— Сестрёнка, а где мука?

    Сестры Хигучи решили приготовить небольшой пирог в честь долгожданного выходного старшей. Ичиё окидывает взглядом полки.

— На третьей полке справа.

— О, увидела. Спасибо, сестрёнка Ичиё.

    Старшая пожимает  плечами в ответ и поправляет светлые волосы, затянутые в тугой хвост.

— Как думаешь, с какой начинкой приготовить? – младшая вновь повернулась к своей сестре.

— Думаю...

    Но договорить ей не дал тихий, но настойчивый стук в дверь. Кто бы это мог быть? Хигучи-старшая терялась в догадках. Другие мафиози? Вряд ли, босс точно дал знать, что ничего не случится, если она отдохнёт один день.

— Сестрёнка, открой дверь, я справлюсь сама. Подай миску, пожалуйста.

    Блондинка протягивает сестре миску и подходит к двери. Стук продолжается, становясь более настойчивым и громким. Ичиё осторожно открывает дверь.

— А-Акутагава-семпай? – Ичиё удивлённо и чуть испуганно смотрит на Рюноске. Взгляд девушки скользит по хмурому, болезненно-бледному лицу, искривлённому в гримасе, по белой рубашке, на которой расползлось алое пятно... Это что, кровь?

    Акутагава еле входит в квартиру. Очнувшись, Хигучи-старшая снимает чёрный плащ с брюнета и, взяв его под локоть, ведёт в комнату. Проходя мимо кухни, она бросает сестре:

— Неси аптечку, быстро!

    Младшая выглядывает из кухни. Всё поняв, тянется к самой верхней полке, достаёт оттуда необходимое и несёт Ичиё.

— Спасибо. Иди в комнату.

    Сестра послушно кивает и уходит. Она уже привыкла к некоторым особенностям работы своей старшей сестрёнки, поэтому не очень удивилась.

    Ичиё осторожно укладывает семпая на кровать и достаёт из аптечки всё что нужно.

— Акутагава-семпай, что про...

— Заткнись, – Рюноске недовольно смотрит на кохая. — Не задавай лишних вопросов.

    Блондинка чуть кивает. Косится на рубашку Акутагавы и спрашивает:

— Можно?

— Нет.

— Но вы ранены! – в груди Хигучи начинает закипать возмущение. Она его телохранитель, в конце-то концов! Почему он так наплевательски относится к себе?

    Брюнет заходится в приступе кашля. В чёрных глазах мученическое выражение, лицо кривится от боли.

— И всё же я обработаю вам раны! – Ичиё решительно тянется к воротнику семпая и ослабляет жабо, но её руку резко отталкивают.

— Я сказал нет.

— Но ведь...

— Замолкни. Это приказ.

    Но в этот раз Хигучи решила нарушить приказ Рюноске, хоть это и чревато последствиями. Довольно нехорошими последствиями, но здоровье и жизнь Акутагавы важнее.

    Ичиё прижимает брюнета к кровати и начинает действовать. Буквально сдёргивает с него рубашку, касаясь тела, из-за чего слегка краснеет. Семпай пытается сопротивляться, но раны мешают ему.

    В итоге Рюноске просто смирился со своей участью и дал обработать и перевязать свои раны.

                                ***

— Вот и всё! – Хигучи сияла, как начищенный пятак. — А теперь отдыхайте, Акутагава-семпай!

    Ичиё была готова уходить, но её дёрнули за руку. Девушка обернулась: чёрные глаза смотрели на неё уже не презрительно, а... благодарно?

— Что-то ещё, семпай?

— Не уходи...

    Блондинка в шоке замирает. Чтобы сам великий и ужасный мафиози Акутагава Рюноске говорил такое? Девушка присаживается на край кровати и нежно улыбается:

— Не уйду.