Утро. Пасмурное и серое. Противный осенний дождь громко стучит по стёклам. Я медленно открываю глаза, и на меня потоком обрушивается горькое осознание – Техёна в городе больше нет.

Сегодня мой первый день выхода на работу в издательство «Книжкин дом». И мой первый день без Тэ. Вчера ночью самолёт унёс его в Пусан вместе с матерью.

Меня захлёстывает отчаяние. Я с трудом заставляю себя идти в ванную комнату и укладывать волосы. Ничего не помогает. Даже сообщение от Тэ с красивой картинкой, на которой пылающие алые розы и подпись «люблю тебя», никак не поднимает настроение. Скорее, оно ещё больше намекает на то, что мы далеко друг от друга, и вряд ли скоро увидимся.

– Сочувствую, – понимающе вздыхает Джису, когда я прихожу на кухню.

Мне же даже кофе в горло не лезет. Эти несколько дней рядом с Кимом изменили всю мою жизнь. Кажется, ничего не будет прежним.

Как всегда, я опаздываю на работу. Выбегаю из дома. Стучу каблучками туфель по тротуару и уже возле автобусной остановки понимаю, что не взяла с собой зонтик. Дождь, остановившийся на полчаса, вдруг решает пролиться на землю с новой силой. Он стучит по стеклам подошедшего маршрутного такси и смывает мой пропитанный осенним солнцем роман с Кимом.

Я сажусь на свободное место возле окна, закрываю глаза и вижу Техёна. Вот он смеётся, вот поддразнивает меня... Вносит панкейки, которые сам приготовил на завтрак. Упрямо тащит меня кататься на катере, потому что, по его мнению, наш короткий осенний роман не может закончиться только из-за того, что ему надо уезжать... Нет, до встречи с ним я не знала, что такое любить.

Промокшая до нитки, я вхожу в просторный холл нашего издательства и спешу к лифту. Удивительно, впервые я не ищу глазами Чона. Теперь мне кажется это смешным – сравнивать свои жалкие попытки вернуть Чонгука и то чувство, которое вспыхнуло между мной и Техёном.

– Дженни! Вернулась!

Шим Джиюн у входа в отдел бросается ко мне с такой радостью, словно я – его единственное спасение от всех несчастий.
– Что нового? – пытаюсь улыбаться я.
– Чайник купили. Автомат с кофе в холле окончательно навернулся, – с гордостью сообщает он. – Сделать тебе чашечку кофе?
– Нет, лучше не стоит, – вспомнив, как уже один раз попала под горячую руку Пак, качаю головой я. – Джиюн, мне надо, чтобы ты посмотрел материалы, которые я собрала по Киму прежде, чем их увидит Пак Давон.
– Идём к моему компьютеру.

Мы вместе садимся за рабочий стол, и я вручаю ему флешку. Некоторое время он листает материалы. Фотографии, события, мои пометки о том, какой Техён на самом деле.
– А сам Ким видел то, что ты сделала? – потирает подбородок Джиюн.
– Видел. Правда, не уверена, что он вообще вникал в тему, – как можно безразличнее пожимаю плечами я.
– У тебя неплохой стиль. Ты писать никогда не пробовала? – посматривает на меня Джиюн.
– Иногда и в стол, – смущённо отвечаю я.
– Надо пробовать ещё. Ты же в издательстве работаешь, – подмигивает мне он. – Кстати, Ким твой так контракт и не подписал.
– Ему пришлось срочно уехать. У его мамы помолвка в Пусане.
– Как интересно! Только Пак он об этом не сообщил.
– Может, не успел? – растерянно пожимаю плечами я.

Впрочем, это не моё дело, как они подпишут контракт с госпожой Пак.

Через полчаса меня вызывают в приёмную. Я зажимаю флешку в руке и смело иду в кабинет главного редактора.

В приёмной я наталкиваюсь на мило воркующих Чонха и Чонгука. Они сидят так близко друг к другу, что кажется, ещё сантиметр, и сольются в единое целое.

