Из гостиной доносился шум: сначала я испугался, что родители разругались, как это порой бывает в семьях, но с облегчением для себя открыл, что возгласы эти из-за бурного обсуждения какой-то поездки. Поддавшись любопытству, я отложил ноутбук с открытым чатом, где вёл переписку со Стеллой, выглянул в щель распахнутой двери.
Папа в расслабленной позе лежал на диване, держа руку с пультом над головой, переключал каналы телевизора, пока мама, аккуратно складывала стиранную одежду.
— Это хоть безопасно?
— Они же не станут прыгать с парашюта, это обыкновенный поход, Флора, - монотонно отвечал на сомнения мамы отец, задержавшись на спортивном канале, по которому шёл бейсбол.
Я стоял, облокотившись на стенку, старался нащупать нить их разговора, но не совсем понимал кто и куда собирался и почему не предложили мне? Обычно, деда с бабалей ездят на ранчо, купить к осени сушёных фруктов или домашней пищи. Едва ли речь шла о них.
— Не знаю, мне кажется это плохой идеей. Мы никогда не отпускали Чарли так далеко, тем более без нас, - скептицизм мамы никак не проходил и как будто с каждым сомнительным аргументом папы нарастал.
Уловив имя младшего брата, я оживился, удивлено вскинув брови домиком. Чарли отпускают в летний лагерь? Что ж, это неплохая идея, учитывая что за каникулы он не отлипал от моего ноутбука и играл в игрушки. Свежий воздух пойдёт этому лентяю на пользу.
— Так Чарли едет в лагерь? - показался в гостиной я, бодрой интонацией давая понять, что я на стороне отца.
— В поход, - поправили меня.
— Неплохо. Эх, я бы тоже хотел.
Мама вдруг подняла голову и взглянула на меня таким взглядом, словно встретила божество. Её переменившееся настроение и мерцающий блеск на дне зрачков сулили мало чего хорошего. Она напоминала злых гениев из мультфильмов, к которым наконец-то снизошло озарение. Папа тоже заметил чужую взбудораженность и в недоумении окликнул её:
— Флора?
— Отличная мысль, Ной. Поезжай с ними. Так я буду спокойна за твоего брата - уж ты-то не дашь его в обиду и где надо отругаешь.
— Но у меня работа...
— Но он работает, - в один голос отозвались мы с папой, однако маме эта причина не казалась веской: она предложила мне уволиться, под предлогом того, что я достаточно накопил на университет и оставшиеся недели мне лучше посвятить отдыху.
Ух, отдых это, конечно, заманчивая перспектива, но распоряжаться собственными, честно заработанными деньгами мне хотелось гораздо больше, чем не спать по ночам в палатке, из-за того, что гигантский комар укусил меня в задницу.
— Флора, ты преувеличиваешь. Элвис не чужой нам человек и ему можно доверять.
Реплика, вылетевшая из уст отца подобно пушечному ядру, ошеломила меня. Леденящий душу ужас, отразившийся перекошенной гримасой, лёг на мои плечи, и я заметно осунулся. Мы так мирно и посемейному вели беседу о походе, я и не поджидал напастей, которые могли бы омрачить сегодняшний вечер. Но Элвису всегда каким-то образом удаётся влезть в мою жизнь и всё испоганить.
Сглотнув ком в горле, я потерянными глазами пробежался по сложенным в стопку вещам, чтобы прийти в чувство и вновь функционировать. К сожалению, я до сих пор не умел подавлять подлинные эмоции, когда речь заходит об Элвисе, этом отродье.
— А причём здесь Элвис? - с паузами, во избежания резкостей, способных выдать мое отношение к дяде, обратился с вопросом я к папе.
Он почесал бородку, обросшую щетиной, сказал:
— Это его идея с походом. Он, Миранда и Пейдж решили отправиться в горы.
«Пейдж тоже с ними?», - пронеслось в мыслях красной строкой.
