Дженни

— Я рад, что тебе понравился галстук, у меня есть еще несколько дизайнов из той же коллекции наверху. — Кевин говорит, на его лице появляется самоуверенная улыбка. — Я с удовольствием покажу тебе, если хочешь.

Я замираю от его слов, но прячу свою реакцию за безразличной улыбкой. Это предложение, которого я так ждала, и все же разочарование бурлит в моем животе.

Кевин и его друзья не владеют искусством соблазнения. Может, мой сексуальный опыт и невелик, но даже я могу сказать об этом.

Когда я подошла к ним, то поняла, насколько легко они поддадутся на уловки, поэтому я выбрала более мягкое начало, чем в первый раз.

Гэри заставил мое сердце забиться, а кровь забурлить, не потащив меня сразу наверх, а вместо этого пошутив со мной. Вот чего здесь не хватало.

Как бы сильно я ни хотела, чтобы меня сегодня трахнули, я также хочу немного поработать для этого. Я надеялась найти ту же кокетливую беседу, те же электризующие колкости, что и с ним.

Он — Тот, Кого Нельзя Называть Или Признавать, потому что теперь, когда я ушла, я не позволю себе оглянуться назад.

Вместо этого, после кратких представлений, Кевин начал хвастаться своим новым домом на озере Комо.

В течение двух минут он стоял и напрягал мышцы, как павлин, распускающий перья, — его версия современного брачного призыва. И вот уже на третьей минуте он просит меня подняться с ним в его комнату.

Он слишком нетерпелив, и его очевидный энтузиазм говорит о том, что если я поднимусь с ним наверх сегодня вечером, он определенно получит удовольствие от поездки, но мое время, скорее всего, будет лучше провести дома с моим вибратором.

Мне хочется закатить глаза и сказать ему, что я уверена в себе, если только он сможет немного распалить меня. Разве я прошу слишком многого?

Я открываю рот, чтобы сказать именно это, когда сзади появляется крупное тело и тесно прижимается к моей спине. Его теплая рука властно скользит по моей нижней части живота, притягивает меня к твердым плоскостям его груди и прижимает к себе, властно демонстрируя право собственности. Совершенно случайно его пальцы касаются верхней части моей киски. Мой живот подпрыгивает в ответ.

Адреналин проникает в меня, когда его лицо прижимается к моему. Он зарывается ртом в копну моих волос, горячее дыхание вырывается из его губ и приливает к моей щеке.

— Хватит, — приказывает он, угрожающе прижимаясь ртом к моему уху.

Сердце замирает в горле, а по шее и позвоночнику пробегают мурашки.

Мне не нужно поднимать глаза, чтобы понять, кто это.

Гэри прижимает меня к себе, его большая рука легко обхватывает меня и уводит от троих мужчин, даже не обращая на них внимания.

Вдалеке я слышу, как Кевин возмущенно зовет меня за собой, но я уже забыла о нем.

Гэри не ведет меня туда, где сидел сам. Вместо этого он направляется прямо к лифту.

Он наклоняется вперед, держа мое тело по-прежнему надежно прижатым к своему боку, и нажимает стрелку «вверх» на панели.

— Гэри? — спрашиваю я, поднимая на него глаза.

Нервы зашумели у меня внизу живота, когда он не ответил и не посмотрел на меня. Он продолжает смотреть прямо перед собой.

Он напряжен, его тело напряжено, как будто он готов нанести удар, и на мгновение я задумываюсь, стоит ли мне бояться. Единственный способ самозащиты, которым я владею, — это бой на мечах, так что, если только у него в комнате не завалялся свободный эпе, у меня нет возможности защищаться.

Его рука все еще крепко обхватывает меня, словно он боится, что я снова уйду, а указательный палец выстукивает дикий ритм на моей нижней части живота.

Мои чувства сосредотачиваются на нем, пока это предвкушающее постукивание не становится похожим на таймер, отсчитывающий время до взрыва бомбы. Напряжение между нами натянуто и готово сорваться. Я чувствую себя как провод под напряжением от его прикосновений, а между нами даже нет контакта «кожа к коже».

Лифт дзинькает, сообщая о своем прибытии, и я вздрагиваю в ответ, едва не выпрыгивая из кожи.

