Тэхёну нравится в его тихом уединённом уголке на краю леса. Со всех сторон его окружает природа в её первозданном виде, радующая взгляд обилием разросшихся деревьев, ягодных кустарников и лечебных трав. Неподалёку протекает горная речушка, быстротечная и ледяная, но настолько чистая, будто жидкий хрусталь. Иногда Тэхён видит греющихся на плоских валунах лисиц с пушистыми рыжими хвостами. Порой забредает на полянку перед его домом величественный олень, охраняющий покой этого леса. Белки любят забраться в распахнутые окна и похрустеть приготовленными специально для них орехами, лежащими на разноцветных блюдцах. - Юнги-я, ждать ли нам сегодня гостей? Ведьмак отрывает взгляд от мерно булькающего на огне камина котла и переводит взгляд на только что запрыгнувшего на подоконник фамильяра. Чёрный кот топчется на одном месте, а после спрыгивает на стол и оттуда - на пол. Через мгновение перед Тэхёном уже стоит невысокий растрёпанный парень в простой белой рубашке и льняных штанах. Прошаркав по полу босыми ногами, он льнёт к ведьмаку и едва слышно коротко мурлычет, добившись нежной ласки в виде поглаживания за ушами. - Может быть. Я почувствовал магический всплеск где-то в лесу, - хрипло сообщает Мин и отходит к буфету, доставая из него молоко. - В городе говорят о появившейся компании охотников на нечисть. Собираются сунуться в лес у подножия гор. Якобы там завелись какие-то тёмные твари, от которых слишком много вреда. Не знаю, насколько это правда, но Намджун сообщил, что среди этой своры есть парочка знакомых ему людей. Тэхён задумчиво постукивает по губам пальцами, наблюдая за тем, как Юнги макает маленькую ложку для мёда в горшочек, полный янтарной сладости, и тут же отправляет себе в рот, довольно жмурясь и запивая это дело холодным молоком. О том, что в лесу завелись тёмные твари, он знает. Звери и птицы на хвостах принесли дурные вести ещё неделю назад. Ветер не перестаёт шептать о затаившемся неподалёку зле. Чего Тэхён не ожидал, так это появления головорезов. Разные шайки бродят по миру, убивая тёмных тварей и продавая полученные из них ценные ингредиенты за баснословные деньги, но Ким никогда этого не принимал. Что тёмные твари, что светлые - всё создано Природой, и не людям вмешиваться в привычный порядок вещей. - Нападают на селян, - поясняет Юнги, заметив хмурое выражение его лица. - Поэтому король и нанял эту компанию. Это ведьмаки могут жить в гармонии со всем миром, а простым людишкам от гигантских пауков как защищаться? Уж не дубинками и камнями. Тэхён лишь вздыхает в ответ и слегка взмахивает рукой. Огонь под котлом разгорается сильнее. Оживает маленькая метёлка, стоящая до этого в углу, начиная подметать пол от принесённого сквозняком сора. Выйдя на крыльцо, парень садится на прогретые солнцем ступени и вдыхает запах полевых цветов, растущих за рекой. Может, он понимал бы нужды селян куда лучше, если бы жил среди них, но этого никогда не произойдёт. Тэхён не любит шум, гам и толкотню. Он не любит напыщенных людей, считающих, что всё можно купить за деньги. Он не любит этих глупцов, верящих, что магия может решить все проблемы. Они совсем не понимают абсурдности своих просьб и никогда не задумываются о последствиях. Власть, деньги, любовь, влияние - вот всё, что им нужно. Никто не требует для себя зелье прозрения. Никто не просит наколдовать себе мозги. Жадные и алчные, они только берут, не желая ничего отдавать взамен. В ногу врезается что-то мягкое, и Тэхён вздрагивает, переводя взгляд с ясного голубого неба на землю. Возле его босой стопы неловко поднимается на лапы маленький крольчонок. Пушистый, травинки в шерсти застряли. Розовый нос дёргается, принюхиваясь, а глаза-бусинки сверкают при взгляде на Тэхёна. Улыбнувшись, ведьмак поднимает маленькое чудо на руки, поглаживая по крошечным ушкам. Вышедший на крыльцо Юнги ревниво зыркает на клубок серой шерсти и подлезает ведьмаку под руку, укладывая голову на его колени. - Чтоб мне столько внимания уделял, сколько всей этой живности, - фыркает фамильяр и жмурится на солнце. - Я тоже по тебе соскучился, - смеётся Тэхён и опускает крольчонка на землю. - На самом деле я думал о том, чтобы всё-таки выбраться в поселение. Мы с Намджуном давно не виделись. Может, Хосок будет не очень занят в своей мастерской, и мы сможем поболтать. Сокджин не так давно заглядывал, просил собрать для него травы, и у меня уже полная корзина. Пару вещичек нужно прикупить по хозяйству. Юнги мычит что-то невнятное и подпихивает крольчонка под пушистый зад ладонью в сторону леса, тонко намекая, чтобы тот вернулся к семье и перестал отвлекать Тэхёна своей умильной мордашкой. Крольчонок несколько раз тарабанит задней лапой по земле, но после всё-таки уносится прочь, теряясь в высокой траве. Удовлетворённо вздохнув, Мин переворачивается на спину и кладёт ладонь Тэхёна на лицо, шумно вдыхая запах своего человека. От кожи ведьмака пахнет книжными страницами, мятой и терпкими нотками противопростудной настойки, которая всё ещё мерно бурлит в котле над огнём. Этот запах успокаивает и дарит покой. - Сначала спать, потом поселение, - ворчит Юнги, поджимая кошачьи уши. Тэхён только улыбается, поглаживая его по щеке кончиками пальцев. Его фамильяр частенько пропадает, чтобы набраться сведений и просто поглазеть на что-нибудь интересное, поэтому ведьмак совсем не против такого расклада, когда любимый Кот наконец-то под боком и в стопроцентной безопасности.

***

Закат раскрашивает небо пурпурными и малиновыми мазками. Дневная лазурь неба постепенно темнеет, наливается синим цветом, и Тэхёну кажется, что небо - один большой слоёный ягодный пирог. Обязательно с ежевикой и сладкой малиной. От красивой картины отвлекает заскворчавшее на сковородке мясо в окружении золотистых кругляшков картофеля. Утробно урчащий Юнги подлезает под руку и голодными глазами смотрит на будущий ужин. Отпихнув его бедром и пригрозив масляно блестящей лопаткой, Тэхён добавляет в мясо щепотку соли и специй, убавляя огонь.- Юнги-я, не мешайся. Ты и так весь день бездельничал. Из-за тебя так в поселение и не сходили.- Зато мой магический резерв полностью восстановлен, как и твоё душевное равновесие, - игнорируя упрёк, отвечает Юнги и садится за стол, продолжая сверлить взглядом аппетитные мясные кусочки. - У тебя ещё есть те маринованные корешки, которые для тебя приготовил Сокджин? Они мне очень понравились. Серьёзно, его таверна самая процветающая в поселении. Он умеет творить волшебство на ином уровне. Даром, что человек.Сокджин действительно волшебник, когда дело касается кулинарии. Простой горячий хлеб, только вынутый из печи, или мясной рулет с начинкой из сливочного сыра - не важно. От запахов желудок начинает ворочаться в животе. От вкуса хочется восхвалять, мозолистые руки с мелкими рубцами от ожогов целовать и заваливать золотом. В его таверне каждый найдёт для себя что-то невероятно вкусное и сытное по карману. И пусть готовка не мужское занятие, никто никогда не упрекнёт Сокджина в его увлечении, потому что руки мастера создают искусство. Пусть и съестное. А пахарей и лесорубов без Сокджина хватает.- Корешков нет, - немного мстительно припечатывает Тэхён и усмехается, когда видит насупившегося фамильяра. - А я говорил, что нам нужно заглянуть к Сокджину в том числе. И были бы тебе, лежебока и соня, прямо сейчас самые вкусные солёные корешки в мире.- И наваристый бульон, - жалостливо тянет Юнги, укладывая голову поверх скрещенных на столешнице рук. - И грибная похлёбка. И жареная курочка с морковью. И сырная запеканка со сметаной. И сама сметана с горячим хлебом: золотистым, масляным. И творог, жирный и мягкий. И пирог ягодный, политый терпким цветочным сиропом.