Вернулся Марк глубокой ночью и жутко пьяный. Я не спал. Не знаю что больше болело живот или душа. Или просто, как всегда, по привычке ждал возвращения этого ночного хулигана. Он с грохотом ввалился в двери и, прислонившись плечом к стене, включил свет. Я прищурился. Глаза привыкли к темноте, а тут внезапная яркая вспышка озарила комнату и резонула по глазам. Оценив пристальным взглядом невменяемого парня, я поднялся с кровати.

- Марк, ты что пьян?

Видя, как его качает, я запереживал, что этот горе-алкоголик рухнет на пол и, поспешил к нему.
Я так был расстроен ничтожным состоянием Марка, что забыл про свою собственную боль. Честно, думал после нашего сегодняшнего разговора, он отпихнёт меня. Но нет. Я перекинул его руку себе через шею и обнял за талию.

- Давай, я помогу тебе, хорошо?

Марк что-то невнятно промычал, но покорился мне. Я чуть не помер, пока пёр на себе эту груду мышц до кровати. Было нереально тяжело, но я упрямый. Я пыхтел, вздыхал, но цель была достигнута.
Я усадил Марка на матрац и стал не спеша снимать с него кожаную куртку. Потом стянул с него свитер и взялся за ремень. Он всё это время молча наблюдал за мной рассеянным взглядом и неожиданно перехватил мои руки. Я замер. Честно говоря, я уже не знал чего ожидать от этого бесшабашного парня. Надеялся лишь, что он не станет снова бить меня. Марк молча посмотрел мне в глаза.

- Кристиан, уходи, а? Ну, что мне сделать, чтобы ты ушёл?
- Ничего не делать. Я всё равно никуда не уйду.

Я с огромными усилиями стянул с него джинсы.

- Давай уже, ложись.

Я взял его за плечи и легонько толкнул. Молниеносный захват и, я лежу под грузным телом Марка.
Ну, вот! Сейчас опять начнёт бить или грубо трахнет.
Я зажмурил глаза и прикрыл голову руками. Пусть куда угодно бьёт только не по лицу.

- Что? Страшно? - издевательски усмехнулся Марк.

Я мгновенно учуял мерзкий запах алкогольного перегара.

- Нет, - тихо выдавил из себя я, прижимая, на всякий случай, плотнее руки к голове.
- Снова врёшь? Да ты так дрожишь, что я твой мандраж каждой клеточкой своего тела ощущаю!

"Вот сейчас точно влепит"- подумал я. Даже сомнения не было в моих догадках. Когда Марк говорил таким тоном и смотрел таким убийственным взглядом - это означало только одно. Мне сейчас здорово влетит.
Он грубо схватил меня за руки, расправил их в стороны и прижал к кровати.
Я зажмурил глаза в ожидании удара и отвернулся. 

- Посмотри на себя, мальчик. Ты же уже ничего хорошего от меня не ждёшь.Ты напуган, растерян. Ты, словно маленький зверёк в лапах хищника. Поверь мне, Кристиан, я как никто знаю, что ты чувствуешь сейчас, потому что я был на твоём месте.

Я открыл глаза и повернулся, но молчал. А Марк тем временем продолжал говорить.

- Я до сих пор ощущаю этот животный беспомощный страх. До сих пор ощущаю привкус собственной крови у себя во рту. И боль... меня избивали так, что по сравнению со мной, я просто глажу тебя. В моих ушах до сих пор стоит этот жуткий смех и грязные, обидные ругательства. И знаешь... Ведь даже понять не могу, где я нашёл силы выжить? Где этот маленький мальчик взял силы бороться против всего мира?
- Расскажи Марк! - в отчаянии прокричал я ему в лицо. - Я хочу услышать! Я хочу знать, кто сделал тебя таким? Почему ты стал таким жестоким? Расскажи! Раздели вместе со мной свою боль! Клянусь, я буду просто молча слушать. Буду лежать, молчать и слушать.

