Дженни

Я выхожу из машины и обхожу багажник сзади. Я наклоняюсь над ним, собирая купленные вещи в руки, когда кто-то тянется ко мне сзади, испугав меня. Я узнаю теплое тело, даже не успев обернуться.

- Что все это значит? - спрашивает Тэхен, выхватывая вещи из моих рук, сумку с плеча и закрывая локтем багажник.

Я с опаской оглядываюсь по сторонам, пока мы идем к его квартире. Я всегда боюсь, что меня кто-нибудь заметит. Его квартира находится недалеко от кампуса, но достаточно близко, чтобы не исключить вероятность того, что мимо будут проходить другие студенты.

Он ставит сумки на маленький кухонный стол, и я начинаю доставать вещи.

- Это цветы? - спрашивает он. Он кладет руку мне на талию и наклоняется, целуя меня в губы. - И еще, привет. Скучал по тебе сегодня.

- Прошло всего восемь часов, - отвечаю я, вместо того чтобы признать, что думала о нем почти непрерывно с тех пор, как видела его в последний раз.

- А я скучал по тебе с первой минуты.
Моя кожа радостно пылает в ответ. Он так хорошо владеет словом.

Я достаю вазу и подхожу к кухонной раковине, наполняю ее водой и начинаю расставлять цветы.

- Я купила несколько декоративных вещей. На самом деле ничего особенного, просто несколько маленьких вещиц, чтобы ты чувствовал себя как дома. - Я поворачиваюсь и показываю ему готовый букет. - Надеюсь, ты не против?

Он заглядывает в сумку, и у меня перехватывает дыхание, когда он достает пару свернутых постеров. Он разворачивает их и молча смотрит на них.

- Где ты их купила?

- Я, эм, я разработала их дизайн, а потом их напечатали.

Он откидывает голову в сторону и смотрит на меня.

- Что?

- Да. - После тренировки я устроилась в кресле с iPad и рисовала. Вдохновение хлынуло потоком, и после нескольких штрихов я увлеклась тем, что делала. Не успела я опомниться, как создала пару абстрактных постмодернистских графических работ, которые, как мне казалось, будут хорошо смотреться на его стенах. - Если они тебе не понравятся, ничего страшного. Тебе не нужно их вешать или что-то в этом роде, я просто хотела отдать их тебе.

Он обхватывает рукой мой затылок и притягивает меня к себе, прижимаясь к его боку.

- Я чертовски люблю их. Спасибо, детка.

Он опускает быстрый, но интенсивный поцелуй на мои губы.

Я улыбаюсь ему.

- Не за что.

- И спасибо тебе за то, что ты сделала с Юнги.

Я замираю, притворяясь невежественной.

- Что ты имеешь в виду?

- Я провел весь день в Самбуре, подвергаясь его испытаниям. Я знаю, что ты все подстроила.

- Я просила его не говорить тебе!

На следующее утро после нашей эмоциональной ночи в отеле я выскочила из номера и позвонила Юнги. С самого начала я фотографировала блюда, которые Тэхен готовил для меня, и отправляла их Юнги в прямом эфире, пока пыталась убедить его. Помочь Тэхену попасть в ресторан - это меньшее, что я могла сделать, когда он помогал мне так, как никто и никогда раньше.

- Он подумал, что я должен знать. - Его глаза сузились. - Он также подумал, что я должен знать, что он пригласил тебя на свидание.

Я застонала и отмахнулась от него.

- Это было несколько месяцев назад, и я ему отказала.

- Потому что ты не ходишь на свидания, - говорит он, ухмыляясь. - И все же, похоже, он решил, что ты отказала ему из-за меня.

Я на секунду задумываюсь над этим. Уверена, что он ждет отрицания, но я не могу его дать.

- Тогда ты играла в недотрогу. Наверное, я не терял надежды.

Тэхен издает довольный звук, который звучит ужасно близко к мурлыканью, и крепче прижимает меня к себе.