Двери открываются, и мы входим внутрь. Он отпускает меня, и я оборачиваюсь, чтобы увидеть, как он проводит черной карточкой-ключом и нажимает на кнопку пентхауса.

Он застывает рядом со мной.

Я не могу больше терпеть тишину.

Двери начинают закрываться.

— Что...

Прежде чем я успеваю сказать что-то еще, он прижимает меня к стене, проглатывая мои слова своим ртом, а его губы с силой прижимаются к моим.

Я замираю на мгновение, прежде чем застонать и ответить на его поцелуй с таким же энтузиазмом и страстью.

Мои руки вцепляются в него: сначала в жилетку его костюма, сбрасывая ее с плеч, затем в узел галстука, срывая его с шеи, и, наконец, в его волосы.

Его великолепные мягкие волосы.

Мои руки перебирают густые пряди, хватаясь за них, чтобы притянуть его ближе, намного ближе. Я не успеваю опомниться, как его рот переходит на мой, пропуская все первые дразнящие движения, и переходя к полномасштабному наступлению.

Он с легкостью раздвигает губы и просовывает язык в мой рот. Когда я посасываю его в ответ, кто-то из нас стонет, но я не знаю, кто именно. Возможно, мы оба. Он хватает меня за задницу жадными руками, лаская мои ягодицы и прижимая меня к своему твердому члену.

Я чувствую, как он, горячий и пульсирующий, прижимается к моему животу, и его потребность совпадает с моей собственной. Я выгибаюсь дугой, и на этот раз стонет точно он.

— Ты чувствуешь, что делаешь со мной? — Рычит он, не отрываясь от моего рта и произнося свои слова прямо мне в губы.

Я решительно киваю и хнычу в знак одобрения, а мои неистовые руки вслепую тянутся к пуговицам его рубашки. Наши носы сталкиваются, и мы обмениваемся рваными вдохами, когда его ладони сжимают мою талию, перемещаясь по бедрам и животу, словно он не может удержать свои руки на моем теле в неподвижности.

Это уже гораздо горячее, чем все, что я испытывала. Мои чувства затуманены, разум покинут. Все, что осталось, — это невыразимая тоска в моих костях и киске по этому почти незнакомцу.

Я хочу его.

Он нужен мне внутри меня.

Он, как одержимый, срывает бретельки платья с моих плеч и просовывает свое лицо между моих сисек. Затем проводит ртом по горячей плоти, кусая, облизывая и посасывая ее, как бешеное животное. Корсет моего лифа все еще прикрывает мои груди, но они стремятся наружу, отчаянно желая вырваться и поиграть с ним.

Мои руки в его волосах, и я громко стону, когда мои глаза закрываются, а голова откидывается к стене позади меня. Я выгибаюсь навстречу его рту.
Неистовая. Вся эта встреча — неистовая. Отчаянные руки, жадные рты и неистовая потребность.

Лифт дзинькает, громко и тревожно.

В мгновение ока он отрывает себя от меня.

Я открываю глаза, чтобы увидеть, как он почти пьяно приваливается спиной к стене напротив меня, увеличивая расстояние между нами, пока открываются двери.

Прилив крови к голове и возбуждение, будоражащее все тело, притупляют мои познавательные способности. Долгие мгновения я не понимаю, почему он положил этому конец.

Я смотрю на него, втягивая рваные, задыхающиеся остатки воздуха. Мои сиськи так плотно прижаты к платью, что из-за спущенных на плечи бретелек и того, как я борюсь за кислород, они почти полностью выпирают из топа.

Он смотрит на меня так, будто собирается меня поглотить. Возбуждение, которое я испытываю от такой перспективы, пьянит, как наркотик. Его глаза горят похотью, взгляд всепоглощающий, пока он физически сдерживает себя по другую часть лифта.

Мужчина входит, насвистывая какую-то мелодию и перебирая между пальцами свою карточку-ключ. Его взгляд сразу же устремляется на меня, а свист резко обрывается на полуслове.

Не могу представить, как я выгляжу для него. Мои волосы растрепаны, на полуоткрытой груди образовались синяки, а ноги в облегающем коротком платье раздвинуты, и я пытаюсь перевести дыхание. Я похожа на подарок, который уже наполовину развернули, и состояние моей одежды оставляет желать лучшего.

