Рано или поздно наступает момент, когда надо смотреть в лицо опасности. Бросаться в этот водоворот и не прятаться от неизвестности. Этот шаг должны сделать именно мы, а не кто-то за нас. Но судьба делает резкие повороты, не оставляя пути назад. Чаще всего мы начинаем паниковать, пускаться во все тяжкие, но на самом деле всё не так. В экстремальных ситуациях повышается мозговая активность и ты начинаешь действительно соображать, даже если всю жизнь провалялся в зоне комфорта перед телевизором. Инстинкт самосохранения отлично справляется.

А она бежит. Выйдя из комнаты, понимает, что ей страшно. Именно сейчас в ней проснулось чувство ответственности за семью, даже если раньше она не чувствовала ничего подобного. Если она в опасности, то и Алья с…

— Адриан! — она снова кричит, на лестнице, которой, кажется, нет конца. Этот дом явно над ней издевается. Поворот — перед ней длинный коридор, где нет дверей. Есть руки. Руки из её кошмаров.

Неподвижные конечности её пугают и она бежит по лестнице дальше, но так и не добирается до второго этажа — крик откуда-то сверху.

— Я не могу найти Алью! — срывается на крик, когда видит Адриана недалеко от рук. — Будь осторожен!

Он смотрит на неё, меняется. Глаза становятся больше и закатываются, оставляя белые глазницы, рот искажается в оскале. Маринетт отступает на шаг, открывая рот в удивлении.

— Какого чёрта?..

Это уже не Адриан, это что-то делает рывок в ее сторону, отчего брюнетка пугается и выставляет руки вперед. Гнилой запах ударяет в ноздри. Дюпен-Чэн не удаётся сбежать по лестнице, она оказывается придавленной к стене чужим телом. Сердце быстро бьётся, не давая возможности нормально дышать. Его мощные ладони сомкнулись на её шее. Девушка автоматически пытается поцарапать его, но силы быстро покидают ее. Она смотрит в эти белые глазницы и тело сковывает страх. Ей хочется кричать. Маринетт пытается схватить воздух, слёзы текут по щекам.

Слышится треск.

Монстр ослабевает хватку, падая на колени, а затем на бок. Замертво. Перед ней блондин с ломом в руках.

— Ты в порядке? — его зелёные глаза она не спутает ни с кем. Эти тонкие губы и тёплые руки, которые обхватили её лицо, когда брюнетка осела на пол. — Скажи что-нибудь, Маринетт.

— Это был не ты, — в её хриплом голосе полно облегчения и она обнимает парня, продолжая плакать и повторяя, что рада что это был не он. Агрест слегка улыбается, прижимая её к себе. Мелкие поцелуи по щекам, собирая каждую слезинку. Он не пришёл вовремя на помощь, заставив её плакать. Оставил без защиты.

Эта тишина была бы обычной, если не игра, которую затеяла Эльза. Могильный холод пробежал по телу, заставляя Дюпен-Чэн отстраниться от этих тёплых объятьях. Адриан провёл ладонью по чужим отпечаткам пальцев на шее Маринетт и тихо прошептал:

— Я не знаю, что за чертовщина здесь творится, — юноша тут же робко поцеловал её бледные от страха губы и чувство защищённости пробежало по её телу. — Но я тебя не оставлю, поняла?

Шмыгнув носом, девушка неуверенно кивнула.

— Нам надо найти Алью.

Она не задавала вопросов, когда поднялась на ноги, взяв за руку блондина. Он сейчас выглядел старше: появилась щетина, едва заметные мешки под глазами. Маринетт посмотрела на тело того монстра, который сейчас находился в луже собственной крови и появилось желание подойти и хорошенько ударить его пару раз тем же ломом. Но Агрест взял это, ныне единственное, оружие в руку, протянув вторую к брюнетке.

Окна исчезли, будто при постройке их и не делали вовсе. Сейчас это была мистическая территория, как в любом фильме ужасов, где сценарист всегда должен убить одного из главных героев. Дом никогда не был таким большим и запутанным, а тот коридор никогда не был таким длинным и тёмным. Это собственная клетка, из которой нельзя было убежать, и не было особого желания. Это выводило из себя: незнание, что делать дальше. Это действительно застало врасплох. Маринетт напряглась, когда спускаясь, просто не почувствовала последнюю ступеньку.

— Лестница исчезла, — за её плечами бескрайний коридор. И в этом убедился Адриан, обернувшись и вытянув вперёд кочергу.

— Держись поближе.