Что ж, Юнги умеет мстить. От воспоминаний о блюдах таверны Тэхён и сам начинает едва ли не капать слюной. Сковородка с готовящейся едой становится ещё привлекательнее, а в голове уже зреет план, как получить бесплатный ягодный пирог от самого Ким Сокджина. Такой же огромный, слоёный, цветной, каким Тэхён ещё пару минут назад видел закатное небо. Взгляд скользит по двери, ведущей в кладовую. Там пылится парочка крупных корзин, в которые можно набрать ягод. Так Тэхён не только получит бесплатный пирог, но и подзаработает за поставку какого-никакого продовольствия.- Что это? - вдруг резко выпрямляется Юнги, и кошачьи уши встают вертикально на голове. - Я слышу... Ругань... Человеческую... И дыхание сбитое... И топот...Тэхён хмурится, откладывает лопатку и направляется к выходу из дома. Дверь всё ещё распахнута, впуская прохладный вечерний ветер с запахом луговых цветов. На крюке, вкрученном в держащий крышу крыльца опорный столб, покачивается увесистый фонарь, развеивающий сумрак и манящий мотыльков. Кроны деревьев шелестят, лаская слух мягким звуком. Где-то негромко поют сверчки. Вглядываясь в темноту леса, Тэхён ждёт, что оттуда вот-вот появятся незваные гости, и жалеет, что нет вокруг его дома забора. Ему нечего и не от кого скрывать в своём доме, а людей с дурными намерениями обычно отводит лёгкая охранная магия, без труда влияющая на чужой разум, но в этот раз воздух буквально искрит от напряжения.- А ну стой! - слышится наконец-то эхо в лесу.Голос действительно принадлежит человеку. Вслушиваясь в звуки вокруг, ведьмак оглядывается на вышедшего на крыльцо недовольного Юнги, желающего наконец-то отужинать и свернуться клубком на коленях своего человека, и вновь оборачивается к лесу. И вовремя. На поляну выбегает босоногий парень с растрёпанными волосами и светящимися рубиновым цветом глазами. Перепрыгнув через заросли дикой, но от того не менее вкусной и ароматной малины, он ни на секунду не тормозит, влетая прямо в объятия раскинувшего в стороны руки Тэхёна.- Чимин? Ты что тут делаешь? - удивляется ведьмак.Если Чимин и собирался ответить, то не успевает. Через мгновение на поляну выбегает ещё один незваный гость. Но если Чимин был незваным, но желанным при любых обстоятельствах, то при появлении нового действующего лица Тэхён невольно подбирается, недобро щурится и вскидывает ладонь, зажигая над ней шар магического пламени. Незнакомец тут же настороженно замирает. Высокий, широкоплечий, весь в чёрном. Лишь в ушах покачиваются серебряные мелкие кольца, наверняка служащие владельцу амулетами, и за поясом висит меч в окружении более мелких ножей и кинжалов.- Охотник. В нашем лесу. Гоняющийся за беззащитным драконом, - едва слышно цедит Юнги, и глаза его вспыхивают, как прозрачный янтарь.- Мы повесим твою голову в главном трактире поселения в назидание остальным глупцам, - почти шипит Тэхён, и злость его разгорается сильнее, когда Чимин в полуобъятии его свободной руки начинает дрожать.- Я не желаю ему зла, - вскидывает перед собой ладони охотник и делает небольшой шаг навстречу. - Я лишь хочу, чтобы он вернул то, что украл у меня.- Что может дракон украсть у охотника? - фыркает Тэхён, и незнакомец опускает ладони.- Охранный амулет из золота. У вас здесь отличная мелкая река. Я собирался умыться и снял браслет, а потом только и увидел, как этот воришка удирает с ним. Пусть вернёт то, что ему не принадлежит.Тэхён недоверчиво сужает глаза, а после переводит взгляд на Чимина. И мысленно стонет, потому что дракон смотрит на него своими огромными горящими глазами, и в них плещется смущение и вина. Щёки его совсем пунцовые, и Тэхён понимает - дрожит его друг совсем не от страха, а от стыда и неловкости.- Чимин-а, - вздыхает тяжело и гасит магическое пламя, протягивая дракону ладонь. - Отдай.Чимин тупит взгляд и отрицательно качает головой. Кидает неприязненный взгляд на топчущегося на одном месте охотника и переводит взгляд на усмехающегося Юнги, прекрасно понявшего, что произошло. Краснеет сильнее, хлопает длиннющими ресницами и одаривает Тэхёна умоляющим взглядом. Тот качает головой и подставляет ладонь к его губам.- Отдай. Нехорошо брать чужие вещи, и лихорадка тебя не оправдывает.Чимин громко печально вздыхает и фыркает дымом из носа, но размыкает губы и приподнимает язык вверх. В свете фонаря в ямке под языком начинает сверкать золотая цепочка из крупных звеньев. Подцепив её пальцами и вытащив из сухого и жаркого рта парня, Тэхён проверяет магический фон артефакта, вполне способный исчезнуть из-за магии дракона, пронизывающей всё существо Чимина, а после кидает браслет охотнику, что тут же ловит его, зажимая в кулак.- Вот твоя вещь. Цела и невредима. А теперь пошёл вон отсюда.Это не совсем вежливо, но Тэхёну наплевать. Он устал и хочет есть, а теперь на его руках дракон в лихорадке, а дома как назло нет ничего золотого, кроме мешочка монет, и этого Чимину будет мало. Помимо этого он перенервничал за сохранность своего друга, так ещё и из груди никак не уйдёт желание его фамильяра пролить чужую кровь. Не то чтобы Юнги такой уж кровожадный, но Чимин ему не чужой, а охотники издревле приносили много проблем и хлопот, не всегда выбирая с умом свои действия и не всегда ценя чужую жизнь, даже чистую и невинную.- Из-за беготни за твоим невоспитанным драконом я потерял время и не обустроил лагерь. Дикий лес не лучшее пристанище на ночь без должной защиты. Могу ли я остаться у тебя до рассвета? - негромко спрашивает охотник, и Тэхён брезгливо кривится.- Нет. От тебя воняет кровью.Резко развернувшись, он возвращается в дом и захлопывает дверь, накладывая на неё запирающее заклинание. Этой же участи подвергаются все окна и запасная дверь, ведущая к небольшому огороду за домом. Убедившись, что подступиться к нему неоткуда, Тэхён усаживает Чимина за стол к уже устроившемуся там Юнги и начинает суетиться. Фамильяр наконец-то получает свою порцию ужина, а для Чимина Тэхён смешивает молоко с мёдом и травами и насыпает в глубокую тарелку сухие ягоды, которые дракон тут же заливает получившейся смесью и начинает пить, как остывающий чай из блюдца.- Глупый, Чимин-а. Какой же ты глупый. Зачем оставил горы, когда у тебя лихорадка? Знаешь же, как это опасно, - мягко журит дракона Тэхён и ерошит его волосы.Чимин кидает на него виноватый взгляд и присёрбывает молоком.Ответ не требуется, потому что это происходит систематически. Каждый раз Чимин обещает не делать глупостей, а потом сбегает от одиночества гор к Тэхёну, пробираясь через лес с одного конца на другой со стойким игнорированием всех опасностей, которые могут свалиться на его непутёвую голову. В лихорадке магия дракона нестабильна, как и его превращения, поэтому Пак не может защитить себя. Помимо этого в виде человека Чимин сильно мёрзнет и не может разговаривать, пока не закончится неприятный период, а в виде дракона линяет, обдирая шелушащейся чешуёй все стены в доме Тэхёна, и слюнявит его золотые запасы, которые находит, где бы ведьмак их не спрятал. Слюнявит и подбирает под свою тушку, угрожающе фырча, шипя и рыча на ведьмака, когда тот пытается забрать своё добро. Бывает и в лесу нужда срочно получить в руки золотую монету.- Поспишь с ним? - спрашивает Тэхён у Юнги, присаживаясь за стол и наконец-то начиная ужинать.- Ну уж нет, - фыркает Мин и тычет пальцем в сторону Чимина. - Это ему холодно с такой высокой температурой тела, а я в прошлый раз под всеми этими одеялами и с драконом под боком чуть не спарился заживо. У меня от пота даже шерсть на ушах была мокрая. На ушах!Чимин посмеивается, и этому не мешает даже убийственный взгляд. Дракон всё равно знает, что фамильяр Тэхёна питает к нему дружескую привязанность, и никакие колкие слова не скроют его истинных чувств и того, как магия кошака ластится к его магии, стараясь поддержать и отпихнуть дурацкую лихорадку куда подальше. Тэхён это тоже чувствует, поэтому не начинает спорить. Он знает, что либо Чимин снова проберётся к Юнги, либо сам Мин всё-таки снизойдёт до дракона и свернётся клубком под его боком. В конце концов, его фамильяр - кот, а коты любят тепло.