- Я рад, что вовремя опомнился и не потерял тебя. - Он приникает к моим губам долгим поцелуем. - Хотя, поверь, я бы не отпустил тебя так просто.

Бабочки оживают в моем животе, и я наклоняю голову, чтобы посмотреть на него.

- Я думала, ты не борешься за вещи? - дразняще напоминаю я ему.

Он нежно проводит большим пальцем по моему носу, как он любит делать, а затем проводит пальцами по моей щеке, пока они не оказываются под моим подбородком. В его взгляде горит яростный огонь.

- Ради тебя я готов, - шепчет он. - Если понадобится, я буду сражаться за тебя каждый день своей жизни.

Бабочки порхают, занимая все свободное пространство в моем теле, пока я не чувствую себя полной. Счастье так мощно просачивается сквозь мою кожу, что я удивляюсь, как это я не свечусь.

- Как все прошло с Юнги?

Он сияет, когда отвечает, и мое сердце замирает.

- Я чертовски хорошо справился. Он хочет, чтобы я работал с ним, и он будет гибко подстраиваться под мой график. Так что в течение семестра я буду работать только пару часов по ночам, но со следующей недели, когда мы будем отдыхать на Рождество, я буду работать полный день.

Я визжу и вскакиваю, бросаясь в его объятия.

- Святые угодники, это потрясающая новость! Я так рада за тебя. Ты это заслужил.

Он счастливо смеется и кружит меня, а потом опускает на землю, берет в руки мое лицо и целует.

- Эта возможность - действительно лучший подарок, который мне когда-либо делали, спасибо тебе. - Его глаза опускаются к моему телу, и он прикусывает губу. - А теперь снимай одежду и позволь мне показать тебе, как я тебе благодарен.

Я отступаю назад из его объятий, расстегиваю молнию на толстовке и опускаю ее, чтобы обнажить спортивный бюстгальтер. Он делает шаг ко мне, и я поднимаю руку, чтобы остановить его.

- И последнее, - говорю я. - Тренер Крав ушел в отставку. Его место займет один из помощников тренера. Ты что-нибудь знаешь об этом?

Я с ужасом ждала сегодняшней тренировки, и облегчение, которое я испытала, узнав, что мне больше не придется видеть его или иметь с ним дело, было огромным.

В его глазах мелькнуло удовлетворение.

- Я не обвинял тебя, помнишь?

Мое сердцебиение участилось до невозможности.

Я знала, что он к этому причастен. Он сказал, что уничтожит моих демонов, и он это сделал, одного за другим. Я хочу сказать ему, что ему это не нужно, что он не должен рисковать собой ради меня, но знаю, что просто зря потрачу дыхание.

Поэтому вместо этого я хватаю лифчик и стягиваю его через голову.

- Да, шеф, - говорю я, бросая на него вызывающий взгляд.

Его зрачки расширяются в ответ, глаза темнеют до цвета обсидиана, и он приближается ко мне, сокращая расстояние между нами.

- Я собираюсь трахнуть тебя так жестко. Надеюсь, ты готова.

***

Мой отец требует, чтобы я вернулась в Гонконг на каникулы, поэтому я уезжаю через три дня.

Мы с Тэхеном уже несколько недель не разлучались больше чем на день, поэтому прощаться с ним тяжело. Даже тяжелее, чем я думала. Не знаю, почему я не подготовилась к этому и не подумала о том, как зимние праздники повлияют на нас. Может быть, я сознательно игнорировала это.

Я стараюсь, чтобы наше прощание было коротким и милым, но он, конечно, отказывается. Он отвозит меня в аэропорт Женевы, забирает мой багаж и стоит в очереди, пока я регистрируюсь на рейс. Его рука свободно болтается на моем плече, пока он листает свои социальные сети.

Мне кажется, что это самая естественная вещь в мире - быть вот так.