– Дженни, привет, – оторвавшись от своей новой пассии, осоловевшим взглядом подмигивает мне мой бывший.
– Привет, – равнодушно пожимаю плечами я и иду мимо. Честно говоря, мне всё равно. Внутри даже ничего не дрогнуло. Как будто я Чона никогда и не любила.

Пак восседает за своим огромным столом и с нетерпением поблёскивает своими маленькими глазками. Почему-то она напоминает мне акулу, желающую как можно скорее заглотить наживку.

– Ну, Дженни, как у тебя дела? – вкрадчиво улыбается мне она.
– Материал здесь. Называется «Техён», – протягиваю ей флешку я.
– Отлично. Я почитаю, а ты зайди после обеденного перерыва. Посмотрим, заработала ли ты на премию, – с усмешкой произносит она.

Мне неприятны её слова. В глубине души снова появляется желание уволиться из издательства и найти себе другую работу.

– Хорошо, зайду после обеда, – бормочу я.

Конечно, у меня нет силы воли сказать в ответ что-то такое же гадкое, как и то, что сказала мне она. Кто я здесь? Просто девочка на побегушках. Помощник дизайнера, которого можно использовать в своих интересах.

В обеденный перерыв я пришла в «Green Cafe» раньше всех. Моё  любимое место у окна было свободно. Я купила кофе и сэндвич с курицей и поспешила его занять. Пусть Чон со своей юной подружкой поищут себе другой столик.

Я заняла место как раз вовремя. Через пару минут у входа замаячили Чон и Чонха. Лицо моей соперницы вытянулось от неожиданности – негласно до этого никто не смел занимать место у окна.

Я мило улыбнулась и принялась за курицу. Чонха начала что-то возмущённо шипеть Чонгуку на ухо.

Пока они перешёптывались, в кафе появился Джиюн. Заметив меня у окна, он быстро купил свою порцию салата с отбивной и, обогнув возмущённую чету влюблённых, приземлился прямо рядом со мной.

– Решила объявить им негласную войну? – хихикнул он.
– Да. Пусть поищут другое место, – отозвалась я.
– Чонха тебе этого не простит.
– Мне плевать, – с удовлетворением наблюдая за тем, как моя соперница недовольно тащится за столик в углу кофейни, выдохнула я.
– А ты опасная... – развеселился Джиюн.
– А ты как думал?
– Я думал, что ты тихая и скромная мышка, которая никогда не посмеет высунуть из норки свой носик.
– Просто мне надоело, что меня используют. Чонха заняла моё место у окошка, Пак Давон не имела права требовать от меня, чтобы я делала работу, за которую мне не платят, но потребовала...
– Вопрос в том, Дженни, почему ты согласилась выполнить эту работу, несмотря на то, что она шла вразрез с твоим трудовым договором, – набивая рот салатом из свежих овощей, промычал Джиюн.
– Потому что я боюсь ответить «нет», – нахмурилась я.

Это было правдой. Я работала второй год, но так и не научилась отстаивать своё мнение.

Джиюн сочувственно мне улыбнулся и продолжил жевать свой салат с курицей, своим сочувствием окончательно испортив мне настроение.

После обеденного перерыва я снова отправилась в приёмную. Чонха зыркнула на меня, как на самого злого врага, чем вызвала очень приятные эмоции. Нечего за мамочкиной спиной прятаться. Надела на голову корону и считает, что ей всё можно.

– Заходи, Дженни, – пробасила Пак.

От её взгляда мне стало не по себе.

– Твоя работа – это дилетантство сплошной воды, – насмешливо произнесла она. – Поэтому никакой премии я тебе, конечно же, не выпишу. Текст, который ты создала, напоминает смазливые розовые сопли влюбленной девчонки. Я, конечно, понимаю, что в Кима невозможно не влюбиться, но не до такой же степени! Твой текст мы порежем, разбавим его работой настоящих мастеров, и возможно, получится сносная работа.

По сердцу, будто полоснули ножом. Я не спала из-за этого проекта несколько ночей подряд, всё торопилась, подгоняла. Возможно, я не мастер текстов, но, чёрт возьми, это моя работа!