***

Утро для Тэхёна начинается рано. Рассвет едва брезжит на горизонте, когда ведьмак разводит в очаге огонь, чтобы приготовить завтрак и сварить Чимину лечебный отвар. Решив добавить в кашу немного малины, парень распечатывает закрытые на ночь магией двери и окна и распахивает их, впуская в душное помещение свежий прохладный воздух, пропахший росой и туманом. Ступив на крыльцо и поёжившись от утренней сырости, ведьмак только собирается спуститься к кустам с малиной, как потрясённо замирает с широко распахнутыми глазами.Едва ли не у самого крыльца спит вчерашний охотник. И не просто спит, а окружён мелким зверьём, которое при виде Тэхёна тут же просыпается и начинает суетиться. Лисица убегает в лес, махнув рыжим хвостом, а вот несколько кроликов остаются. Какие-то вновь пригреваются под боком человека, понимая, что опасности нет, а вот вчерашний знакомый подбегает к Тэхёну и тарабанит лапами по земле до тех пор, пока парень не берёт его на руки и не гладит по крошечным ушкам.- От него всё ещё несёт кровью, - сообщает крольчонку Тэхён и накидывает на человека лёгкие чары сна, подходя ближе. - Но животные чувствуют зло лучше других, верно? Видимо, этот охотник не так уж и плох, раз вы хранили его сон.Лицо охотника плохо видно из-за спутанных кудрей, но Тэхён понимает - тот молод. Слишком молод, как для убийцы тёмных тварей. Вчерашнее его поведение говорит об отсутствии агрессии и раздутого самомнения. Другой охотник, вероятно, мог бы причинить Чимину боль в попытке остановить: метнуть кинжал в спину или выстрелить из лука. Этот охотник ничего подобного не сделал. Более того, он назвал Чимина драконом Тэхёна, а это означает, что он либо глупый, либо новичок. Все знают, что свободолюбивее драконов не сыскать существ на земле. Дракон может привязаться, но он никогда не будет принадлежать или быть верным и послушным, как домашняя собака.«В благодарность», - думает Тэхён и взмахивает рукой.Походный плащ охотника тут же высыхает от росы, а на самого человека ложатся согревающие чары. Всё-таки спать на голой земле, пусть и укрытой шелковистой травой, не лучшая затея. Особенно на границе с лесом, откуда под утро наползает стылый туман, пробирающий холодом до костей. Обойдя охотника и отпустив крольчонка за кустами с малиной в заросли травы, Тэхён набирает горсть ягод и возвращается в дом. Дверь за собой он оставляет привычно открытой и, когда спустя час сонный Юнги желает ему доброго утра, выходит на крыльцо и потягивается, зевая и вслушиваясь в магию шумящего леса, совершенно не удивляется тому, что охотника и след простыл.

***

- Сокджин-хён, это мы!Тэхён без особых усилий открывает изнутри запертую дверь таверны, которая для посетителей откроется только после полудня, и проходит внутрь, придерживая перед собой увесистую корзину, наполненную лечебными и не только травами. Проходит, да так и замирает, отчего Чимин, идущий следом и несущий в руках дремлющего в облике кота Юнги и корзинку, полную ягод, едва не врезается ему в спину.Охотник, сидящий за столом, тоже замирает, как был: с набитыми едой щеками, раздутыми, как у белки, и широко распахнувшимися глазами. И он действительно слишком молод. Совсем ещё юнец, что читается не только во внешности, но и во взгляде. Слишком открытый, слишком... Простодушный? Наивный? Чистый? Тэхён не знает, как точно обозначить то, что видится ему в глубине тёмных глаз, но таких взглядов у охотников не бывает. В повисшей тишине слышен гомон людей за стенами таверны и крики склочных женщин. Так бы и пялились друг на друга, если бы не Чимин, захлопнувший дверь, и не шаги со стороны лестницы, ведущей наверх в гостиничные номера для путников.- Тэхён! Вот уж не ожидал тебя так рано.Вышедший в зал Сокджин как всегда лучезарно улыбается и тут же лезет обниматься. Улыбнувшись старому другу, Тэхён только хочет протянуть ему корзину с травами, как Юнги выбирается из рук Чимина и прыгает на Сокджина, цепляясь когтями за ткань рубашки на плечах и притираясь мордочкой к плечу, довольно урча. Сокджин смеётся и начинает ворковать с фамильяром, а Тэхён старается игнорировать укол ревности. Разумеется, Юнги любит Сокджина. Пушистый засранец давно продался за еду и медовое молоко, и ведьмак не может его упрекнуть. Порой он думает, что за яства Сокджина добровольно пошёл бы к нему в рабство.- Я принёс травы, - сообщает Тэхён и опускает корзину на потёртую стойку. - А ещё Юнги вчера начал в который раз расхваливать твой пирог, и поэтому Чиминни утром набрал ягод. И нам хватит, и тебе. Могу передать что-нибудь Намджуну-хёну, если нужно. Мы как раз после тебя сразу к нему.- Будь так любезен, - кивает Сокджин, опуская Юнги на пол. - Я приготовил ему медовые слойки, но он, видимо, опять забыл по рассеянности.- Если он будет есть столько сладостей, то растолстеет. И у него выпадут зубы. Куда ему вообще медовые слойки? - ворчит Юнги, принявший облик человека, и Сокджин смеётся.- Не завидуй. Для тебя я приготовлю самый вкусный ягодный пирог.Глухой задушенный кашель заполняет короткую паузу. Охотник судорожно заливает в себя кружку молока, а после выскакивает из-за стола и в прямом смысле сбегает. Тэхёну кажется, он видел, как покраснело чужое лицо, но чего ещё ожидать от человека, если тот подавился? Нечего было столько еды за щёки запихивать. Как будто отнимать кто-то будет. Глупость какая.- Что за мальчишка? - спрашивает Юнги, будто впервые того видит, и запрыгивает на стойку, устраиваясь на ней и воруя горсть ягод из корзинки Чимина, поставленной рядом.- Это Чонгук. Он вроде как начинающий охотник, но я бы с радостью запер его дома, чтобы не лез на рожон, глупый мальчишка, - качает головой Сокджин и поджимает губы. - Сын тётушки, что живёт по соседству с моей матушкой в западном селении. Удрал, паршивец, из дома ради глупой мечты, да до добра она его не довела. Прибился к группе охотников, а они и рады им помыкать. Король шайку нанял нечисть в лесу вывести, так они несколько вылазок уже сделали, и Чонгук два раза чуть на тот свет не отправился. Неопытный, ветер в голове и романтизированные мечты о приключениях. Я охотникам велел его в покое оставить. Они посмеялись да сказали, что слабакам среди них не место. Чонгук услышал, ночи дождался и за ними в лес рванул, чтобы доказать, что стоит чего-то. Не догнал и заблудился только. Ещё и в чаще с выбурью столкнулся. Хорошо, мечом владеет. Сумел отбиться.«Потому и кровью пропах», - понимает Тэхён и закусывает щёку изнутри, чувствуя, как начинает грызть совесть.- А теперь что? - спрашивает, снимая свою широкополую остроконечную шляпу с загнутым концом и бубенцом на нём.- Не знаю, - вздыхает Сокджин и скрещивает руки на груди, качая головой. - Думаю к Хосоку его пристроить. Чонгук парень толковый, пусть и совершает порой глупости. Будет артефакты помогать создавать, ингредиенты нужные добывать, учиться ремеслу. Всяк польза, да и денег заработает. Подрастёт, освоится, ума наберётся, тогда пусть в лес и лезет, если ещё интересно будет.Тэхён с Сокджином целиком и полностью согласен. Не дело неподготовленным и с дурными людьми за спиной идти на рискованное дело. Сам подставишься, так никто спину не прикроет. И это хорошо, если в неё же не ударят. Охотники все мерзкие натурой, и вот таким вот наивным мальчишкам среди них не место. Тэхён против воли вспоминает широко распахнутые тёмные глаза, порозовевшие надутые из-за еды щёки и спутанные лохматые кудри.«Глупый барашек», - смеётся он про себя с неясной теплотой и возвращает шляпу на голову.У Сокджина он надолго не задерживается. Лишь даёт указание следить за Чимином, приютившимся возле раскалённой печи, и за Юнги, облизывающимся на полки, заставленные банками с вареньем и сиропами. Прихватив с собой тарелку со слойками, накрытую полотенцем, Тэхён покидает таверну и направляется вниз по улице, вскоре сворачивая в ближайший переулок в попытке скрыться от любопытных взглядов. Наверное, не стоило напяливать на себя шляпу, выдающую род его деятельности, но уж больно она нравилась ведьмаку, а поводов носить особо и не было. Перед кем в лесу красоваться?- Намджунни-хён, это я! - звучно говорит Тэхён, заходя в лавку, торгующую магической всячиной.Чего в этом помещении только нет. Книги, артефакты, ингредиенты, волшебные изделия или изделия из волшебных материалов. Здесь же Тэхён сбывает свои лекарственные и не только зелья, которые идут нарасхват, после чего Намджун всегда вручает ему туго набитый серебром и золотом мешочек. Вот и сейчас выглянувший из чулана Намджун широко улыбается и выходит из-за стойки, чтобы крепко его обнять, попутно забирая тарелку со слойками от Сокджина и отставляя её глубже на столешницу, чтобы случайно не уронить.- Что-то ты совсем редко стал приходить, - журит его Намджун и подталкивает к стулу. - Садись. Я налью чаю, и ты расскажешь, что интересного случилось за прошедшее время в твоей жизни.- Да ничего не случилось, - пожимает плечами Тэхён. - В лесу тишь и благодать за редким исключением. Зверьё спокойное и сытое. Природа как всегда щедра на свои дары. Тебе, кстати, ничего добыть не надо «сырого»? Я для Сокджина травы сегодня принёс и ягоды ещё на пироги. Могу и тебе чего-нибудь достать.