Хината лениво покачивает туфлей. Смотрит на часы. Ладно, пусть ещё немного потомится.

Через пару минут, уже босиком, подходит к мужчине, распятому на андреевском кресте.

— Ну как ты тут? Осознал свой промах? — Наклоняется, вытаскивает кляп.

— Да, Госпожа. — Кончики ее пальцев ног касаются темных волос, расстелившихся по полу.

Хината снимает прищепки с сосков, обходит распятие, тянет за круглую рукоятку и вынимает пробку. С небольшим усилием переворачивает крест. Отстегивает ремни, удерживающие ноги. Отцепляет крепления рук. Похоже, она перестаралась — Мадара чуть не рухнул на пол.

— Прошу прощения, Госпожа! — Темная грива накрывает ее стопы, — с моей стороны непозволительно было прикасаться к Вам без разрешения.

— Мадара! — Чертов Учиха кажется, вновь нарывается. — Ты повторил ту же ошибку.

Брюнет поднимает голову, будто недоумевая. Но она видит в омутах его угольных глаз, то, что заставило ее согласиться принять его впервые. Желание преступить правила и быть наказанным за это.

Хината не особо любила БДСМ. И не была профессиональной Госпожой. Изначально она отказалась, когда Итачи рассказал ей про знакомого, желающего хорошей порки. Потом они «случайно» встретились на каком-то мероприятии. И она была потрясена. Учиха Мадара представлял собой власть. Ты не желая того, готов был выполнить его просьбу. Даже если она обозначена лишь взглядом. Ей стоило больших трудов отказать ему. Его низкий голос пробирал до пяточек, застревал внутри и, раскрываясь там, приказывал: подчинись. Тем более странным выглядел его запрос.

Хьюга с момента их первой встречи перелопатила кучу сайтов, встретилась с двумя психологами и профессиональными доминами. Желала понять — как возможно совместить в себе два полярных поведения.

И осознала, что ходит вокруг да около. Что хочет на самом деле эти вопросы задать совсем не им. А Мадаре.

— Приятно вновь видеть Вас, мисс Хьюга. — Он наклонился к ее ладони.

— Я не люблю прикосновений малознакомых людей. — Хината, сама того пока не понимая, начала игру.

Губы замерли в сантиметре над пальцами. Брюнет выпрямился. Приложил ладонь к груди.

— Такого больше не повторится. Он помог ей сесть, старательно избегая касаний.

— Вы меня заинтриговали, Хината. Когда Итачи сообщил, что мои пожелания Вас не заинтересовали, я расстроился. Особенно после того, как познакомился лично. А теперь Вы сами назначили встречу.

— Мне стало интересно. Я немного изучила тему. И хочу понять — что такой человек как Вы ищет в подчинении.

— Такой как я? — Мадара явно хотел увидеть свой портрет в её глазах. — Что под этим подразумевается?

Хинату это не смутило.

— Вы управляете провинцией. Под вашим руководством тысячи человек. — Она не стала упоминать, что ей известно о компаниях, негласно ему принадлежащих. Впрочем, Мадара не дурак — поймёт, что домашняя работа проделана на отлично. — У меня было убеждение, что человеку, наделенному таким уровнем власти сложно отдать управление собой кому-то другому. Среди тех, кого я наблюдала, большинство боятся даже малейшего ослабления контроля.

— Всё так. Но нить нельзя натягивать до бесконечности — она быстро порвётся. Все спускают пар. Это мой способ. Можно, конечно, покопаться в детстве, но давайте оставим это моему психотерапевту. Я ответил на Ваш вопрос?

— Я бы сказала, что удовлетворена. — На самом деле он не произнес ничего, чего бы она и так не предполагала. — Тогда второй вопрос: почему я? В нашем городе достаточно профессиональных домин с хорошей репутацией.

— Потому что Итачи поручился за Вас. Человек моего уровня не может рисковать, обращаясь к незнакомке. Все те, о ком Вы говорите были мной проверены. И, к сожалению, не вызвали доверия.

Теперь она была удивлена. Этика доминирования предполагала строгую конфиденциальность. Сложно было представить, что они ее нарушили.

Он прочёл ее взгляд:

— Просто каждый имеет свою цену.

— В том числе и я, — Хината, казалось, ухватилась за последнюю возможность отказать ему.

— Я готов заплатить, — Мадара взглянул на нее, и, увидев то, что плескалось на дне его глаз, Хината произнесла:

— Когда Вам удобно будет встретиться?

На ягодицах вспухают красные полосы. Она чуть опускает руку — и Мадара вздрагивает, когда кончики ремешков обжигают мошонку.

— Перевернись. — Что за вид ей открылся!

Потрясающая фигура: широкие плечи, крепкий пресс и — прекрасный, стоящий член. Хината вновь надевает туфли. Надавливает шпилькой на ствол. Хлещет плёткой по груди, стараясь задеть чувствительные соски. Продолжает ударять по ним, прижимая член к животу. Придвигает каблук ближе к головке. Ощущает, как напряжённый орган начинает пульсировать.

— Разве я позволяла тебе кончить?

— Н-нет, Госпожа. — Эта обречённость и покорность в глазах — и тут же он расслабляется, чтобы не дать возбуждению перелиться за край.

— Ты получаешь оргазм только тогда когда я этого хочу. Ты же помнишь, Мадара? — Небольшое поощрение в звуке его имени.

Он это улавливает, благодарно смотрит на неё, выдыхает:

— Да, Госпожа.

— Ты хочешь кончить, Мадара? — Её голос обвивает сознание не хуже удавки на шее. Да, он хочет. И нет — он желает, чтобы сладкая пытка продолжилась. Чтобы миниатюрные пальчики контролировали его наслаждение. Чтобы нежный голос говорил ему, что можно, а что нельзя. Чтобы он знал: как ни сопротивляйся, наказания не избежать. И все равно нарушал договоренности, окунаясь после в тянущий, раскатывающий под собой все заботы и тревоги поток боли.

Хината оглаживала его грудь, нанося заживляющее масло.

— Повернешься? — Вопрос, не приказ. Он лениво укладывает живот ей на колени, подставляя ягодицы ладоням. Мягкие движения успокаивают кожу.

— Сможешь встретиться со мной в следующее воскресенье в это же время?

— Извини, я занята.

— Когда?

— Мадара, давай не отклоняться от составленного расписания.

Что ж, он должен был попробовать вновь выйти за рамки дозволенного.