– Зачем тебе отпрашиваться завтра от занятий? – спросила Лидия Николаевна, не опуская скептического взора с сына, когда они вдвоём ужинали дома. Месье́ Орлов в это время, далеко не в сотый раз, задерживался на работе и разгребал накопившиеся стопки документов у себя в кабинете.

– Завтра всё равно ничего важного рассказывать на уроках не будут. Меня пригласили... Мне очень нужно поехать на праздник! – умоляющими глазами посмотрел на мать Вэл, словно это был вопрос жизни и смерти.

– Окно разбил, на руке ожог, постоянно тебя нет дома! – возмущённо фыркнула мадам Орлова. – Теперь какой-то праздник? Где? У кого?

– Это свадьба у подруги Николетт. За городом. Нас всех четверых пригласили. Будет здорово! – как можно убедительнее произнёс Вэл, стараясь верить в то, что говорит почти правду.

– Николетт, значит... Ладно! Хорошо... – сдалась мать, устало вздохнув. – Раз ты на свадьбу идёшь, нужно поприличнее одеться.

– Я надену тоже самое, что и в первый день в лицее. Только брюки и рубашка, а то опять буду выглядеть белой вороной, – обвиняющим тоном заявил мальчик.

– А вдруг там все будут в костюмах? – обеспокоенно спросила мадам Орлова.

– Уверен, что нет, – Вэл встал из-за стола и отнёс грязную посуду к мойке. – По большей части все гости – молодые люди.

– Уже декабрь – оденься потеплее, – Лидия Николаевна искоса бросила взгляд на окно, за которым виднелось серое холодное небо, низко висящее над крышами соседних домов.

– Мам, мы же не в Москве! Здесь температура не падает ниже нуля и снега нет, по крайней мере сейчас, – Вэл направился в свою комнату, а затем вернулся с листком и ручкой в руках. – Подпиши, пожалуйста, объяснительную в лицей.

– Будь тогда аккуратнее и на связи! – мадам Орлова расписалась на подготовленной заранее сыном записке.

– Есть!

***

На следующее утро четвёрка встретилась у Дома Егеря. Небо в Зенобии в это раннее время было окрашено ясной рассветной зарей, обещая яркий солнечный день, собственно, привычный для магического города. Окна старинных фахверковых домов сверкали розовыми бликами, а большие листья деревьев, выстроенных аккуратными рядами вдоль тротуаров, постепенно начали обретать свой ярко-зелёный окрас.

Лазиз не стал проявлять воображение и оделся точно также, как и Вэл: тёмные брюки и белая рубашка с расстёгнутым воротником. А вот девушки расстарались: нанесли макияж и сделали красивые причёски. Николетт была в тёмно-голубом платье, а Камилла в платье цвета хаки.

– Девушки, вы сногсшибательны, но... – Вэл зажмурился, боясь продолжить фразу и ощутить ярость вылощенных подруг.

– Что не так? – ошарашенно произнесла Камилла и, испугавшись за внешний вид, тут же начала осматривать себя и поправлять свой наряд.

– Он хочет сказать... – продолжил за Вэла Лазиз. – Мы идем не праздновать свадьбу, а её расстраивать для одного мстительного пижона. Просто нужно ли было вкладывать столько усилий, чтобы навести красоту?

– Конечно же! – воскликнула Николь, горделиво приподняв подбородок. – Свадьба – есть свадьба.

– В нашем случае это будет выглядеть как план «Б» – соблазнить жениха, чтобы он забыл про свою невесту, – снисходительно усмехнулся Лазиз.

– Я боюсь больше реакции Конрада – любителя женственности... – многозначительно вскинув брови, протянул Вэл.

– Расслабьтесь! Давайте уберём нашу верхнюю одежду и уже отправимся к барону, – предложила Николь, щелчком пальцев вызвав карету.