- Не отказался бы от янтаря, - сообщает Намджун и передаёт в его руки пузатую чашку, полную сладкого мятного чая. - Меня Хосок попросил подёргать всех, кто что-то добывает. Ему крупный заказ пришёл, и янтаря не хватает. Добыть-то добудут, но только у тебя янтарь всегда чистый и прозрачный. А о деньгах не волнуйся, всё оплачено будет. Кстати, о деньгах.Пошарившись в ящичках стойки по свою сторону, Намджун достаёт два крупных мешочка, пузатых и набитых так плотно, что ткнёшь - ткань порвётся. Тэхён взвешивает их на ладонях и присвистывает. Намджун довольно усмехается.- Проезжие купцы к нам какую-то заразу привезли, так все хворать начали. Несерьёзно, но когда от температуры марево перед глазами, жизнь уже не так сладка. Твои зелья расхватывать начали со скоростью шального ветра. Вот я и завысил малость цену. Кому-кому, а для богатеев можно. Они свои шелка и золото едва ли не едят на завтрак, обед и ужин.- Это ты вовремя, - улыбается Тэхён, убирая почти честный заработок. - У меня Чимин опять объявился посреди лихорадки, а денежные запасы почти на нуле. Сам знаешь, золото для драконов в этот период почти жизненно необходимо. Хотя мне никогда не понять эту их манию. Конечно, это податливый металл, который легко впитывает и удерживает в себе тепло, но уж с жарким пламенем очага вряд ли сравнится. А Чимину всё золотые монеты подавай, чтобы мог в своей драконьей ипостаси лежать на них брюхом, грызть и дымить в сторону каждого, кто осмелится подойти.- Он всё такой же крошечный? - улыбается тепло Намджун, и Тэхён смеётся.- Конечно. По меркам драконов совсем ещё детёныш. Всего раза в три крупнее Юнги, когда тот котом оборачивается. Кстати, о нём. Что это за шайка мародёров, называющая себя охотниками? Больно наглые, по словам Сокджина. Детей, как оказалось, в неприятности втягивают. Юнги сказал, у тебя там знакомые есть.- Есть, - признаётся Намджун, пожимая плечами. - Но я не говорил, что они хорошие или близкие мне друзья. Просто парочка сорвиголов, которые вечно лезут в самое пекло. Когда проездом здесь оказываются, то сбывают товар только через меня, зная о широкой клиентуре. Запросы на оплату у них баснословные, конечно, но и товар порой такой поставляют, что днём с огнём не сыщешь. Тебе самому-то ничего не надо этакого? Могу по старой дружбе отложить чего или отсыпать, коли удастся.- От шёлковой паутины не отказался бы, - задумчиво тянет Тэхён, постукивая пальцем по губам. - Сами нити для амулетов и раны зашивать. Если выварить клейкий сок, выйдет хорошая добавка к лекарствам. Даром, что яд. Эта дрянь удивительным образом действует на кровь человека. А если раскатать и со смолой смешать, будет лекарство и для животных. Уж не знаю, охотники эти дикие совсем распустились или ещё какая напасть, да только частенько ко мне потрёпанное зверьё за помощью прибегает в последнее время. Раны драные надо чем-то латать, чтобы заражения не было, пока кожа и шкура нарастают.Намджун кивает, давая понять, что взял просьбу друга на заметку, а потом заводит разговор о новых книгах, завезённых теми самыми проезжими купцами. Заслушавшись, Тэхён теряет счёт времени и совершенно не обращает внимания ни на странный шум в комнатке, прилегающей к общему помещению торговой лавки, ни на тянущий зов в груди, возникший по прихоти ищущего его Юнги. Когда же Мин вместе с Чимином и парой корзинок, полных еды от великодушного Сокджина, явно желающего раскормить их до необъятных размеров, заваливается в лавку и сверкает на него глазищами с вытянувшимся зрачком, Тэхён лишь виновато улыбается и разводит руками.- Мне пришлось идти с ним через переполненные людьми улицы, - шипит Юнги и тычет пальцем в сторону робко улыбающегося Чимина. - И он не смог удержать свои руки при себе, разумеется!Дракон под слегка насмешливыми, но снисходительными взглядами друзей выворачивает карманы, выкладывая на стойку перед Намджуном два золотых кольца, один браслет, непонятно как оказавшийся у него кулон и шесть круглых блестящих чистотой золотых монет. Монеты Намджун с улыбкой впихивает обратно в руки тут же засиявшего дракона, а на остальное обещает дать объявления, чтобы хозяева вещей забрали своё добро.После этого наступает момент тёплого прощания, и после обещания обязательно заглянуть через недельку троица покидает лавку, направляясь к дороге, ведущей из поселения в сторону леса. Переговариваясь и смеясь, подшучивая друг над другом, Тэхён и Юнги, зажавшие между собой улыбающегося Чимина, ещё не знают, что через несколько часов дракон проснётся, почуяв кровь, и переполошит весь дом, выбежав посреди ночи в лес, чтобы вернуться с окровавленным телом на руках.Телом мальчишки-охотника Чонгука.

***

Чонгук никогда не считал себя особенным, хотя ему очень бы этого хотелось. Хотелось быть умным. Хотелось быть умельцем. Хотелось обладать чем-то, что превозносило бы его над другими. Он не был гордецом и не был тщеславен, но мечтал о том, чтобы выделяться из толпы таких же, как он. Возможно, всё дело в книгах, которые он читал в детстве, будучи обученным матерью грамоте. Там были великие короли и завоеватели, полководцы и воеводы. Там были могучие колдуны и могущественные волшебники, управленцы магиями стихий и силами самой Природы. О таких людях слагали легенды. О таких людях придумывали песни. У всех героев книг, что прочитал маленький Чонгук, была интересная захватывающая красочная жизнь, полная приключений и неожиданных судьбоносных встреч. О кузнецах таких историй не писали. О пахарях и лесорубах - тоже. Может быть, об охотниках ходили легенды, в которых те убивали могучих медведей, что в три раза больше обычного человека, но Чонгук не желал становиться охотником. Он бы никогда не смог выстрелить ни в медведя, ни в волка, ни в лисицу или зайца.- Ты особенный для меня, - повторяла раз за разом матушка и ласково трепала по волосам.Чонгуку не нужны были полные лукавства заверения матери. Ему не нужны были и суровые наставления отца, который никогда не понимал желаний Чонгука и скептически относился ко всем его восторженным рассказам. Его душа желала приключений. Каждый раз смотря на дорогу, ведущую к выходу из поселения и теряющуюся в поле, переходящем в лес, Чонгук представлял себе, как когда-нибудь отправится в путь и вернётся домой лишь тогда, когда карманы будут полны золота, а память - историй о приключениях, которые можно будет рассказать всей семье за чашкой чая и пирогом.Неудивительно, что он вляпался в неприятности с такими порывами. Компания охотников, направляющаяся в южное поселение, заявилась на ночёвку в трактир и начала травить байки о своих похождениях. К ним-то Чонгук в итоге и прибился, собрав в кулак всю свою смелость и сбежав под покровом ночи из родительского дома. Пожалел он об этом почти сразу, столкнувшись с жестокой реальностью, в которой грубые хамоватые охотники постоянно его унижали, обзывая неумелым сосунком, и сваливали всю грязную работу. И если поначалу его грела мысль о том, что он сможет доказать свою значимость, то к прибытию в южное поселение его затопили горечь и разочарование. Повезло, что на его пути неожиданно появился Сокджин. Сокджин, который и без меча в руке выглядел довольно устрашающе, когда отбивал его у компании охотников, привыкшей иметь мальчика на побегушках.- Надрать бы тебе уши, да по глазам вижу - раскаиваешься, - покачал тогда головой Сокджин.И накормил до отвала. Воды помыться нагрел и спать уложил. Только не сиделось Чонгуку на месте после обидных слов на прощание от охотников, которые в пути не раз подвергали его жизнь риску, и решил он в лес сунуться и выследить их. Кто же знал, что вместо этого он заблудится в темноте, напорется на злобную выбурью, а после ещё и вынужден будет преследовать дракона, стащившего у него амулет, который сам Чонгук только-только прикупил в местной торговой лавке на последние деньги? Да что там дракон. Намного сильнее Чонгука напугала и взволновала встреча с ведьмаком, который решил, что он пришёл с дурными намерениями, и чуть не сжёг его до костей на месте.- Из-за беготни за твоим невоспитанным драконом я потерял время и не обустроил лагерь. Дикий лес не лучшее пристанище на ночь без должной защиты. Могу ли я остаться у тебя до рассвета?- Нет. От тебя воняет кровью.Что ж, это было вполне ожидаемо, но Чонгук всё равно позволил себе наглость остаться возле чужого дома. Он не чувствовал магию ведьмака, но точно знал, что возле этого жилища ему ничего не грозит. Откуда Чонгук это знал? Он не мог бы ответить на этот вопрос. Просто всё в нём кричало об этом. Поэтому он притулился почти возле самого крыльца и позволил себе уснуть, не желая уже ни выслеживать охотников, которых всё равно бы наверняка не нашёл, ни плестись обратно в поселение и лезть в окно второго этажа таверны. Где, скорее всего, его поджидал бы разозлённый и до крайности взволнованный Сокджин. Хотя и перед ведьмаком было боязно. Кто знает, как тот отреагирует, если заприметит Чонгука возле своего дома?