Неприятный, щекочущий носовые пазухи запах откровенно раздражал. Джухён с трудом открыла глаза, потому что из окна сильно светило солнце. Голова болела нещадно — буквально разрывалась, и Кан, простонав, перевернулась на другой бок, закрывшись одеялом.

Всё-таки смогла открыть один глаз и тут же нахмурились, не понимая, где она. Девушка не помнила абсолютно ничего, кроме того, что... Джин! Чёрт возьми, как там Ким Сокджин.

Джухён тут же подорвалась с места, села на постель и потёрла глаза, а потом чуть ли не завыла раненым зверем, потому что оказалась она в больнице.

Чёрт.

— Джухён! — Дахён подорвалась со своего места, вмиг оказалась около Джухён и мягко приобняла её. — С тобой всё хорошо?

— Да, — хрипло пробурчала Кан, а перед глазами всё ещё мерещилось окровавленное тело — и не просто тело, а Сокджин. — Как Джин? С ним всё хорошо? — с трудом вымолвила слова Джухён, сглотнув слезы и слюну.

Она нервничала, причём слишком откровенно. Не могла не переживать за него.

С ним же всё хорошо? Он же жив, да?

Ну конечно да!

— Спит. Операция была сложной, но скоро твой Джинушка придёт в себя и будет снова тебя доставать, — Дахён мягко улыбнулась и потрепала Кан за щёчку (Джухён осталась в шоке).

— Господи, — Джухён всхлипнула от облегчения и выдохнула; она даже пропустила мимо ушей дахёновское «твой Джинушка».

— Не переживай, мой братец живее всех живых, — младшая Ким поджала губы. — А раньше сказать, что боишься крови, не судьба? — тут же переменилась в настроении девушка, и Джухён поступила взгляд.

— Зачем? — глухо спросила Кан, действительно не понимая. — Это не важная информация. Травма детства, про которую я хочу забыть, — откровенно.

Она сказала больше, чем следовало. Куда больше, чем позволяла говорить другим, потому что Кан Дахён правда доверяла. Потому что Ким Дахён — маленький лучик, и я для того, чтобы убедиться — просто нужно узнать её получше.

— Насчёт спины. Это мама, — отстранённо пробормотал младшая Ким, поняв, что Джухён ей доверилась, а теперь и она готова открыться. — Я нарушаю правила — она докладывает и сама же наказывает по законам клана. Поэтому спина вся в ранах, поэтому мне больно сидеть. Но я привыкла, представляешь? К такому привыкать нельзя, а я смогла.

Джухён на неё смотрела ошарашенно, со слезами на глазах — что-то она шибко эмоциональна.

— А братья?

Ким пожала плечами.

— Правила для всех одни. А мама так и норовит поймать меня на чём-то. Она меня ненавидит, честное слово. Может, потому что я нежеланный ребёнок? — голос Дахён едва дрогнул, но она натянула улыбку — скрывала боль, которая корни откладывала.

Так легче.

Притворяться — занятие простое.

Особенно для таких, как они.

Всё плохо в порядке.

— Это так жестоко. Родная мама. И, чёрт, Дахён, — она обняла её в ту же секунду, мягко погладила по спине. — Хочешь, я буду твоей онни?

— Ну нет, — жалобно протянула девушка и прикусила губу, чтобы скрыть, потому что — да — хотела.

Очень-очень.

Кан Джухён вливалась в доверие, в обычную жизнь и разбавляла её, потому что у Дахён, как таковой, подруги не было — она всегда была в окружении братьев и их друзей. И несколько приятелей с университета — вот и всё. Она с ними тусила, зависала, но не прямо дружила, а девушки, в частности, подбешивали. Или же Дахён просто не нашла своего человека, а Кан казалась таковой.

— А ведь хочется, — хмыкнула в итоге Джухён и снова откинулась на подушки, задумавшись о чём-то. — Я могу увидеть Джина? — хрипло спросила девушка, почувствовав, как сердце подскочило к горлу от нервов.

— Нечего, — фыркнула младшая Ким, — лучше полежи чуть-чуть, приди в себя, а потом я попрошу тебя впустить. Минут через тридцать, хорошо? Перед тем, как уйти, я предупрежу медсестру.

— Я буду благодарна, — кивнула Кан. — А куда ты? — поинтересовалась Джухён.

— На встречу с Хэно, — ответила через силу Дахён и тут же скорчилась — ей, откровенно говоря, этого вовсе не хотелось, но что не сделаешь ради дела.