Какое-то время Марк, не говоря ни слова, смотрел мне в глаз, а потом откатился в сторону. Молчал он долго. Я, казалось, не дышал. Боялся снова сделать что-то не так. Я уже, можно сказать, привык получать, но сегодня, по-моему, я план, итак, перевыполнил. Не знаю сколько мы лежали в полной тишине, пока Марк не заговорил:

- Моя семья... Можно сказать, и семьи-то у меня никогда не было. Мать умерла, когда мне едва исполнилось два года. Поэтому я даже не знаю каково это, когда у тебя есть мама. До восьми лет отец растил меня в одиночку. Растил, конечно, громко сказано. Меня растила улица, потому что моему отцу некогда было мной заниматься. Он либо работал, либо пил. Таскал домой каких-то грязных развратных шлюх и почти каждую ночь я засыпал под их дикие стоны. Я злился. Много раз сбегал из дома. Первое время отец искал меня и возвращал, а после избивал так, что после его воспитательных моментов я был похож на один сплошной синяк. Я боялся его. Отец не щадил меня. И я обозлился. Когда мне исполнилось шесть, меня под своё крыло взяла местная компания мелких воров. К семи годам я успешно освоил всё, чему меня учили эти парни. С меня вышел отменный карманник. Из метро я выносил минимум пять бумажников и кошельков. Я вытаскивал у прохожих телефоны, деньги... словом, я крал всё, что мог унести. За это меня мои учителя очень ценили. Ещё бы! Я приносил им такой хороший доход. Но однажды жадность фраера сгубила и, меня поймали. Я не успел убежать. После нескольких судебных разбирательств отца лишили родительских прав, а меня определили в детский дом. Через месяц я узнал, что отца зарезал его же собутыльник во время их совместной попойки. Помню, я так плакал. Да. Я был зол на него. Даже ненавидел. Считал, что мой отец никогда не любил меня, но его внезапная смерть стала сильным ударом для меня. Я ожесточился. Возненавидел весь мир за своё кошмарное детство. Но в тот момент даже представить не мог, какой ад ждёт меня впереди. Так как я хоть и был малой, но уже носил клеймо преступника, то детдом, в который меня определи, был что-то вроде колоннии для несовершеннолетних. Не тюрьма, конечно, но обращались с нами жёстко. За любое непослушание строго наказывали, в том числе и били. Но били так, чтобы не осталось синяков. Я по началу терпел все эти издевательства, но вскоре не выдержал. Попытался сбежать, но моя попытка не увенчалась успехом. В ту ночь за этот отчаянный проступок меня сильно избили и заперли одного в комнате похожей на тюремный карцер. Честно?  Я лежал на полу и думал, что умираю. В эту самую ночь во мне что-то сломалось. Что-то что нельзя не увидеть, ни потрогать. Но я ощутил это. Ощутил в ту минуту, когда давился собственной кровью. В ту ночь я перестал быть ребёнком. Я ощущал себя ожесточённым зверьком. Но то, что издевались над нами надсмотрщики - это ещё цветочки. Нас - младших по возрасту гнобили старшаки. Они просто уничтожали нас морально. Могли побить, могли унизить при всех так, что после этого ты уже не сможешь стать нормальным человеком. Даже изнасиловать могли толпой, но это единственное что меня не коснулось. Обычно под такой вид издевательств попадали слабохарактерные симпатичные мальчики. А в остальном мне влетало по полной. В силу своего непреклонного характера, можно сказать, я занимал первое место по получению побоев. И туалеты зубной щёткой чистил и одежду стирал этим упырям. Но однажды я подловил момент и смог сбежать. К тому времени мне было уже пятнадцать. Так как я уже имел хороший опыт общения в криминальных кругах, то без труда нашёл себе подходящую компанию. В общем, с того дня, как я оказался на улице моя жизнь круто изменилась. Меня быстро и радушно приняли в свои бандитские круги. Работа наша состояла в том, что мы с ребятами угоняли дорогие иномарки, разбирали их и распродавали запчасти. Я впервые стал реально хорошо зарабатывать. А потом понеслась. В свободное время мы только и делали, что пили и трахали баб. Мне тогда было всего шестнадцать, когда я понял, что обычный секс меня не интересует. Я хотел других ощущений. Мне до безумия хотелось подчинять. Хотелось слышать, как моя партнерша кричит и просит пощады. Я, словно самоутверждался с помощью всех тех шлюх, что попадали к нам в гараж. Все те девчонки, которые уже бывали в нашей компании, старались избегать меня. Но меня это даже ещё больше заводило. Нравилось, что меня боялись. От этого огонь внутри меня разгорался сильней. И тут я понял, что с моей головой не всё в порядке. Тяжёлое детство оставило на моей психике неизгладимый след. Чем старше я становился, тем больше разгорался во мне гнев. Чуть что, сразу кидался драться. Не выносил в свою сторону даже самых безобидных шуток. Своим вспыльчивым характером я заработал в низких кругах стойкий авторитет, но и боссу доставлял много проблем. Несмотря на это мы с ним хорошо дружили. Он знал всё о моей жизни. Поэтому всегда прощал. Правда после сокрушительного удара в челюсть. Но я не обижался. Знал, что заслужил. Вот так я и жил. Воровал тачки. Вечно дрался. Пил. Но в один прекрасный день нашу гопкомпанию замели. Мы со взломщиком находились на деле, когда копы окружили гараж. Босса и всех остальных повязали. Долго мы с моим спутником не скучали. Нас взял под крыло местный авторитет. Вот так я и оказался там, где нахожусь сейчас. Мы дети улиц, Кристиан. Всех тех ребят, что ты видел в том доме - это моя семья. Нам всем от жизни досталось, но каждому по своему. У многих из них судьба очень схожа с моей. Мы все душевно-больные, обиженные жизнью дети. Злые на весь мир.