- От него всё ещё несёт кровью, - услышал он сквозь дрёму, проснувшись от налетевшего холодного ветра, забравшегося под отсыревший плащ. - Но животные чувствуют зло лучше других, верно? Видимо, этот охотник не так уж и плох, раз вы хранили его сон.Ведьмак не разозлился. Более того, он даже позаботился о нём. Чонгук почувствовал, как согревается тело и высыхает на нём плащ. Правда, почувствовал он и неожиданно навалившуюся сонливость, но чары, влияющие на сознание, никогда не действовали на него: последствия лихорадки, которой он переболел в детстве, и магического лечения местной старой ведьмы. Поэтому он не уснул и смог сквозь ресницы и сползшую на лицо чёлку увидеть, как ведьмак проходит мимо него к малиннику. Как воркует с маленьким крольчонком в своих руках, гладя его ушки, и как бережно опускает животное в траву, позволяя скрыться в лесу. Как собирает длинными пальцами малину в ладонь и как едва заметно улыбается, когда разворачивается к дому.Вот тогда-то всё и произошло.Чонгук никогда не верил в любовь и все эти романтические бредни. Он даже не был уверен, что его родители действительно любят друг друга, а не вместе лишь из-за того, что так надо. Но когда он увидел лицо ведьмака в туманной дымке раннего утра, то пропал. Сердце забилось в горле, ладони покрылись липким потом, а дышать стало так тяжело, будто в грудную клетку пришёлся тяжёлый удар. Стало одновременно жарко и холодно, и захотелось перевернуться на спину, но всё, что Чонгук мог, это смотреть. Смотреть и пытаться дышать.Не сказать, что ведьмак был невероятно красив, но было в нём что-то невероятно завораживающее. Растрёпанные волосы вились в кончиках и обрамляли миловидное лицо. Медовая кожа будто сияла, как и карие глаза, озорно блестящие, чарующие, влекущие таящимися на дне искрами. Родинка на кончике аккуратного носа и чувственные пухлые губы. Волевой подбородок и острые скулы. Сильная шея и торчащие в вороте простой белой рубахи ключицы. Босые ноги и льняные штаны, чуть волочащиеся по земле. Ведьмак закинул одну ягоду малины в рот и довольно улыбнулся, жмурясь от приятного вкуса. Чонгук ногтями в ладони впился, сжимая кулаки и продолжая делать вид, что спит.Чтобы сразу же, как только ведьмак скрылся в доме, резво подняться на ноги и сбежать.Встреча в таверне Сокджина была неожиданностью. Чонгук едва ли оправился от потрясений, свалившихся на него из-за его же глупости, неожиданно появившихся из ниоткуда непонятных чувств и взбучки поджидавшего его прямо на пороге Сокджина, как ведьмак вновь появился прямо перед ним, проходя в таверну и громко зовя её хозяина. И снова всё внутри словно перевернулось при виде широко распахнувшихся карамельных глаз, в которых читалось удивление из-за встречи не меньшее, чем на лице Чонгука. А после затопил жгучий стыд. Чонгук уже дважды показал себя перед этим ведьмаком не с лучшей стороны. Один раз, когда погнался за его драконом. Второй - когда тот обнаружил его спящим у порога своего дома. А теперь Чонгук сидел перед этим парнем лохматый и растрёпанный, с распухшим из-за недосыпа лицом и набитыми щеками, будто какой-то барсук или белка. Почему Чонгуку так необходимо было выглядеть перед этим человеком презентабельно? Хороший вопрос. У парня не было на него ответа.Повод сбежать подвернулся, когда кот неожиданно обернулся человеком. От неожиданности Чонгук подавился едой, и пришлось спешно заливать в себя молоко, чтобы протолкнуть ком еды в желудок. А после парень просто не вынес взглядов, направленных на него, и сбежал. Он знал, что выглядел глупо, но куда уж глупее после всего, что уже произошло. Да и в голове не укладывалось, как кот может стать человеком. Оборотень? За ответом на этот вопрос Чонгук направился к Намджуну, лучшему другу Сокджина, который и рассказал парню о том, кто такие фамильяры и какую роль они играют для ведьм и ведьмаков. После пояснений старшего Чонгук не знал, чего в нём больше: зависти или глупой беспочвенной ревности, выросшей из таких же глупых беспочвенных чувств, появившихся из ниоткуда.«Фамильяр у него есть. Дракон к нему тянется. Только сильных и чистых душой выбирают магические животные и полуживотные для того, чтобы быть рядом, защищать и оказывать помощь, если то потребуется. Да даже обычная лесная живность чувствует в этом ведьмаке добро», - размышлял Чонгук, сидя в книжном закутке лавки Намджуна и присёрбывая чай.И невольно мысли его вновь начали уплывать в далёкие дали. Думал Чонгук о том, что немудрено к такому человеку тянуться. К тому, кто готов за тебя кого угодно на месте испепелить. К тому, кто может быть так спокоен и беззаботен. К тому, кто так искренне радуется обычным мелочам вроде оказавшихся вкусными ягод. К тому, кто выглядит грозно, если то требуется, но умеет проявлять заботу и сострадание. Последнее пришло в голову, когда Чонгук услышал разговор Тэхёна и Намджуна о том, как можно использовать шёлковую паутину для лечения пострадавших животных. Он не хотел подслушивать, но так уж получилось, что горе-охотник прослушал слова Тэхёна в таверне Сокджина о следующем его маршрутном пункте, коим оказалась лавка Джуна. А после в голову и вовсе вновь полезли дурные мысли, не дающие усидеть спокойно на месте.«Охотники те пауков уже перебили», - науськивал тонкий голосочек, звенящий в ушах. - «Пойди в лес и найди пещеру, в которой пауки жили. Набери там паутину и отнеси ведьмаку. Извинишься за дракона и своё глупое поведение. Глядишь, не проклянёт и в гости пригласит. Будет тебе радости целый мешок».Разумеется, это было глупой затеей. Да, Чонгук понимал это. Нет, он ни разу не подумал повернуть назад, когда выбрался из лавки Намджуна через окно и понёсся в таверну Сокджина, откуда вскоре чёрным ходом выбежал во всеоружии. О том, где находится пещера, он знал. Слышал, как охотники болтали о своих планах. Вверх по течению реки до рассохшегося дуба и направо сквозь заросли, закрывающие поляну, узкая дорожка с которой сквозь валуны и кустарник должна была вывести к нужному месту.О том, что могли перебить не всех пауков, Чонгук не думал. Голова была забита другим. Как он постучится в дом ведьмака и протянет ему ветвь, на которой будет толстым мотком накручена белоснежная шёлковая паутина. Как удивится ведьмак и как восхитится он подарком и смелостью Чонгука. Как посмотрит на него с тёплой улыбкой и пригласит на чай, чтобы расспросить, как же Чонгук добыл такую редкость и почему отдаёт ему. И тогда Чонгук обязательно попросит у него прощение за своё идиотское поведение, а ведьмак покачает головой и скажет, что и не таил обиды. А после Чонгук пойдёт и расскажет о своём поступке Сокджину, и никто больше не назовёт Чонгука трусливыми зайцем и бесполезным сосунком. А если Сокджин будет сомневаться, то ведьмак всё подтвердит.«Не ведьмак», - подумал Чонгук с непонятной даже для самого себя нежностью, пробираясь сквозь колючий кустарник, порой царапающий руки в кровь. - «Тэхён».Может, все эти думы и стали виной случившегося. Кто же уходит в мечты и не смотрит по сторонам в опасном месте, где из-за любого валуна может выскочить кровожадная нечисть? Вот и паука, недобитого, но с вполне рабочими жвалами, он проглядел, увидев огромную сеть из паутины и взявшись собирать её толстым суком, подобранным неподалёку. Не услышал, замечтавшись, как тот подползает к нему со спины, таща по земле несколько перебитых лап. Повезло ещё, что особь оказалась мелкая. Укус взрослой твари мог и ноги лишить или головы. Чонгук же отделался одним укусом. Так он думал, с воплем отскакивая в сторону, хватаясь за кровоточащую голень и оборачиваясь к пауку. Так он думал, надеясь на свой острый меч, который оказался выбит из его слишком слабой из-за недостатка опыта и тренировок хватки дёргающимися во все стороны конечностями твари. Слишком быстрой и юркой твари как для подбитой и истекающей кровью из раны на брюхе.«Беги, идиот!», - верещало сознание.Угасающее сознание. Тонущее в ядовитом мареве сознание. Чонгук не знал, насколько далеко смог уйти. Яд паука проник в кровь, вызывая мгновенную лихорадку и дезориентацию. Как только в реку не упал. Не иначе, как вся данная от рождения везучесть на это ушла. Всё, что ощущал Чонгук, это боль. В изодранных жвалами ногах, отбитой при падении возле реки спине и судорожно вцепившихся в ветвь с шёлковой паутиной пальцах. Иногда ему мерещились голоса. Казалось, лес вокруг шепчется, а ветер завывает тоскливые песни. Иногда казалось, что холод пробирает до костей, а порой - что кожа горит живым огнём.Последнее, что запомнил Чонгук перед тем, как провалиться в темноту, это топот чьих-то ног: приближающийся к нему, нарастающий, гулом отдающий в ушах. Последнее, что он увидел перед тем, как потерять сознание, это широко улыбающегося Тэхёна в белоснежной сорочке с венком на почему-то белокурой голове, кружащегося посреди золотого поля. Очередная красочная и такая завораживающая иллюзия, после которой наступило долгожданное забытьё, укрывшее собой от боли и страха.