Если Гэри раньше принял меня за эскортницу, то этот мужчина, должно быть, думает, что я только что закончила работу с очень довольным клиентом.

Гэри остается незамеченным, пока этот мужчина соблазнительно смотрит на меня. Его глаза развратно скользят по моему телу, и он облизывает губы. Я судорожно сглатываю, нотка страха подтачивает мою уверенность. Я внезапно осознаю всю уязвимость своего положения.

Он так сосредоточен на мне, что не задумывается о том, что в лифте вместе со мной может находиться кто-то еще. Я вижу момент, когда он принимает решение подойти, возбуждение расцветает в его глазах, как лампочка.

Он поднимает ногу.

Я резко вдыхаю.

Он не успевает сделать и шага в мою сторону, как голос Гэри пробивается сквозь тишину, как раскат грома.

— Она со мной, — рычит он. — Отвернись, черт возьми.

Угроза в его голосе настолько ясна и мрачна, что второй мужчина поворачивается и с проклятием отпрыгивает, тут же делая шаг назад и понимая, что чуть не сделал шаг к добыче очень территориального хищника.

Он отворачивается от меня, становясь между нами двумя и в нескольких дюймах от двери. Он тянется и несколько раз нажимает на кнопку следующего этажа, стремясь покинуть это тесное пространство, где эмоции настолько переменчивы, что воздух кажется удушливым.

Его глаза устремлены в потолок, пока он ждет, когда лифт доползет до следующего этажа. Двери открываются, и он, спотыкаясь, выходит наружу, быстро шагая прочь без оглядки.

Когда я возвращаю взгляд к Гэри, он не шевелится. Он смотрит на меня так, словно все это время мы были только вдвоем.

— Иди сюда, — хрипит он, раскинув руки по обе стороны от себя, вцепившись ладонями в перила позади себя, а костяшки пальцев побелели от усилий.

Я пересекаю пространство и хватаюсь за его рубашку менее чем за пять шагов. Его глаза темнеют, когда я сжимаю его щеки и прижимаю его лицо к своему.

— Хорошая девочка, — мурлычет он, прежде чем мои губы встречаются с его губами.

Я прижимаюсь к нему, довольная его похвалой и желая большего. Он хватает подол моего платья и задирает его вверх над моей попкой, чтобы упереться в бедра, а его рука тянется под трусики к моему горячему центру.

Я понятия не имею, есть ли в этом лифте камеры. Предполагаю, что есть, но мне все равно. Не в этот момент. Может быть, когда мы закончим, стыд захлестнет меня, но сейчас я могу думать только о том, как оказаться под этим мужчиной.

— Я собираюсь уничтожить тебя, твою мать, — рычит он, жестоко прикусывая мою нижнюю губу, пока его палец находит мой вход, проталкиваясь внутрь и выходя один раз, чтобы проверить мою готовность. — Мне нужно быть в тебе сейчас.

Я слышу звук расстегивающейся молнии, затем звук разрыва презерватива, когда он надевает его, а затем, прежде чем я успеваю осознать это, он проталкивается внутрь меня.

Одним мощным движением он входит до упора, исторгая из моих губ судорожный крик.

Мой рот раскрывается в мучительном наслаждении.

Я чувствую, что лопаюсь по швам, как будто от разрыва на миллион кусочков меня отделяет один стежок.

Как бы я ни думала, что достигла предела и больше не выдержу, мне доказывают, что я ошибаюсь, и заставляют терпеть, когда он начинает в меня входить.

Он — зверь, жестокий и решительный, он берет и берет.

Он обхватывает мое бедро прямо под коленом и поднимает его к талии, меняя угол наклона, углубляя толчки и развязывая еще большее безумие, вбиваясь в меня.

Он переворачивает нас так, что я оказываюсь прижатой к стене, его рука опускается вниз и ложится рядом с моим лицом, пока он неустанно вбивается в меня, разделяя меня на две части.

Лифт снова дзинькает, возвещая о прибытии в пентхаус. Гэри хватает меня за другую ногу, поднимает на руки и обхватывает мои бедра. Он бесстрастно выходит из лифта и направляется в свой номер.