В Зенобии каждый день одна и та же погода – летняя, но не жаркая, лишь изредка её изменяют определенные служащие управы с помощью магии, которые также ответственны за смену дня и ночи. Посетителям же из зимнего Страсбурга приходится верхнюю одежду носить с собой, либо сдавать её в открывшийся много лет назад сервис одного ушлого мага, который предлагает за три евро не только содержать одежду сколько угодно времени, но также услуги по её чистке и глажке. Однако более опытные маги, которые постоянно перемещаются между Страсбургом и Зенобией, зачаровывают свою одежду, что позволяет им уменьшать её до игрушечных размеров и класть в сумку или карман, а затем возвращать ей нормальный вид, как только возникает необходимость. Николь заклинанию Decrementum научила мама совсем недавно, и перед тем, как отправиться на свадьбу, она зачаровала всем троим их одежду.

У входа в дом Вительсбахских четверку встретил мужчина с рыжей пышной бородой и того же цвета волосами, одетый в белую рубашку с зелёной бабочкой, зелёный килт (1) со спорраном (2), белые гетры и туфли.

– Узнаёте меня? Похож на настоящего ирландца? – спросил незнакомец, широко разведя руки в стороны.

– Барон? – на губах Лазиза заиграла насмешливая полуулыбка. – Юбка что надо!

– О, Николь! Ваши слуги поработали на славу! Я сам на себя не похож! – барон бросился к блондинке и начал целовать её руку, потом брюнетки. – Камилла, Николь вы божественны! Как будто ангелы спустились с небес!

– Так барон, заканчивай с любезностями! – вмешался Вэл, неодобрительно покосившись на рыжеволосого. – Каков твой план?

– Какие у вас, фройляйн, нудные ухажёры! – воскликнул барон, отпустив руки девушек и сделав шаг назад. Ребята, переглянувшись, невольно смутились и потупили взор. – Прежде всего, вы – мои младшие братья и сестры. Меня зовут Раян Бирн. Я настоящий ирландец благородных кровей.

– Кто бы мог подумать, что ты не из благородных... Скорее Страсбург с Зенобией местами поменяются, – утомлённо закатил глаза Лазиз.

– Цыц, пухлячок! Мы придём туда и будем веселиться, пить, танцевать и обжиматься. Хотя вино вам рано пить. Как старший брат за этим прослежу, – подмигнул всем Конрад с двусмысленным намёком.

– Мне кажется, или ты, барон, уже не сильно в рифму говоришь? – съязвил Вэл.

– Я должен соблюдать инкогнито, иначе раскроют. Да и, по правде говоря, у меня не настолько сейчас приподнятое настроение для рифм, но скоро мы это исправим! – воодушевлённо заявил Конрад. – А когда молодожёны скрепят свои узы, когда все будут настолько полны радости и пьяны, я вступлю в игру в самый счастливый момент для пианиста и отберу у него всё! Точно так же, как он у меня.

– Может быть, имеет смысл вмешаться до церемонии бракосочетания? ­– на всякий случай уточнила Камилла. – Или месть важнее, чем Джун?

– Ты не только блистательна, краса моя, но и прозорлива! Не беспокойся, я и месть совершу, и невесту уведу, ибо не был бы я бароном Вительсбахским, то есть сэром Раяном Бирном! – самоуверенно заявил Конрад, призывно махнув рукой.

Компания направилась к карете, как только та прибыла к особняку, и барон открыл дверь перед девушками, позволив им первыми занять места.

– Пожалуй, сидеть между барышнями заслуживает лишь истинный джентльмен! То есть я, – заявил парням Конрад, когда блондин уже закинул ногу в карету.

– Прости, барон, не в этот раз, ведь ты должен думать только о Джун. С ними сядет Лазиз, а я с тобой! – настоял Вэл, фамильярно похлопав рыжеволосого по плечу.

– Раз тебе настолько приятно моё общество, да будет так! – недовольно пробурчал Конрад.

Над сказочным городом парил «Летучий Лаперуз», на котором веселье было в самом разгаре. С мачт корабля свисали зелёные и оранжевые ленты, а также запускались при помощи заклинаний фейерверки. Даже на земле оттуда были слышны весёлые возгласы и играющая задорная музыка.

Друзья прибыли к управе Зенобии, где на входе безмятежно стояли мугамдины и проверяли посетителей, неравномерными волнами осаждающих крепость. Когда все вышли из кареты, Лазиз обратился к барону: «Зачем ты надел эту юбку? Всю поездку я был вынужден наблюдать твои коленки!»