Но это никак её не успокаивало, ведь голова тяжелела с каждым шагом.
Галлюцинации снова возвращались. Они доводят до ступора, тошноты и сильного головокружения. И фиолетовой дымки перед глазами.

Маринетт вспоминает чужие руки на своей шее и ей становится дурно, но она прижимается к блондину в поисках той защиты, в которой нуждается маленький ребёнок. Свет мигает и отбрасывает тени, которые будто пляшут в сумасшедшем, безумном танце, опасные, как язычки пламени. И Дюпен-Чэн не сразу замечает, что эти исковерканные тени вовсе не их.

— Адри…! — она не успевает договорить, как её с большой силой отбрасывает к стене и она падает на колени. Ударилась головой так, что перед глазами звёздочки, всякие кружочки, тёмнеет до невозможности, и она пытается проморгаться. Затылок ужасно саднит и брюнетка старается подавить неожиданный привкус рвоты, и касается подушечками пальцев затылка. Вид незначительной крови заставляет ее быстро оклематься. Маринетт сжимает кулаки. Это действительно похоже на какой-то фильм ужасов и ей не нравится, что главная героиня этого кошмара именно она. Она садится, вдыхает побольше воздуха и картинка на старых обоях становится чётче.

Дюпен-Чэн обеспокоенно переводит взгляд на парня, наконец придя в реальность. Её глаза расширяются от страха, по телу проходит лёгкий разряд. Дыхание катастрофически не хватает и она дёргается от неожиданности. Две высокие фигуры — скелеты, обтянутые человеческой посеревшей кожей, усеянной гнойниками, вздутыми венами. Монстры с белыми глазницами, которые пытаются завалить блондина, что отчаянно бьет их кочергой. Два метра отделяют Маринетт от полного безумия этой картины.

Они запросто могли напасть на нее. Один так точно. Или они просто не хотели, чтобы она пострадала?

Коридор впитывает всё, без остатка, хриплое уставшее дыхание выбившегося из сил Адриана.

Её пробирает дрожь, когда она чувствует слабость в коленях, но, тем не менее, поднимается на ноги. Слышится треск. Адриан будто в замедленной съемке наносит удар чудовищу прямо по переносице, заставляя его отлететь назад. Он падает так, что пол под ногами ходуном ходит. У Дюпен-Чэн отнимает дар речи. Этот монстр опасен. Она должна знать, что сейчас она в опасности. В опасности Адриан. И именно поэтому она хватает ту изысканную мамину вазу, нанося удар ещё одному монстру, которому удалось повалить Агреста.

Брюнетка снова падает на колени, когда головокружение накатывает с новой силой. Появляется этот фиолетовый дымок. Проще потерять сознание чем видеть, как вращается коридор в этом калейдоскопе. Опирается руками на чёртов ковёр, различает только труп монстра, которого прикончил парень. Ей хочется просто потерять сознание, но как бы она не хотелось, она просто не может.

Картинка восстанавливается так же резко, как и исчезла. Перед ней тот же коридор, но лишь зелёные пятна от слизи гнойников чудовищ, из-за которых снова возвращается это чувство тошноты. Но больше её внимание привлекает то, что вместо монстра рядом с Адрианом…

— Алья! — охрипший голос девушки поглощают стены коридора, впитывая это отчаяние. На её коленях лежит голова шатенки. Сестра без сознания, но дышит, но девушка не может определить это своими дрожащими руками. Её всю трясёт, когда парень хватает ее запястья, пытаясь успокоить.

— Ты должен её вынести отсюда и вызвать скорую, — она делает глубокий вдох, поглаживая рыжеватые волосы Альи. — Ты должен помочь ей.

— Ты с ума сошла? — Адриан обхватывает её лицо тёплыми ладонями, смотря в эти бездонные заплаканные глаза. Никогда бы в жизни не хотел видеть её такой беспомощной и напуганной. Большим пальцем поглаживает нежную кожу её щеки. — Я не могу тебя оставить, ты с ума сошла? Я же… я не могу уйти! Я должен тебя защитить! — он заикается, глотая слёзы. — Я же люблю тебя, я…

— Я вернусь.

Эти слова застывают в воздухе, сжимая лёгкие.

— А теперь спаси её. Ради меня. Я заварила эту кашу и должна её решить. Дом не выпустит нас всех и сразу, так что им нужна только я. Я уверена, что Ей нужна только я.