Далеко мы не уходим.

Через несколько мгновений он прижимает меня к стене фойе, впиваясь в мою киску так, будто не может насытиться ею.

— Твоя киска такая чертовски тугая, — хрипит он, прижимаясь к моей шее. — Я сейчас кончу.

Я напрягаюсь, когда чувствую, как он сжимает плечи, и слышу его стоны, ставшие почти болезненными.

Как бы я ни наслаждалась этим, я не думаю, что смогу кончить сейчас.

Может, я сломалась? Если такой горячий секс, такой грязный и безумный, не может довести меня до оргазма, то смогу ли я вообще?

Неужели со мной действительно что-то не так?

Стыд и сомнения одолевают меня, и я просто хочу, чтобы все это закончилось. Я хочу убраться из его номера, пока он не понял, насколько я фригидна. Я не могу вынести смущения после того, как я так много говорила.

Но я знаю, как работает мужское эго. Я знаю, что если я не кончу, он в лучшем случае обидится. А скорее всего, он разозлится и обвинит меня. Встанет надо мной и будет кричать, что со мной что-то не так. Все, что угодно, лишь бы не сомневаться в собственной мужественности.

По крайней мере, так меня научил мой ограниченный опыт.

Поэтому, когда он всаживается в меня в последний раз и я чувствую, как его мышцы напрягаются, а затем подергиваются, я делаю вид, что громко и развратно стону. Я утыкаюсь лицом в его шею и сжимаю свою киску, выкрикивая его имя.

Я знаю, что хорошо выступаю.

У меня было достаточно практики.

Мы молча стоим так несколько секунд, пока он не вырывается и не отпускает мои ноги, позволяя мне сползти по стене, пока я не встаю на пятки.

Я отворачиваюсь, избегая его взгляда, и демонстративно опускаю платье на бедра.

Он хватает меня за челюсть и заставляет посмотреть ему в глаза.

— Ты только что симулировала оргазм?

Я застываю, мое лицо пылает красным от смущения. Нервы бурлят в животе, и мне хочется вырвать, мое тело отчаянно пытается избавиться от этих чувств. Желчь поднимается в горле, но я подавляю ее, сохраняя внешне невозмутимую маску.

Я разжимаю челюсти и пытаюсь отодвинуться, но он не дает мне этого сделать.

— Нет, я...

— Ты симулировала оргазм, — повторяет он, на этот раз как утверждение. Он наклоняет голову в сторону, его глаза видят слишком многое, изучая мое лицо. На его губах появляется забавная ухмылка. — Думаешь, я не смогу заставить тебя кончить?

В его голосе звучит юмор, как будто то, что он только что предположил, — самая нелепая вещь, которую он когда-либо говорил.

Это не та реакция, к которой я привыкла. Он заставляет меня чувствовать себя не в своей тарелке, и что-то подсказывает мне, что это гораздо опаснее для меня в долгосрочной перспективе, чем гнев.
Хорошо, что это всего лишь одна ночь веселья.

— Ответь мне, и я отпущу тебя, — приказывает он.

— Я была с..., — начинаю я, не зная, что сказать. — С моим бывшим парнем, он не смог заставить меня... ну, ты понимаешь, — говорю я, запинаясь на словах. Как бы комфортно мне ни было говорить обо всем, что связано с сексом, когда речь заходит о моей неспособности к оргазму, я превращаюсь в глупую дуру. Мне не нравится признаваться вслух в том, что у меня есть еще один недостаток конструкции. Некоторые секреты нужно держать при себе. — Ты не должен принимать это на свой счет. Не думаю, что я... смогу.

Он отступает назад, как и обещал, небрежно снимает и завязывает презерватив, а затем выбрасывает его в ближайшую мусорку. Он снова поворачивается ко мне и пристально смотрит на меня, а его пальцы тянутся к расстегнутым пуговицам рубашки, которые я пощадила. Он начинает расстегивать их.

Я на мгновение отвлекаюсь, сбитая с толку тем, что он делает, а затем потрясенная простором загорелой груди, которую он открывает. Он вытаскивает рубашку из брюк и снимает ее, открывая взору пульсирующие, аппетитные мышцы, покрытые татуировками. Мне хочется подойти ближе и изучить его.