– Советую тебе, друг мой! Свободы истинной ты не чувствовал прежде! – убеждённо изрёк Конрад и сладко потянулся. – Парящие кареты – великое достижение человечества! Нужно будет как-нибудь узнать, где они производят эти умопомрачительные кресла.

– Вэл, в следующий раз садись ты напротив него! – блондин ткнул друга массивным пальцем в плечо.

– Надеюсь, что больше случая не представится... – пробубнил Вэл, состроив мину досады.

Внутри замка с самого утра толпилось много людей, стремившихся обсудить свои проблемы со служащими управы. Пробравшись через разношёрстную публику, компания поднялась на второй этаж и дошла до пропускного пункта в портал на Корабль. Там их встретила скучающая женщина средних лет с собранными в пучок каштановыми волосами, одетая в форму служащей управы: тёмно-синий пиджак с гербовой нашивкой и длинную юбку.

– Улыбнитесь, яркий лучик света! Сегодня прекрасный день! – лицо барона расплылось в широкой улыбке так, что его густая борода ещё сильнее распушилась. – Я сэр Раян Бирн, гость мероприятия, проходящего на «Летучем Лаперузе»! Со мной четыре спутника. Мы все приглашены.

– Да, сэр, вы в списках есть, – учтиво подтвердила служащая, слегка покраснев и приподняв уголки губ. Казалось, что даже в другом обличии своеобразное, но в то же время позитивное обаяние Конрада никуда не исчезло. – Для вас путь открыт!

Пройдя портал, ребята и барон оказалась в офицерской кают-компании. Напротив находился большой обеденный стол, а за ним кормовые окна, под которыми стояла большая лавка. На стене справа от портала висела табличка на английском языке: «HMS Sovereign of the Sky (3)» спущен на воду в 1637 г., выведен из эксплуатации Королевского флота Великобритании в 1696 г., введен в эксплуатацию городом Зенобией в 1696 г., поднят в воздух в 1795 г.

На той же стене в тяжелых позолоченных рамах висело два портрета. С первой картины смотрел осанистый мужчина средних лет с длинными русыми волосами, ниспадающими до плеч, изображённый в тёмно-зелёном камзоле и белой рубашке из тонкого белого полотна с кружевным воротником жабо. В правой руке он держал книгу с видневшимся на обложке названием: «Новое путешествие вокруг света». На небольшой табличке внизу рамы было выгравировано: «Уильям Дампир (1651 г.–1715 г.)».

Под второй картиной виднелась надпись: «Жан-Франсуа де Лаперуз (1741 г.–1825 г.)», а на ней самой был изображён человек с интеллигентными, приятными чертами лица, одетый в военный французский мундир красно-синего цвета с золотым шитьём и галунами (4) на обшлагах (5). Его голову венчал самый популярный парик восемнадцатого века – искусственная белоснежная причёска с туго завитыми локонами по бокам и хвостом сзади. Адмирал сидел, по всей видимости, в каюте морского судна, а подле него на столе была развёрнута карта какого-то архипелага.

– Не будем углубляться в историю судоходства внешнего мира. Вперёд! На праздник! – призывно воскликнул барон, указав пальцем на дверь, ведущую в коридор.

Компания поднялась из кормовой части на верхнюю палубу, где размещались надстройки, палубные механизмы и вооружения. Корабль имел три мачты, служащие для подъёма огромных белоснежных парусов, которые были видны из любой точки Зенобии.

Однако это уже не была обычная верхняя палуба огромного корабля. Её полностью оформили под свадебную церемонию в зелёных и оранжевых тонах. Столы, установленные на палубе и покрытые тканевыми скатертями, были декорированы ветвями деревьев и букетами полевых цветов, прежде всего лаванды, так, что не только вид празднества напоминал о природе, но и запах. Даже посуда была с цветочными орнаментами.

