Будучи «Совой» я имел смелость рассуждать так, как бы не стал выступать Ной в реальности. Я мог использовать громкие и резкие выражения, позволял себе давать советы, сам в них нуждаясь: мне хотелось от чистого сердца помочь хоть чем-нибудь 1306, потому что этот человек, кем бы он ни был, это я. Это каждый, кто подвергся сексуальным домогательствам. Складывалось ощущение, если я ничего не сделаю, моя жизнь разрушится, впрочем стоит отметить, что благодаря 1306 я не зацикливался на одном только себе. Одно дело читать статьи из прошлого, не знать, не иметь возможности поговорить с жертвами домогательств, другое - общаться с таким же сломленным, как и ты в настоящем.

За время нашей с 1306 переписки я узнал об этом человеке многое, кроме трёх вещей - имени, пола, гражданства. Он или она не любил рассказывать о себе, в основном мы затрагивали нейтральные темы, обсуждали боль, не физическую, скорее ментальную. 1306 жертва изнасилования, и судя по его/ её словам, это происходит по сей день. 1306 скрывает подробности, но я смог по брошенным вскользь упоминаниям установить, что насильник живет с ним/ней в одном доме. Возможно, это отчим? Дядя? Тогда это иронично, что мы нашли друг друга. Брат, отец... Сестра, мачеха? Не стоит исключать и последние варианты, потому что сексуальное насилие, как и другие любые ужасные вещи, могут быть причинены представителями обоих полов.

Я попросил 1306 обратиться в полицию. Пусть это и смелое, требующее мужества, но разумное решение, однако мой анонимный собеседник не разделял эту идею.

«Если об этом кто-то узнает, я умру».

Шутка ли это? Пёс его знает, в нашей паршивой реальности нельзя исключать наихудших вариантов, потому что зачастую именно наихудший исход - самый вероятный. Однако я надеялся на лучшее. По крайней мере, человечество способно надеяться, а значит, всегда есть шанс на чудо.

«Ты и так мёртв», - написал я, не сразу отправив.

«Внутри», - добавил я, после чего убрал ноутбук в угол, чтобы полежать в тишине и подумать.

Легко разбрасываться советами налево и направо, при этом самому, поджав хвост, дрожать от каждого больного воспоминания. Борьба на словах - это борьба с собственной тенью - никакого смысла. Впрочем, мои прятки и настойчивые попытки вырваться из реальности язык не поворачивается назвать борьбой или хотя бы её жалким подобием, скорее побегом. Бежать легче, чем бороться. Я один из тех, кто выбирает лёгкий путь, имея при этом мозги. Поймите правильно, я не хочу сказать, что нужно бросаться с головой в проблему, трубить о ней всему свету и идти на отчаянные поступки, рискуя нарваться на неприятности. Но если подойти к проблеме грамотно, возможно, страдать не придётся. Допустим, в детстве я бы рассказал родителям об «играх», смог их убедить, даже доказать, где бы тогда сейчас был Элвис? Точно не на свободе, во всяком случае, я хочу в это верить. Меня бы повели к психологу. Я, пусть и не сразу, но смог бы рассказать всю ужасную правду и начал бы лечение. Возможно, сегодняшний Ной Коулман был бы улыбчивым, открытым парнем, популярным в школьных стенах, заядлым сердцеедом. Теперь уже и не узнать. Мне грустно, что я слишком поздно прозрел и перестал бояться.

***
Однажды я вернулся домой чуть пораньше и мне пришлось вспомнить как хорошо умеет страх парализовать тело. Беды ничего не предвещало.
Я открыл входную дверь запасным ключом, ведь родителей в это время нет дома, а Чарли после школы всегда заезжает к бабушке с дедушкой. Однако, стоило мне разуться, как я сразу насторожился, наткнувшись взглядом на чужие мужские туфли. Это был Элвис. Его безвкусные лоферы из крокодильей кожи я ни с чем не перепутаю, поэтому меня сразу охватила паника. На лбу выступили крапинки холодного пота, как во время лихорадки, и я по-настоящему захотел плакать. От отчаяния и усталости, но больше от злости, сжимающей сосуды до надувшихся пузырей. Меня привело в бешенство его появление в моем доме. Что он вообще здесь забыл? Ответ сам меня нашёл.
Я прошёл чуть глубже в гостиную и заметил рюкзак Чарли на диване. В тот момент мой мир рухнул. Я уже не контролировал себя, поддавшись страху и фантазиям, задыхался, словно на шее затягивалась петля. Я массировал горло, пытаясь расслабить тугой невидимый узел и потел, пока холодные капли не побежали меж моих лопаток. Казалось, двинься я с места, и под ногами разойдётся земля: я провалюсь в ад.

