— Доченька, — тихо произнесла седоволосая женщина, — Мне нужно на работу.

— На работу? Уже? — тихо произнесла курносая девчонка, укутанная в несколько дырявых одеял.

— Да, Таточка. Нужно работать. Ты же хочешь, чтобы мы избавились от фашистов?

— Хочу... — тихо сказала девочка и вытащила ручку из под одеял, чтобы заправить прядь кудрявых волос за ухо, — А как ты поможешь выиграть?

— Глупышка, я же тебе рассказывала, что я вытаскиваю солдат с того света, — с грустной улыбкой произнесла женщина.

— С того света? А каков этот свет? — с интересом спросила девчонка.

— Не знаю. Но уверена, что там нет войны.

— Там нет войны?! — с восхищением воскликнула кудрявая, — Ма, а пойдём на тот свет? Там хорошо, там нет войны и, наверное, вкусно корм...

— Что?! — зло произнесла женщина, перебив свою дочь, — Не неси чушь, глупая!

Девочка опустила взгляд на деревянный пол. Он был с большими щелями между досок, и оттуда с лёгкостью мог вылезти мышонок. Хотя, мыши и крысы были редкостью. В 1944 году было мало еды, как и предыдущие пару лет... Люди ловили их и ели.

Тата, девочка, которой четыре года от роду была уже самостоятельной девочкой, что не удивительно. В такие страшные годы дети в возрасте десяти лет шли на работу. Курносая тоже ждала этот возраст. Она хотела помогать солдатам, как её мать. Ну, или пойти выдавать хлеб или писать похоронки, а может и пойти в шпионы.

Правда, когда её мать услышала то, что хочет её дорогая Таточка, она была горда за свою дочь, но убеждала девочку, что к её десятилетию война закончится.
Эмоции Татьяны были разные. Она огорчилась, что не сможет работать, но была рада, что, по словам её матери, война закончится.

"Мама никогда не врёт"

Светлана, мать малышки, ушла в соседнюю комнатушку, чтобы надеть тёплые валенки с запонками и длинное пальто, которое ей подарил муж в 1935 году. Сейчас он ушел на фронт. И, к сожалению, от него нет вестей. Светлана и Танечка не получают ни письма, ни похоронку.

— Тата, я ушла. Раздели кусочек хлеба до завтрашнего утра, — крикнула женщина из прихожей комнаты.

— Мамочка, ты уходишь на сутки? — спросила девочка, подбегая к маме.

— Да, Танюш, — подтвердила Светлана, — Если что, беги к соседям. И, прошу, Тат, не открывай никому. Прячься.

— Не волнуйся, мамуль, — улыбнулась курносая, — Не первый раз остаюсь дома.

— Какая ты у меня взрослая, — женщина присела на корточки около девочки, и нежно поцеловала её в лоб, Таня улыбнулась, — Люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю, мамочка. Будь аккуратней.

— Конечно, малыш.

Светлана застегнула последнюю пуговицу на своём пальто. Она посмотрела на Тату, и с улыбкой помахала ей рукой. Женщина вышла, а Тата пошла в комнату, чтобы укрыться одеялами. Зима была суровой, отопление выключили, как и воду... Приходилось согревать себя вещами.

Таня улеглась на диван, обняв свою игрушку и сладко засопела.

Через два часа фашисты взорвали дом, где спала малышка, которую звали Тата.