— Прекращай уже, серьёзно, — нахмурились Кан, которая явно не одобряла этого.

— Осталось совсем чуть-чуть. Как только я достигну цели — сразу прекращу. Не переживай, со мной всё будет хорошо.

— На удивление, я тебе верю, — тихо сказала Джухён.

Она правда верила ей.

И в её силы — тоже.

Но волноваться за девушку не прекращала, потому что та как маленькая сестра — хочется давать наставлений и иногда ругать за всякие проступки.

— Расскажи, что у тебя случилось, раз ты в обморок грохнулась.

— Я была маленькой. Маму застрелили, — ком в горле мешал говорить, а воспоминания вызывали дрожь по всему телу, — прямо при мне. Папа боялся за себя. Я помню слишком отчётливо — и бездыханное тело, и кровь. Детская травма, как я уже сказала, — Джухён рассказывала быстро, судорожно, без всяких деталей, потому что было слишком тяжело.

Дахён с ужасом смотрела на девушку, ощущая все те чувства, которые могла испытать маленькая девочка. Представлять было сложно, но ощущать почему-то легче. Потому что у каждого есть своя боль. И у боли нет границ — распространяется по всему телу, от неё лишь выть и на стену лезть. Рыдать в бессилии, потому что...

Больно.

Потому что в груди сдавливает, сердце ноет, а разум сходит с ума. И принять сложно — хочется отхаркнуться, вывалить, лишь бы не саднило, не болело. Лишь бы не...

Тишина.

Звук звонка.

И поднятые глаза младшей Ким. Она, мягко улыбнувшись и подбодрив Джухён, сказала, что ей пора, и оставила Кан одну.

Джухён закусила губу, потому что влага скопилась у глаз. Тяжело вздохнула.

В груди почему-то болезненно ныло. Раны должны были зажить, не так ли?.. Тогда почему каждый раз плохо, словно в первый?

Кан, не послушавшись наставлений Дахен, встала с койки почти сразу же, нацепила тапочки, лежащие перед ней, и потопала вперёд.

Она вышла в коридор и оглянулась, не зная, где находился Джин и куда идти, поэтому остановила одну из медсестёр и спросила, где находился Ким Сокджин.

Женщина, видимо, предупреждённая младшей сестрой Кима, отвела её и оставила там. В палате никого не было. Лишь Ким, подключённый к аппаратам. Он мирно сопел, и сердце Джухён сжалось, потому что стало страшно. Страшно от того, что она могла его потерять... Ещё одного дорогого человека.

Ким Сокджин действительно стал важным. Заставил думать о себе. И влился в неё. Странно, не так ли?.. Вот и Кан так думалось, но она не знала, как по-другому объяснить то, что с ней происходило.

Она взяла стул и поставила его прямо рядом с койкой, села и аккуратно взяла его за руку. Джин был холодный. Совсем не такой, как раньше — он, вместо того, чтобы обжигать, дарил лишь холод, и Джухён подала губы. Проводила пальцами вверх-вниз и думала о чём-то, а самое главное — она смотрела. Внимательно рассматривала, будто видела впервые.

— Дыру прожжёшь, — недовольно пробормотал Джин, и Кан резко убрала свою руку и ошарашенно уставилась на него.

— Постой, я позову врача, — Джухён вскочила, намереваясь выйти и звать, но Ким поймал её за руку и посадил обратно, чем ещё больше удивил Кан.

— Я очнулся ещё до того, как ты пришла, врач был тут, — объяснил Сокджин.

— С тобой правда всё хорошо, — выдохнула Джухён, и Джин тепло ей улыбнулся.

Он был бледным, с растрёпанными волосами и в медицинской одежде, но всё ещё выглядел притягательно и красиво.

— Живее всех живых, — хмыкнул весело Ким и вернул руку Кан на то место, где она лежала ранее — тогда, когда она думала, что мужчина спит.

— Ты говоришь прямо как твоя сестра, — в ответ пробубнила девушка. — Я рада, честное слово. Очень сильно испугалась за тебя, — призналась Джухён.

— У меня сейчас такое острое желание тебя обнять, — тихо прошептал Ким и с трудом принял сидячее положение, тем самым напугав Кан, которая начала его ругать за это. — Иди ко мне, — поманил он рукой, и Джухён, обиженно скривившись, обняла.