Нехорошо, совсем нехорошо. Как я понял, присутствие жены ему совершенно не мешало и не мешает издеваться над дочерью, в нем нет ничего от человека, животным его тоже не назовёшь. Элвис - настоящий монстр, лишённый человеческих качеств. Аморальный тип, которому я никогда! Никогда, слышите?! И ни за что не доверю своего младшего брата.
Взрослый мужик, вынуждавший маленького мальчика приносить ему удовольствие рукоблудием и насилующий свою несовершеннолетнюю дочь, заслуживает отдельного круга в аду. Его абсолютно не жаль, если он умрет. Я всё ещё жду, когда какие-нибудь отморозки пырнут его ножом и освободят нас с Пейдж от оков страха.
— Чарли уже настроился на поездку. Он сильно расстроится, если мы передумаем.
— Ну и пусть! Поплачет, а потом успокоится, не маленький уже! - громко воскликнул я, собрав ладони в кулак, и нервно дёрнулся, чем привлёк внимание родителей.
Я не понимал, почему брат не выходил из своей комнаты, хотя прекрасно слышал, о чем велись споры. Как правило, он любит вмешиваться в разговоры, даже если они его вообще не касаются.
— Ты чего кричишь? Мы ещё не глухие, незачем так орать, - усмехнувшись, приложил руки к ушам папа.
Он, как всегда, всё переводил в шутку, чтобы сгладить «углы».
— Я считаю, Чарли должен остаться. Нельзя его отпускать даже с Мирандой и Элвисом! А вдруг они отвлекутся на секунду, а Чарли угодит в ядовитый плющ? Или на него упадёт осиный улей? Или он съест что-то не то? Или он может упасть и сломать руку, а он вполне может, потому что у него ноги не из того места растут!
Хотите повлиять на человека - говорите спокойно, четко, не выдавая лишних эмоций. Это даст вам преимущество над собеседником: напускная уверенность, даже если вы в полной лаже, пускает пыль в глаза. К сожалению, в эмоциональный момент, когда человек сконцентрирован исключительно на беспокоящей его мысли, он не думает о психологическом трюке.
Я был готов даже позорно расплакаться, лишь бы уговорить родителей не отпускать Чарли с этой падалью. Слышать как рьяно отец заступается за него, не имея ни малейшего представления, какой на самом деле Элвис - отвратительно. Меня бросает дрожь от их доверия. Язык так и чешется рассказать всю горькую правду об их дорогом родственнике.
Серьезно, расскажи я прямо сейчас им свою историю, что произойдёт? Если наконец-то достать своё сердце из груди, преподнести то, что от него осталось, и сказать «поверь мне»? Ужасно... даже сама мысль об этом недопустима. Я не могу отпустить ситуацию с Пейдж: разве может мама отвернуться от своей дочери и жить спокойно, зная о том, что в соседней комнате над её девочкой измываются? Как она может терпеть Элвиса, это грязное животное, ничего из себя не представляющее?! Пустое место - Элвис Коулман... Его имя у меня на языке вкуса гнилого мяса. Он ошибается, если думает, что получит Чарли - я в лепешку разобьюсь, но не дам убить в нем ребёнка!
— Ной, ты спелся со своей матерью? - не принимая мои слова всерьёз, хмыкнул папа и отвернулся к телевизору, добавив звук, принялся дальше наблюдать за бейсболом.
Мама метнула в его сторону колкий красноречивый взгляд и, глубоко вздохнув, покачала головой. Я умоляюще нахмурил брови, ожидая её вердикта, но она пожала плечами, закончив складывать белье. Неужели на этом всё?
Вдруг раздался звонок. Мама попросила открыть дверь, поэтому я быстрым шагом дошёл до неё и дернул за замок, впуская в гостиную возбужденного Чарли, в руке которого игрушечный самолёт. Он, виртуозно тараторя что-то на своём языке, пробежал мимо, чуть было не споткнувшись о выглаженные вещи. Мама его отругала.
