Вера очнулась на тахте в магазине. Ника, вновь Безликая, свернулась калачиком, уткнувшись в её бок. Вера с нежностью провела пальцами по голове Ники. К её удивлению сквозь пелену она почувствовала мягкие волосы, а не знакомую пустоту.

Хозяйка Матильда сидела напротив в кресле. Её остроконечная шляпа болталась где-то в ногах. Впервые Вера полноценно увидела круглое лицо и лиловый цвет глаз ведьмы. Её красоту омрачали розовые шрамы, оставшиеся от соли,

— Простите меня, — не поднимая глаза, прошептала Вера.

— Не думала, что твоя мать — животное. Все разгромила тут, солью все осыпала, и даже не раскаивается. А теперь, как королева лежит в моей спальне, — бубнила про себя Матильда.

— Простите.

— Что ты все бормочешь. Не ты тут суету навела, да ещё и огребла хорошенько. Посмотри на себя! Ты словно палитра! — огрызнулась ведьма и закурила новую сигарету. Вера посмотрела на руки. Их кожу вместе с синяками покрывали всевозможные цветные жилки. Такие появлялись при соприкосновении зелий с кожей. Оставалось только надеяться, что через несколько лет они сойдут.

— Не будь она твоей матерью, я бы её в блоху превратила и пустила бы по московским дворнягам. Хотя она сама себя достаточно наказала.

— С ней… Точно будет хорошо. С ней такое часто бывает. Но я волнуюсь за Нику…

— С Никой тем более все хорошо. Как комар, напилась негативных эмоций и заснула. Ей даже это на пользу. Я думала, что она уже не материализуется. Да и ещё, чтобы благодаря своим эмоциям…

— Матильда, вы что-то от меня скрывали…  — не успела Вера договорить Матильда уже перехватила разговор.

— Вы люди — особенные. Ваши души — сплошные комки эмоций, без которых не выжить. Мы ведьмы, домовые и прочие ночные спокойно без них проживем. Правда, зельеварения они так хороши.  А вот человек… Человек без эмоций дичает. И зачастую сам теряет возможность создавать чувства. Но надо же от куда-нибудь доставать себе подпитку?

— То есть… 

— Слушай до самого конца! Безликих на самом деле намного больше. Просто чем больше они кушают, тем менее заметны. Таким даже шипы не нужны. Иссушают втихую других, оставляют без души… Лица.  Жизни. И делают это самые родные люди.

— Вот Нику, высушили настолько, что она сама стала Безликой. Так они и плодятся. Хотя обычно такие быстро умирают. Но есть и другие. Те, кого высушивают снова и снова, а им все нипочем. Их души сравнимы с океанами.  Прекрасная кормушка для Безликого. А они все терпят и терпят… Как ты, Вера.

— Но Ника никогда бы…

— Я не про Нику…