Чарли дома. Мой педофил дядя тоже. Я не мог ни о чем думать, потому что в груди кипела кровь. Трудно сказать сколько точно прошло минут прежде, чем я сумел собраться с силами. Наверное, прошла вечность? И всё-таки, отключив разум, я размашистым шагом направился в сторону ванны. Мрази, подобные Элвису, довольно цикличны и не любят изменять традициям, потому ноги повели меня в изученном направлении. По пути я круто достал из высокой керамической вазы клюшку для гольфа, которую папа приобрёл на тот случай, если появится время для игры, но сегодня она пригодилась впервые. Я с ненавистью дернул за ручку двери, чуть было не сломав замок, только, к собственному облегчению, никого в ванной не оказалось. Всего на миг меня отпустило, в голову вновь поступала кровь, и тучи рассеялись... Увы это длилось недолго: голоса доносились из комнаты брата.
Я сглотнул и сжал клюшку до дрожи, осознав, что могу наломать дров, но об этом думать времени нет. Я не знал чем они занимались в комнате Чарли и поэтому торопился, горя от ярости.

«Держись, малыш, я не дам ему испоганить жизнь и тебе!», - с этими мыслями я рыкнул и пнул ногой дверь, отчего она тотчас отворилась, впечаталась в стену довольно сильно. Я забежал внутрь, сердце колотилось неимоверно. Во мне завязался эмоциональный узел: потребность в истерике вырывалась наружу под видом слёз, поэтому я сомкнул челюсть, не желая плакать в такой серьёзный момент. Это не к месту!

Замахнувшись клюшкой, я сверкнул взглядом, застукав Элвиса и Чарли за его столом. Они смотрели на меня ошарашено: брат чертовски испугался, аж вжался в стул, пока рядом сидевший на корточках дядя сканировал меня настороженным видом. Он опасливо покосился на клюшку, потом на меня и медленно привстал.

Руки дрожали. Я хотел его ударить, я чувствовал судороги по всему телу и мысли, кричавшие «сделай!», но каким образом? Как, если я будто окаменел? Дыхание сбилось, глаза отказывались видеть картинку перед собой четко, и от того у Элвиса плыло лицо. Он отложил на стол деталь от корабля, который они с Чарли, судя по всему, собирали, и аккуратно потянулся ко мне.

Я запаниковал, вытянув клюшку в его сторону.

— Ной, убери клюшку, - Элвиса явно пугало мое поведение.

— Что ты здесь делаешь? Что ты делаешь в комнате моего брата?! - закричал я, брызжа слюной, словно контуженный.

Чарли не понимал происходящего. Ему совсем не ясно, почему я завёлся и что он сделал не так. Я сурово взглянул на него и, сквозь стиснутые зубы, велел:

— Сюда иди.

— Ной, - вмешался Элвис, но я вновь навёл на него своё никудышное оружие. Дядя сделал шаг назад. — Успокойся, ты пугаешь брата.

— Чарли, подойди ко мне, - тоном объяснив, что повторяться я больше не собираюсь, я кивнул проглотившему язык мальчику.

Чарли нехотя отодвинул стул и подошёл ко мне, при этом не нарушая зрительного контакта с Элвисом, будто злодей в этой истории я, а не он.

— Ты в порядке? - сев перед ним, я принялся его осматривать, нет ли нигде синяки, следы от засосов и прочего. Чарли это не понравилось, он меня оттолкнул и пробурчал, что всё нормально. — Хорошо, иди в зал.

— Мы собирали макет Чёрной жемчужины Джека Воробья, а ты всё испортил! - решил надавить на жалость он, только у него не вышло: я сам повёл его в зал и захлопнул дверь перед носом.

— Что ты вытворяешь? Что за выходки?! - дождавшись нашего уединения, возмутился Элвис.

Я напомнил ему о существовании клюшки и, обнажив оскал, нахмурился. Он не имел права на недовольства! Как смеет этот человек строить из себя идиота, оставаться с моим братом наедине и не стыдиться, прекрасно помня, что было между нами?! Наглая мерзкая жаба!

— Твой отец знает, что ты балуешься наркотиками? - хмыкнул Элвис, наивно полагая, что а) я действительно нахожусь под воздействием наркотических веществ и б) что мне не плевать на его жалкие попытки запугивания.

— Больше не появляйся здесь, - рявкнул я, дрожа всем телом, — особенно рядом с моим младшим братом.

