Тэхен

Июнь.

Я паркуюсь у загона и с громким стоном выхожу из машины. Мое тело ощущает последствия того, что я уже несколько месяцев не спал на матрасе, и резкая боль простреливает мне бок.

Схватив с заднего сиденья пакет с едой, я направляюсь к дому Дженни, морщась, когда поднимаюсь по ступенькам. Теперь, когда я снова нахожусь на хорошем счету у других девушек, я выведываю у них информацию о том, какие блюда предпочитает Дженни. По их рекомендации в сегодняшнем пакете оказались некоторые из ее любимых блюд: шакшука на завтрак, цыпленок с тимьяном и медом на обед и чаша поке на сегодняшний ужин.

Сегодня утром у меня была ранняя встреча с банком, чтобы завершить оформление документов, поэтому я выскользнул со свадьбы после вчерашнего телефонного звонка. Я хотел попрощаться с Дженни перед уходом, но, когда я посмотрел на нее, она смеялась со своими друзьями, и я не хотел вмешиваться.

Теперь я жалею, что не сделал этого. На следующей неделе Олимпиада, и я не знаю, когда увижу ее снова.

Дождь начинается как раз в тот момент, когда я звоню в дверь. Большие, жирные капли бьют по моим щекам и телу, и за несколько секунд я почти вымок.

Фантастика.

Если учесть боль в спине и мокрую одежду, меня ждет отличная ночь.

Ноги огибают угол на вершине лестницы, мой обзор остальной части тела отрезан наклонным потолком коридора. Я слышу стук шагов, перед тем, как замечаю пару ног, и я замираю.

Думаю, каждый атом в моем теле тоже, загипнотизированный этими ногами, спускающимися по лестнице.

Потому что я узнаю это тело.

Я бы узнал его где угодно.

И все же я жду, не двигаясь, на случай, если я что-то не так понял.

Но вот появляются черные волосы, симпатичное лицо, и это действительно она. Без макияжа и в том самом комплекте одежды для отдыха из H&M, который она так любит.

Ошеломляюще, бесконечно прекрасная.

Моя.

Дженни.

Она появляется в дверях, прежде чем я успеваю оправиться от шока при виде ее. Она пришла впервые за четыре месяца.

Я с трепетом вдыхаю воздух, когда дверь открывается, и вот она уже рядом. Достаточно близко, чтобы я мог дотронуться до нее, но не потому, что она злится на меня, не потому, что я загнал ее в угол, а потому, что она сама так решила.

- Тэхен, - говорит она, в ее голосе звучит беспокойство. - Ты совсем промок.

- О, черт, - отвечаю я, пораженный. Я забыл о дожде, не почувствовал, как он пропитал мою рубашку насквозь, отвлекшись на встречу с ней.

Она выходит на улицу, присоединяясь ко мне под дождем. Я не могу смотреть на нее под этим ливнем, когда она в свитере и шортах. Что, если она заболеет?

- Нам, наверное, стоит убраться с этого дождя, - говорю я. - Не хочешь немного посидеть в моей машине?

Я затаил дыхание, ожидая ее ответа. Она может сказать мне, чтобы я сразу отвалил, и тогда эта ночь действительно будет претендовать на звание худшей в моей жизни.

- Конечно.

С моих губ срывается придушенный звук триумфа. Она ловит его и поднимает на меня бровь.

- Ты в порядке?

- Да, я чуть не выкрикнул вслух «черт возьми, да», но успел сглотнуть.

Улыбка появляется в уголках ее губ. Я хватаю ее за руку и тяну за собой, бегу к машине. Я крепко сжимаю ее, наслаждаясь тем, что ее рука плотно прилегает к моей.

Я открываю ее дверь, смотрю, как она садится внутрь, и закрываю ее за собой, оббегая машину спереди, чтобы добраться до водительской стороны. Мгновенно забыв о боли в спине, я запрыгиваю на сиденье, громко ругаясь при этом.

Она смеется, когда я включаю машину и обдаю нас теплом. Июньская ночь относительно прохладная, а дождь не по сезону холодный, так что нам это необходимо.

- Будь со мной поласковее, - говорю я, массируя шею и снова застонав. - Я сплю на вашей парковке уже четыре месяца, моя спина совсем разболелась. - Я наклоняю шею в разные стороны, разминая ее. - Сегодня утром я наклонился, чтобы взять сковородку, и, клянусь, один из позвонков выскочил из позвоночника, как будто это был автомат PEZ.

Дженни озабоченно опускает бровь, а ее рука тянется помассировать верхнюю часть моих плеч.

- Мне жаль, что тебе больно.

Мои глаза закрываются, как только ее рука опускается на меня. Одним прикосновением она успокаивает то, что хаотично разрывалось и сеяло хаос внутри меня с того самого дня, как мы расстались. Это то, чего я хотел, чего ждал несколько месяцев.

