурая полотенце. Подгоняя слуг, Казухиро с поклоном удалился.

— Зачем взял вину на себя? — грозно спросил Иоши, когда услышал, что дверь закрылась.

— Мне нечего терять, господин, — тихо ответил Юки, он всё никак не мог справиться с поясом. — Смерть от вашей руки будет неслыханным почётом для меня.

— Проводи меня в сад, хочу насладиться цветением сакуры, — голос Иоши был ровен и твёрд. Он уже полностью владел собой. — Волосы мне не заплетай.

Юки помог ему надеть кожаные сандалии, и они вышли из бани.

Цветущие вишни были удивительно красивы. Ветви едва качались на ветру, и нежные розовые лепестки опадали на землю, устилая её волшебным ковром. Яркий день был в разгаре, солнечные лучи прорезали лёгкую дымку облаков, искрились в глазах, заставляли Юки жмуриться.

Они долго шли молча. Где-то вдалеке слышались шелест воды и скрип водяной мельницы.

Иоши вытянул руку и ловил на ладонь планирующие лепестки.

— Яркое ли сейчас солнце? — спросил Иоши. — Я чувствую его лучи на своём лице.

— Да, — помедлив ответил Юки. — Очень яркое, господин. День только разменял свою половину.

— Это хорошо. Успеем позаниматься. Напомни мне, как звали того вора, что бросил тебя здесь.

— Акио, господин.

— Ты всё ещё любишь его?

— Нет, господин, — Юки грустно вздохнул. — Но любил.

— Мне сложно понять его мотивы. Разве можно променять какие-то стихи на того, кто тебя любит?

— Это не простые стихи, господин. В нашем мире ваши хокку считаются утерянными. Тетрадь, что он украл, стоит очень больших денег. А я не стою ничего.

— Здесь слугу тоже не ценят. Это всё равно что собака, — Иоши наморщил лоб. — Да и стихи не настолько ценны. Всегда можно придумать новые. К тому же я не смогу их прочитать. Для меня вся их прелесть в мгновенье создания. В новизне ощущений. В скоротечности времени. А вы привязываетесь к старью. Ещё и продаёте его за большие деньги, — он покачал головой.

После обеда они расположились в большом зале. Иоши показывал Юки приёмы боя на деревянных мечах, но тот ловко уворачивался. Тогда Иоши разозлился и хотел было серьёзно поколотить Юки, но дал ему увернуться, хотя и чувствовал куда нужно бить. Палка со свистом рассекла воздух на расстоянии ладони от плеча Юки. Попади Иоши, и Юки пришлось бы несладко.

— Теперь бросай, — разгорячённый Иоши встал в центре зала, вытянув меч.

Юноша взял корзину с яблоками и размахнулся.

Первое яблоко пролетело мимо головы Иоши. Клинок жадно разрезал воздух. Следующее целёхоньким угодило Иоши в грудь. Самурай ловко орудовал мечом, иногда буквально в сантиметре от яблока, но не попал ни в одно из них. Иоши уже начал терять самообладание. Юки тихонько достал заранее разрезанное яблоко и швырнул. Снова лёгкий шелест меча, и на пол упали две ровные половинки.

Услышав стук обеих половинок, Иоши не поверил своим ушам. Он бросил меч и кинулся на пол, подобрал половинки яблока, нюхал их, гладил пальцами влажный ещё срез.

— Мне нужно уединиться, — Иоши не скрывал своего волнения. — Придёшь вечером в мою спальню. Возьми с собой тушечницу и бумагу. А теперь убирайся!

Едва шаги юноши стихли, Иоши сел на пол и заплакал.

После ужина он сидел голым на футоне, накинув на себя одеяло. Слушал возню прислуги в доме, потрескивание свечи в тусклом пионовом фонаре, да шелест ветра, уносящего лепестки сакуры. Было неспокойно на душе. Тревожно. Ожидание тяготило его.

Когда он услышал шаги Юки, то сразу успокоился. И почему ему так тревожно без него?

— Я пришёл, господин, — Юки сел на пол перед ним, стукнула о пол тушница, зашуршали листы бумаги.

Иоши вслушивался в неровное дыхание Юки, выдававшее его волнение.

— Прежде, чем мы начнём, — Иоши постарался смягчить свой голос. — Я хочу, чтобы ты ответил мне на один вопрос. Зачем ты рассыпаешь лепестки в моей спальне? Я знаю, что это ты.

— Да, господин, — слышно было, как у Юки участилось дыхание. — Я хочу, чтобы вы чувствовали под ногами слёзы сакуры, когда проснётесь. Вы не знаете своей красоты, и я хотел, чтобы вы почувствовали её хоть так.

— Красоты?! — вскричал Иоши. — Ты обманул меня с яблоком!

— Да, господин, можете убить меня, но я ничего не могу с собой поделать.

— Ты выставляешь меня жалким!

— Но этого никто не видит, и я не хотел вас обидеть.

— Когда-нибудь я всё же убью тебя, — сказал Иоши, понимая, что никогда этого не сделает. — Ты готов записывать?

— Да, господин.

— Можешь забрать себе то, что запишешь. Если вернёшься, сможешь заработать. Мне понравилось про слёзы сакуры. Пусть будет так:

Лети, лепесток,
Сакуры весенней слезу
Уносит ветерок.

— Это самое лучшее хокку, что я слышал, господин!

— Не льсти мне. Записал?

— Да, господин. Сегодня великий день для вас!

— И для тебя тоже, — Иоши улыбнулся своим мыслям. — Пиши следующее:

Отогнали сны
Юноши сладкие уста
Мечты весны.

Слышно было, как Юки усердно водит кистью по бумаге. Вдруг он остановился.

— Господин? — подал он взволнованный голос.

— Погаси-ка фонарь, — Иоши скинул с себя одеяло.