Парень с каким-то недоверием смотрит на неё, пытаясь найти хоть намёк на причину происходящего. Та Маринетт сгорела бы уже со стыда, но сейчас она практически невесомо касается его сухих губ своими, глотая ком в горле. Тишина терзает ушные перепонки не хуже звука перфоратора. Адриан искренне верит ей, тянется за поцелуем. Но девушка ставит барьер, когда слышит обессиленный стон Альи.

— Спаси её, Адриан.

***

Коленки Маринетт трясутся, а руки всё равно дрожат. Дыхание прерывистое. Кусает губы, чтобы зубы прекратили стучать.

Ей не холодно.

Она ступила на лестницу третьего этажа.

Ей дико страшно.

Выпрямляется, держа кочергу перед собой. Не может позволить себе моргать, дышать, шуметь, хотя все её попытки быть немножечко тише и незаметнее — бессмысленная затея, ведь Оно уже знает, что она здесь. Стены — это Его глаза и уши.

А так же рот. Она чувствует это своим нутром. Его вонючее дыхание. Стены старого дома словно стонут, только очень приглушённо и пугающе. Брюнетка медленно поворачивает в коридор, отводя глаза, ведь сбоку висит зеркало.

Ей нельзя смотреть в зеркала. Оно может за ней следить.

Ей не хватает воздуха и она начинает дышать ртом. Перед глазами расплывчатые пятна, которые собираются в один — ряд живых рук из стен. Они будто боятся её, исчезая в цветастых старых обоях, сливаясь с принтом. Впервые так чётко она слышит биение собственного сердца, этот бешеный ритм. Ей необходимо успокоиться или внутренний орган не выдержит такого напряжения и просто откажет в дальнейшем сотрудничестве.

***

Сейчас всё выглядит не так, как было до этого. Гостиная серая, мебель не придавала такого домашнего уюта (да и было ли для Адриана это уютом вообще?). Парень опускает Алью на кресло, проверяет слабый пульс и легонько бьёт по щекам. Он выглядит спокойным, но на самом деле в нём бушует ураган эмоций. Хочется лезть на стенку от безысходности или забиться в угол от страха. Агрест просто понимает, что не может защитить ни себя, ни дорогого ему человека. Щенок, который обделён родительской лаской и любовью, сейчас бежит с корабля как крыса. Не может дать отпор ради Маринетт. Он боится.

Под ногами дрожит линолеум. Алья издаёт болезненный стон, положив руку на живот. Ничего не чувствует, но единственное, что она должна сделать — это защитить своего ребёнка. Адриан и не догадывается о своём маленьком чаде, когда нервно наматывает круги вокруг гостиной, разыскивая телефон для звонка в скорую. Он редко нес ответственность за что-то, но сейчас жизнь человека в опасности и он просто не хочет быть виноватым и нести это бремя на своих плечах всю оставшуюся жизнь.

Влажные руки обхватывают мобильник, но связь отсутствует.

— Адриан… — раздаётся тихий голос.

— Отстань, — рявкает парень в ответ. Нервы натянуты как струна, мозг сейчас закипит.

— Адриан, я должна тебе кое-что сказать…

— Закрой свой шлюхавый рот!

Голос затихает, Алья снова без сознания.

— Твою мать, — блондин снова в панике, обливаясь холодным потом. Снова накатывает нервозность, головокружение, вызванное перенапряжением и действием неадекватных по силе и длительности внешних раздражителей. Её тёмные волосы слиплись от крови и той же кровью пропитался диван. Адриан не может ждать Маринетт. Он поднимает не-до-сестру на руки, ногой толкая входную дверь. Лицо обдувает свежим воздухом, дышать становится легче. Дверь за ним захлопывается, угрожающе заскрипев.

Дом отпустил двоих.

Шансы Маринетт на возвращение сократились.

***

Она делает неуверенные шаги по коридору. Дом сам приведёт ее куда следует, так что она сворачивает туда, где даже по чертежам дома и быть не может. И слышатся голоса отовсюду диким пчелиным роем. Слова не разобрать, но шёпот так и манит.

— Ты всё-таки вернулась ко мне, Маринетт, — этот голос заставляет взглянуть и сцепить зубы до скрежета, ведь сильно давит на нервы. По другую сторону её комнаты стоит Эльза с довольной улыбкой. Девушка в белой ночнушке, оголяющей её плечи.

— Я знала, что ты вернёшься. И знаешь что? Я ждала, — её это забавляет.

— Зачем ты это делаешь? Это ты травишь мне жизнь, Эльза, что ты такое? — кажется, что со всех сторон на неё смотрит что-то ужасно жуткое и опасное. Тысячи Их. 