Дядя, не ожидав столь уверенных заявлений, приоткрыв рот, усмехнулся. Он скрестил руки на груди и приподнял одну бровь, обнажив морщины. Мне чертовски хотелось плюнуть ему в морду.

— Мне что, у тебя дозволения просить? Ты в своём уме? Убери клюшку, я сказал, - Элвис резко дёрнул за крюк, однако я вовремя спохватился, и тот чуть было не потерял равновесие.

Ему не удалось своим порывом вырвать у меня клюшку.

— Ной, ты ведёшь себя неадекватно!

— Есть с кого пример брать.

— Что? - скорчился Элвис.

— Не приближайся к Чарли, иначе я...

— Иначе ты что? - теряя невозмутимый вид, сердито зарычал дядя.

Я услышал копошение за стеной, поэтому потерял бдительность, позволил Элвису подойти ближе. От него пахло резким парфюмом. Ненавижу его запах, воротит сразу же!

«Иначе я тебя прикончу», - вертелось наваждением в моей голове.

Я скрипнул зубами, намереваясь произнести мысли вслух, однако, только открыв рот, дверь за моей спиной с шумом отворилась, и на пороге появились мама, Миранда и сконфуженная Пейдж. Впрочем, мама с тетей тут же принялись визжать, оттягивая нас с Элвисом друг от друга. Я не переставал испепелять его многозначительным взглядом. Я не сомневаюсь, он понимал мотив моих действий и также понимал, что именно творилось у меня в душе, поэтому его скулы слегка побледнели. Элвис испугался, а я впервые упивался чужим страхом.

— Ной, ты с ума сошёл?! Что ты делаешь?! - забрала клюшку для гольфа мама, причитая на весь дом. — Из-за тебя Чарли весь в слезах! Ты напугал ребёнка!

— Элвис, что тут происходит? - Миранда как-то странно задала этот вопрос.

Я обратил внимание на неё, вкрадчиво изучая их с мужем гляделки, но та странная аура иссякла также быстро, как зародилась. Тетя что-то подозревает? Почему она пристально разглядывала обстановку в комнате, особое значение придав застеленной постели брата?

— Ничего. Просто Ной, кажется, злоупотребил алкоголем, - соврал Элвис.

Его горящий, словно магма, взор как бы говорил «не думай даже противоречить моим словам».

— Ах! - ужаснулась мама и круто провернулась ко мне. — Ты правда выпил, Ной?! Средь бела дня?! - она принюхалась, но я вырвал свой локоть из её мертвой хватки.

— Почему вас нет дома?! - очевидно, что в этой схватке я проигравший, ведь Элвис настроил всех против меня, выставив в наихудшем свете. К тому же мой дуэт с клюшкой отнял пару очков. Тут либо поднимать белый флаг, либо идти напролом.

— Мы на десять минут в супермаркет вышли, - имея в виду себя, Пейдж и Миранду, ответила мама и в сию секунду обозлилась, — с какого перепуга я должна отчитываться? Да что это с тобой сегодня?! Почему ты завёлся?!

Я не знал чем на это ответить. Я чувствовал горечь на кончике языка и глубокую обиду за то, что меня выставили антигероем. Попытаться рассказать правду будет ошибкой - мне никто не поверит. Не сейчас, когда все смотрят на меня с осуждением.

Я обвёл присутствующих пытливым взглядом и, расслабив кулаки, поспешил уйти. Пейдж, стоявшая в дверях, бледнее полотна, заметив меня, отодвинулась и хотела что-то вставить, но я ушёл быстрым шагом и заперся в своей комнате.

Мне нужно обо всем хорошенько подумать. Мне нужно время, чтобы остудить свою ярость и выплеснуть эмоции. Сегодня я впервые был готов бороться, сегодня я впервые заглянул своему кошмару в глаза. Но худшее впереди - вечером, когда вернётся папа, меня точно ждёт изнурительно долгий разговор.

***
Я завалил 1306 сообщениями в этот вечер, но мне не отвечали и я чувствовал себя ущербным человеком. Мне не с кем было поделиться мыслями, найти поддержку, потому что никто не знает мою историю. Кроме 1306. Я испугался, что прямо в этот момент её/его насилует «ещё один Элвис» (так я решил называть всякую сволочь), поэтому начал писать ещё больше сообщений, как вдруг кто-то постучался. От внезапности я чуть было не уронил ноутбук.

— Можно войти? - подала голос Пейдж.

Черт. Только не она. Ей конечно же любопытно узнать за случившееся, она в растерянности, впрочем как и все остальные. Но дело в том, что до остальных мне плевать, а вот Пейдж меня волнует. Проходя мимо, я успел заметить её стеклянный взгляд: если Миранда с мамой по большому счёту недоумевали и злились на мое поведение, то в глазах кузины мелькала осознанность.