Крепко, сильно. Утыкаясь носом куда-то в область шеи. Тяжело дыша. Вздыхая запах и ощущая привычное тепло. То, которое мог подарить только Джин. И расплакалась. Всхлипнула, обхватила сильнее, дав волю эмоциям, а Ким гладил её в ответ — совсем успокаивающе, нежно, с трепетом. Он позволил ей плакать, позволил выпустить пар. Понимал, что тяжело. И слишком очевидно было то, что она честно переживала за него, словно он не пустое место, а что-то значимое. И это, чёрт возьми, настолько сильно грело сердце. Там извержение вулкана — горячие струи по телу проходились. Там самый настоящий шторм — внутренности переворачивал.

— Всё обошлось, не так ли? — ободряюще спросил Джин, и Кан тихонько угукнула, не имея сил на что-то большее.

Ким только потом, когда она отстранилась, обратил внимание на то, что Джухён в той же одежде, что и он, а значит...

— Тебе было плохо? — обеспокоенно спросил Ким, и Кан непонятливо посмотрела на него, а через время до неё дошел смысл его фразы.

— Я в обморок грохнулась, когда кровь увидела. Победитель по жизни, — она хихикнула и стала стирать слёзы, а у Джина сердце в пятки ушло — он подумал на что-то серьёзное, но всё лучше, чем он ожидал.

И слов больше не нужно было — лишь ласковые объятия и одно дыхание на двоих — словно вечность не виделись. Всё обошлось. Джин жив. Он рядом.

Рядом...

***

Джухён выписали спустя несколько дней, в то время как Джин ещё лежал в больнице, но активно шёл на поправку и всё норовился вернуться обратно. Домой.

Кан чувствовала себя одинокой в доме. Тут была охрана, иногда заскакивала Дахён. Пак Есан вечно таскался за ней — когда она выходила, когда шла навещать Ким Сокджина или когда просто дышала воздухом, раздумывая о чём-то. Его присутствие ощущалось везде. И Джухён не сомневалась, что об этом позаботился именно Джин — он наверняка сказал Есану следить за ней. Это, вопреки всяким ожиданиям, нравилось.

Льстило.

Потому что Ким Сокджин заботился. И не скрывал этого — говорил прямым текстом, когда она задавала вопросы. Не увиливал — смотрел прямо в глаза и серьёзно проговаривал слова о том, что не допустит, чтобы с ней случились неприятности.

А Джухён таяла и плавилась, потому что Джин говорил красиво.

Уверял.

Кан ему верила. Просто не могла не верить. Он гладил по спине — она читала ему, иногда кормила, когда он начинал дурачиться. И с ним было почти сносно. Пока он лежал в больнице, был одуванчиком — самым настоящим. Нет, они ссорились пару раз, но несерьёзно, потому что потом снова начинали шутить. И это хрупкое взаимоотношения разрушать не хотелось.

Джухён поправила сумку на плече и попросила господина Пака отвезти её к Джину — ей очень сильно хотелось увидеть мужчину и прикоснуться к нему, потому что вчера она пойти не смогла — на улице был проливной дождь, и Ким сказал ей сидеть дома, потому что с ним всё хорошо. Она, на удивление, послушалась.

Уже сидя в машине, Джухён облегчённо выдохнула и улыбнулась в предвкушении.

Они доехали до больницы довольно-таки быстро, Есан припарковал машину и вылез первым, а за ним вышла и сама Джухён.

Уже привычно зашла в больницу, сказала, к кому она (большинство медсестёр её запомнили, поэтому вопросов, чаще всего, не было).

Кан подошла к палате и уже хотела открыть дверь, чтобы войти, но вдруг остановилась. Дверь была приоткрыта, поэтому Джухён буквально одним глазом заглянула внутрь и замерла.

Лим.

Там сидела Лим.

И они с Джином разговаривали.

Кан со свистом выдохнула и, переборов желание подслушать, отошла от двери и присела на стул, стоящий неподалёку. Решила, что стоило подождать, пока девушка выйдет, чтобы не было неловкости.

Что она там делала? О чём они беседовали? Мыслей была множество, вопросов — тоже, а ответов — ноль. Возможно, Лим пришла, потому что Джин ей не последний человек. Да, что в этом такого. Она просто навестила приятеля. Джухён поджала губы и увидела Пак Есана, который к этому времени подошёл тоже.

— Почему не заходите, госпожа? — спросил он, и Кан скривилась — это обращение ей правда не нравилось от слова «совсем».