Но брат пришёл не один: я только хотел запереть дверь, как чья-то нога вступила на порог. Я испуганно отшатнулся, застав совсем близко ненавистную фигуру, и попятился в сторону, как будто встретил саму смерть. Впрочем, окажись тут смерть, я бы выказал ей куда больше уважения, чем Элвису и его трусливой женушке. Дядя с тетей, приветствуя нас, разулись, обмениваясь с родителями привычными фразами, вроде «погода сегодня нетерпимая» или «пробки ужасные, весь город стоит!». Но сегодня они, передав пакет мне в руки, объявили «мы купили фисташковое мороженое, налетайте».
Последней в дом вошла понурая Пейдж: на неё смотреть больно. Кузина, одетая в чёрную футболку с длинными рукавами, вяло помахала мне и кивнула на задний двор. Я перестал таращиться в её заплаканные глаза и жестом дал понять, что скоро подойду.
— Ной, гляди, что мне купил Элвис, - Чарли, подобно своему самолетику, влетел на кухню и принялся голосить, желая похвастаться новой побрякушкой.
Я наложил каждому в блюдца мороженого, затем достал чайные ложки и оглянулся за плечо, театрально удивляясь необыкновенности большого пассажирского самолёта. Хотелось бы сломать эту игрушку на мелкие кусочки, но тогда Чарли начнёт орать не хуже сигнализации, только в отличие от моего брата, сигнализацию можно отключить.
— Вы что, гуляли? - безмятежно звучал я, боясь спугнуть Чарли, разложил блюдца на широкий поднос.
— Да, мы ходили в кинотеатр! Я хотел, чтобы ты пошёл с нами, но мы ужасно опаздывали на мультик.
Элвис смотрел мультфильм? Удивительно, разве он не из тех, кто знает наизусть все порносайты? Педофилы те ещё хитрые твари: прикидываются паиньками, чтобы никто их не заподозрил.
Я вдруг насторожился, оцепенев с подносом мороженого в руках, притих. В голове поселилась страшная мысль, которая не возникнет ни у одного здорового человека.
Пристально уставившись на играющего с самим собой Чарли, я наполнился тяжёлым чувством вины, словно я бросил его в беде. Щемящее сердце застучало в разы сильнее, чем у человека с тахикардией - мне было больно даже дышать. Я смотрел на Чарли, но видел маленького себя: милый мальчонка с забавной шевелюрой откинул голову назад и широко улыбнулся мне, обнажая подпорченные кариесом зубки. Такой милый и смешной, а главное - счастливый. Этот ребёнок и не подозревает, что с ним скоро произойдёт.
Я сморгнул напрашивавшуюся слезу и ловко вытер щеку пальцем, не давая брату времени на осмысление увиденного, сел напротив, чтобы наладить зрительный контакт. Он не понял, зачем я это сделал, но сбегать не стал. Только насупился, когда я ему располагающе улыбнулся. Его лицо вытянулось в подозрительной гримасе, будто он детектив, который вёл беседу с подозрительным свидетелем.
— Ты знаешь, ты можешь мне всё рассказывать. Я всегда тебе помогу, - ободряюще похлопал того за плечо, не забыв о Пейдж, которая, небось, заждалась меня во дворе.
— Но с домашкой ты меня динамил, - припомнил обидчиво Чарли, обняв самолёт двумя руками.
Он горделиво, уверенный в собственной правоте, задрал подбородок.
— Не всегда.
— Почти всегда. Ты же самый умный, почему я не такой, как ты?
Реплика брата застала меня врасплох - я и не догадывался, что Чарли когда-нибудь мечтал быть похожим на меня. Обычно он нелестно отзывается о моих заслугах и часто обзывал занудой.
Удивлённо приподняв брови, я не успел скрыть радостную ухмылку, поэтому опустил голову вниз, придумывая ответ, который угодил бы ему.
— Ты такой же, поверь, ты очень смышлёный... Но чуть-чуть ленивый, - жестом показал я.