Сам праздник представлял собой шумное веселье под оживлённую болтовню и громкий звон кружек наряду с бокалами. Большинство гостей пришло явно из паба «У зелёного Нила», поскольку пиво текло, казалось, отовсюду – из десятков бочек, выставленных вдоль фальшборта. Задавал тон ансамбль из барабанщика, тамбуриста, скрипача и волынщика. Застолье поражало не только обильем выпивки: медовое вино, пиво, виски и наливки, но также разнообразием еды: содовый хлеб, мясо, морепродукты, овощи, фрукты, виноград, клубника, вишня, а также некоторые необычные блюда, что подавали в Доме Егеря.

– Пир, достойный сэра! – всплеснув руками, жадно забегал глазами барон. – Девушки – одна краше другой, музыка заставляет пуститься в пляс, выпивка и яства... одному всё не объять!

– Сэр, не забывай, зачем мы здесь. Не хотелось бы тебя на руках отсюда выносить, – пробормотал Лазиз, но Конрад уже взялся за зенобийскую наливку.

– Интересно, как эти пьянчуги не падают за борт? – задался вопросом Вэл и, подойдя к краю палубы и протянув руку, упёрся в прозрачный магический барьер. – Если бы не магия, то это было бы не место для празднеств, а для самоубийств.

Четвёрка собралась вместе и направилась играть в петанк (6) на одной из специально оборудованных площадок с гравием. Против них согласились играть четверо немного выпивших гостей. Каждая команда по очереди бросала свои металлические шары так, чтобы они оказались как можно ближе к маленькому деревянному шару. Первый раунд выиграли оппоненты.

– Вы откуда детишки? – спросил молодой человек, одетый в тёмно-зелёные брюки с подтяжками, рубашку с зелёным галстуком.

– Нас взял с собой старший брат Раян Бирн – завсегдатай паба «У зелёного Нила» и большой поклонник Джун, – ответила Николь, бросив свой шар.

– Что-то не припомню этого рыжего, – сказал другой участник команды противников, одетый точно также, как и первый, но с закатанными у рубашки рукавами. – А ты, Мерелла, помнишь его? – обратился он же к девушке из их команды.

– Был вроде рыжий с бородой... – протянула брюнетка в тёмно-мандариновом платье, облокотившаяся спиной на ограждение на краю палубы. – Почему вы все не походите друг на друга и не рыжие?

– Мы сводные братья и сестры, – уточнила Камилла, ожидая своей очереди и перебрасывая шар из одной руки в другую. – Только у Раяна отец был рыжим.

– Вижу, ваша мать не была привязана к одному месту! – усмехнулся четвёртый участник, который больше пил пиво в сторонке, чем играл со всеми.

Второй раунд выиграли четверо друзей, а во время третьего Лазиз закричал:

– Я видел! Я всё видел! Шар остановился, а потом сдвинулся в нужном вам направлении! Вы использовали магию, жулики!

– Что ты говоришь? Мы ничего не заметили. Это, наверное, корабль сменил курс! – заливисто засмеялись оппоненты.

Третий и четвёртый раунды друзья проиграли и направились к группе людей, танцевавших джигу (7) под зажигательную музыку.

Среди танцоров выделялись два профессионала, мужчина и женщина, под которых подстраивались все остальные. Николь и Камилла сняли туфли на каблуках и присоединились к танцующим. Поколебавшись с минуту, парни также влились в чарующий ирландский танец, и, хотя ноги поначалу заплетались, постепенно у них начало получаться попадать в ритм.

Ровно в полдень музыканты перестали играть, и началась церемония бракосочетания. На палубе бака показался жених в тёмно-голубом смокинге с такого же цвета галстуком и бутоньеркой.

– Вот он – клавишник бездарный! – прошипел барон, испепеляя взглядом Коилина. – Наслаждайся, пока можешь. Скоро всё случится!

Когда на палубу вышла невеста, все обомлели от её красоты. Джун была одета в кружевное платье небесно-голубого цвета. На её огненных рыжих волосах, заплетённых в косу, красовался венок из лаванды, а колокольчики, сплетённые лентой, звенели друг о дружку на запястьях у молодоженов.