Последние несколько лет я боялась возвращаться домой, но всегда смирялась с этим. Теперь дом кажется мне местом, которое я оставляю позади, а не местом, к которому я направляюсь.

У нас с Тэхеном еще не было разговора, поэтому мне интересно, чувствует ли он то же самое. Он все еще шутит, что я не хочу с ним встречаться, но теперь я молчу, когда он это делает. С тех пор он не замечал этого и не просил меня быть честнее, так что, возможно, его устраивает то, как обстоят дела.

Я знаю, что я ему небезразлична, но не знаю, видит ли он будущее со мной. Это кажется невозможным и сложным, учитывая его карьеру и клеймо, связанное с тем, как мы познакомились. Я не знаю, когда мы сможем быть вместе на публике, если вообще сможем.

Я не знаю, захочет ли он этого. Я только медленно опускаю свои стены и открываюсь для этой идеи.

- О чем ты там волнуешься? - спрашивает он, вырывая меня из моих зацикленных мыслей. Он говорит это, не поднимая глаз от своего телефона, как будто чувствует, как закручивается мой разум. - Я вижу, как твои мысли работают сверхурочно.

- Ни о чем.

Мы подходим к стойке, и я передаю ему свои документы.

- Если ты волнуешься из-за своего отца, не волнуйся. Скажите мне, если он хотя бы выдохнет в твою сторону. Я прилечу и заберу тебя сам.

Я улыбаюсь, забирая свой паспорт, пока он ставит мой чемодан на ленту транспортера.

- Нет, я уверена, что все будет в порядке. Сомневаюсь, что он будет часто бывать рядом, он не большой семьянин. В основном я буду общаться с Джуд.

- Тогда о чем ты беспокоишься? - спрашивает он, снова обнимая меня за плечи, пока мы идем к охране.

- Ничего важного, я серьезно. Просто то, что я буду делать в самолете, чтобы отвлечься, - вру я.

Мы стоим перед пунктом контроля безопасности, где нам предстоит разойтись в разные стороны, и у меня ком в горле.

- Хорошо, малыш, - говорит он, целуя меня.

Я уже давно поняла, что он не называл меня «соплячкой» уже несколько недель. Я «красотка», когда он говорит мягко, «малыш», когда его глаза горят вожделением.

Он проводит большим пальцем по моему носу, нежно поглаживая, как он часто делает. Я игриво отмахиваюсь от него.

- Почему ты всегда так делаешь? - Я ворчу, но на моем лице появляется улыбка.

Он обхватывает меня, его руки ложатся на мою поясницу и притягивают меня к себе еще крепче. Суровые глаза смотрят на меня сквозь опущенные веки, когда он проводит большим пальцем по моему носу, его прикосновение ласковое.

- Я люблю проверять свои маленькие родинки. Вот эти пять крошечных, которые у тебя на носу. И здесь, - говорит он, обводя их по отдельности. - И здесь. Они мои любимые, - мурлычет он, нежно целуя кончик моего носа. - Я буду скучать по ним.

Мои губы раздвигаются, но слов не находится, так как эмоции захлестывают меня и душат. Он берет мое лицо в руки и наклоняет его к себе, чтобы я смотрела на него, пока все вокруг нас переговариваются. Аэропорт переполнен, отмененные и задержанные рейсы усугубляют праздничный хаос, но кажется, что мы одни. Люди проносятся мимо нас, как на космической скорости, а мы стоим и смотрим друг на друга.

- Ты вернешься через две недели? - спрашивает он.

- Через две недели и пять дней. Почти три недели.

Он недовольно стонет, прижимаясь лбом к моему.

- Звони мне каждый день, - требует он.

- Мы не обязаны, если ты не хочешь...

- Каждый день.

Я киваю, теряя дар речи.

- Я буду, - обещаю я.

Его рот обрушивается на мой в обжигающем поцелуе, а потом он исчезает.