— Это да, - тяжело вздохнув, сознался Чарли, больше ничего не добавив.
Тема умственного потенциала подошла к концу, тогда я снова вернулся к первичному разговору, надеясь вывести брата на откровенность, при этом не оказывая давления.
— У тебя всё в порядке?
— Конечно! Скоро я еду в поход. Элвис сказал, что я буду ночевать в палатке, как настоящий охотник! - восторгался планами на уикенд Чарли, зловеще хихикнув: — В школе мне все обзавидуются! Надеюсь, Джаред расплачется, когда узнает, что я охотился на настоящего гризли!
Во-первых, мне жуть как хотелось развеять розовые мечты брата об охоте на медведя, потому что это априори невозможно! Потому что - глупо. Потому что - это самоубийство. Во-вторых, я думал рвануть в гостиную и надеть мороженое Элвису на голову, который готов нести любую чушь, лишь бы поджечь любопытство Чарли и увезти того в поход. Охота на хищников? Эта несусветная тупость, в стиле дяди. Может, мне стоит поведать об его грандиозных планах маме, и Чарли останется дома, то есть в безопасности?
— Это Элвис тебе обещал? - дрогнув в голосе, спросил я.
— Ну да.
— А что-нибудь ещё он тебе обещал?
— Много игрушек и сладкого. Только маме не говори, - перешёл на шёпот Чарли, стреляя из глаз хитрыми огоньками.
Игрушки, конфеты, мороженое и мармелад - он был готов на любые затраты, лишь бы заплатить мне за оказанные интимные услуги. Можно ли это назвать проституцией? Мы запирались в ванной, я доставлял ему удовольствие, затем он осыпал меня подарками, которые я не мог ни принять, иначе Элвис злился. А когда он злился, мне бывало больно. Помимо к тяге к детскому нетронутому телу, в дяде скрывалось страшное влечение к садизму. Элвис временами оставлял на мне синяки, часто тянул за волосы и мерзко улыбался, не стесняясь, кончал прямо в мою ладонь. О чем он думал в те секунды, остаётся тайной, которую я однажды с него спрошу. Я должен знать, почему падали, вроде него, рушат жизни детям.
Помрачнев, я разрешил брату ненадолго поиграть в ноутбук и наконец-то отнёс в гостиную поднос с мороженым.
— Почему так долго? - Пейдж, заметив меня, подскочила со скамейки и бросила окурок в кусты.
Она вежливо отказалась от своей порции мороженого, ссылаясь на боль в животе, но мне почему-то казалось, что причина вовсе не в этом. Я думаю, она справедливо не хотела есть то, что купил Элвис.
— Надо серьёзно поговорить, - не стал темнить я, встревоженный словами Чарли о походе и обещаниях дяди. — Ты ведь тоже едешь?
Пейдж сразу поняла, о чем шла речь. Она переменилась в лице и коротко кивнула.
— Я не хочу, но должна.
— Ты никому ничего не должна, ясно? - слегка раздраженно перебил кузину я, нервно дёргая ногой. Она сжала плотно уста, не зная, чем ответить. — Прости за резкость. Но я тоже не хочу, чтобы вы с Чарли ехали. Ты в курсе, что этот ублюдок говорит моему брату? Соблазняет его игрушками и конфетами!
— Ной, прошу тебя, нас могут услышать, - с предосторожностью шикнула Пейдж, испуганно осмотревшись по сторонам, однако на её просьбу я только фыркнул.
— Пусть он всё слышит, я не намерен больше молчать! Ты разве не понимаешь, что задумал твой отец? - зло брызжа слюной, сузил я веки, пристально вглядевшись в кузину. — Он нашёл новую игрушку. Элвис понимает, что мы с тобой скоро уезжаем учиться, и Чарли - его беспроигрышный вариант!
— Что за жуткие вещи ты говоришь?..
— К сожалению, я говорю правду, - смягчившись при виде её слёз, сглотнул я, сам поседев от одной мысли, что мой младший брат - следующая жертва педофила.
