В комнату мы вошли молча. Я боялся с Марком даже заговорить, чтобы не разозлить его ещё больше. В связи с последними событиями я чётко уяснил для себя, что под горячую руку этому парню лучше не попадаться. Продолжая свято хранить молчание, я тихонько разделся, бросил страдальческий взгляд на опухшую руку и, мысленно пожалев себя ещё раз, лёг в постель.
В это время Марк скинул с себя куртку, вытащил из кармана пачку сигарет и вышел на балкон. Я какое-то время наблюдал за ним через прозрачную штору. Его напряжение я ощущал даже лёжа в кровати. Ну, вот что я за человек? И дураку ясно, что люди наподобие Марка терпеть не могут, когда их начинают жалеть! Вот что я за идиот? Только и делаю, что расстраиваю этого парня!
Я снова мысленно отчитал себя за свой бещрассудный поступок и глянул на настенные почти четыре ночи, после чего закрыл глаза, зарылся носом в одеяло и стал ждать Марка.
Вскоре, балконная дверь с глухим скрипом открылась. Я сделал вид, что уже крепко сплю. Марк снял с себя одежду и лёг в кровать. Я упорно продолжал притвориться спящим. Он тихонько придвинулся ко мне. Я ощутил его тёплую руку на своей щеке. Это прикосновение было таким мягким и невесомым, что внутри своего сердца я ощутил разливающееся тепло. Затем, рука Марка коснулась моих волос. Он трепетными движениями поправил мою беспорядочную чёлку и легонько поцеловал в лоб.

- Какой же ты невинный... - почти шёпотом заговорил Марк. - Такой не порочный. Беззащитный, словно новорождённый котёнок. Так жаль,что я стал твоим проклятием.

После этих слов он прижал меня к себе. Я слышал его тяжёлое дыхание. Я чувствовал его душевную боль, но ничем не мог помочь. И сказать ничего не мог. Даже глаза открыть не решился. Просто тихо лежал и ощущал, как из-под закрытых век по щеке стекла слеза. Вдруг я услышал, как Марк всхлипнул.
Он что? Плачет?
Я не дышал. Стал прислушиваться. Марк снова всхлипнул. Его дыхание стало сбитым и частым. "Он плачет" - с ужасом, наконец, понял я. Моя душа в эту секунду разорвалась на тысячи мелких кусочков. Я не знал что мне делать, но смирно лежать и притворяться спящим я больше не мог. Я медленно приподнялся с подушки на локте. Мы встретились взглядом. Я мысленно отбросил все запреты. Пусть хоть убьёт меня за это, но я умру, если ничего не сделаю сейчас. Я очень хотел, чтоб этот несчастный парень чувствовал, что я рядом. Что я понимаю его и чувствую его боль, как свою собственную. Что я здесь. Я рядом. Я люблю Марка таким, какой он есть : с его жутким прошлым, с его чёрными тайнами, с его минусами и плюсами. Да. Он причиняет мне много боли. Он грубый, злой. Он опоил меня наркотиками. Трахнул, воспользовавшись моим невменяемым состоянием. Порой секс с ним был похож на муки ада, но я привык и теперь уже осознанно хочу гореть в этом адском пламени. Я полюбил боль. Она стала частью моей жизни. И плевать, что кто-то осудит меня. Я влюбился в демона и ни капли не жалею об этом. И в эту самую минуту я хочу, чтобы Марк почувствовал это. Чтобы понял это по моим глазам, по моим движениями. Я робко протянул руку и смахнул с его щетинистой щеки выступившую слезу. Думал, Марк сейчас ударит меня, но он не сделал этого. Молча смотрел мне в глаза. Хоть в комнате было темно, но от уличного фонаря через прозрачные шторы пробивался тусклый свет. Я видел его лицо, мокрое от слёз. Он плакал. Тихо. Безмолвно. Но он плакал. Я больше не мог сдерживать переполняющие меня чувства и, как безумный стал целовать его солёные от слёз щёки. Да. Я жалею его сейчас и пусть он убьёт меня за это, но меня это не остановит.
Сначала он просто неподвижно лежал и смотрел на меня, а после тихо произнёс:

- Я же сказал - нельзя! Ты снова меня не слушаешься?

Но мне было плевать на его запрет. Я хочу и буду вытирать ему слёзы. Все равно, буду гладить и жалеть. Внезапно я получил от него звонкую оплеуху. Было так больно, что из моих глаз, казалось, посыпались искры. Я даже сообразить не успел, как Марк вдавил меня лицом в подушку и, в буквальном смысле слова, озверел.

- Я же сказал - НЕЛЬЗЯ!!! Нельзя!! Нельзя!! Ты никогда меня не слушаешь!

Пока я пытался вывернуться из плена с горьким отчаянием почувствовал, как Марк грубо сдирает с меня шорты. Я хотел закричать, но он сильнее вжимал меня лицом в подушку. Я не могу дышать. Мне страшно. Он ещё ничего не сделал, но мне уже больно. Тогда я стал пинать его и царапать. Но все мои попытки избежать наказания были умело перехвачены. Он вошёл в меня резко, от чего я громко завизжал, выгибаясь.