Жених и невеста взяли друг друга за руки, на которые им намотали в форме восьмёрки разноцветную тесьму, и началась церемония. После всех формальностей Коилин пожелал своей избраннице бесконечного счастья и пообещал вечно любить её. Молодожёны обменялись кольцами и скрепили обет чувственным долгим поцелуем, который сопровождался всеобщим ликованием. Конрад старался сохранять невозмутимое лицо, но скрежет его зубов выдавал всю внутреннюю лютую боль, накопившуюся за пять лет пребывания под чарами проклятья. Ребята сочувственно смотрели на рыжеволосого и не могли понять, как ему удавалось сдерживать себя, чтобы не наброситься на пианиста.

Когда губы влюблённых разъединились, Коилин взял за руку Джун и вместе с ней направился к гостям, которые дружно принялись их поздравлять. Вскоре все уселись за столики, расставленные по всей палубе. Как только воцарилась всеобщая тишина, первым решил произнести речь Нил – владелец паба:

– Через много лет, если настанет такой момент, когда вы устанете друг от друга, когда ссоры будут сменять одна другую, вспомните об этом прекрасном дне, о причине вашего союза – любви, и эти воспоминания помогут вам преодолеть любые невзгоды. Пусть каждый день вашей жизни будет наполнен счастьем, радостью и парочкой карапузов! Пусть вы никогда не узнаете нужды! И я буду рад всегда вас видеть в своём пабе! – Нил, прослезившись, поднял кружку и выпил светлый солодовый напиток залпом. За этим тут же последовали бурные аплодисменты.

Ещё несколько гостей произнесли трогательные речи, затем молодожёны направились в центральную часть палубы для свадебного танца.

– Вот она! Идиллия. Чувствуете? – спросил барон у четвёрки, показательно вдохнув полной грудью и прикрыв веки. – Настало время для моего выхода!

– Сэр Раян Бирн, подождите, вы уверены? – тихо спросила Камилла, нахмурив чёрные брови. – Может быть, нужно забыть всё, что было, и простить? Посмотрите, как они счастливы! Джун вряд ли вернётся к вам, если вы всё разрушите. Вы ведь уподобитесь ему в таком случае. И чем вы тогда лучше?

– Моя душенька, пять лет в аду никогда не забудутся. Я маг-дворянин, а не всепрощающий христианин. Мне даже не придётся напрягаться, он сам разрушит своё счастье, – серьёзно ответил барон, как будто всё, что он выпил, мгновенно выветрилось. Его же глаза сияли жаждой мести и расправы.

Когда танец закончился, Раян Бирн, встав из-за стола, подошёл к молодожёнам:

– Какая прекрасная пара! Позвольте мне вас поздравить с этим судьбоносным днём!

– Спасибо! Это самый счастливый день в моей жизни! Простите, а мы знакомы? – спросил Коилин, пожав руку рыжеволосому.

– Конечно знакомы, заочно... – судорожно и звонко рассмеялся барон, отчего молодожёны невольно поморщились. – Я Раян Бирн. Пришёл в качестве одного из друзей Нила. Ну вот обожаю я такие радостные мероприятия – ничего не могу с собой поделать. Я большой поклонник божественного голоса Джун и ваш поклонник, кстати, тоже. Как же искусно вы обращаетесь с клавишным инструментом! Вам бы играть в Королевской академии музыки Великобритании!

– Как приятно, что вы так считаете! Спасибо! – пианист расплылся в самодовольной улыбке. – Вы мне кого-то напоминаете...

– Конечно же напоминаю... Клиента паба «У зелёного Нила»! – весело пожал плечами Конрад. – Скажите, почему вы друг друга выбрали? Как случилось, что вы поняли, что этот человек вам по-настоящему дорог?

– Это длинная история, – мечтательно улыбнулась Джун. От её ярких пухлых губ, сладостного голоска и умопомрачительного запаха цветущих цитрусовых вперемешку с лавандой у барона нахлынули воспоминания и ёкнуло сердце, однако и в этот раз ему удалось обуздать эмоции. – Коилин всегда меня понимал и поддерживал в самые трудные моменты моей жизни.

– Это же сразу видно, как только на него посмотришь, – добрый, отзывчивый и порядочный человек, – продолжил льстить рыжеволосый и обратился к Коилину: – Позвольте пригласить вашу жену всего на один танец? Она с вами всё равно обручена на всю жизнь и никуда не денется!