– А как же... авторское право? – впилась взглядом в начальницу я.
– Что? – вытаращила глаза она. – Какое такое право?! Ты помогаешь создавать обложки, Дженни! У тебя было задание от редакции. Ты выполнила его на твёрдую троечку с минусом. Всё. Свободна. На премию не тянешь.

Я поднялась со своего места и медленно вышла за дверь. Чонха, слышавшая весь наш разговор, одарила меня садистской улыбочкой. О, да, ей наконец удалось отыграться за место у окна!

Я медленно вернулась в свой отдел и рухнула на стул.

Мой проект, в который я вложила душу, растерзают по клочкам и разбавят чужим текстом. Какая же я жалкая. Мне казалось, что Техёну понравилось то, что я создала. А оказывается, работа не стоит даже премии.

– Дженни, успокойся, – оторвался от экрана компьютера Джиюн. – У тебя отличный текст получился. Конечно, редактура нужна, но я в корне не согласен с госпожой Пак. Ты заслужила премию.

– Дело не в премии, Джиюн! Дело в авторском праве! Это моя работа! Я её создала! А в итоге её раздерут в клочья, и всё...
– Я послушаю, что она предложит. Это всё, что я могу сделать.
– Спасибо. Думаю, вряд ли мне это поможет.

Уже ничто не могло исправить моё настроение. Вечером я возвращалась домой под проливным дождем и даже не чувствовала холода. Мои волосы висели жалкой паклей, косметика потекла, а красивая юбка с оборочками превратилась в лохмотья. У меня было такое чувство, будто из моего сердца второй раз за сутки вырвали Техёна и больше не вернут.

Никогда ещё я не плакала так горько, как в этот вечер. Мне повезло, дома никого не было. Я всё плакала и плакала, ровно до тех пор, пока в комнату не заглянула удивлённая Йерим.

– Дженни, ты что, плачешь, что ли?
– Уйди, – отмахнулась я.
– Да ладно тебе! Вернётся он ещё. Дай ему время.
– Я не хочу сейчас говорить... ни с кем не хочу говорить, понимаешь? – поднимая голову от промокшей подушки, отмахнулась я.
– Зря. А у меня, между прочим, бутылка мартини есть в комнате. Хочешь?
– Не хочу...
– Точно? Может, передумаешь?
– Нет. Не передумаю!
– Хм...

Видимо, Йерим была очень озадачена тем, что я отказалась от её предложения, потому что она быстро ретировалась из комнаты. Но Йерим я недооценила. Она решила притащить в квартиру тяжёлую артиллерию. Вскоре в мою комнату пожаловала бабушка.

– Дженни! Ты почему плачешь? – испуганно заглянула в комнату она.
– Я сейчас не хочу ни с кем говорить. Мне надо побыть одной. Одной, понимаете?! – истерично всхлипнула я.
– Нет, так не пойдёт.

Бабушка деловито прошествовала в комнату, распахнула окно и, прежде чем я успела что-либо возразить, вытряхнула на стол содержимое многострадального жестяного пенала. Следом появились тонкие дамские сигареты с ментолом. Закинув ногу за ногу, бабушка манерно устроилась на моём рабочем месте.

– Милая, что у тебя произошло?
– Ничего... – отчаянно покачала головой я.
– Ясно.

Фыркнув, она скинула пепел от сигареты в пенал.

– Йерим, а ну, неси сюда свой мартини и лёд. По-моему, кому-то надо успокоить нервную систему.
– Ничего мне не надо, – буркнула я. Мне совсем не хотелось признаваться в том, что у меня отняли мой проект, посчитав его бездарным.

Но моя бабушка была не из той гвардии, которая сдавалась после первого боя.

– Ты плачешь от того, что Техён уехал? – приподняла ярко подведённую бровь она.
– Нет, Техён здесь не причём. Я знала, на что иду, соглашаясь на отношения. Хотя, частично он замешан.
– Йерим, ну, где мартини? – прикрикнула в приоткрытую дверь бабуля.
– Несу уже! – отозвалась та.
– И лёд не забудь!