Спрятав ноутбук под подушку, я открыл ей, не придумав объяснений, которые она обязательно потребует.

Пейдж легонько улыбнулась и, спиной облокотившись на захлопнувшуюся дверь, повертела в руке пачкой сигарет.

— Я помню, что здесь ты не куришь, но...

— Нет, - перебил брюнетку я, приглашая на постель, — давай покурим. Сегодня можно.

Пейдж, собрав ноги по-турецки, поднесла к соломинке у меня во рту зажигалку, а потом повторила тоже самое и со своей сигаретой, никак не решаясь заговорить на терзающую её тему. Я отчётливо видел внутреннюю борьбу, разгоревшуюся в Пейдж и решил не откладывать на потом, что и так придется изложить.

— Прости.

— За что? - жалостливо собрала брови у переносицы кузина.

— За сегодняшнее. Я просто...

«Что? Что я должен сказать? Это правда выглядело странно, будто я сумасшедший! Как объяснить сестре, что я чуть ли до смерти не забил клюшкой её отца, потому что он педофил?».

— Ной, - вдруг тихо и спокойно окликнула меня Пейдж, разглядывая сигарету между большим и указательным пальцем, — знаешь, что значит быть живым трупом?

Я не понимал к чему она вела.

— Живым трупом?

— Это быть физически активным, но морально мёртвым, - она резко перевела на меня взгляд, и я смог рассмотреть дрожащие слёзы в уголке глаз, — ты тоже морально мёртв.

Больше она ничего не говорила: докурив сигарету, Пейдж пожелала спокойной ночи и ушла, оставив после себя тяжёлый осадок.

***
— Я тебе вчера звонила.

Стелла ждала меня у ворот школы. Не знаю как долго она здесь, но у неё было хмурое лицо и тревожный вид. Для меня Стелла всегда и во всем красива, даже в мешке из-под картошки, вот и сейчас я любовался её недовольной моськой. Она держала одной рукой лямку рюкзака и щурилась на меня из-за солнца.

— Кто-то не в духе? - пошутил Одиссей, догнав меня и перебросив руку через плечо.

Мы, как обычно, собирались в закусочную, чтобы позаниматься. Экзамены всё ближе и ближе, а боевой настрой Одиссея иссякал также быстро, как запасы сырного соуса в школьной столовой. На самом деле, я уверен, что миссис Лафонтен, наша раздатчица, каждый день таскает по два пакета тюбиков домой.

— Где Пейдж? - посмотрела за наши спины Стелла.

Я поцеловал её в щёчку и сделал комплимент красивой блузке, также подметив:

— Тебе, наверное, очень жарко из-за длинных рукавов?

Вообще-то я только сейчас осознал, что ни разу не видел свою девушку в открытой одежде.

— Я мерзлячка, - бросила блондинка и вновь спросила за Пейдж, — вы её видели?

— Я написал ей, - отвлёкся от телефона Одиссей, — она просит не ждать, потом догонит.

— Вы с ней чатитесь?

Я разделял удивлённый тон Стеллы. Одиссей ничего не говорил об этом, но я очень рад хоть какому-нибудь прогрессу в их отношениях. Они круто смотрятся вместе: такому сумасброду, как Одиссей, нужна рядом спокойная и умная девочка, вроде Пейдж.

— А что? Нельзя? - усмехнулся парень.

Мы медленным шагом, на тот случай, если Пейдж успеет к нам присоединиться, направились в сторону ближайшего кафе.
Здесь мы пробыли пару часов, но Пейдж так и не появилась. Было заметно как переживал Одиссей: он совершенно не думал о задачках, время от времени проверяя телефон, явно в ожидании сообщения. Возможно, я в своих догадках не ошибался. Уже на выходе, пока Стелла отошла в уборную, я спросил его прямо:

— Она ведь тебе нравится?

— Кто?

— Пейдж.

— Пейдж? - поперхнулся слюной парень. — Нет! - я пристально вгляделся, и Одиссей не вытерпел моего напора, закатив глаза, признался: — Да.

Это было самое милое «да», которое я от него когда-либо слышал. Засияв в одобрительной улыбке, я хлопнул друга по плечу. Мы как будто поменялись с ним ролями, ведь обычно он награждал меня товарищескими хлопками, словно профессор любовных наук. Но одно дело пикап, где Одиссей профи, другое дело любовь, где мы оба круглые нули.

— А я это ещё с летнего лагеря заметил, - вспомнил я.

Одиссей не стал отрицать, поэтому мне стало ещё веселее.