– Если настаиваете... – колеблясь, протянул пианист.

Барон подошёл к музыкантам и заказал венский вальс. Начала играть музыка, и Конрад с центра палубы начал вести Джун в танце. Постепенно темп нарастал. Барон двигался быстро, стремительно и в тоже время изящно и легко. Он ощущал тепло её тела, нежную кожу рук и тот самый родной взгляд на себе. Давно позабытые чувства воскресли, словно феникс, а сердце пустилось бешеным галопом.

– Вы прекрасны, как Афродита. Вы точно уверены, что этого будет достаточно? Что отзывчивость подарит всё, чего бы вы не пожелали? Лучшие салоны Зенобии, магазины Парижа и Лондона? Или жизнь при пабе вас удовлетворит? Был ли в вашей жизни человек, любящий вас и готовый подарить весь мир? – не сбавляя темп танца, барон задавал Джун один вопрос за другим.

– Зачем вы так? Коилин – прекрасный человек, – смутилась Джун, резко отвернув голову в сторону. Через мгновенье её как будто ударило молнией, и женщина испытующе всмотрелась в глаза рыжеволосого: – Где вы танцевать так научились? Я встречала лишь однажды человека, который мог так двигаться.

– Лучшего танцора от Зенобии до Либертатиса не видела? Или забыла, что мои руки, сердце и все остальные части тела всегда будут принадлежать тебе? – ласково прошептал Конрад как раз, когда музыка закончила играть.

– Что вы сказали? – изумилась Джун, и барон провёл рукою по лицу, открыв свою настоящую личность.

– Н-н-е м-может быть? Конрад? Я чуть с ума не сошла, пытаясь тебя отыскать! – Джун задрожала и отпрянула от него. – Мне сказали, что ты умер после тяжёлой болезни!

– Так и было, любовь моя! А болезнь эта называлась проклятье, которое на меня наложил он! – громко воскликнул барон, гневно указав пальцем вытянутой руки на пианиста.

– Ты! – возопил Коилин, подскочив со стула. – Как ты посмел сюда явиться! Ты сделал несчастной Джун, ты принёс столько горя!

– О, мой друг, до тебя мне далеко! Ты вырвал из меня душу и разорвал её на части. Пять долгих лет я собирал себя по кусочкам! – барон прорычал сквозь зубы, не переставая смотреть на Джун. Ему так хотелось прикоснуться рукой к её лицу и почувствовать вкус её мучительно-сладостных губ, но месть ещё не была совершена.

– О чём ты говоришь? – сквозь нахлынувшие слёзы вскрикнула Джун.

– Он тебя отобрал у меня. Он меня проклял. Я превратился в чудовище и не смел показываться людям на глаза, – барон приблизился почти вплотную к ошарашенной женщине, явно не понимающей, что происходило в тот момент, и взял её за руку.

– Это всё ложь! Убери от неё свои чумные руки! – пианист ринулся к барону.

– Ни шагу дальше! – Конрад произнёс заклинание и призвал своих доберманов, которые, рыча, встали на защиту хозяина. – Она тебя никогда не любила, ты лишь был для неё утешительным другом, куклой, в которую можно было поплакаться! Сударь, ты насылал на меня одно проклятье за другим, пока зеркальце в серебряной оправе не сделало своё дело! – барон выхватил из кармана оправу от зеркала с вставленным туда листком. – Вот и доказательство твоего преступления!

Пианист оторопел, но, мгновенно оправившись, в истерике проорал:

– Ты урод и должен был таким остаться до конца своих паршивых дней! Ты украл её у меня! Это я был с ней ещё до того, как ты завалился пьяным в паб! Я тебе не позволю всё разрушить! – Коилин начал произносить проклятие так, что барона скрутило, и он упал в конвульсиях на палубу. Собаки заскулили и подбежали к беспомощному хозяину, а Джун, рыдая, упала на колени.