Вдруг Марк замолчал, а я проливал немые слёзы, чувствуя, как моё сердце разбивается на тысячи осколков. У меня в буквальном смысле слова волосы дыбом встали от такого откровенного рассказа. Я, конечно, итак понимал, что Марку досталось от жизни, но что настолько! Теперь в моей голове все пазлы сложились в единую картинку. Теперь понятно почему он такой! Марк был прав. Если человек будет расти в таких условиях, он не сможет стать нормальным. Этот несчастный парень не знает, что такое заботливая и любящая семья. Он не знает, как приятно пахнут по утрам в кухне блинчики приготовленные маминой рукой. У него не было отца, который поддержит и поможет, который научит жизни. Будет для своего сына примером, как был для меня Дэвид Ферас. Марк чуть не погиб сражаясь за свою свободу, за право на жизнь. Это ещё чудо, что он не попал в тюрьму и не умер от передозировки в каком-нибудь Богом забытом гараже рядом с краденой машиной.

В эту ночь я получил все ответы на свои вопросы. Но был один момент, который не вписывался в эту картину и я, на свой страх и риск, робко спросил:

- Я понял. Но как ты оказался здесь? Каким образом ты поступил в университет, если толком не учился?

Задав вопрос, я замер. Думал, как минимум вообще не станет отвечать, как максимум снова влепит по лицу. Но Марк заговорил всё тем же спокойным ровным и тоном.

- Босс заставил. Мы все обязаны получить образование. Ему нужны люди с мозгами, так как дела нам поручают разные и не всегда только в этом городе. Боссу нужно, чтобы его люди крутились в разных кругах и успешно выполняли порученные дела. Некоторые из наших ребят отменные хакеры с высшим образованием в программном обеспечении. В общем, мы все разносторонние. И учимся на разные профессии, чтобы эта заряженная машина работала идеально.

Марк отвечал так легко и непренуждённо, что я не стал себя сдерживать и продолжил засыпать его вопросами.

- Значит, ты специалист далеко не узкого профиля?
- Типо, того... - устало отозвался он.

Обнял меня и притянул к себе.

- А, те мальчики в том доме? У тебя тоже такие были?