Я медленно открываю глаза и вижу, что она смотрит на меня широко раскрытыми глазами, явно удивленная моей реакцией.

Тишина тянется непрерывно, если не считать шума дождя, громко и с силой бьющего по окнам. Она медленно отводит руку назад, опуская ее на колени.

- Не стоит. Я заслужил это, - говорю я.

Дженни долго и молча смотрит в окно, прежде чем снова перевести взгляд на меня.

- А что, если я скажу тебе остановиться?

Я качаю головой.

- Я уже сказал, что не буду.

- Даже если тебе больно?

- Эмоциональная боль важнее физической.

- В смысле? - спрашивает она, глядя на мое лицо.

- В смысле, - говорю я, наклоняясь чуть ближе и убирая волосы с ее лица. - Ты сейчас сидишь со мной в моей машине. Этот результат стоит небольшой боли в спине.

Ее губы дергаются в ответ.

- Ловкий собеседник.

- Только для тебя.

Она смотрит в сторону и опускается на колени.

- Правда? - спрашивает она, нервно теребя обтрепанный край своей толстовки. - Только для меня, я имею в виду.

В ее теле чувствуется напряжение, пока она возится с тканью. Ее глаза скользят в сторону и снова смотрят в окно. Меня осеняет понимание, когда я понимаю, что, по-моему, она на самом деле хочет узнать.

- Это твой способ спросить меня, был ли у меня кто-то еще?

Она вздрагивает, ее взгляд устремлен вдаль. Ее отражение показывает мне впалость ее глаз, несчастный разрез губ.

Значит, она действительно об этом спрашивала.

Как она могла подумать, что это вообще возможно, - ума не приложу.

- Ты точно знаешь, где я спал каждую ночь, - замечаю я.

Она пожимает плечами и переходит к ковырянию в ногтях.

- Французские женщины прекрасны.

- Правда? - спрашиваю я. - Не знаю, я на них не смотрю. - Когда она по-прежнему не поворачивается ко мне лицом, я тянусь к ее рукам, сцепленным на коленях, и легко обхватываю их своими. Под кожей, где я касаюсь ее рук, ощущается гудение, как будто два мощных магнита сошлись вместе. Мы оба молча смотрим, как мой большой палец проводит мягкие круги по тыльной стороне ее руки. В конце концов я шепчу: - Я никогда не изменю тебе, я же говорил тебе об этом. Так что нет, я не был ни с кем другим.

Наконец она поднимает глаза и встречается с моим взглядом. На ее лице отражается облегчение, которое быстро сменяется неуверенностью.

Как будто она готовится к душевной боли.

- Я... это не было бы изменой. Мы расстались.

Я беру ее за подбородок и провожу большим пальцем по нижней губе. Мои горячие глаза следят за тем, как двигаются ее пухлые губы под моим прикосновением, фантазируя о том, как в следующий раз они будут обхватывать мой член.

Я снова поднимаю взгляд, чтобы встретиться с ее взглядом.

- Для меня мы этого не делали, - прошептал я.

Ее язык высовывается, чтобы смочить губы, и дразняще проводит по моему большому пальцу. Она сглатывает, когда в моей груди раздается ответный гул.

- Что привело тебя к таким мыслям? - грубо спрашиваю я.

Она беспокойно ерзает на своем месте.

- Ты не взбесился, когда я танцевала с Ноланом, не вмешался и вообще никак не отреагировал, что на тебя не похоже. - Она делает паузу, выворачивая голову из моей хватки. -Я также подслушала, как эта женщина говорила своим друзьям о том, какой ты горячий и как она собирается затащить тебя в свою постель, а потом я обернулась, и она ушла, и ты тоже. Не попрощавшись. - Она делает паузу. И добавляет: - Ты всегда прощаешься. - Ее голос такой бесхитростный, такой молодой, что пронзает мою грудь и оставляет болезненную боль. Она сглатывает с трудом, словно в горле у нее скопилась какая-то масса. - Я... я думала, я действительно думала...

- Ты думала, что я пошел с ней домой.

Это не вопрос, но она все равно отвечает.

- Да.

- Ты ревновала.

Дженни качает головой, нет.

- Я была опустошена.

Темное удовлетворение расцветает в моей груди. Свежее возбуждение разгорается от осознания того, что она так же сильно любит меня, как и я ее.

Я обхватываю ее шею своей большой ладонью и заставляю посмотреть на меня.

- Ты веришь мне, когда я говорю, что не прикасался к ней? Что я даже не смотрел на нее, что никто, кроме тебя, ничего для меня не значит? - требую я. - Ты мне доверяешь?