— Просто Джухён, — пробубнила недовольно девушка, а потом ответила на его вопрос: — у него посетители, не хочу мешать, — Джухён едва удержалась, чтобы показушно не фыркнуть, и скучающе обвела взглядом коридор.

— И кто же? — поинтересовался насмешливо Есан, и Кан хмыкнула.

— Девушка Тэхёна.

— Лим, что ли? — удивлённо спросил мужчина, и Джухён не сдержалась — фыркнула.

Слишком раздражённо.

— Даже ты её знаешь.

— Как тут не знать. Даже не проси рассказать, — перебил он девушку, которая явно собиралась просить его об этом, и Джухён обиженно надулась, отвернувшись. — Господин Ким сам тебе расскажет.

— Твой господин Ким от меня скрывает всё, что только можно, — пробормотал в ответ девушка.

Дверь с неприятным скрипом открылась, и показалась макушка Лим. Девушка поправила сумку на плече и подняла взгляд, сразу же примечая Кан, которая с трудом сдерживала свои порывы — ей безумно хотелось скривиться.

Лим, даже не поздоровавшись, удалилась, а Джухён наконец-то смогла войти в палату.

— И чего раньше не зашла? — чуть хрипло поинтересовался мужчина, когда девушка присела на то место, где до этого сидела другая.

— Не хотела мешать, — ответила Джухён, — ну и чувствовать себя лишней, — немного тихо добавила Кан, но Джин услышал — поэтому схватил её за подбородок, вздёрнув его верх, и нахмурился, явно недовольный таким раскладом.

— Ты как раз таки не лишняя, хватит говорить глупости, — отчеканил Ким, и девушка на его слова кивнула — хоть слегка отстранённо, но мужчина остался доволен. — Теперь к радостным новостям. Завтра я уже буду дома.

Улыбка на лице Джухён расцвела моментально.

***

Джин действительно на следующий день уже был дома, а через ещё один день вовсе вернулся к работе, несмотря на то, что Джухён просила его этого не делать. Она правда пыталась отговорить мужчину, аргументируя это тем, что ему нужен полный покой, а Кан вполне могла следить за ним, но Ким отказался — хмуро посмотрел на девушку и ушёл, оставив её одну. Было, конечно, обидно. Но это мелочи.

Ким Сокджин чаще засматривался на неё. Не отводил взгляда даже тогда, когда она замечала.

Смотрел прямо.

В упор.

Словно она — это единственное, что находилось в округе.

Поначалу это пугало, чуть позже Джухён привыкла и даже смотрела в ответ, совершенно не понимая мотивов Джина. Его понять — это целое искусство, поэтому девушка старалась не зацикливаться. Слишком уж сложно.

А сейчас она сидела в его кабинете, пока сам Сокджин и Юнги просматривали что-то на компьютере. Она не лезла. Молчала. Даже не смотрела в ту сторону, потому что ей это было неинтересно. По крайней мере, сейчас.

Ким хмурился, приближался к экрану ближе и стискивал челюсть так, что на шее выходили вены. Это казалось привлекательным, и Кан с трудом удалось отвести взгляд в сторону, потому что невыносимо.

— Приведи сюда Чжухёна, — процедил Джин, и Юнги хмыкнул — это было вполне ожидаемо.

Чжухён зашёл спокойно, поздоровался с Кан и сел напротив Джина, который кипел от злости — ещё чуть-чуть — и мужчина, наверное, взорвался бы. Так чувствовала Кан, потому что Ким буквально сверлил дыру в своём работнике.

— Ты мне сейчас расскажешь всё про Ю, слышишь? — начал Ким, и Чжухён отвёл взгляд. — Без утайки, с мельчайшими деталями.

Джухён видела, насколько тяжело давалась эта тема работнику Джина, несложно было сделать вывод, что они дружили, причём, по всей видимости, очень даже близко.

— У Ю жена попала в больницу. Это случилось за пару месяцев до того, как его убили, — парень сглотнул ком, слишком уж мешавший ему, и отвёл взгляд, вспоминая то время — он прекрасно осознавал, как трудно было другу. — Он просил у меня денег. Сумма была просто огромной. Мы собирали их, вместе, медленно. Он задолжал Миджуну, — Джухён сжала пальцы в кулаки и закусила губу — от её отца, как всегда, одни неприятности. — Тот начал давить, Ю часто стрессовал. Мы пытались справиться вместе, но он наткнулся на неприятности — кажется, узнал, кто из наших работает на Миджуна. Не успел рассказать. Его убили в тот же вечер.

