Тэхен

Шлепок. Шлепок. Шлепок.

Я продолжаю шлепать ее по клитору, заставляя ее пережить жестокий оргазм. Она бьется вокруг меня, ее задница так сильно сжимает мой член, что останавливает кровоток. Я сжимаю собственные мышцы и смотрю в ночь, чтобы не кончить на месте.

Ее задница еще лучше, чем я себе представлял. Преследовать ее, трахать ее рот — все это меркнет по сравнению с тем, как я растягиваю ее неискушенную дырочку своим твердым членом. Она вибрирует вокруг меня, ее тугая попка жадно обхватывает мою длину и отказывается отпускать меня. Как бы она ни пыталась притвориться, что не хочет этого, ее тело принимало каждое мое вторжение.

Все ее тело содрогается, а бедра по-прежнему приподняты только потому, что я держусь за нее одной рукой, а другой наказываю ее киску. В другой раз я найду способ засунуть ее в обе дырочки, чтобы ее нуждающаяся киска не осталась без внимания, но сейчас я хочу убедиться, что она знает, кто владеет этой ее дырочкой всегда и навечно.

Я вхожу в нее в диком, жестоком темпе. Ее голова падает вперед между плеч. Ее руки отчаянно хватаются за землю.

Я толкаю ее вниз, пока она не оказывается вровень с землей, ее лицо повернуто в сторону. Я вижу ошеломленный взгляд в ее глазах, когда подбираюсь ближе, укладываю свое тело поверх ее, полностью погружая член внутрь. Мои руки опускаются на ее руки, наши пальцы переплетаются, и она сжимает кулаки. Мой вес на ней придает удовольствию новое измерение, и она извивается подо мной.

— Ни один мальчик не сможет трахнуть тебя так, как я. Не сможет заставить тебя кончить так, как это делаю я, — выплевываю я, прижимаясь ртом к ее уху. — Запомни это, черт возьми.

Я подкрепляю каждое слово резкими толчками, и она отвечает высоким хныканьем.

— Да, вот так. Вот так, да.

Она судорожно кивает, ничего не видя, и я понимаю, что сейчас она находится в другой плоскости реальности. Где-то застряла между удовольствием и болью от моего обладания и едва способна общаться.

Даже находясь подо мной, она умудряется выгибать задницу. Она насаживается на меня, и мои глаза закрываются от мучительного удовольствия. Она так жаждет этого, моя маленькая темная шлюшка.

— Эта задница моя, Дженни. Моя.

Слава богу, что в ту ночь в отеле она подошла ко мне, а не прошла мимо. Иначе я бы так и не узнал, что чуть не упустил.

Я выпрямляюсь и поднимаю ее на руки и колени. Она недовольно стонет, изнемогая, но принимает нужное положение, пока я продолжаю обрабатывать ее все еще смехотворно тугую дырочку.

— Твоя попка идеальна, но особенно когда она полна моим членом, — хвалю я. Я снова раздвигаю ее ягодицы, останавливаясь на середине толчка и вытаскивая его, пока не остается только кончик, растягивая ее ободок. — Ты выглядишь невероятно, Дженни. — Она дергается в ответ, а затем выгибает бедра, призывая меня начать трахать ее снова. Когда я этого не делаю, она смотрит на меня через плечо.

— Что ты делаешь? — скулит она.
Я провожу большим пальцем по всему ее ободку, и она дико вздрагивает. Держа руки на одной из ее щек, я поднимаю голову и встречаю ее взгляд.

— Трахни свою задницу моим членом.

— Ч-что?

— Покажи мне, что тебе это нравится. Трахни меня своей задницей.

Ее глаза сияют на моих. Она сохраняет контакт, медленно насаживаясь задницей на мой член и беря его под контроль. Ее рот захлопывается, когда она отстраняется, а затем захлопывается, когда она толкается вниз, на этот раз сильнее. Ее глаза стекленеют, теряя фокус, даже когда они остаются на мне, и ее ритм набирает обороты. Она пыхтит, нуждаясь в помощи, плаксиво дышит, и это сводит меня с ума.

Кажется, она еще больше завелась, когда стала главной, если это вообще возможно. Похоже, ей нравится контролировать ситуацию, ее толчки становятся такими же жестокими, как и мои. Я прикусываю губу, когда мои мышцы снова сжимаются, а член пульсирует, требуя разрядки, в которой я отказывал себе уже долгое время.