Йерим притащила в мою комнату целый поднос с настоящими конусообразными бокалами на тонких ножках, льдом и открытой бутылки прозрачного мартини.

– Где взяла? – оценивающе посмотрела на бутылку и бокалы, а затем на Йерим бабушка.
– Жених подарил, – подмигнула нам та.
– О. А что за жених? – тщательно вытирая слёзы с лица, всхлипнула я.
– Секрет, – тут же последовал ехидный ответ.
– Что это за жених, который дарит бутылки мартини и бокалы? Он у тебя, что, на ликёро-водочном заводе работает? – скривилась бабуля.
– Очень смешно, – отмахнулась Йерим.

Она бодро открыла мартини, засыпала лёд в гламурные бокалы на тонких ножках и протянула мне порцию напитка.

Я отпила глоток терпкой жидкости и горько вздохнула.

Бабушка и Йерим с ожиданием уставились на меня.

– Я делала проект. Про Техёна, – издалека начала я и тут же почувствовала, как снова задрожали губы. – Я делала его по приказу Пак, потому что Техён захотел меня в помощники. За семь дней я успела сбить материал, в котором рассказывала о его жизни. Про успехи и достижения. Про то, какой он есть на самом деле. Это не мой профиль – писать книжки, но я очень старалась! Утром я показала материал Джиюну, и он сказал, что для первой книги я пишу довольно неплохо. А когда его изучила госпожа Пак, оказалось, что я не заслужила даже обещанной премии, а мой материал разорвут на части и дополнят настоящие мастера. И ещё... ещё она сказала, что мой текст – это розовые сопли влюбленной девчонки!

При мысли о том, что мой розовый текст влюблённой девчонки растерзают на части, к горлу подкатил новый ком.

– Всё звучало так, как будто растопчут мои чувства и всё, что я вложила в материал... А насчёт авторского права Пак ответила, что у меня нет никакого права. Я просто выполняла её задание.
– Таак, отставить рыдания! – строго фыркнула бабушка, отчего я на миг замерла, а потом слёзы хлынули из глаз новым потоком. – Где этот материал? Я хочу его видеть.
– Не надо... я не хочу, чтобы кто-то его читал. Он всё... всё равно будет растерзан. Слишком больно после внезапного отъезда Техёна читать его ещё раз...

Мои слова снова потонули в рыданиях, и я уже не контролировала эмоции. Я так рисовалась перед Тэ накануне, проговаривая красивые фразы о том, что нам следует оставить наши отношения в том итальянском ресторане, а на самом деле мне просто было слишком больно признать, что я тоже его люблю. Люблю так сильно, что мне невыносима даже мысль о том, что Пак разорвёт в клочья мой текст, который я создавала с такой искренностью.

– Так, где текст? – начала раздражаться бабушка.
– На флешке... у меня в сумке...
– Йерим, оставляю Дженни тебе, – фыркнув, бабуля всунула руку в потайной карман моей сумочки, извлекла оттуда флешку и погасила сигарету в самодельной пепельнице. – Терпеть не могу эти глупые сентиментальности. Я пойду домой, почитаю. Мне нужно составить собственное мнение о том, что создала Дженни.

Она ушла, оставив дверь открытой. Я давилась мартини вместе с Йерим, и продолжала плакать. Кто-то сбросил Йерим сообщение, и вскоре она оставила меня одну. Видимо, приехал её неизвестный воздыхатель, который подарил ей набор мартини и бокалов.

Мартини быстро закончился, и я совсем опьянела. Да, я знала, что в нетрезвом виде нельзя заходить в социальные сети, но мне написал сообщение Техён. Я открыла сотовый, прочла его «Как поживаешь?», посмотрела на сердечные смайлики, и тут меня прорвало. Совершенно не стесняясь в выражениях, я настрочила ему целое письмо про госпожу Пак и наш проект, за который мне даже не выплатят премию, и который растерзают на части мифические авторы, работающие на издательство. Отправила сообщение, снова расплакалась, а потом ощутила, как слипаются глаза от усталости и уснула.