Тихая музыка расслабляет меня. Уже третий или четвёртый раз заканчивается мой плейлист. Дорога долгая и я молюсь, чтобы эта поездка поскорее подошла к концу. Не могу и пальцем пошевелить, мышцы ужасно затекли. Я уставилась в окно, заткнув уши капельками наушников, лишь бы не слышать разговоры между родителями, моей сестрой и приемным братом. Да, вы не ослышались.

У меня семья большая. Работы в городке, где я родилась, было очень мало, и моя семья решила бросить всё ради лучшей жизни. В кратчайшие сроки они продали наш уютный дом какой-то женатой паре геев, собрались и усадили нас в мини-купер.

Битый час я вижу, как леса сменяются полями. На дворе глубокая осень, так что голые стволы деревьев и большое скопление ворон меня немного напрягает. Я никогда не отличалась смелостью, так тут ещё и такая пугающая обстановка. В ушах неожиданно начинает играть подвижная музыка, так что, возвращаясь к предыдущей композиции, я хлопаю чехлом своего смартфона. Немного клонит в сон, так что я даже не дожидаюсь холмов нового города, прикрывая глаза от усталости.

— Адриан, зайчик, занеси свою сестру в дом, — после сна всё плывёт перед глазами, так что желания открывать их пока нет. Лишь щурюсь, когда меня, обхватывая руками за талию, поднимают с пассажирского сиденья. Затем, будто ребёнка, закидывают на плечо. Слышу недовольное бормотание. Сновидения не хотят меня отпускать, прижимая к себе, заставляя вдыхать эту звёздную пыль.

Чувствую, что темнота сгущается, когда меня заносят в дом. Любопытство сильнее меня, так что приоткрываю один глаз в желании увидеть обстановку. Вижу отклеившиеся от стен обои, скрипучие половицы и лестницу. Совсем неожиданно меня ставят на пол, отчего я чуть не падаю. Сон как рукой снимает, когда я вижу, у кого я была на руках. Адриан хмурится и стряхивает с рук воображаемую пыль.

— Раз проснулась, то сама дойдёшь, — он продолжает отстранёно смотреть на меня, кивая на лестницу. Злюсь, зная, что не-до-брат «сверлит» меня своим темным взглядом. Когда поднимаюсь, звучит едва слышное «бестолочь» в спину. Раздражает.

И вот так всегда.

Уже три года мы только так и общаемся: он явно раздражён моим присутствием, хотя к моей сестре отношение теплее. Когда он появился в доме, у меня были смешанные чувства: испытывала, что он чужак, нежеланный, противный гость и хотя мне тогда было всего 13, я чувствую это даже сейчас. Такую же неприязнь он испытывает к нашим родителям, что не может не раздражать. Судя по объяснениям, его родители разбились в автокатастрофе, где он — единственный выживший. Ума не приложу, как можно в один момент, потерять всё.

Он замкнут, и в то же время ненавидит всех и вся.

Смотря на него исподлобья, потираю раскрасневшиеся глаза. Как бы мне не было обидно, я не должна этого показывать. Он не должен так со мной обращаться лишь потому, что я его сводная сестра.

— Иди, чего стоишь? — шипит парень, уходя к машине. Видимо, помогать отцу с коробками. Только повернуться, как обнаруживаю, что за окном уже смеркается.

Осторожно ступаю на первую ступеньку, как не нахожу в кармане кофты своего телефона. Срываюсь с места, перескакивая через порог и чуть не сбив с ног… Чёрт, Адриана!

Он громко ругается, занося в новый дом наши вещи. Я игнорирую, стараюсь не съязвить в ответ, и начинаю рыться на заднем сидении в поисках телефона. Благо, нахожу его под подушкой безопасности и смотрю время: уже десять часов вечера.

Уже со своим излюбленным предметом поднимаюсь наверх и вижу, что здесь всё тускло, начиная со стен и заканчивая светом светильников. Замечаю, что на втором этаже две комнаты и ванная, и то радует, здесь, по идее, поселятся родители. И, наверное, Адриан. Искренне надеюсь на это.

Улавливаю пристальный взгляд зелёных глаз, отчего чувствую лёгкий мороз по коже. Он сейчас пытается сохранять отрешенное выражение лица. Хотя, чего я преуменьшаю? Оно у него всегда такое.

Перескакивая три ступеньки за раз, оказываюсь на третьем этаже. Слышится шум внизу, и я осознаю, что сейчас разгрузка вещей идёт полным ходом. Нужно помочь.

Чувство долга не сильнее заинтересованности, так что я толкаю белоснежную деревянную дверь, что передо мной. Сероватые от времени стены, небольшой шкаф, деревянный угловой стол, а параллельно ему — кровать с прикроватной тумбочкой. Потолок здесь низкий. Хихикаю, представляя, как бы здесь передвигался высокий Адри… Хотя, стоп. Это моя комната и ноги его здесь не будет. Да.

В хорошем настроении оставляю свой смартфон и спускаюсь, перед этим не забыв открыть окно. Нужно на днях провести генеральную уборку в комнате, ибо это никуда не годится. Сразу внизу встречаюсь с отцом: сутки за рулём его явно вымотали, так что я забираю у него коробку с посудой и несу туда, куда и остальные вещи — на кухню. Сталкиваюсь с тёплой улыбкой матери, хватая свои две сумки.

— Сыночек, помоги Маринетт отнести сумки.

Парень, который только что вошёл на кухню, косится на меня.

— Пф. Ещё чего.

Резкий ответ заставляет меня нахмуриться. Упёртый индюк. Фыркает, обводя меня взглядом, будто я ничтожество какое-то.

Когда чувствую влагу на глазах, начинаю соображать.

Сама доставляю свой багаж на третий этаж, в свою комнату. Мою комнату. Моя собственность. Мой собственный мир. Вспоминаю друзей, которых пришлось покинуть в родном городе и ощущаю тоску. Нет, в школе мне будет легко начать новую жизнь и найти новых знакомых, но воспоминания колят сердце.

— Малая, я буду скучать, — Джулека сильнее прижимает к себе девушку, заставляя ту закашляться.

Её примеру следует и Нино, который поправляет на шее наушники и выдавливает из себя едва слышное: «Пиши, звони».

Сабрина пристыжено смотрит вниз, не желая прощаться с Маринетт. Столько воспоминаний, столько списываний друг у друга за одной партой на английском…

— Ну что же, пора, — брюнетка не сдерживает слёз, по очереди обнимает друзей и садится в автомобиль, пропуская блондина.

Докуривая сигарету, Адриан пускает прямо в лицо сестре сигаретный дым. Та морщится. Отвращение.

— Какие же жалкие прощания, — кидает он, садясь на пассажирское сидение.

— Я не виновата, что у тебя нет друзей, — бурчит та.

Резкий сквозняк хлопает рамой окна, от чего я подскакиваю. Утихомириваю сердцебиение и направляюсь к окну. Когда оно заперто, расстилаю постель и переодеваюсь. Мысленно обещаю разложить одежду по местам, ведь послезавтра я уже должна пойти в школу. Закрываю дверь на щеколду. Вставляю маленький ночник в форме божьей коровки в едва работающую розетку и выдыхаю, выключив пыльную настольную лампу. Достаю свою любимую игрушку — маленького динозаврика Тикки, — и, закрывая глаза, заваливаюсь на кровать.

***

Оно смотрит на неё. Исследует своим ледяным взглядом и наблюдает, как брюнетка окунается в царство Морфея.Оно облизывается.

Щелчок.

И дверь, которую запирала Маринетт, открыта.