— Она знает о твоих чувствах?

— Она догадывается. Это несложно, если тебе пишут каждый час. Я впервые испытываю чувство, словно навязываюсь, - пропустил дрожь по всему телу шатен, взглянув на небо. — У тебя классная кузина, Эйнштейн.

— Хочешь, я поспрашиваю у неё за тебя?

— Не смей даже, - он сверкнул глазами, заволновавшись, — она тогда подумает, что это я попросил, идиот! - стукнул меня по лбу Одиссей и через мгновение добавил. — Узнай у Стеллы.

Меня рассмешила его просьба.

— А причём здесь Стелла?

— Сразу видно, что ты не разбираешься в женщинах. Они же лучшие подруги! По-любому Пейдж что-нибудь говорила за меня Стелле. Типа, - Одиссей состроил рожицу и кокетливо захлопал ресницами, — «Одиссей такой крутой, я его хочу».

— Из твоих уст это звучит мерзко, - я тут же представил такую картину и немедленно поморщился.

Вскоре Стелла вышла из заведения, и мы разминулись. Я настоял на своём, поэтому, держась с ней за руку, мы неторопливо шли к нужной автобусной остановке. Прогулки со Стеллой невероятно спокойные: мы можем молчать весь путь, при этом не ощущая неловкости, будто общаемся ментально. Я и не знал, что так бывает.

— Как твой доклад? Ты его уже сдала?

Блондинка поправила завиток волос, затем пожала плечами.

— Я написала другой.

— Почему?

— Первый вышел весьма... откровенным. Я не готова показывать такое людям.

— А мне ты покажешь? - я остановился, посмотрев на неё говорящим «мне можно доверять» взглядом.

Стелла лучезарно улыбнулась и, поднявшись на носочки, поцеловала меня. Я ей ответил, уже был готов забыть обо всём мире, потому что зациклен на тепле её губ.

— Однажды обязательно покажу, - поглаживая мои щёки, пообещала Стелла. — У нас скоро начинается сезон выпускных балов, помнишь? Я бы хотела тебя пригласить.

Её заявление здорово рассмешило меня. Я смеялся громко и заливисто, заражая настроением недоумевающую блондинку рядом.

— Что смешного? Ты же мне не откажешь?

— Ты удивительная девушка, Стелла, пожалуйста, знай это.

— Ной, перестань смеяться! Ну же! Не смейся, - ущипнула меня она, но я отбежал в сторону, а потом резко дернул её за руку и заключил в объятия.

— Это я должен был тебя пригласить, но ты меня опередила.

— Ну, хоть где-то, - пробубнила Стелла, припомнив школьные олимпиады.

Ах, она неисправима, но даже эта неоднозначная в ней черта характера мне нравится.

— Я с радостью стану твоим партнёром по танцам. Это честь для меня.

Стелла устала от моих издёвок, поэтому, сощурив веки, зареклась треснуть меня по макушке. Пришлось уступить, ведь рука у неё тяжёлая.

— Странно, что Пейдж сегодня не пришла. Она ведь ответственно подходит к занятиям, - вскользь заметил я, решив не медлить с просьбой друга и что-нибудь да выведать, заодно проверить его познания о девушках.

— Она мне ничего не говорила, но я ночевала у неё в этот четверг. С ней что-то было не так.

За день до четверга произошла та потасовка в комнате Чарли. Неужели Пейдж не пришла на занятия из-за меня?

— Она плакала?

— Курила. Без остановки, как паровоз дымила в форточку, - неодобрительно фыркнула Стелла, косо взглянув в мою сторону, как бы напоминая, из-за кого именно Пейдж вообще увлеклась курением.

Да, не стоило её учить тогда, а то Пейдж в самом деле злоупотребляет никотином. Это моя оплошность.

— Я волнуюсь.

— Я тоже. И, судя по всему, Одиссей тоже, - вздохнула Стелла и улыбнулась, заметив мое неловкое выражение лица, — а ты полагал, я дурочка и не замечу как у твоего дружка ноги дрожали? Он в неё втрескался по уши. И нет, - быстро добавила она прежде, чем я попытался что-то сказать, — Пейдж ничего не знает. И за Одиссея мы не сплетничали. Мы, к вашему сведению, мальчики, любим болтать о высоком.

— Неужели на пижамных вечеринках вы дискуссируете о смысле бытия? - притянул её за талию, заметив приближавшийся автобус.

Ужасно не хотелось выпускать её из объятий.

— Скорее продумываем план по свержению патриархата. Хочешь его испытать на себе, м?