Я поднимаю глаза, чтобы встретиться с его глазами, и его улыбка становится откровенно дерзкой.

— Скажи это, — приказывает он, берется за пряжку ремня и рывком продевает ремень через петли и снимает его. Звонкий щелчок ремня нарушает тишину между нами, и я клянусь, что чувствую, как он лижет кожу моей задницы. — Твой бывший не мог заставить тебя кончить.

Он прислонился к спинке дивана и скрестил руки на груди, ожидая, что я скажу. Как я могу произносить слова, когда его движения непреднамеренно подчеркивают толщину его рук и шести кубиков пресса?

Или даже восьми?

— Ну, — говорю я, хлопая в ладоши и отворачиваясь от него, когда внезапно возвращаюсь от своего любования к моменту, когда его слова доходят до меня. — Это было весело. Спасибо за участие, — добавляю я, поворачиваясь в поисках панели лифта, чтобы сбежать отсюда и позволить морали медленно убить меня где-нибудь в другом месте, подальше от его любопытных глаз.

— Тот первый трах был для меня, — заявляет он.

Его голос доносится до меня, темный тенор его слов щекочет кожу и пробирает до мозга костей. Я снова поворачиваюсь к нему лицом, но он не двигается. Его челюсть сжата, глаза темные и напряженные.

— Назовем это наказанием за то, что ты ушла от меня и оставила меня с самым болезненным стояком, который я когда-либо испытывал в своей жизни. За то, что заставила меня преследовать тебя, — прорычал он. — Следующая порция — только для тебя. Поблагодаришь меня, когда я закончу. А теперь садись мне на лицо.

С моих губ срывается вздох.

Должно быть, я неправильно его расслышала.

— Прости?

Он выпрямляется и идет ко мне медленными, целеустремленными шагами, от которых меня охватывает предвкушение. Сердце бьется в горле, когда между нами снова проносится тот же ток, который вспыхнул, когда он впервые посмотрел в мои глаза.

— Я еще даже не начал с тобой, — мурлычет он. — Ты никуда не уйдешь, пока твои соки не окажутся у меня на языке и не потекут по моему лицу.

Он упрямый.

Я тоже.

— Говорю тебе, я не могу.

Он перебирает пальцами прядь моих волос, рассеянно играя с ней, прежде чем его взгляд возвращается к моему.

— А я говорю тебе, что у меня не будет проблем с тем, чтобы заставить тебя кончить. Ты будешь смущена тем, как быстро я заставлю твою маленькую киску плакать на моем языке. — Он отпускает прядь и убирает руку. — Сядь мне на лицо. Я больше не буду просить.

Я знала, что не ошиблась.

Здесь я совершенно беспомощна.

Я качаю головой.

— Я слишком тяжелая.

Он либо не желает больше меня слушать, либо ему надоело, что я трачу его время, потому что он сгибается в талии и продевает руки между моих ног. Он перекидывает мои бедра через свои предплечья и поднимает меня на грудь, как будто я ничего не вешу, разворачивает нас и идет по коридору в сторону спальни со мной на руках.

— О, Боже! — вскрикиваю я.

Я больше слышу, чем вижу, как он пинком открывает дверь, а потом бросает меня на кровать. Я подпрыгиваю, но он не дает мне опуститься. Он хватает меня за бедра и переворачивает так, что я оказываюсь на матрасе лицом вниз.

Прежде чем я успеваю что-то сказать, он берется за молнию на платье и одним движением спускает его полностью. Он далеко не нежен, когда стягивает с меня ткань, обнажая мое голое тело, прикрытое одними стрингами.

— Выключи свет. — Умоляю я.

Я никогда не включала свет во время секса и чувствую, как мои мысли блуждают по всем несовершенствам, которые он должен увидеть.

Его ладонь с предупреждающим щелчком опускается на мою задницу, и я вскрикиваю.

— Ни за что, блять. Я хочу видеть каждый твой дюйм. — Решительно говорит он.

Я краснею в ответ.

— Я не думал, что что-то может превзойти твою уверенность, но эта застенчивость убивает меня.