Пейдж внимательно бродила по мне мокрыми глазками, полных блестящих бусинок, а потом, всхлипнув, завернулась в клубок и заплакала. Я на мгновение растерялся. Почему девушки вокруг меня обречены на слёзы? Кузина, заправила волосы за плечи и вновь бросила в меня пронизывающий душу взгляд затравленного щенка.
— Пожалуйста, не говори так, мне страшно... - качая головой из стороны в сторону, простонала Пейдж.
Она выглядела подавлено и беззащитно, как любое живое существо, подвергшееся насилию.
— Я врагу не пожелаю того, через что прошли мы с тобой, Ной! Не говори так, ладно? Не говори! Чарли не может стать одним из нас! Теперь все иначе!
— Так ты себя утешаешь, пока он тебя трахает? - скрипя зубами, произнёс я хладнокровно.
Пейдж лишилась дара речи, не шевелилась, будто отключила все органы чувств. До меня с опозданием дошла вся низость сказанного, я понял, что ляпнул непростительную глупость, которую, конечно же, Пейдж не заслуживала услышать. Окажись рядом зеркало, я бы хотел заглянуть себе в глаза и спросить «почему порой ты такой жестокий?». Однако, скорее всего, я не сделаю этого, потому что слишком труслив, чтобы встретиться лицом к лицу со своим отражением. Или потому, что знаю ответ - жестокость порождает жестокость.
Пейдж резко открыла рот, но ничего не сказала, издав непонятный писк. Ей и необязательно было говорить — её глаза, полные печали и обиды, затуманенные пеленой слёз, сверкали подобно полярному сиянию. Она могла и имела полное право огреть меня пощёчиной, обозвать самыми грубыми словами или больше никогда не разговаривать, но я слишком хорошо знал Пейдж. Она будто не замечала боль, которую ей приносят и принималась копаться в себе, искать оправдание что и почему. Пейдж и в голову не приходило, что, быть может, это человеку рядом стоило объясняться.
Сглотнув, брюнетка сморгнула дорожку слёз и немного отодвинулась к краю скамейки, желая выстроить между нами невидимую стену.
— Ты несправедлив ко мне, - с трудом промямлила кузина, заправив за ухо длинную прядь волос, чтобы не мешало, — Я знаю, ты винишь меня в бездействии...
— Что? - фыркнул я, ведь это было неправдой.
— Но я ни за что не допущу, чтобы папа сделал плохо Чарли, - закончила она, царапая ногтем свои костяшки пальцев.
Мир вокруг ходил кругами. Я устало вздохнул, потерев переносицу, дал себе время на переосмысление происходящего. В одном Пейдж права - сейчас всё иначе. Сейчас мы уже не дети и нам не стоит бояться монстра. Вообще никого не нужно бояться, если вы знаете, что правы. Теперь многое в наших руках: мы можем дать отпор, а можем сидеть, трясясь от страха, что мир нас отвергнет. Я всё ещё храню в памяти слова одной из жертв педофила; в статье было написано: «Я боялась, что он вновь придет за мной, но ещё больше я боялась, что об этом узнают люди, потому что они тоже могут сделать больно. Тогда я решила, что при любом раскладе мне не избежать этой боли и только мне одной под силу себя спасти. И я себя спасла. Со мной не было рядом ни моей семьи, ни бога, ни супермена. Я сама стала для себя этим суперменом».
Что мешало нам с Пейдж сделать тоже самое? По крайней мере, нас двое, и это уже преимущество. Я хочу избавить мир от Элвиса и ему подобных паразитов, чтобы детство моего брата осталось сохранным. Чтобы он продолжал верить, что луна полностью состоит из сыра, а на облаках можно прыгать, как на батутах. Чтобы он верил в существование волшебной страны и мечтал о невозможном, но прекрасном.
— Если это так, - хрипя, повернулся к Пейдж я, поймав её настороженный взгляд, — давай бороться. Мы можем всё изменить.