Стелла хихикнула мне в губы и разрешила себя чмокнуть на прощание. В это мгновение я ненароком задел часами на запястье её рукав и потянул, из-за чего образовалась затяжка. Заметив это, я робко ойкнул и попытался стянуть с пряжки часов нитку, но кое-что другое отвлекло моё внимание: я впервые увидел кисть Стеллы и готов голову дать на отсечение, что на ней были порезы.

Смутившись, я схватил её за руку, на что девушка испугалась и удивлённо оглянулась.

— Ты чего? Автобус подъезжает, пусти.

Мне плевать на транспорт. Я сфокусирован на пойманной руке и уже был готов полностью засучить рукав, однако Стелла, к своему счастью, вовремя догадалась о моих намерениях. Она дёрнула кисть на себя, но, получив сопротивление, не на шутку разозлившись, завизжала.

— Что ты творишь?! Отпусти, Ной! Пусти, говорю, придурок!

Это точно следы от порезов. Шрамы довольно глубокие и не такие уж давние, судя по их цвету: они ещё розоватые. Я хотел их коснуться, не доверяя глазам, проверить на ощупь, только Стелла уже была вне себя от ярости. Рыкнув, блондинка наступила со всей силой мне на ногу, от чего я весь скрутился, и, воспользовавшись моей минутной слабостью, Стелла попятилась к остановке.

— Я же просила отпустить! Ты... как ты посмел! Я не разрешала! - она чуть ли не плакала, дрожа голосом.

Лица Стеллы почти не видно из-за прилипших к влажным губам волосам. Она убрала их и взглянула затравлено, будто напуганный зверёк, повстречавший живодёров.

Мне стало стыдно за свою настойчивость, но с другой стороны Стелла скрывала от меня такие серьёзные вещи, требующие немедленного обсуждения. Почему она молчала?

— Пожалуйста, давай поговорим об этом?

Автобус затормозил, издав визг, и двери с шумом распахнулись. Люди начали выходить.

— Я не хочу с тобой ни о чем говорить! Ты поступил по-свински!

— Прости, пожалуйста, я запаниковал.

Стелла от обиды надула нижнюю губу и, сглотнув, отвернулась. Она быстро забежала в автобус, села на свободное место у окна и даже не посмотрела на меня.

Ох, черт возьми, я напортачил. Иной раз у меня правда сносит крышу. Я точно знаю, что видел и точно не знаю откуда у Стеллы эти шрамы. Опираясь на прошлый опыт и её двусмысленные слова, я мог предположить, что эти кровавые росписи принадлежат её руке. Мне паршиво лишь от одной такой мысли.
Эта солнечная девочка причиняла себе вред? Почему? Почему Стелла поступила так со своим прекрасным телом? Это вандализм! А вдруг эти порезы сделаны кем-то другим... Я тотчас вспомнил об отчиме, который страдает алкоголизмом. Он вполне мог, будучи невменяемым, причинить вред Стелле. Меня это растормошило. Я схватился за сотовый и набрал её номер. Вряд ли Стелла сейчас в настроении говорить, скорее всего она не захочет видеть меня некоторое время, но я должен был спросить.

Спустя три попытки дозвониться, я убрал мобильник и поплелся домой. Там мне больше неуютно, потому что родители, после произошедшего, перестали мне доверять - в их глазах отныне я разгильдяй. Это несправедливо. Прежде я не ударял в грязь лицом, но мой отец всерьёз рассердился, в большей степени из-за Чарли, который меня избегает.

***
1306 куда-то исчез. Мне проще думать, что это мальчик, потому что с девушками, не считая Стеллы, я не имел опыта в общении. Так вот, мой анонимный друг, приобретший пол, игнорировал сообщения уже пятый день. Сначала я испугался, что с ним что-нибудь приключилось. В переписке с его стороны не всплывали мысли о самоубийстве, но это не значит, что 1306 в самом деле не задумывался о подобных вещах. Каждый второй человек хотя бы раз в жизни думал о суициде.

Сова: «Привет. Ты в порядке?».

На миг я обрадовался - огонёк рядом с ником загорелся зелёным. И тут же погас. Вместе с этим кружком погас и мой энтузиазм. По крайней мере теперь мне известно, что 1306 жив.

Вечером мы всей семьей поехали к бабушке и дедушке домой, праздновать их сорок восьмую годовщину свадьбы. Гостей, помимо наших семей, не было, и я впервые в жизни мечтал об аншлаге, чтобы смешаться с толпой.
Сидя за столом, напротив Миранды, я старательно избегал взгляда с дядей и отцом, поэтому большую часть ужина я занимался подсчетом консервированной кукурузы в бабушкином салате.