Я вскрикиваю, когда он кусает меня за правую ягодицу, его зубы глубоко вонзаются в кожу, а он ласкает мою задницу рукой.

— Разве ты не знаешь, что это плохая идея — отвлекать мужчину от еды, когда он голоден? — Он требует, его голос груб от возбуждения. — А я чертовски голоден.

Его палец проводит по моей спине, искусно обводя меч, вытатуированный у меня на позвоночнике. Эфес покрыт розами и шипами и идеально сидит между лопаток. Острие шпаги заканчивается у меня на пояснице, прямо над двумя ямочками.

— Красивая, — шепчет он. — Ты талантлива, — добавляет он, вспомнив мой предыдущий комментарий.

Мои щеки пылают от его комплимента, на губах появляется довольная улыбка, но он снова переворачивает меня, прежде чем я успеваю ответить.

Мои сиськи подпрыгивают, когда я поворачиваюсь, и его взгляд устремляется на меня. Кровать расположена низко, поэтому он возвышается надо мной, осматривая мое тело. Я задумываюсь, оценивает ли он то, что видит, не отталкивает ли его какая-то часть меня, но тут он наклоняется и облизывает мой проколотый сосок, а затем засасывает его в рот.

Я визжу в ответ. От ощущения его влажного языка на холодном металле и моей теплой плоти у меня за веками вспыхивают звездочки. Я сделала пирсинг всего несколько недель назад вместе с моей лучшей подругой Сикстайн, так что это новое и чувствительное дополнение.

Он ворчит, проводя зубами по пирсингу, и от вибрации по моей плоти бегут мурашки.

— Еще какие-нибудь сюрпризы? — спрашивает он.

Я качаю головой, теряя дар речи.

— Уже не можешь подобрать слова? — замечает он, проводя пальцами по моей коже. — Тебе лучше поскорее найти свой голос, я планирую заставить тебя кричать.

С этими словами он отпускает мой сосок, одним движением срывает с меня стринги и ложится на кровать рядом со мной. Он обхватывает мои бедра, и я вскрикиваю, когда он поднимает меня, словно я ничего не вешу, и ставит мои ноги, согнутые в коленях, по обе стороны от его лица.

— Гэри..., о, Боже! — вскрикиваю я, когда чувствую первые прикосновения его языка к моему центру.

— Такая мокрая для меня, — рычит он, а затем облизывает меня во второй раз — от входа до клитора. — Ты такая чертовски вкусная.

Мои глаза закатываются на затылок, когда он погружается в меня, слизывая боль от того, как он только что трахал меня. Как и было обещано, он похож на изголодавшегося человека. Его язык впивается в мои складочки с таким остервенением, что от взрыва наслаждения внутри меня почти невозможно удержаться в вертикальном положении. Я наклоняюсь вперед, мои руки отчаянно сжимают простыни, а мышцы живота сокращаются.

Он обхватывает мою попку ладонями и прижимает мою киску к своему лицу, пока я не убеждаюсь, что он не может дышать. Когда я опускаю взгляд, то вижу только его брови, нахмуренные в сосредоточенности, пока он ест меня, и его кристально-голубые глаза, прищуренные на меня, вбирающие хаотично срывающиеся с моих губ стоны удовольствия. Довольные мурлыкающие звуки, которые он издает, показывают, как сильно ему это нравится.

Это безумие, с какой легкостью он заставляет меня забыть о своих проблемах, и все, на чем я могу сосредоточиться, — это шероховатость его языка, терзающего мою плоть.

Внутри меня что-то нарастает, и отголоски этого «что-то» напоминают оргазмы, которые я сама себе дарила. Но я знаю, что когда эта волна поднимется на гребень, ее последствия будут гораздо более разрушительными.

Я бьюсь бедрами в ответ на его нападки, пока не выгибаюсь дугой от каждого взмаха его языка и каждого прикосновения его зубов к моей чувствительной плоти.

— Вот так, оседлай мое лицо, — ворчит он мне в киску, и его грязные слова — это искра. Они удерживают меня в этом промежуточном состоянии, пока мои мышцы напрягаются. — Трахни мое лицо вот так.

Мой живот сжимается, пальцы ног подгибаются, а глаза закрываются, так как я с трудом могу поверить, что вот-вот кончу, и так же легко, как он обещал.

