Чувствую себя будто в ежовых рукавицах. Потягиваясь на кровати, оправдывая это переездом. Ну не может всё быть так плохо, верно? Потираю лицо, надавливая пальцами на глазницы, чтобы окончательно проснуться. Когда всё становится чётче, вижу свежий утренний свет, что слабо, но освещает мою комнату. Мою. И быстро же я становлюсь собственницей!

Потянувшись за смартфоном, куда положила его вчера, обнаруживаю пустоту. Тут сознание уже окончательно отрезвляется. Телефон для меня, что-то вроде защитной стены: не знаешь, что сказать — втыкай в гаджет. И отстанут, и не обратят внимания.

Судорожно перебирая ногами, я начала ползать по комнате, исследуя территорию под кроватью и у прикроватной тумбочки. Пусто. Но я была уверена, что клала его там, так какого чёрта?..

Встаю и облегчённо вздыхаю, когда вижу его на поверхности рабочего стола. Снимаю блокировку, вожу пальцем по экрану, будто убеждаясь в реальности. Моё сокровище, моя прелесть, нашёлся. Тут краем глаза замечаю, что дверь в комнату приоткрыта. И тут я действительно понимаю, что вчера сама лично закрывала её от недоброжелателей. Фыркаю, подозревая, кто мог войти ко мне. Адриан? Алья? Но я была заперта изнутри…

Обещаю себе разобраться, надевая вчерашние розовые бриджи и белую майку с узором. Прохладно, но на день у меня много дел, как-нибудь согреюсь. Во время сна два хвостика расплелись, так что делаю их снова, расчёсывая иссиня-чёрные волосы гребнем.

Так, стоп. А это что такое?

Касаюсь шеи, рассматривая мелкие свежие синяки. Четыре с одной стороны и один с другой. Отпечаток руки? Я хмурюсь, восприняв это за полёт моей фантазии. Возможно, была бурная ночь, вот и остались отметины от подушки.

Выкинув из головы этот факт вообще, застилаю постель. Вдох-выдох. Новый день, новый дом и куча пыли. Что ещё делать? Уборка!
Виновато хлопаю себя по животу, когда слышу, как желудок поёт песню китов.

— Да, приятель, сначала ты.

***

День должен начинаться как у обычных людей: мама встаёт раньше всех остальных, чтобы приготовить им завтрак. Сейчас миссис Чэн этим и занималась. Стоя у плиты в своём тёплом халате и мягких тапочках, женщина жарила бекон.

Конечно, ей было до жути непривычно в новом доме. Всё иначе. Её состояние здоровья всё ухудшалось, дозы медикаментов приходилось увеличивать. Понадеявшись, что если до леса рукой подать, то свежий воздух ей поможет, миссис Чэн продолжала готовку, параллельно вытаскивая из коробок посуду. Обёртку она оставляла на столе, а тарелки расставляла на более подходящие места. Но в один момент что-то пошло не так.

Мышцу схватила судорога, заставив выронить любимую чашку своей самой младшей дочери — Маринетт. Ойкнув, женщина и сама не заметила, как неожиданная боль прошла, и стала собирать осколки, чтобы не пораниться. Но с фарфором это практически невозможно: заботливая мама ойкнула, когда большой осколок порезал ей ладонь, а позади кто-то стоял.

Маринетт стояла, оперевшись на островок посреди кухни, и наблюдала за матерью. Изучая стеклянными глазами женщину, девушка ничего не чувствовала.

От взгляда дочери у миссис Чэн пробежали мурашки.

— Доброе утро, — она выдавила улыбку, выкинув остатки чашки в мусорный бак, — Я её разбила, надеюсь, ты не злишься?

Но ответа не последовало.

— Эй, — повторила женщина, перекладывая бекон со сковородки на тарелку. — Не выспалась?

Маринетт даже бровью не повела, оставаясь в том же положении. Тот же ледяной взгляд. Не моргая. Спустя минуту, когда зрительный контакт между ними был прерван, младшая из семейства Дюпен-Чэн развернулась и ушла. Миссис Чэн осталась в лёгком потрясении, но ничего не сказала.

— Привет, ма, — раздался бархатный голос. Действительно, будто стало светлее.

— Доброе утро, Алья, — женщина приняла поцелуй средней дочки в щёку, улыбаясь. — Как спалось?

— Всё отлично, ма, — девушка уселась на барный стул, стащив аппетитный тост с джемом.

— А что с твоей сестрой? Пришла на кухню, затем молча ушла.

