- Пойдёмте, - произнесла я, ведя его вслед за Чимином.
- Я сделал её горячей, вы в любой момент можете понизить её температуру... К тому же я добавил пены. Не знаю, вы любите с пеной или нет? Просто я ещё не встречал того, кто говорил бы: "Мне ванну без пены!".

Чимин свернул и галантно открыл дверь. Роскошные гостевые покои предстали во всей красе, а Чимин поспешил открыть дверь роскошной ванны, сияющей золотыми кранами. Почти бесшумно ступая по ковру, дворецкий удалился.

- Итак, вы собираетесь за мной следить? - спросил ректор, глядя на меня сверху вниз. В его голосе сквозила лёгкая насмешка.
- Я вам верю, - произнесла я, отворачиваясь. Почему-то смотреть в глаза ему было неловко.
- Точно? - спросил ректор, расстёгивая застёжку камзола. Его рука застыла, а я села в кресло, которое развернула в сторону ванной. - Десять минут назад вы мне не доверяли. А тут почему-то поверили?
- А вы сами не можете помыться? - спросила я, слегка раздражённо. И тут же сменила тон. - Понимаете, я купала только сына, когда он был маленьким. И после того, как я вас искупаю, вы ещё долго не будете чувствовать себя мужчиной.
- Тереть будете сильно? - рассмеялся ректор.
- Нет, разговаривать, - ответила я, чувствуя, что настроение как-то приподнимается. - Ноженьку моем, вторую мою, петушок водички не боится... Мой хорошо петушок и под ним гребешок. Ушки тоже надо мыть. И козявки из носа вымывать... А то скопилось у нас козявочек...

Видимо, моя речь произвела на ректора неизгладимое впечатление. Я вспомнила, как соседка купала своего сына. Я же доверяла этот вопрос Чимину. Но это не мешало мне нервно стоять возле двери.

Он вошёл в ванную, а я выдохнула. Послышался шелест воды, а я попыталась успокоиться. Неужели в ректоре что-то изменилось? Неужели он решил пойти на принцип и разгадать загадку проклятия? Наверное, такое бывает с учёными.

Я поёжилась и стащила с кровати плед. Время идёт, ничего не происходит, ребёнок умирает... Медленно, молча, спокойно...

Закрыв глаза, я попыталась отодвинуть иголку болезненных мыслей. Но она словно пронизывала сознание. Я подумала о Техёне. И заметила, что имя не отдаётся внутри ничем.

- Те-хён, - произнесла я, словно шепчу его в любовной горячке.

Но сердце молчало. "А что ты от меня хочешь? Ну, допустим, тук!" - усмехнулось сердце.

Я не чувствовала ненависти. Исчезла даже обида. Есть холодное равнодушие, пустота, бездна, которая пугает даже меня. Есть холод замёрзшего сердца, которое устыдилось своей любви.

- Я верю, что где-то ещё есть мой мальчик, - прошептала я, понимая, что надо поговорить с Техёном. А лучше бы искупать ректора и обыскать его стол. Мало ли, сколько потайных мест в нём может быть?

- Ноженьку помыл! - послышалось ехидное из-за двери.
- Ай, какой молодечик! - усмехнулась я.
- Теперь вторую домываю и перехожу к петушку! - так же ехидно заметил ректор.

Он что? Пытается меня смутить? Зачем?

- Петушок чистый, - послышалось ядовито - ехидное из-за двери.

- Ай, какой взрослый и самостоятельный мальчик! - съёрничала я, снова погружаясь в болото своих мыслей.

Пока я сидела и размышляла, плеск воды в ванной прекратился. Неужели вытирается?

Я снова погрузилась в мысли о браслете и тех странных обстоятельствах, которые предшествовали трагедии. Сейчас у меня была совершенно сумасшедшая мысль о том, что это Техён нарочно оставил дверь открытой. Или того больше! Позвал ребёнка. Но зачем? Зачем ему такое творить с собственным сыном? Я не понимаю! Должен же быть мотив? Если он хотел бросить меня, то необязательно гробить сына? Тем более, что это его ребёнок. Его и любовницы! Понимаю, если бы мальчик был от меня. То тогда бы ах, я тебя разлюбил. И ребёнка разлюбил тоже! Но это, в первую очередь, его сын!

Я словно упёрлась в невидимую стену, как вдруг прислушалась. В ванной было тихо. Я подождала, снова прислушавшись. Тишина.

Со скрипом встав с кресла, я подошла к двери и припала к нему ухом. Я отчётливо слышала, как капает кран: "Кап-кап!". И кроме этого звука в ванной других звуков не было.

- Эй, - позвала я. - Вы что? Утонули?! Я же сказала, петушка мыть тщательно, но без фанатизма!

Прислушавшись, я не услышала ехидного голоса. Я подёргала дверь, понимая, что она закрыта изнутри. Ручка двери дребезжала, ходила ходуном, но дверь не открывалась.

- Чимин! - опомнилась я, выбегая в коридор.
- Да, мадам! - слышался голос бегущего дворецкого.
- Он молчит, - прошептала я, показывая рукой на дверь.
- Ну, мадам, не все поют в ванной, - произнёс дворецкий, дёргая дверь туда-сюда. - Господин ректор! Учтите, если вы утонули, то я вам больше не буду делать ванну!

Я следила за дворецким, который дёргал дверь и хмурил брови.

- Мадам, отойдите! - произнёс Чимин, плечом ударяясь в дверь. Он поморщился и простонал. Но дверь не поддалась.

- У меня было три по физкультуре! - заметил Чимин. - По лестнице бег я сдал на пять, бег по скользкому паркету я сдал на четыре, а вот по выбиванию дверей у меня два. Розэ!!!

Я слышала, как его голос разнёсся по дому.

- Иду! - ответили нам откуда-то издалека.

"А вдруг у него остановилось сердце?!", - замерла я. - "А вдруг он поскользнулся и лежит на кафеле уже холодненький?!".

- Да, да, - послышался топот Розэ.
- Голубушка, откройте дверь, - отстранился Чимин, давая Розэ простор.
- Одну минутку, - промычала Розэ и дверь с треском распахнулась.

В ванной никого не было. Она была совершенно пуста.

- Окно! - опомнился Чимин, а я увидела распахнутое окно и простонала. - Я совершенно забыл про него. Нет, ну надо же! Я ещё подумал, что закрыл заклинанием дверь в эту ванную. И нет смысла тратить заклинание на окно, которое находится за закрытой дверью.

Розэ подошла к окну и вздохнула.

- Он улетел, но обещал нас сдать, - заметила она.