Ее глаза мечутся между моими, ища истину, но она почти сразу же кивает в знак согласия.

- Да.

- Хорошая девочка, - мурлычу я, наслаждаясь розовым оттенком, окрасившим ее щеки в ответ. - Ты заметила, что меня не было, да? Скучала по мне?

- Может быть, немного, - отвечает она, одаривая меня небольшой улыбкой.

Я откидываю голову на подголовник, смотрю на нее сквозь прищуренные глаза и ухмыляюсь. Ее взгляд разгорается, когда он опускается сначала на мои губы, а затем на мое открытое горло.

Она с трудом сглатывает.

Напряжение настолько велико, что из моего члена вытекает сперма. Он твердый и пульсирующий в моих брюках и отчаянно требует внимания.

Я не хочу, чтобы она уходила - на самом деле мне кажется, что ей очень нужно остаться, - но чем дольше она остается, тем труднее сдерживаться, чтобы не трахнуть ее прямо на переднем сиденье.

- Я позволил тебе повеселиться на свадьбе, потому что он - не я, - грубо прорычал я.

- Что ты имеешь в виду?

- Смотреть на это было чертовски больно, и я больше никогда не буду стоять в стороне и ничего не делать, - ворчу я, - но я терпел это, потому что знаю, что я единственный, кто тебе нужен, и тебе нужно было это понять. Неважно, скольким из этих придурков ты улыбаешься или танцуешь с ними, чтобы подколоть меня, - ты любишь только меня.

- Я люблю тебя, - признается она, произнося это впервые за несколько месяцев. В ответ по моему телу прокатывается мощная дрожь. - Но я даже не знаю, кто ты.

Я хмурюсь.

- Почему бы тебе не рассказать мне, кто такой Тэхен Нобл? Кто стоит за этой ложью? - спрашивает она. - Похож ли он на человека, в которого я влюбилась?

- Я точно такой же человек, Дженни. Единственное отличие - это фамилия, которую я даже не хочу носить. - Я переплетаю свои пальцы с ее и сжимаю ее ладонь. - Я действительно родился 8 августа, за неделю до нашей встречи. Значит, я Лев.

-Честно говоря, я не уверен, что верю во все эти зодиакальные штучки, но потом я смотрю на определяющие характеристики Лео и думаю, что они чертовски точны. - Я продолжаю: - Я сын, брат, парень и однажды муж. Я повар, проходящий обучение, ненавистник устриц, которого никогда не убедить в том, что они не отвратительны, и закоренелый алкоголик, который не пьет уже четыре месяца.

- Я ценю красивые вещи и, к сожалению, обычно очень дорогие. Я безрассуден, могу быть эгоистом, и у меня практически нулевой контроль над импульсами. Я вспыльчив и страстен, и я забочусь о людях, которых считаю нужным защищать. В общем, я невероятно обычный парень, потому что люблю пиво, спорт и хорошую ночь в пабе, и, на самом деле, единственная необычная вещь во мне - это ты. То, что каким-то образом из всех людей в мире, из которых можно выбирать, ты нашла меня, выбрала меня, любишь меня. Что ты моя. Вот и все. Все, что стоит знать обо мне сверх того, что я только что перечислил, - это то, что я люблю тебя. Очень, очень сильно. - Я подношу ее руку ко рту и осыпаю ее кожу теплыми поцелуями. - Я сказал что-то, чего ты еще не знала обо мне?

- Я не знала, что ты не пьешь, - тихо дышит она.

Я снова сжимаю ее руку, и ее глаза встречаются с моими. Мы оба наклоняемся все ближе и ближе, как будто что-то тянет нас друг к другу. Я нахожусь всего в нескольких сантиметрах от ее рта и слышу, как с ее губ срывается хриплое дыхание.

- Ты хорошо на меня влияешь, малыш. - Я перехватываю ее палец своим. - Ты заставляешь меня хотеть быть лучше.

- Расскажи мне о своем плане, - просит она, в ее голосе звучат настоятельные нотки. - Тот, о котором ты хотел рассказать мне несколько месяцев назад. Думаю, я бы хотела услышать его сейчас.

- О, да? - спрашиваю я, медленно растягивая губы в ухмылке.

- Да.

- Ты знаешь, почему я ушел с приема до его окончания? - Она качает головой. - Сегодня утром у меня была встреча в банке. Они одобрили мою заявку на кредит. - Глаза Дженни расширились от удивления. - Когда я закончил свою программу в прошлом месяце, я пообедал с Юнги. Ну, не «пообедал», а он снова подверг меня испытанию, этот придурок, - говорю я, усмехаясь при воспоминании. - Оказалось, оно того стоило, потому что, когда я предложил заняться совместным бизнесом и открыть ресторан, ему не потребовалось много убеждений, чтобы согласиться. Да, я открываю свое собственное заведение, - говорю я, кивая на выражение ее лица.