Алья улыбнулась, пожав плечами.

— Новое место, ма. Пускай придёт в норму. Ты же знаешь её «проблему», — девочка показала в воздухе в кавычки, мягко намекая на боязнь темноты.

Женщина понимающе кивнула и тут же зашли на кухню Маринетт с отцом, пошучивая друг над другом. Миссис Чэн нахмурилась, когда девушка потянулась к ней за поцелуем.

— Ах, значит так, да? Приходишь, ничего не говоря, на кухню, пугаешь меня тут взглядами, а потом уходишь, да? — мать осуждающе посмотрела на дочь, которая, кстати, ничего и понять толком не могла.

— Ты о чём? — растерянно спросила брюнетка. — Я только с комнаты спустилась.

— Не придуривайся, — женщина фыркнула, понадеявшись, что это переходный возраст.

Маринетт хотела возразить, пребывая в глубочайшем недоумении. Она же не выходила из комнаты со вчерашнего дня, так какого…?

— Доброе утро, сынок, — тепло произнесла миссис Чэн, увидев уже бодрого Адриана. — Яичницу с беконом будешь?

Блондин отрицательно покачал головой, взяв с холодильника апельсиновый сок, и захватил по дороге сэндвич. Судя по скрипу лестницы, он вновь возвращался в комнату. Только Маринетт до сих пор не поняла где чья.

Пока две сестры мирно вели беседу, миссис Чэн не находила себе места, прокручивая в голове ответ девочки:

« Я только с комнаты спустилась.»

Неужели провалы в памяти или лунатизм? Женщина нахмурилась.

***

Создавалось под: Lorde —Yellow Fliecker Beat

Темнота всё ближе. Она ищет себе убежище, чтобы царить над городом. Царить над временем и всем на свете. Кровавый закат становится всё гуще и гуще, скоро не оставляя от себя и следа. Тебе не скрыться от Них. Свет понемногу выключается, со временем лишая сил теней.

Но Они найдут себе пожитки любой ценой.

Манящие, пересиживают в зеркалах, наблюдая за тобой. Пристально следят, ждут момента, чтобы показать себя. Заставить тебя дрожать от страха, и хвататься за сердце, прячась под одеялом. Ты не сможешь унять дрожь, если решишь спрятаться от Них.

Они найдут тебя всюду, дружок.

Они не любители прятаться под кроватью или поджидать вас в шкафу. Нет, Имнравится играть на ваших нервах: Онистоят за углом, поглядывая на вас, в то время как вы принимаете Их за висящую кофту, платье, куртку. Да что угодно взбредет в голову, лишь бы не допустить даже одинокой мыслишки, что Это — нечто потустороннее, способное пройти разум насквозь.

Оно передвигается на своих руках, у него множество рук. Оно похоже на человеческую многоножку, которую ты не увидишь. Хотя, является существо к каждому по-разному.

Не увидишь, если Оно не захочет этого.

А вы спите дальше, даже не подозревая, что Оно над вами. Оценивает, как лучше вспороть вам брюхо или перерезать глотку в одно касание. Как появиться, чтобы вызвать у вас шизофрению. Вы даже не заметите, что сходите с ума. Оно будет радо видеть, как вы угрожающе бросаете ему вызов, а потом белеете от испуга.

Ночник Маринетт угрожающе начинает мигать, готов вот-вот отключиться от перенапряжения. Скачки света? Не верьте в эту чушь. Это Оно. Как только яркий свет ночника тухнет, Дюпен-Чэн, как по счёту на раз, два, три, распахивает глаза. Она боится темноты.

И верно, что боится.

Принимая сидячее положение, девушка поднимается с кровати. Недоумевая, оглядывает причину мрака. Вынув предмет, она осматривает его, но резко застывает.

Щёлк.

Скрип двери вгоняет Маринетт в агонию, отчего по спине пробегает холодок. Да какой холодок, страх сковывает всё её тело! Она чует чьё-то присутствие. Резко вокруг становится тихо. Тишина не зловещая, нет. Живая. Такая же, как и человек. И не поймешь, что за этой тишиной прячется. Из васильковых глаз медленно текут слёзы, ведь она не знает что это: сквозняк или кто-то другой, кто запросто открыл двери? Боясь поворачиваться на скрип, который всё ближе, она издаёт едва слышный писк, и ныряет под одеяло, надеясь, что оно её спасёт.

Какой же её испуг, когда она слышит, что что-то шипит. Или кто-то.