Выражение лица кузины сменилось на скептическое, она уставилась вниз и будто не хотела разделять моих мыслей. Я не понимал её настроения: как девушка, которую берёт силой её отец, не жаждет отмщения? Или справедливости? Свободы, в конце концов! Почему Пейдж позволяет Элвису терроризировать свою жизнь? Я не упустил возможности проявления стокгольмского синдрома, но даже в мыслях эта теория вызывала отвращение, поэтому я до последнего хотел верить, что Пейдж просто трусила.
— Ной, разве мы что-то можем? - безнадёжно звучала кузина.
— Для начала, мы можем сказать «нет», - с полной решимостью отчеканил я, поднявшись с места.
Ветер, бивший в спину, лохматил волосы, поэтому я часто их зачесывал пальцами назад.
— Ты можешь отказаться от этой поездки, также, как и послать его к черту. Пейдж, играй по его правилам. Угрожай ему, шантажируй. Сделай всё, чтобы он к тебе не прикасался!
— Ты думаешь, что ты самый умный? - без ехидства спросила кузина, собрав под себя ноги, — он знает, что я блефую и на самом деле не смогу пойти против его слова.
— Так значит, пришло время не только блефовать. Давай обратимся в полицию?
Пейдж широко раскрыла веки и, испуганно дёрнувшись, подскочила рядом, судорожно качая головой.
— Нет, Ной, никакой полиции! Ты что, спятил?! Ты... ты не можешь заявить на отца!
— Почему нет? - сощурился я, наклонившись к взбудораженной Пейдж, у которой снова глаза на мокром месте. — Это единственный выход.
— Не единственный! Мы скоро уезжаем, он оставит нас в покое, - по большому счёту внушая самой себе, как сумасшедшая повторяла одно и тоже Пейдж. Я заподозрил, что у неё, помимо панических атак, ещё какое-нибудь расстройство. Она выглядела безумно!
— И переключится на Чарли.
— Он любит Чарли и с ним так не поступит.
Каждое слово, выговоренное кузиной, вымораживало меня. Пейдж звучала прежде всего неубедительно. И она, и я знали, что это неправда, что только больше распаляло ярость. Она отчаянно пыталась доказать свою правоту, даже вопреки её ошибочности. Нет, я заблуждался насчёт стокгольмского синдрома... Тут дело в эгоизме. Пейдж не хотела добиваться правосудия, потому что решила просто сбежать. Уйти по-тихому и дальше делать вид, словно ничего не было, словно их семья - образец идеальных отношений.
Я побледнел от злости и сильно схватил кузину за плечо, вынуждая ту сжаться, как помятый пластиковый стаканчик.
— Тебе плевать не только на Чарли, но даже на саму себя. Ты боишься мнения окружающих и поэтому не хочешь бороться, Пейдж. Решила бросить всё и сбежать! Это неправильно!
— Умоляю, не кричи, он услышит!.. - брюнетка в моей хватке дрожала, будто заведённая игрушка. Она старательно отводила глаза, нехотя смотреть в мои, но я дымил от ярости и тряс её, надеялся заставить не только слышать мои слова, но и вслушиваться.
— Даже сейчас ты боишься!
— А что мне ещё делать?! - вдруг завопила в ухо Пейдж, выбравшись из грубых объятий. Её причёска испортилась, волосы, подобно колючкам, смотрели в разные стороны, но Пейдж одним взмахом ладони спасла положение. — Если ты заявишь на папу, весь город узнает о том, что с нами происходило! От нас не просто отвернутся друзья и соседи, эта история подпортит характеристику, тогда прощай студенчество. Ну уж нет, Ной, - плотно стиснув губы, пригрозила мне указательным пальцем она, — я слишком долго страдала, чтобы в один момент лишиться шанса на новую жизнь.