***

- Как он? - с волнением спрашивает Сокджин и заламывает руки.Тэхён помешивает травяной настой в котле над огнём в камине и кусает губы. Он не знает, что ответить. Чонгука уже третий день подряд бьёт лихорадка. Яд из его крови Тэхён вывел быстро и умело, но вот сбить жар никак не получается, и бред не отпускает чужое сознание.Чонгук говорит. Шепчет, захлёбываясь воздухом, как водой, о том, что докажет свою значимость. Просит прощение у матушки, а после бормочет ругательства, среди которых проскальзывает частенько имя Сокджина и несколько незнакомых имён. Иногда Чонгук зовёт Тэхёна. В такие моменты мука на его лице смешивается с улыбкой, и у ведьмака сердце щемит. Наивный мальчишка, решивший поиграть в героя и охотника. Маленький барашек, забрёдший в умело расставленные для него злыми и коварными людьми сети. А ещё иногда Чонгук бормочет нечто, отдалённо похожее на «жарко, дракоша, не жмись так». И Чимин, если оказывается рядом, смотрит на Тэхёна подозрительно виноватыми глазами.- Возможно, мы уже знакомы, - сдаётся он в итоге под напором Тэхёна и обнимает себя за плечи в жесте неосознанной защиты. - А что я мог поделать? Ты постоянно отправляешь меня в горы во время лихорадки, будто мне это поможет, как всем моим сородичам, хотя это не так. А Чонгук нашёл мою пещеру в Серых горах. Они как раз вплотную подходят к его родному селению. Я привязался к нему. Он был добрым и заботливым, разговаривал со мной и приносил ягоды. И он устроился на подработку в кузницу, чтобы таскать мне редкие золотые монетки, переплавленные тайком от мастера из найденных в моей пещере осколков торчащих золотых жил.Не зная, злиться на друга за его беспечность и бессовестное вымогательство или же злиться на себя из-за собственной глупости и обречения друга на одиночество, гложущее неделями, Тэхён оставляет эту тему. Оставляет и лишь с любопытством наблюдает, как Чимин в моменты наплыва на Чонгука жара выкладывает вокруг его тела, покрытого испариной, золотые монеты и нашёптывает одному ему известные заклинания, которые ненадолго сбивают жар, будто золото впитывает его в себя. Возможно, так и есть. Однажды Тэхён обжёг о попавшуюся под руку монетку пальцы. Зато после короткого рассказа Чимина стало понятно, отчего Чонгук назвал его драконом Тэхёна. Видимо, возникшая между ним и Чимином привязанность оставила свои предрассудки.- Тэхён, скажи правду, - повторно просит Сокджин и начинает тарабанить пальцами по столешнице. - Если нужно что-то найти или достать, я найду и достану. Если необходимо, попрошу о помощи Намджуна и Хосока. Выловлю в таверне местных и проезжих умельцев, лекарей, если то требуется. Ты только не молчи. Не таи от меня, как обстоят дела.- Я не собираюсь от тебя ничего утаивать, - негромко отвечает Тэхён и поворачивается к нему лицом, зарываясь пальцами в волосы на затылке. - Я действительно не понимаю, что происходит с его организмом. Я вывел яд из крови, но лихорадка не отступает. На него не действует моя магия, хён. На него не действуют мои отвары, которые других людей, одной ногой стоящих в могиле, с того света выдёргивали. И самое странное и страшное, что на него не действует магия Чимина. Ты можешь себе это представить? Человек, на которого не действует магия дракона!Под конец Тэхён едва не кричит. Сокджин тут же оказывается рядом и крепко обнимает его за плечи. Он знает, что Тэхён винит себя. Конечно, ведь в руках Чонгука они нашли зажатый сук, обмотанный шёлковой паутиной, о которой ведьмак накануне разговаривал с Намджуном. Да и тело его Чимин обнаружил совсем неподалёку. Даже ближе к дому ведьмака, чем когда он встретил его в прошлый раз и стащил браслет. Всё выглядело так, будто даже страдая от отравленного ядом сознания, Чонгук направлялся не просто куда-то вперёд, а к вполне конкретному дому. Дому, принадлежащему Тэхёну.- Иногда он приходит в себя, - всё же признаётся Тэхён, не желавший до этого обнадёживать друга. - Когда я обтираю его тело от пота смоченной в травяном отваре тряпицей. Я... Я пою. Чтобы унять дрожь в руках. Чтобы отвлечься от вида его измождённого тела. Чтобы не думать о том, что всё безнадёжно. И тогда жар его немного унимается, а сам он в какой-то момент распахивает глаза и смотрит. Не думаю, что он находится в сознании в такие моменты, потому что взгляд его направлен словно сквозь меня, но... Но в моменты этого просветления ему становится легче. А после он вновь проваливается в горячное марево.- Так может мы чего-то о нём не знаем?Оба парня поворачивают головы, чтобы увидеть сидящего за столом Юнги, облизывающего ложечку для мёда. Рядом сидящий Чимин откусывает от пирога и кивает, будто согласен с фамильяром. Тэхён выбирается из объятий Сокджина и кидает взгляд на коридор, ведущий к комнате, в которой сейчас лежит в забытье Чонгук. Тысяча мыслей проносится в его голове за одно мгновение, и он широко распахнувшимися глазами смотрит на дракона. Чимин слабо улыбается.- Я почувствовал это только сейчас. На нём стоит какой-то непонятный блок. Он будто был замаскирован, а сейчас моя магия высосала через золото скрывающую завесу. Чонгук почти не реагирует на меня, будто магия дракона, единая с самой Природой, знакома ему, но принять её он не может. Юнги тоже чувствует это. Тонкие материи как никогда хорошо понятны фамильярам. Но то, как Чон откликается на магию, вложенную в твой голос, должно что-то значить.- Наследие может быть спящим, - пожимает плечами Юнги, когда взгляд ведьмака обращается к нему. - А вот блок... Сокджин, ты ведь говорил, что застал тот момент, когда Чонгук болел в детстве. Как его вылечили?- Так ведьму же позвали. Склочную старуху никто не любил и все опасались, да выбора не было, - кривится тот.- Вот и ответ, - хмыкает Чимин и бросает задумчивый взгляд на Тэхёна. - Что бы ни было скрыто в теле Чонгука, оно реагирует на тебя. Мы уйдём прямо сейчас. А ты подготовь отвары, запасись терпением и сиди возле его постели. Пой, Тэхён. Пой до тех пор, пока не почувствуешь отклик его магии. И когда это произойдёт, тяни её наружу изо всех сил. - Нам нельзя остаться? - взволнованно спрашивает Сокджин, и Юнги качает головой.- Человеку нечего делать рядом с отпускающим свою силу на волю ведьмаком. Я же должен быть вне эпицентра, чтобы в случае чего вытащить Тэхёна наружу. А про Чимина и говорить нечего. Он существо древнее и могучее, пусть и кроха совсем в своём истинном облике. Магия в нём, повязанная с Природой, войдёт в резонанс с магией Тэхёна, не такой чистой и сильной, что ни к чему хорошему точно не приведёт. Мы уйдём прямо сейчас и вернёмся с рассветом завтрашнего дня.Когда Мин говорил, что они «уйдут сейчас», это самое он и имел в виду. Закончив разговор, троица покидает гостеприимный светлый дом, и Тэхён тут же начинает суетиться. Он никогда не задумывался о причинах, по которым Чонгук не реагирует на внешние магические раздражители. Предположения Юнги и Чимина кажутся ему совершенно нелепыми, но он не может игнорировать их некоторую разумность. Это влечёт за собой размышления о том, что скрывает тело Чонгука и за что ведьма так жестоко обошлась с мальчишкой, запечатав его сущность. Было ли это необходимо ради излечения или то была мелочная месть старухи за непринятия её жителями деревни?