А потом он берет мой клитор в рот и засасывает его между зубами, и это становится той самой зажженной спичкой, от которой мой мир становится пустым.

Яростно и безнадежно пустым.

Каждый атом в моем теле высвобождается и взрывается, когда я рассыпаюсь на его языке. Временно ослепнув, я проваливаюсь в бездонное небытие.

Я с криком рушу стены, не в силах заглушить наслаждение или хоть как-то обуздать его, пока борюсь с силой своего оргазма.

Я не знала, что это может быть так, и я не готова с этим справиться. Пот заливает мне лоб, бедра дрожат, и я не уверена, что смогу снова ходить.

Проходят долгие минуты, но, когда я спускаюсь с волны наслаждения, я уже дрожу и трясусь, импульсы моей кульминации отступают почти неохотно.

Я возвращаюсь к реальности только для того, чтобы понять, что он все еще жадно лижет мои складки, а его пальцы впиваются в мои бедра так же крепко, как и в начале.

Он не подает никаких признаков того, что замедлится или остановится.

— Что... что ты делаешь? — с трудом спрашиваю я, все еще отходя от оргазма и снова теряя себя, когда его язык удваивает свои усилия. Это все время, которое мне дается на то, чтобы пережить мой первый оргазм, потому что он уже подталкивает меня ко второму.

— Один оргазм мог быть удачей, — говорит он, приглушенно касаясь моего тела, — но второй — это мастерство. — Его рука тянется вверх и ласкает мою грудь. Он разминает нежную плоть, затем щелкает по пирсингу и щиплет сосок. Боль отражается от моего бутона и превращается в восхитительное удовольствие еще до того, как я успеваю это осознать. — Я не хочу, чтобы у тебя оставались сомнения по поводу моего выступления здесь, — нахально добавляет он.

Я стону, мое тело перевозбуждено до предела. Теперь, когда я испытала оргазм от его рук — вернее, от его рта, — я не уверена, что смогу выдержать еще один.

Я не знаю, переживу ли я это.

Мой рот раскрывается в громком стоне, когда я чувствую, как его палец проводит по моим складочкам. Он проводит им вверх и вниз по моему входу, нежно лаская чувствительную плоть и собирая мою влагу, пока мне не хочется закричать, чтобы он перестал меня дразнить.

Я должно быть сказала это вслух, мой тон выражает глубокое сексуальное разочарование, потому что он усмехается, его теплое дыхание ласкает мою киску и разжигает во мне огонь.
Он подносит палец к моему входу и проталкивает внутрь, не останавливаясь, пока не войдет в меня так глубоко, как только может. Мои бедра напрягаются в ответ, и я борюсь с немедленной потребностью кончить. Должно быть, я задушила его между ног, потому что его лицо теперь полностью заслонено моим телом, но я не могу справиться со своим беспокойством.

Я задыхаюсь, пока он толкается в меня, как виртуоз играет на гитаре. Я падаю вперед, но рука на моей груди поднимается вверх и сжимает мое горло, заставляя меня оставаться в вертикальном положении только силой его хватки.

Когда он вводит второй палец рядом с первым, то сбрасывает меня со скалы наслаждения и доводит до второго оргазма.

На этот раз мои крики не слышны. Мой рот раскрывается в яростном крике, но звук заглушается, поскольку вся моя энергия уходит на то, чтобы пережить этот бешеный торнадо ощущений. Мои бедра не расслабляются, пока он продолжает меня есть, жадно слизывая вытекающие из меня соки, и я удивляюсь, как я еще случайно не убила его.

Наконец я выгибаюсь, и из глубины меня вырываются звуки. Я бесконечно кричу, и мой голос звучит почти болезненно для моих собственных ушей. Я падаю назад, прижимаясь к его животу, а моя голова лежит на его колене. Мое сердце бешено бьется, грудь наливается силой, а дыхание сбивается, когда я втягиваю кислород.

Когда я наконец отпускаю его, то слышу его собственный позыв к дыханию. Он садится, вытирая нос и рот тыльной стороной одной руки, а другой тянется ко мне и по-хозяйски сжимает мое бедро.

— Я думаю, что моя точка зрения вполне доказана, не так ли?