— А на десерт Шарлотка! - воскликнула весело бабушка, вставая изо стола под сопровождение хохота.

Смех здесь уместен, но для посторонних показался бы странным. Дело в следующем: бабалю тоже зовут Шарлотта.

— Ной, поможешь мне на кухне? - вдруг попросила она и многозначительно улыбнулась, обнажая морщины у уголков рта.

Я на секунду оторопел, удивившись такой просьбе. Обычно её подручными становятся мама с Мирандой или хотя бы Пейдж, но чтобы я?.. Мне показалось это подозрительным, но я всё-таки согласился, тем более терпеть Элвиса за столом задача куда невыносимей.

Мы прошли в небольшую, однако просторную кухню, куда ещё не добрался двадцать первый век: здесь всё обустроено в ретро стиле. Обшарпанные шкафы в бело-голубых тонах, благодаря аккуратности бабули, выглядели почти как новенькие. Паркет под ногами в некоторых местах во въевшихся пятнах, которые уже не вымыть моющим средством, только если спрятать под ковром, что в принципе и было сделано.

Она подошла к духовке и, попросив меня достать с верхней полки шкафа круглую большую тарелку, вытащила румяную Шарлотку.

— Спасибо, мой мальчик, - осторожно переложив пирог на фарфор, бабаля убрала грязную посуду в раковину. — Ты редко к нам заглядываешь, поэтому мы совсем не общаемся. Как твои дела?

— Всё чудесно, бабаля.

В далёком детстве, только начиная разговаривать, я называл бабушку «бабаля», так и закрепилось.
Я засмотрелся на её естественные седые волосы, собранные в опрятный пучок. Бабушка ниже меня на две головы, наверное, по этой причине она выглядела столь хрупко и мило.

— Правда? - не поверила она. — Ты весь вечер молчишь, не улыбаешься. Может, ты заболел? - она попыталась проверить температуру ладонью, но я перехватил её руку и утешительно улыбнулся.

— Я здоров, как бык.

— Значит, тебе не понравилась моя еда?

— Еда тоже очень вкусная, бабаля. Не преувеличивай. Я просто... переутомился из-за экзаменов.

Бабушка в облегчении выдохнула, словно я стащил с её плеч громоздкий булыжник. Она расцвела в улыбке подобно розе.

— Заходи в гости после учебы. Я всегда найду чем угостить тебя, - бабаля посыпала на пирог сахарную пудру и взяла тарелку в руки, но я настоял на своей помощи. — Пейдж тоже понурая. Вы, случайно, не ругались?

— Пейдж всегда такая, - пытался защитить кузину я, как умел.

Как видите, умел я плохо.

— Раньше вы были весёлыми болтунами. Наверное, причина в переходном возрасте, - предаваясь воспоминаниям, погрустнела бабаля.

Мы вернулись в гостиную, где за столом активно что-то обсуждали. Папа и дедушка журили Элвиса его подростковыми неудачами, на что дядя в обиде надувался, неприятно чавкая нарезанными овощами. Он аж покраснел. Ему явно оскорбительно быть предметом для насмешек, зато я был счастлив. Когда больно ему - приятно мне. Можно ли назвать это садизмом?

Я сел за своё место.

— Хватит вам смеяться! Сейчас животы лопнут, - легонько шлёпнула по надувшемуся пузу деда бабаля. Тот, словно бабушка надавила на какую-то кнопку, захохотал в разы громче.

Чарли, не понимающий шуток старших, но которому смешно от посиневшего с гоготания дедушки, тоже заразился смехом. Я предупредил его, что слова бабушки насчёт живота не шутка, и Чарли купился, однако на всякий случай наябедничал маме.

Вскоре тема обсуждения сменилась на более нейтральную, и уши Элвиса перестали гореть подобно новогодней гирлянде. Я толком не слушал старших. Взяв телефон в одну руку, я принялся отправлять двадцать девятую эсэмэску Стелле, на которую она, естественно, даже не обратит внимания.

«Пожалуйста, подними трубку! Я сильно волнуюсь о тебе».

Что ещё мне написать, чтобы она ответила? Есть одна идея... Это, конечно, будет неожиданно для неё, но зато искренне.

«Знай, что я всегда на твоей стороне. Ты можешь на меня положиться. Я люблю тебя и чертовски переживаю. Пожалуйста, не избегай меня, Стелла».

Нельзя сказать, что я писал эти три ключевые слова с каменным лицом - ребра сотрясали мощные удары сердца. Я никогда не признавался девушке в любви и даже не осознавал как это, оказывается, тяжело. Почему тех, кто нам дорог, порой легче послать к черту, чем признаться в чувствах? Не уверен, смог бы я сейчас сказать при всех «мам, пап, я вас люблю».