- Ты обязательно поправишься, - сообщает Тэхён ёрзающему в болезном сне постанывающему Чонгуку, расставляя прямо на пол вокруг постели две бадьи с горячей и холодной водой и кувшин с горячим ещё травяным отваром. - Поправишься, и тогда мы с Сокджином-хёном ещё сдерём с тебя шкуру за неумение пользоваться головой на плечах. Глупый, глупый барашек.Откинув одеяло вниз, Тэхён смачивает тряпицу тёплой водой и начинает протирать покрытое испариной тело, которое давно не закутывает в рубашку, потому что она тут же становится мокрой от пота и облепляет тело Чонгука, напоминая саван, отчего к горлу подходит ком. Взгляд ведьмака цепко скользит по чужому телу, изрядно исхудавшему за считанные дни, и ладонь его ложится на грудную клетку поверх сердца недоохотника, отсчитывая суматошные удары, будто кто-то затеял дикую пляску под барабанную дробь.- Кто этот мальчик, который так радостно смотрит на солнце? Кто этот мальчик? В округе навряд ли расскажут о нём. Он встречает рассвет в заповедных лесах и долинах. Он мечтает и ночью, и днём, - негромко и слегка неуверенно начинает петь Тэхён, постепенно высвобождая свою магию.И едва не задыхается, когда ощущает, как в считанные секунды сердце под его ладонью успокаивается, а сам Чонгук начинает дышать ровнее и тише, хотя до этого хрипел, как загнанная лошадь. Это одновременно ошеломляет и воодушевляет, и Тэхён начинает петь громче, вкладывая в слова песни больше чувств и эмоций. Его голос то поднимается выше, то падает вниз, превращаясь в шёпот, а руки всё протирают переставшее ёрзать и извиваться тело мальчишки тряпицей, пока в воздухе плывут слова песни. И не только слова. Из-за магии Тэхёна воздух искрит, потрескивает, и лёгкие предметы поднимаются со своих мест, замирая в пространстве. Книги, безделушки, разноцветные блюдца.- Тэхён...Едва слышный шёпот заставляет поднять взгляд от солнечного сплетения с приложенной к нему тряпицей, пропитанной теперь лечебным отваром, на лицо. Чонгук смотрит, и взгляд его уже не такой мутный, хотя ведьмак и уверен - парень всё ещё на границе между бредом и явью. Но то, как отчётливо теперь видна эта граница, воодушевляет его лишь ещё сильнее, и Тэхён слабо улыбается, отбрасывая со лба парня кудрявую спутанную чёлку, влажную от пота.- Кто этот мальчик, смотрящий ночами на звёздное небо? Взгляд его мудрый, хотя ему, кажется, нет и пяти. Он мечтает о времени чести, любви и отваги. Он знает о смысле пути. Старец научит его, как любить и не требовать платы. Старец расскажет о сердце, открытом для тайны миров. Он поведёт его утром туда, где скрывается чудо. Он знает - родился король.В голос примешивается тепло и нежность. Глядя на то, как с прикрытыми глазами Чонгук тянется за его ладонью, оглаживающей начавшую терять свою жуткую бледность щёку, Тэхён невольно ощущает набежавшие на ресницы слёзы. Это из-за облегчения. Это из-за счастья. Это из-за магии, которая мелкими крупицами вдруг начинает литься из Чонгука, смешиваясь с магией Тэхёна. Это похоже на касание пёрышком. Это похоже на полные нежности и трепета робкие прикосновения смущённых возлюбленных. Тэхён не знает Чонгука и никогда до этого не встречал его в своей жизни, но его магия поёт о том, что Чонгук ему не чужой.- Вечно в пути. Он идет оттуда, где в каждом сердце таится надежда и вера в чудо. Где слагаются песни. Где сны создаются. Меч в камне, жди...Тэхён поёт, поёт, поёт, пока на него не наваливается усталость. Магия, своя и чужая, давит на него со всех сторон, делая воздух густым и вязким. Глаза начинают слипаться, и даже когда снаружи дома, на крышу которого давно опустилась ночь, начинает слышаться скрежет и громкий шелест, ведьмак не придаёт этому значения. Чонгук давно уснул, и сон его спокойный и тихий. Лихорадка наконец-то оставила его тело, и Тэхён, продолжающий крепко держать руку, которую протянул ему в какой-то момент парень, пристраивает голову на краю постели, подбирая под себя ноги и облегчённо выдыхая.Он засыпает, сам этого не замечая. Ему снится зелёный лес и солнечный свет, пронизывающий изумрудные кроны. Тэхён видит полные полезных трав поляны и вековые стволы деревьев, коры которых касаются его пальцы: непривычно тонкие, ломкие, словно ветви. Тэхён видит речушку и мост через неё. Видит дом вдалеке, к которому тянется всё его существо, и чёрную кошку, вьющуюся вокруг ног. В какой-то момент картина меняется, и Тэхён видит огромную Луну над головой и высокую фигуру, закутанную в плащ. Незнакомец скидывает капюшон, и ведьмак видит лицо Чонгука. Не такого юного, каким лежит парень на постели в его доме, но с таким же выразительным взглядом. Будто со стороны он слышит свой звонкий, словно переливы хрустальной воды в горной реке, голос.- ... бережёшь это место, заботишься о нём. Я много раз наблюдал за твоей работой. Меня зовут Тэхён...Картина смазывается, тает в туманном мареве, и Тэхён видит золотое поле и венок в своих руках. Видит он и Чонгука, который смотрит на него, сидящего на ветви раскидистого дерева, снизу вверх. Улыбается тепло, а в глазах столько беззаветной искренней чистой любви. Тэхёну кажется, что в этот момент, пусть это и всего лишь сон, он крадёт чужое и видит то, что не предназначено для его глаз. Но всё равно не отворачивается, когда начинает видеть всё будто со стороны, и Чонгук с затаившимся серебром первой седины в волосах, лишь придающей ему статности, ловко ловит в свои объятия спрыгнувшего с ветви дерева лёгкого белокурого юношу в лёгкой светлой сорочке. Юношу с лицом Тэхёна.- ...неважно, о чём они мечтают и что болтают на каждом углу. Им ничего не светит, потому что я повенчан с одной обворожительной дриадой и вполне счастлив...- Мой. Навеки...Когда губы возлюбленных сталкиваются в поцелуе, Тэхён жмурится. А когда открывает глаза, то оказывается сидящим посреди бардака в своём доме. Магия улеглась, и всё, что висело в воздухе, хаотично валяется вокруг на полу. Вспомнив о причине всего этого, Тэхён тут же поднимает взгляд на Чонгука и не может сдержать шумного облегчённого выдоха. Улёгшись на боку и подтянув колени к груди, парень спит абсолютно здоровым сном. Его пальцы продолжают держаться слабым замком за пальцы Тэхёна, и ведьмак не может не заметить тонкие узорчатые браслеты из янтарных звеньев, появившиеся на их запястьях. Паника накрывает с головой, когда по ней бьёт осознание произошедшего, но тут же затихает, стоит только Чонгуку открыть глаза и встретиться с ним взглядом.- Ты... Пахнешь травами... Мёдом и солнцем... Как когда-то я, - шепчет он едва слышно.Картины из снов вновь мелькают перед глазами, и ведьмак чувствует бегущую по телу дрожь. Не сны. Воспоминания. Забытые, потерявшиеся в магии, бурлящей в крови, но от того не менее настоящие. Губы расплываются в неуверенной улыбке. Взгляд с лица Чонгука соскальзывает на венчальные браслеты, а после возвращается обратно.- А ты пахнешь прогретой солнцем корой, кедровыми орешками и лесными туманами. Как когда-то я... Думаю, Юнги не очень похож на Полночь, верно?Чонгук замирает, а после неуверенно улыбается. Глаза его вспыхивают тысячью искр, на лице появляется безмятежность, спокойствие, и это лучшая плата, что бальзамом ложится на издёрганную за последние дни душу Тэхёна.