Пусть я и оборзел, но мне важно было  и об этом знать.
Честно? Думал, на этот вопрос Марк точно не ответит, но на моё удивление, он опять заговорил:

- Конечно, были. Это своего рода мода такая, иметь при себе смазливого худенького мальчика. Так скажем, новый глоток в сексуальной жизни. Как ты успел заметить мы все там со снарядом в голове.
- В общем, просто своего рода сексуальные игрушки, - подитожил я
- Ну да. Типо, того...
- Кошмар... - с досадой выдохнул я.
- Вам что баб мало?
- Да, нет. Баб хватает, но это модно. Да эти мальчики и сами не против, ты же сам видел.
- А мне показалось, что они все под наркотой. Кажется, они сами не понимали, где находятся и что делают.
- Так и есть, - ответил Марк, убирая со лба мою растрёпанную чёлку.
- Но они глотают наркотические таблетки добровольно. С ними ощущения другие. Все чувства обостряются. Ты ведь, помнишь наш первый раз? Хоть ты и не признаёшься, но я знаю что тебе понравилось.
- Это было... подло...- недовольно фыркнул я.

Марк улыбнулся.

- Поверь, без этого ты бы гораздо хуже пережил ту ночь.
- И многих ты мальчиков девственности лишил? - не мог усмирить своё любопытство я. - Хотя можешь не отвечать. Каждое твоё движение было настолько отточено! Ты до мелочей знал что и как делать. Предугадывал все мои движения. Знал, когда закричу, когда притихну. Ещё тогда понял, что я далеко не первый у тебя.

Марк продолжал улыбаться и гладил меня по волосам. Кажется, его уже вырубает. Но я просто обязан задать ещё один вопрос.

- Со мной ты тоже, потому что модно?
- Кристиан, я твоё имя на руке набил, а ты ещё задаёшь мне эти глупые вопросы. Я же изначально сказал, что ты особенный.
- И что дальше? - робко поинтересовался я.
- Не знаю, малыш... Не знаю... Я не хочу тебе ничего обещать, потому что могу не выполнить данное слово. Поэтому я всё ещё хочу, чтобы ты ушёл. Кристиан, уходи, а? Не ломай свою жизнь! Ты же видишь, что я болен. Чокнутый псих с подорванной психикой.

Я открыл рот, чтобы возразить, но Марк перебил меня и ласково провёл рукой по моей щеке.

- Ладно на себя тебе плевать, о родителях подумай... Что будет с ними, если они узнают о тебе всю правду?

Я действительно не знал что ответить, потому что боялся даже представить лицо своего отца в этот момент.

- Не знаю, Марк. Как будет, так будет. В любом случае, это моя жизнь и мой выбор.
- Это ты такой смелый, пока момент истины не настал. Я потом посмотрю куда твоя смелость денется! 

Марк притянул меня к себе ближе, закрыл глаза и сонным голосом добавил:

- Даю тебе ровно сутки. Подумай хорошенько. Прими решение и знай, что если ты останешься, то назад пути уже не будет. Потом я просто не смогу отпустить тебя.

Мне казалось, что когда Марк произносил эти слова, то уже находится в полусне. Прошла минута и я ощутил на своей шее его горячее размеренное дыхание. Теперь точно спит.
Я натянул на его голую спину одеяло и уставился в потолок. Кажется, сегодня я точно не усну.
Жуткий рассказ Марка пульсировал у меня в голове. Я прям видел эти жуткие сцены, как над ним - маленьким мальчиком, издевались, били и унижали. Неудивительно почему этот несчастный парень вырос таким жестоким. Действительно ведь жизнь заставила. Марк рос в такой среде, где приходилось не жить, а выживать. Слёз уже нет, но мне хочется плакать.
Я легонько поцеловал спящего парня в лоб и дал себе безмолвное обещание, что приложу все силы, чтобы излечить своей любовью его раны. Я буду любить его так сильно, что он ни сможет не измениться. Он сам захочет стать лучше. Пусть моя надежда призрачна, но она есть. И ради этого, я считаю, стоит побороться.