- Я же говорили - нельзя, Кристиан! Я же говорил - нельзя!

Я крепко стиснул зубы и больше не кричал. Я мужественно принимал своё наказание. Лишь иногда всхлипывал, но терпел. Я привык терпеть. Марк сорвал свою злость на мне по полной. Но я не жалел о том, что сделал. Пусть сейчас и жестоко расплачиваюсь за свою дерзость. Пусть уже трахнет меня и успокоится. Пусть делает что хочет, только бы ему стало легче. Пусть только больше не плачет. Я до боли в пальцах сжал в руках смятую простынь и сам задвигал бёдрами ему навстречу. Пусть видит, что я не боюсь его. Что я смирился с его жестокостью. Я сошёл с ума! Я болен! Я отравлен этой дикой страстью! Я хочу ещё! Хочу сильней! Хочу глубже!
Марк сразу уловил мой боевой настрой. Схватил за волосы, притянул к себе и ядовито зашептал:

- Что, нравится маленький паршивец?

Я крепко стинул зубы. Я не хотел ничего отвечать. Я уже чувствовал, как подкатывающая волна бешеного оргазма лишает меня рассудка. Марк дёрнул за волосы и грубо и глубоко вошёл в меня. Я непроизвольно вскрикнул.

- Кричи, непослушный мальчишка! Кричи громче...

И я закричал.
Яркая вспышка и я с головой утонул в этих диких головокружительных эмоциях. Я, в буквальном смысле слова, захлёбывался, растворился в этой сладкой бездне.

Когда моё наказание подошло к концу, Марк слез с меня и откатился в сторону. Я так и продолжал лежать лицом в подушку, сжимая в руках смятую простынь.

- В следующий раз изобью, понял? - тяжело дыша, произнёс Марк.

Я молчал. Мне так обидно, что нет сил даже отвечать. И тут же за своё упрямство получил подзатыльник.

- Отвечай, когда я с тобой разговариваю! - стал снова выходить из себя Марк.

Не знаю с чего это вдруг, но я внезапно осмелел.

- Почему - нельзя, Марк? Раздели со мной свою боль!

И снова удар по щеке.

- Замоли! Или ты что думаешь? Раз я трахаю тебя, то и душу свою перед тобой выверну? Это моё личное, понял? Поэтому не суй свой любопытный нос, куда не надо!
- Марк...
- Всё, я сказал! - взревел обезумевший Марк.

От этого громкого крика я вжался всем телом в матрац и накрылся с головой одеялом. А вот теперь действительно стоит заткнуться, пока он вообще меня не убил. Вот знал же, что нельзя его трогать! Знал же!
Я притих и приподнял край одеяла. Марк не спеша слез с кровати и исчез за дверью ванной комнаты. Я попытался лечь в удобную позу. Как же, мать твою, всё болит: и задница болит, и рука болит, и душа тоже. Вскоре Марк вернулся. Лёг на кровать и повернулся ко мне спиной. Типо, наказывает меня своим равнодушием. Ну, и ладно. Я тоже тогда обиделся. Трахнул меня, как грёбаный варвар, а теперь, видите ли, со мной не разговаривает.
Пролежал я обделённый крепкими объятиями недолго. Не выдержал. Тихонько придвинулся к нему и робко обнял за талию. Надеюсь, Марк снова не влепит мне за это.

- Не подлизывайся!

Я вздрогнул от колючего холода в его тоне и отдёрнул от него руку, словно от горячего чайника. Отодвинулся на другой край кровати и отвернулся. Ну и ладно! Больно нужен ты мне...

В общему, уснул я с тяжёлым сердцем ближе к рассвету. Но проснулся под звонкую трель своего будильника в восемь утра. Кое-как разлепил глаза и повернул голову. Марка на кровати нет. Я сел и осмотрелся. Похоже он уже ушёл. Да ещё и без меня! Странно... Уж куда-куда, но в университет мы всегда приезжали вместе. Неужели, Марк до такой степени обиделся, что даже утром ушёл раньше меня? Надо же, мать твою, какой ранимый!
Я медленно сполз с кровати. Да уж... вчерашняя бурная ночь ещё несколько дней будет о себе напоминать. Пусть я, конечно, отвратно себя чувствую, но занятия пропускать нельзя. Я, итак, расслабился в последнее время. Быстро привёл себя в порядок. Накинул рюкзак на плечо, и уже через полчаса я переступил порог университета. Непонятная тревога меня не покидала. После второй пары не удержался и пошёл в противоположное крыло, где обычно проходили занятия у инженерного отделения. Я заглядывал во все аудитории, но Марка не нашёл. Он что вообще на учёбу не пришёл? Теперь моё тревожное состояние усилилось. Ну, неужели я настолько провинился, что он решил наказать меня своим отсутствием. Ведь знает же мерзавец, что я нервничаю, когда он вот так бесследно исчезает. Пожалел, называется, на свою голову. Надо завязывать с этими сентиментальными замашками. Пусть хоть заревётся теперь, даже глазом не моргу!