Я опускаю взгляд на свой телефон, ища фотографии рендеров, которые мы утвердили пару недель назад. Найдя их, я делаю вдох и смотрю на нее. Я ждал несколько месяцев, чтобы рассказать ей об этом, с тех пор как принял решение в самолете пойти на встречу с отцом. Я прошел кулинарную программу, чтобы узаконить свою заявку на кредит, чтобы показать банку, что у меня есть реальная подготовка и реальное стремление стать шеф-поваром. Предвкушение обволакивает мои легкие и сжимает их, ограничивая доступ воздуха.

Я поворачиваю телефон к ней, показывая макеты интерьера и экстерьера, которые мы заказали.

- Он будет называться «Jennie». Я подумал, что ты захочешь увидеть дизайн, который мы выбрали.

Она подносит руку ко рту, блеск влаги заливает ей глаза, и она дрожащими пальцами тянется к телефону. Все ее тело дрожит, пока она без слов листает различные фотографии, рассматривая предлагаемый декор. Он полностью создан из графики, которую она нарисовала на тех плакатах, что дала мне. Это ее имя и ее душа.

Это она.

- Ты была моим главным защитником, моим постоянным источником уверенности и моей музой с самого начала. Я бы не справился без тебя.

- Боже мой, Тэхен..., - захлебывается она, уже плача во весь голос. - Это правда? - Мой большой палец нежно вытирает одну из слезинок с ее щеки.

- Да. Я разорен, погряз в долгах и сейчас живу в своей машине. Мне нечего предложить тебе, кроме обещания счастливой жизни, решимости добиться успеха и гарантии, что я всегда буду заботиться о тебе. В моем сознании план предельно ясен, малыш. Во-первых, ты выиграешь золотую медаль. Ты выиграешь, я в этом не сомневаюсь. Потом мы найдем для этой медали настоящий дом, где сможем повесить ее и все твои прошлые и будущие достижения - все наши совместные достижения - в рамке на стену в доме, где мы оба живем. - После этого я отвезу тебя обратно в Лондон, чтобы ты познакомилась с моей мамой и сестрой. Думаю, Сыльги тебе понравится, она такая же сильная и вздорная, как и ты. Что еще важнее, они познакомятся с тобой и поймут, почему я в тебя влюбился. Они полюбят тебя так же сильно, как и я. Ну а дальше..., - говорю я, подталкивая ее подбородок и вытирая слезы со щек. - Я бы женился на тебе на следующий же день, если бы знал, что ты мне позволишь. Я знаю, что ты не позволишь, поэтому я планирую просить тебя каждый день, пока ты не скажешь «да». Я вижу, как мы путешествуем по миру, едим итальянскую пасту и тайскую уличную еду. Прыгаем с лодки в бухту Халонг и поднимаемся на вулкан Акатенанго.

- Я вижу нас счастливыми. Счастливыми и вместе до конца наших дней. Это простой план. - Я прижимаюсь лбом к ее лбу и шепчу: - Что ты скажешь?

Дженни протягивает руку через консоль, обхватывает мою шею и притягивает мой рот к своему. Наши губы сливаются в диком, неистовом поцелуе. Наши руки впиваются друг в друга, тянутся к одежде, волосам, коже, ко всему и ко всем.

Я отстраняюсь на дюйм, чтобы отчаянно глотнуть воздуха.

- Это «да»? - спрашиваю я между бешеными, рваными вдохами.

- Да, - лихорадочно отвечает она.

- Значит, я прощен? Мне нужно, чтобы ты произнесла эти слова, детка. Избавь меня от страданий, я умоляю тебя.

Она опускает свое лицо так, что мы оказываемся на одном уровне, и прижимается губами к моим.

- Я прощаю тебя.

Я снова прижимаюсь к ее губам с громким возбужденным стоном. Я обхватываю ее за талию и поднимаю с сиденья. Она удивленно вскрикивает, но не отрывает своего рта от моего, когда я усаживаю ее к себе на колени, зажав между своей грудью и рулем.

Я закрываю ей лицо и осыпаю нос неистовыми, лихорадочными поцелуями.

- Привет, моя маленькая красавица, я скучал по тебе. - Я осыпаю поцелуями ее щеки, переносицу и кончик носа, горячо шепча: - Мы больше никогда не расстанемся.

Дженни хихикает, и в моей груди разливается легкость, как летний ветерок в открытое окно.

- Боже, - прохрипел я. Похоть и облегчение делают мой голос неузнаваемым для собственных ушей. - Я чертовски люблю тебя.

- Я тоже тебя люблю, - отвечает она, хныча, когда моя рука скользит под подол ее свитера и вверх по голой спине.