Вдруг откуда ни возьмись в толпе возникли два мугамдина в белых масках и оглушили пианиста заклинанием. Подхватив незадачливого проклинателя под руки, бойцы Клана потащили его к порталу с корабля. Барон же спустя десяток секунд опомнился, поднялся и, отряхнувшись, торжественно прогорланил:

– Музыканты, играем! Праздник продолжается! Зло повержено, справедливость восторжествовала!

Конрад подошёл к утопающей в слезах Джун и, взяв её за руку, помог подняться на ноги, а затем, обняв рукой за плечи, повёл несчастную женщину к выходу. Возможно, кто-нибудь и попытался бы его остановить, но вид озлобленных доберманов быстро отрезвлял даже изрядно выпивших гостей. Музыка возобновилась, а пьянчуги как ни в чём не бывало продолжили веселиться, хотя часть людей поспешила покинуть корабль.

– Как всё быстро произошло! Наш злой гений выполнил обещание, а мы даже не приняли участие, – подвёл итог Лазиз, подойдя к столу с закусками и положив себе на тарелку несколько крупных кусков жареной говядины и овощей. – Видимо, мы были запасным планом на случай, если пианист не расколется.

– Опять ты ешь! – томно закатила глаза Камилла. – Но ты прав... Барон сыграл как по нотам. А как искусно он танцевал вальс! Однако пианиста всё же жалко, как и саму Джун.

– У нас ещё полдня впереди, – глянув на часы на левой руке, заметил Вэл. – Наверное, нам остаётся только последовать совету Конрада и провести здесь ещё немного времени.

Лазиз, наевшись вдоволь, пошёл играть с местными картёжниками. Они научили блондина игре в Тадад, в которой использовались специальные карты с изображениями реальных магов, известных личностей внешнего мира, персонажей городских легенд, зверей, вымышленных монстров и чудовищ. Камилла присоединилась к оставшимся танцорам, которые были ещё в состоянии стоять на ногах, а Вэл подошёл к Николь, с интересом рассматривающей штурвал «Летучего Лаперуза».

– Мечтаешь стать капитаном парусного корабля? – спросил юноша, встав подле блондинки.

– Почему нет? Бескрайний океан, свобода, морской бриз! – воодушевлённо ответила Николь, держась за штурвал и всматриваясь в ясное небо.

– Я всё не могу избавиться от двойственных чувств, – Вэл, закинув руки за голову, также устремил взор ввысь. – С одной стороны, мы спасли одного человека и дали ему возможность снова быть счастливым, хотя я не представляю, как после того, что произошло, Джун снова может полюбить барона, а с другой – приговорили, скорее всего, даже к более ужасной участи другого. Пианист ведь любил Джун не меньше, чем барон. Он ради неё пошёл на преступление, ради неё организовал отличную свадьбу. Что думаешь?

– Уже всё произошло. Рассуждать поздно и не имеет смысла, – произнесла Николь, слегка пожав плечами. – Но свадьба действительно получилась атмосферная и весёлая, а вид на город здесь просто потрясающий! Итог только подкачал...

– Кто бы мог подумать, что, зайдя в заброшенный дом, в итоге мы окажемся на «Летучем Лаперузе». Как тебе с нами? Много времени не прошло, а мы опять вляпались в историю, – посмотрев на девушку, Вэл улыбнулся уголками губ.

– С этим не поспоришь. Вы, конечно, странные, но мне с вами комфортно! – Николь бросила взгляд на Лазиза, который активно обсуждал с картёжниками стратегии Тадада, а затем на Камиллу, которая пыталась поймать темп очередного ирландского танца.

– Как там твоя прапрабабушка сказала... что я взял твою судьбу в свои руки. Ну и как твоя судьба поживает в моих руках? – несколько смущённо произнёс Вэл.

– Опять ты вспомнил! – блондинка протяжно вздохнула, тем не менее её губы дрогнули в легкой улыбке, когда она заметила, что Вэл не сводил с неё глаз. – Ну... в этом есть положительные моменты!

– Наш бы дворянин сейчас выдал... Птичка моя, ни одна из дев здесь не сравнится с тобой! Пойдём я экскурсию проведу по кораблю, ведь нельзя давать капитанской каюте пылью покрываться! – проговорил Вэл, попытавшись имитировать зычный голос барона.