Я не понимал свои чувства, потому что они затупились. Огорчение, возможно, единственное, что я чувствовал, глядя на сестру. Я искренне сопереживал её боли, даже понимал мотив её молчания, однако я все равно ставил благополучие Чарли выше нашего. Уже неважно, что скажут обо мне, поверят ли, помогут. С нами это уже случилось. Как бы мы не пытались прятаться и лгать всем подряд, мы подпорченные, мы не успели помочь себе. Впредь главное - отгородить брата от вероятной беды.
Пейдж, жалостливо нахмурив бровки, перевела сбивчивое дыхание и схватилась за лоб.
— Поклянись, что будешь держать рот на замке, - леденящей душу интонацией потребовала от меня Пейдж.
Её черты лица заострились, и я на мгновение спутал кузину с призраком из фильмов ужасов. Сохраняя молчание, я отвернулся.
— Клянись, Ной! - теряя терпение, обогнула она меня. — Обещай, иначе!..
— Что у вас здесь происходит?
Не могу сказать точно за Пейдж, но голос, который столь неожиданным образом донёсся со стороны, застиг меня врасплох - я прямо ощущал, как по позвоночнику пробежали мурашки. Нервно сглотнув, кузина ловко отстранилась от меня на шаг и повернулась к тому, кто по сей день травит нашу жизнь. Если бы он только исчез... Избавил нас от затянутого узла на шее, дал возможность глотнуть свежего воздуха.
Элвис, державший плечи расправленными, недоверчиво озирался, словно поймал нас за чем-то непристойным. И думать о таком мерзко, но не исключено, что именно подобная мысль посетила его больные стенки мозга. Мне неизвестно как именно мыслят извращенцы, но я готов рискнуть и предположить, что они каждого приравнивают себе: считают, не только им приходило в голову соблазнять невинных детей, что это абсолютно нормально - желать их, и люди, осуждающие подобное, к ним несправедливы.
Он не отводил от нас своих блестящих глаз. Я не умел долго смотреть в них, потому что возвращался в прошлое. Элвис, не дождавшись объяснений от меня, переключил внимание к онемевшей от страха Пейдж. Она выглядела совсем бледной, несчастной и её руки нездорово тряслись, поэтому я слегка выступил вперёд, чтобы Элвис ничего не заметил.
— Мы просто болтаем, - пожал плечами я, спрятав ладони в передние карманы штанов.
Кажется, он не купился на ложь.
— Вернитесь в дом. Мы скоро уезжаем.
— Так быстро? - пискнула кузина, пытаясь не выдать волнения.
— Надо собирать вещи к походу, - твёрдо ответил Элвис, странным взглядом стрельнув в дочь и собирался уйти, но черт дернул меня крикнуть ему в спину следующее:
— Кстати о походе. Ни Пейдж, ни Чарли никуда не поедут.
Сердце, крутящееся в груди подобно флигелю в час шторма, вызывало тошноту, которую я сдерживал лишь за счёт того, что сжимал челюсти и старался не глотать слюну. Спазмы в желудке делали меня рассеянным, так что, если бы не вцепившаяся в локоть Пейдж, я бы растёкся лужей. Нет, я вовсе не боялся Элвиса, кожа зудела не от страха. Она горела от переполняющей неприязни, от желания броситься вперёд и пересчитать ему кости. Меня злил его нахальный высокомерный вид. Ублюдок открыто смеялся надо мной, над моей смелостью, которую он принимал за глупость. Элвис уверен в себе настолько, что ничего не боялся, даже закона. Полагает, я блефую или геройствую на словах, а на деле - кишка у меня тонка дать ему отпор. Сегодня я докажу не только дяде, Пейдж, но и самому себе, что я больше не маленький мальчик из ванной комнаты.
— С чего это вдруг? Мы, вроде бы, всё обсудили, - вновь вернулся к нам Элвис, изогнув вопросительно бровь. — Пейдж, ты хочешь мне что-то сказать? - кивнул на кузину он, однако, когда сестра собиралась что-то промямлить, я жестом велел ей молчать.