— Я это ты, только мертва, — она понизила голос до шёпота. — На протяжении столетий люди придумывали себе смерть всё оригинальнее и оригинальнее. А знаешь, что бы подошло тебе? 10 мл метанола. Представь: один глоток, и тебя уже нет.

Она сияла нездоровым красным пламенем в своей белой ночнушке, касаясь босыми ногами пола. Из родной комнаты исчезла вся мебель, теперь пол был усеян ароматическими свечами, а аромат роз был приторный и слишком резкий, от него кружилась голова. Футболка Маринетт, от волнения и пережитого, провоняла потом и от этого становилось в разы противнее.

— Мари, освободись от временной ловушки и мы будем вместе, — брюнетка занесла кочергу над головой. — Ты меня не любишь? — обиженно произнесла Эльза. — Очень даже зря. Я была бы хорошей любовницей.

Она наигранно зевнула, улыбаясь. Вокруг становилось холоднее. Девушка покрепче взяла кочергу, боясь сделать хоть одно лишнее движение. Оно, подобно сторожевому псу, пряталось в тени, в углу комнаты, лишь иногда шипя. По телу прошла дрожь от тона Эльзы.

— Подумай сама кому будет лучше: ты можешь остаться со мной и никто из твоих родителей не пострадает. В любом случае, сдались тебе эти преследования? Ты же всё равно состаришься и умрёшь, а я подарю тебе бессмертие.

Маринетт закусила губу, отрицательно покачав головой.

— Ты так похожа на меня, Маринетт…

— Нихуя подобного, чёрт бы тебя побрал! Ты постоянно сравниваешь себя с кем-то. Ты проживаешь вторую жизнь в одиночестве, здесь, поэтому ты тянешь всех за собой в болото. Ты пытаешься потянуть и меня за собой, ведь не можешь вынести этой пытки. А теперь скажи: всё это стоило жизней тех людей, которые ты погубила? Ты должна была разговаривать с ними, чтобы не быть таким конченным трудным подростком! — девушку вдруг осенило. Глаза Эльзы темнели, свет в коридоре замигал сильнее, послышался треск лампы.

Перед Дюпен-Чэн стоял настоящий, ни на что не похожий демон. С чёрными глазами и ухмылкой на губах. Её губы посинели.

— Да как ты смеешь!

— Ты даже не прилагала усилий чтобы стать счастливее, Эльза, — игнорирует её рык. — Ты не прилагала никаких усилий, чтобы изменить свою жизнь. Ты выбрала менее трудный путь. Ты просто брала и рушила чужие судьбы, чтобы всем было плохо, как и тебе самой. Я права? — Онозашевелилось в углу. — Ты сама испаскудила себе жизнь и я не вправе нести твоё бремя вместо тебя.

Она озверела. Эльза с диким воплем оскалилась и пнула свечи, так аккуратно расставленные на полу в виде дорожки. А затем, когда маленькое пламя разгорелось, Дюпен-Чэн рванула к выходу, ужаснувшись, когда девушка распахнула рот и начала кричать.

— Ты всё врёшь! Ты не права! — кричит, заставляя сыпаться штукатурку, широко распахивая пасть. Да, именно пасть, ибо обычными человеческими зубами это никак не назовёшь. Маринетт пошатывается от этого крика в коридоре, срывая штору с карниза, падая на колени. Руки снова появляются. Она видит их повсюду и они хотят дотянуться до неё. 

Огонь быстро распространяется. Эльза вопит, как капризный ребёнок, заходясь в рыданиях. Такая обидчивая девочка. Пока время есть, и этот факт заставляет найти в себе силы подняться и действовать. Перепрыгивать не две, а уже пять ступенек, еле держась на ногах. В голени вцепляются ногти, будто рвут кожу на части. Маринетт вскрикивает, оказываясь каким-то чудом окутанной дымом в гостиной. Холл пылает настоящим адским пламенем и она видит, что единственный выход на волю завален шкафом.

Чёрный дым коснулся её стоп, как морская волна на пляже. Она почувствовала себя беспомощной и не смогла найти силы пошевельнуться. Невыносимый угарный запах окружил её, но нет желания прикрывать нос. Глаза слезятся, а биение сердца становится всё тише и тише. Она закрывает глаза, вдыхая полной грудью этот дым, заходясь в кашле, но не решает двигаться, ведь не сводит взгляда с чудовища, которое приготовилось к прыжку.

Оно не даст ей сбежать.