– Вот лучше не стоит брать с него пример! – Николь невольно прыснула от смеха. – Хотя его обращение с девушками местами казалось даже очень милым. Будем надеяться, он обретёт своё счастье... Ну пойдём, морячок, проведёшь экскурсию по здешним достопримечательностям!

***

– Рассказывай, сын, ради чего школу сегодня прогулял? – устало спросил месье́ Орлов за ужином.

– Пап, на свадьбу ездил к знакомым Николетт. Там было очень весело: музыка, танцы и игры, – ответил Вэл, отрезав ломтик салями и отправив его в рот.

– Фотографировали небось? Вы же, молодёжь, делаете фотографии всего и вся, даже еды, – недоуменно покачал головой Христофор Викторович, уткнувшись взглядом в уже пустую тарелку.

«И действительно, было бы странно, если бы мы не фотографировались... Хорошо, что заранее об этом позаботился», – подумал Вэл и, достав из кармана шорт смартфон, передал его отцу. – У меня есть одна – с друзьями.

– Хорошие у тебя друзья и привлекательные девушки! – прищурившись, месье́ Орлов внимательно рассмотрел изображение на экране, а затем удивлённо вскинул брови. – Это палуба корабля?

– Да, свадьба проходила на парусном корабле, – отстранённо произнёс Вэл, словно в этом не было чего-то из ряда вон выходящего.

– Как необычно! Как молодожёны? Счастливы? – поинтересовалась мадам Орлова, собирая со стола посуду.

– Здесь загвоздка вышла... – протянул юноша, почесав затылок. – На свадьбу ворвался бывший ухажёр невесты, и она сбежала с ним. В общем, необычное мероприятие – как в мелодрамах.

– Скорее, как в латинских сериалах, – усмехнулся Христофор Викторович, вернув телефон сыну. – Представляю лицо жениха!

– Вряд ли это можно представить – у него была истерика. После такого его жизнь уже не будет прежней, – Вэл грустно поник головой и добавил: – Говорят, что он сам виноват в срыве торжества.

– Любитель мелодрам, ты не забыл, что почти через неделю у тебя контрольные работы начнутся? – напомнила мать и, подойдя к сыну, хлопнула ладонью его по плечу так, что он вздрогнул и судорожно сглотнул. – Никаких больше гуляний на неполноценных свадьбах! Сидишь и готовишься!

– Зато после – каникулы, рождественские и новогодние праздники! Но я понял – иду учить, – Вэл быстро кивнул и направился к себе в комнату.

Проводя много времени в Зенобии и занимаясь магией, Вэл почти позабыл про учебу, и ему следовало многое наверстать. Во время обеденных перерывов в лицее друзья усердно готовились к предстоящим тестам, повторяя пройденный материал.

– В России находятся самый большой лес Сибирская тайга и самое глубокое озеро Байкал, – гордо сообщил друзьям Вэл.

– И что такого? – равнодушно пожал плечами Лазиз. – Вот на Филиппинах есть остров, который находится посреди озера на острове, который, в свою очередь, находится посреди озера на острове.

– Чего? – рассмеялась Камилла, продолжив листать учебник. – Кстати... Острова Диомида находятся в центре Берингова пролива. Между ними расстояние около четырех километров, а также проходит морская граница России и США. Западный – остров Ратманова – принадлежит России, а восточный – остров Крузенштерна – США. Вдоль пролива проходит линия перемены дат, то есть двадцать один час разницы во времени... Машина времени какая-то!

– Знание этих фактов вряд ли поможет нам сдать всё на отлично, – обречённо выдохнула Николь.

------------

Примечание:

1) Кусок ткани, обёрнутый вокруг талии, собранный складками сзади и закреплённый с помощью двух-трех пряжек и ремешков

2) Сумочка для мелких вещей

3) Корабль Его Величества Повелитель неба

4) Золототканая лента, повязка, обшивка, оторочка

5) Отворот на рукавемужской одежды

6) Провансальский национальный вид спорта, бросание шаров

7) Быстрый старинный танец, мелодия которого является одним из основных мотивов исполнения ирландских и шотландских танцев, отождествляющихся с кельтской культурой