— Было бы славно, - вырвали меня из дум на удивление подходящая к моим мыслям реплика бабали.

— Ну, мам, закроем эту тему, - Элвис напрягся, вилкой разламывая пирог в своей тарелке на несколько частей.

Миранда застенчиво хихикнула, поглядев в сторону мужа.

— Уже поздновато об этом думать. Да, милый?

— Конечно, - подхватил её Элвис.

Понятия не имею, о чем они столь бурно говорят. Я нахмурился, пытаясь уловить нить разговора и посмотрел на вяло улыбавшуюся Пейдж. Сегодня она и вправду какая-то странная...

— Никогда не поздно стать матерью во второй раз, в третий или даже в четвёртый, - чеканя, настаивала бабушка, — главное этого хотеть и любить!

Неожиданно даже для самого себя я громко ухмыльнулся:

— Уж кто-кто, а Элвис очень любит маленьких детей.

Наступила настолько тяжёлая тишина, что я её чувствовал, словно невидимые руки давили мне на плечи. Все разом вопросительно уставились в мою сторону, но только один взгляд оказался прожигающим. И этот взгляд принадлежал вовсе не дяде. Он, понятное дело, напрягся: ему не нравилась моя активность в последние дни. Верно, когда тревожат твоих скелетов в шкафу, стоит побеспокоиться. Я решился поднять голову и встретиться с бурей лицом к лицу. Не стоило этого делать. Не стоило вообще открывать рот.

Громко скрипнув стулом, Пейдж выскочила изо стола и, судорожно вздохнув, бросилась бежать. Теперь тишина казалась куда неприятней.

Будто рой пчёл, родители стали задаваться вопросами, которые интересовали и меня тоже. Почему Пейдж так отреагировала на мои слова? Казалось, я упускал что-то важное прямо из-под носа, не хватало всего одного несчастного пазла! Замешкавшись, я опустил подбородок вниз и, не обращая внимания на споры взрослых, принялся за мозговой штурм.

Думать в подобной хаотичной атмосфере сложно, но я был просто обязан понять Пейдж. Мы ведь с ней так похожи...

Похожи. Мы с Пейдж похожи.

Тут, будто заряд тока по всему телу, меня осенило. Я весь задрожал, чувствуя как скоротечно отливала кровь от щёк. Быстро брошенный взгляд на Элвиса, плохо изображающего безмятежность, стал своеобразным экраном для проектора, и я наконец-то прозрел: будучи зрячим, но не видевший очевидных вещей, разглядел одну из ошеломляющих правд.

Мне критически не хватало кислорода. Моргая по несколько раз, дабы не потерять сознание от шока, я поднялся на ватные ноги и поплёлся в прихожую.

За спиной доносилось «Ной, ты куда?», «Ной, вернись за стол!», «Ной, с кем мы разговариваем?!», а я не в силах был приказывать своим конечностям. Меня штормило, будто я находился на палубе крошечной рыбацкой лодки в разгар бури. Я не видел перед собой ничего - кромешная тьма подобно своре голодных собак набросилась на меня. Я в отчаянии. В самой глубине.

Пейдж, моя маленькая сестрёнка Пейдж, которую я избегал, потому что стыдился смотреть в глаза после всего, что натворил её отец. Моя маленькая беззащитная девочка! Я-то, глупец, предполагал, что Элвис оставил меня в покое, осознав свои ошибки, а на деле же - он просто нашёл себе новую жертву. Свою дочь.

Осмыслив жестокую правду, я упал прямо на ступеньку крыльца, не помня как очутился на улице, и скорчился от приступа рвоты. Тошнило желудочным соком, и этот кисловато-горький привкус для меня стал метафорой нашей с Пейдж судьбы. Мы два рано повзрослевших ребёнка, вынужденные жить с отпечатками чужих пальцев на голом теле.

Я понял абсолютно всё. Я понял, почему Пейдж плакала в ту ночь на вечеринке - вероятно, она услышала моё пьяное откровение, которые остальные приняли за бред. Я понял, откуда у неё панические атаки. Я понял смысл её многих неоднозначных фраз. И самое интересное, я наконец понял к чему было брошено то последнее выражение: Пейдж хотела достучаться, хотела намекнуть, дозваться!

Я написал 1306, что морально он мертв. Пейдж вернула мне эти слова. Я был слишком невнимательным, поэтому не сумел уловить её сигналы.

Но теперь я знаю, что 1306 - это Пейдж.