***

Тэхёну нравится в его тихом уединённом уголке на краю леса. Со всех сторон его окружает природа в её первозданном виде, радующая взгляд обилием разросшихся деревьев, ягодных кустарников и лечебных трав. Неподалёку протекает горная речушка, быстротечная и ледяная, но настолько чистая, будто жидкий хрусталь. Иногда Тэхён видит греющихся на плоских валунах лисиц с пушистыми рыжими хвостами. Порой забредает на полянку перед его домом величественный олень, охраняющий покой этого леса. Белки любят забраться в распахнутые окна и похрустеть приготовленными специально для них орехами, лежащими на разноцветных блюдцах.Что ему не нравится, так это нарушение его уединения и покоя в последнее время. Все повадились заваливаться к нему в гости без предупреждения. Сокджин хотя бы не с пустыми руками приходит, а вот Намджун и шумный общительный Хосок приносят с собой хаос и мелкие разрушения. Чимин отказался наотрез возвращаться к родне в горы и прописался у него на заднем дворе. Юнги в последнее время никуда не уходит, занятый уничтожением запасов мёда и молока. В поедании которых у него теперь очень много конкурентов.- Где Чонгук? - любопытствует самый главный конкурент и сверкает алыми глазами, пытаясь отнять у Юнги ложечку для мёда.- Вероятно, где-то в лесу борется с медведем, - легкомысленно взмахивает рукой Тэхён, занятый очередным варевом в своём котле.- Вот и хорошо... Что он делает?! - вскрикивает Чимин, разом забывая про мёд. - Его нужно спасать!- Да, точно. Я тоже считаю, что несчастный медведь ни в чём не виноват, - смеётся Юнги, слизывая с пальцев тягучую сладость.Тэхён улыбается и кидает взгляд в распахнутое окно, за которым виднеется золочёный солнечным светом лес. Кажется, нечто подобное в прошлой жизни видел из окна своего дома Чонгук. Разве что речки и каменного моста не хватает.С того дня, когда Чимин принёс израненного пауком Чонгука в его дом посреди ночи, прошёл уже год. За прошедшее время многое было узнано и многое изменилось. Прояснилась и таинственная история связи между Тэхёном и Чонгуком. Ворча и причитая, Чимин всё-таки отправился к своей родне в горы, от которой вернулся спустя две недели располневшим, что было виной любвеобильной матушки, и с пухнущей от новых знаний головой. Он-то и поведал ведьмаку и Чонгуку, оказавшемуся дриадой, о том, что не один волшебный мир существовал за прошедшие столетия и не одна такая вселенная, подвластная Природе, со временем превратилась в ничто.- Но магия вечна и всемогуща, а потому души ваши, связанные в том мире, нашли друг друга в мире и этом. Чонгук, будучи человеком, ведьмаком, магией в своей крови поклялся быть с дриадой, что стала для него дороже жизни. Ты же Тэхён, будучи дриадой, всего себя отдал этой клятве и полюбившемуся человеку. Магия приняла ваши клятвы и связала ваши души, - рассказывал Чимин, посмеиваясь и переводя лукавый взгляд с одного пунцового лица на другое. - И, видимо, магии не чуждо чувство юмора. Теперь ты, Тэхён, родился ведьмаком. Чонгук же был воссоздан в этом мире дриадой, пусть природа его и должна была пробудиться лишь рядом с тобой. Вам самой Судьбой было предначертано встретиться, и она же сделала всё для того, чтобы правда открылась. Ваша магия слилась в единое целое, когда ты лечил Чонгука, и приоткрыла через сны завесу, разделяющую настоящее и прошлое. Магические браслеты на ваших руках лучшее существенное доказательство вашей клятвы, произнесённой в прошлой жизни.И задуматься бы о том, что делать и как быть, но Тэхён тогда решил пустить всё на самотёк. И не пожалел об этом. Они с Чонгуком медленно узнавали друг друга ближе. Учились разговаривать. Учились слушать. Учились молчать. Учились понимать. Чонгук наконец-то смог извиниться за своё глупое поведение в прошлом, а Тэхён - отругать его за беспечность, глупость и самонадеянность. Это был их первый и последний разговор на повышенных тонах, после чего общение скатилось, как говорил Юнги, в засахаренный цветочный сироп. Тэхён не мог иначе. Его магия и всё существо тянулось к Чонгуку. К смущающемуся, смотрящему на него с восторгом и трепетом Чонгуку, чьи огромные карие глаза, сверкающие на солнце чище тёмного янтаря, ворожили ведьмака, не желая отпускать из своих сетей. Сам Чонгук честно признался, что почувствовал тягу к нему ещё тогда, когда Тэхён нашёл его спящим на своём пороге.- Возможно, дриады более чувствительны к подобному, - размышлял Юнги, сидя рядом с Тэхёном и наблюдая за работающим в небольшом огороде на заднем дворе дома Чонгуком, вокруг которого вился Чимин. - В той жизни ты тоже первым потянулся к нему, будучи дриадой. В этой же знание первым начало зарождаться в Чонгуке. И я всё ещё считаю это удивительным. Его проснувшаяся сила ошеломляет.Тэхён был с Юнги согласен. В конце концов, он видел, во что превратился участок возле его дома после слияния его магии с магией дриады в попытке вылечить Чонгука. Скрежет и шелест не послышались ему в ту ночь. Дом буквально зарос со всех сторон бурьяном и молодыми деревцами, непонятно откуда взявшимся плющом и дикими кустарниками. И за оградой из всего этого под первыми лучами рассветного солнца мельтешили Юнги, Сокджин и Чимин, громко ругающиеся и спорящие о том, как лучше подобраться к дому и проникнуть внутрь, чтобы убедиться, что Тэхён и Чонгук живы.- О, а вот и твой ненаглядный цветочек, - щебечет Чимин.И тут же хватает Юнги в охапку, утаскивая возмущающегося фамильяра за собой на задний двор. Тэхён качает головой и поднимает взгляд на вбежавшего в дом Чонгука: раскрасневшегося, улыбающегося, растрёпанного. Такого родного и очень любимого. Давно любимого. Буквально сквозь время и миры. Чонгук тоже замирает. Приглаживает топорщащиеся кудри с торчащими из них полевыми цветами, одёргивает измятую рубашку, испачканную соком трав и ягод, и одаривает смущённым взглядом. Засматривается. На непослушные тёмные волосы ведьмака, стоящие дыбом по все стороны из-за привычки ерошить их. На его растянутые в улыбке губы. На покачивающиеся в ушах на тончайших цепочках серебряные солнца и золотые луны, поблёскивающие ореолом магии.- Я нашёл медуницу, - робко сообщает и смотрит своими огромными наивными глазами, в которых все сверкающие звёзды небосклона. Ну какой из него вышел бы охотник с таким-то взглядом? - Мне нужна корзинка побольше и нож.Тэхёну прямо сейчас нужно поцеловать мягкие губы. Что он и делает. Пересекает небольшую кухню, притягивает к себе охнувшую дриаду и впивается в её губы сладким нежным невыносимо долгим и тягучим поцелуем, под конец которого оба задыхаются, но продолжают обниматься до боли в рёбрах, пытаясь надышаться запахом друг друга.- Я очень рад, что Чимин когда-то стащил у тебя браслет, - признаётся Тэхён.Чонгук ничего не отвечает. Лишь улыбается, и улыбка его ярче солнца. В груди поселяется тепло. Прижав мальчишку к себе, Тэхён утыкается носом в его волосы, пахнущие молодой листвой и утренней росой, и ощущает разливающееся в груди тепло и покой, которого не знал до встречи с Чонгуком.«Я люблю тебя», - думает с затаённой улыбкой и суматошно бьющимся сердцем.И нисколько не удивляется, когда в ластящейся к нему магии дриады слышит хрустальными отзвуками полное робкой нежности «я тебя тоже».

|End|