— Откуда ты знаешь, о чём он узнал? — Джин нахмурился, пытаясь выстроить логичную цепь, но пока получалось с трудом, поэтому он недоверчиво посмотрел в сторону Чжухёна.

— Набрал сообщение, отправил его, но имя назвать не успел, — парень выудил из кармашка мобильный и дрожащими пальцами набрал пароль; открыл нужный диалог, после чего отдал Джину, который кивнул.

— Значит, крыса завелась ещё тогда, — разочарованно сказал Ким, и Чжухён кивнул. — У тебя есть догадки?

— К сожалению, никаких, — ответил честно, без утайки.

Он рассказал всё, что знал — выложил буквально на ладони.

Джин устало потёр виски и сказал, что тот может идти.

— Сокджин-ши, — тихо позвала его Джухён и встала со своего места, после чего добавила: — не перенапрягайся. Давай домой, на сегодня с тебя хватит.

Она волновалась за него, делала это совершенно очаровательно, поэтому Джин наконец-то мягко улыбнулся и кивнул на её предложение — без всяких возражений и закатываний глаз.

***

Они сидели вдвоём — почти рядом, касались пальцами и смотрели фильм. На столе стояло вино, которое пила только Джухён, потому что Джину нельзя было — тот принимал лекарства. А ещё на столе было множество закусок.

Джин глаз не сводил, просто не мог. Она завораживала. У него даже дыхание сбилось, когда она наклонилась за едой и когда открылся вид на бюстгальтер.

Зашибись просто.

— Про отработку помнишь? — вдруг спросил Джин.

Джухён беззлобно фыркнула.

— Помню.

— Тогда поцелуй меня, — ляпнул Ким Сокджин, и девушка замерла изваянием, сглотнула и истерично хихикнула.

— Что?

— Поцелуй меня, — повторил Джин.

— Издеваешься, да? — спросила она и повернула голову, чтобы встретиться с его глазами — думала, что он явно насмехается, но оказалась вдруг прижата к крепкому телу, после чего почувствовала его губы на своих.

Нить оборвалась.

Дыхание спёрло.

А сердце забилось с такой невероятной скоростью, словно у неё тахикардия.

Они не были пьяными — Кан выпила чуть-чуть, поэтому осознавала всё, что происходило.

Конец.

Грёбаный конец.

Она не должна.

Не должна была чувствовать, как билось сердце где-то под рёбрами.

Она не должна была хотеть улыбаться только потому, что он рядом.

Она не должна была отдаваться в его власть так легко.

Но сердце предательски дрожало от каждого прикосновения, а тело подчинялось. Джин словно на инструменте играл, а он в ответ издавал приятные мелодии. Джухён вся натянулась, словно струна, ощущала всё ярко, жарко, сильно. Хотелось ближе. Сильнее. Горячее.

И сдалась.

Оседлала бёдра и прильнула куда ближе, чем нужно было.

Упала в омут с головой.

Как бы голову не разбила.

Это было горячо.

Обжигающе.

Руки Джина блуждали по телу, приподнимая футболку и обвивали талию, прижимая ещё ближе, ярче.

Он кусал губы, пальцами проводил по позвонкам и зализывал раны.

В ушах словно вата, их заложило. Кан верилось в это с трудом. Словно всё, что случилось — это сон. Ещё чуть-чуть — и ты проснёшься. Будто ничего, чёрт возьми, не было.

Ким отстранился буквально на секунду, заглянул в глаза Джухён — затуманены, а потом хмыкнул и снова поцеловал. Уже нежнее, мягко, одну руку устроив на щеке и поглаживая её.

Ким отстранился уже насовсем, и Джухён слезла с его колен очень быстро. Будто ей по щеке дали, чтобы пришла в себя. Она дрожала. Не понимала, что вообще случилось. Во рту пересохло, ладошки вспотели. И виной всему — Ким Сокджин.

Он не решался говорить — у него не было ни одной дельной мысли.

Но принял решение.

Словно обрубил.

— Я не должен был этого делать, — он действительно так считал. Не смог подобрать нужных слов. Надеялся только, что Кан поймёт.

Не должен был, но точка невозврата достигнута. Сейчас — либо с головой навстречу чувствам, либо в отдаление. И если в первом случае сердце было бы защищено, то во втором — разбито.

Джухён ошарашено выдохнула и, не говоря ни слова, удалилась, а Джин посмотрел ей вслед, понимая, какую глупость он совершил.