Элвиса мои действия, судя по насупившемуся виду, неприятно поразили.
— Говори со мной, - небрежно бросил я.
— Так, - глубоко вздохнул тот, сложив руки на груди, — позволь узнать, почему же они не едут?
«Ной, пожалуйста, не надо» слабо доходил до ушей жалобный скулёж. Я осознавал, к чему вел и какие последствия нас ждали. Пейдж тоже это понимала, потому столь рьяно пыталась образумить меня. Уже ясно, что кузина - трусиха и никогда бы в жизни не попробовала отбиться от принуждений отца. А я, в свою очередь, очень устал от дерьма...
— Чтобы от тебя быть подальше, урод, - рыкнул я, гордо задрав подбородок.
«Ной, замолчи!».
Нет, Пейдж, ни за что на свете. Молчание слишком дорого нам обошлось.
От возмущения Элвис раздул ноздри и собрал брови у высокой переносицы. За столько лет на его голове появилось пару волосинок, которые сейчас теребил ветер. Вообще, если не смотреть на хорошую одежду, Элвис вылитый неудачник. Он жалок как внешне, так и в духовном плане. Черт знает, каков он был в молодости, но что-то мне подсказывает, в стенах школы его обзывали лузером.
— А не боишься ты, смелый мальчишка, что я расскажу о твоих выходках отцу? Ты переходишь границы, Ной!
Пейдж, запаниковав, встала между нами, отчаянными попытками нас разнять, молила успокоиться. Но это не я, брызжа слюной, мечтал в чужую глотку вгрызться. Не я боялся правды и уж тем более не я вселенское зло. По правде говоря, мне даже хотелось, чтобы родители стали свидетелями нашей стычки. Хотелось, чтобы они услышали из уст негодяя чистосердечное признание. Впрочем, вряд ли у Элвиса есть сердце. Думаю, его сердце в желудке Джеффри Даммера, такого же ничтожества, как и он.
— Расскажи, только не забудь упомянуть, что ты делал со мной и что до сих пор делаешь со своей дочкой, - моя реплика выбила почву из-под ног не только у дяди, Пейдж тоже опешила, взявшись трясущимися руками за лоб. Она бесшумно плакала, оперевшись лопатками о стенку дома.
Порой приходится причинять боль ближнему, чтобы прекратить его главные мучения. Я размышлял о благе и вреде, пришёл к выводу, что понятие о них размыто и каждый день доказывал правоту своих заключений на собственном примере. Мне часто доводилось совершать зло во благо, вести себя эгоистично и заносчиво, часто лгать или наоборот делиться нежеланной правдой. Я не имею право называть себя положительным героем своей истории. Но, глядя на человека, который выступил в ней в роли злодея, я понимаю, каким не должен стать.
— Не понимаю, о чём ты, - после недолгой паузы, хрипло усмехнулся Элвис.
Я подошёл к нему ближе, носок моей обуви касался его.
— Понимаешь, - ответил я, — лучше всех понимаешь.
Уже через пару минут каждый из нас находился в разных уголках дома. Дядя, присоединившись к остальным, попросил маму добавку мороженого. Пейдж, отказавшись со мной разговаривать, заперлась в ванной. Она включила на полную мощность воду, однако сквозь шум я все равно слышал её прерывистые всхлипы. А я вернулся к себе. Достал наушники и быстро, задыхаясь от истошных воплей внутреннего голоса, включил музыку. Мне снова захотелось погрузиться в «игнорирование» от переизбытка чувств, только теперь уже нельзя. Я зашёл слишком далеко, заговорил на запретную тему с тем, кто её создал. «Игнорирование» здесь не поможет.
— Ты больше и пальцем не тронешь Пейдж. Не думай, раз молчит она, то я тоже буду молчать. Я с удовольствием тебя уничтожу, дядя Элвис, - набатом отдавалось в памяти.
Я зажмурился до белых пятен в глазах и, запустив пальцы в волосы, упал.
Я постоянно падаю, падаю, падаю...