Не сейчас, если ей это нравится.

Я обхватываю ее за талию и приподнимаюсь. Ее вес падает на меня, когда я поднимаюсь на ноги, легко неся ее на одной руке.

— Что ты... Тэхен!

Она вскрикивает, а затем громко стонет от того, как глубоко она насажена на мой член, когда я стою.

Я сажусь обратно, опираясь спиной о дерево, и опускаю ее на себя. Ее ноги согнуты и расположены под углом к моим бедрам, а сама она стоит лицом ко мне. Ее задница все еще обхватывает мой член, моя рука давит на ее плечо, так что она полностью насажена на мой член, а мои яйца упираются в ее киску.

Она все еще неконтролируемо дрожит, ей трудно усидеть в вертикальном положении от того шквала ощущений, который я на нее обрушиваю. Она держится за мои бедра, ее пальцы впиваются в мою кожу. Я раздвигаю ее щеки и смотрю на то место, где я нахожусь внутри нее.

— Последний первый раз за эту ночь, — обещаю я. — Получи удовольствие и покатайся на мне. Я хочу видеть, как твоя попка растягивается, раскрывается и сжимается вокруг моего члена. Я хочу, чтобы ты заставила себя кончить таким образом.

Я срываю с ее тела оставшиеся лоскутки кружевных трусиков и отбрасываю их в сторону, обнажая ее сексуальную татуировку. Мои ладони возвращаются вниз и обхватывают ее талию.

Я ожидаю, что она будет неуверенно раскачиваться взад-вперед, слишком застенчивая или уставшая, чтобы попытаться сделать что-то большее, чем самый минимум. Но она снова удивляет меня. Я смотрю, застыв от вида ее обнаженной бледной кожи, как она поднимает руки вверх. Она зарывается пальцами в волосы и громко, почти порнографически, стонет. Она собирает свои волосы в беспорядке в руки, поворачивает лицо в сторону и заманчиво смотрит на меня через плечо. Все это время она скачет на мне. Она прокачивается вверх и вниз по всей моей длине, сначала медленно, потом быстрее, грубее, она добавляет круговые движения бедрами, подпрыгивание задницы, сжимание мышц, и я понимаю, что долго не протяну.

— Давай, — скрежещу я между стиснутыми зубами, подбадривая ее. Я грубо насаживаю ее на свой член, задавая более быстрый темп. — Трахни меня.

— Мммм, да. — Ее глаза закрываются. — Это так хорошо, Тэхен.

— Сильнее. Сильнее!

Мои глаза прикованы к ее заднице, к тому, как хорошо она принимает меня, но мой взгляд переходит на ее лицо, завораживая ее. Тем, как она получает удовольствие среди дискомфорта и боли, как она набрасывается на мой член с горячими толчками и еще более горячими стонами.

Ее сперма стекает по ее бедрам и на мои. Нас окружают звуки нашего траха, мокрые, шлепающие звуки, громко звучащие в ночи. Мои пальцы впиваются в ее бедра, и я подаюсь вверх, в то время как она скачет вниз. Мы встречаемся в сокрушительной середине, ее задница так глубоко насажена на мой член, что ее ягодицы раздвинуты по обе стороны от моего живота.

— Вот так, принимай все.

— А-а-а...

Она кричит так, как я еще никогда не слышал, чтобы женщина кричала от восторга. Горлом, безудержно и так долго, что я удивляюсь емкости ее легких. Наблюдение за тем, как она освобождается, — завораживающее зрелище, и, как всегда, я не отрываясь смотрю на нее.

Она прижимается к моему члену, а затем ее тугое тепло спазмирует, посылая ослепительное удовольствие вверх и вниз по моему стволу. Я погружаюсь в нее в последний раз, когда мой разум немеет от оргазма, который сводит меня на нет, кроме всепоглощающего удовольствия, пронизывающего каждый дюйм моего разума и тела. Я лениво двигаюсь, следуя за струями своей кульминации, когда горячее семя вырывается из моего члена и покрывает использованные стенки ее задницы.

Все ее тело расслабляется, и она падает вперед, но я обхватываю ее рукой и притягиваю к своей груди. Мой все еще твердый член остается в ее попке, а я прислоняюсь к стволу дерева. Она следует за мной, бесконечно лежа на мне, полностью обессиленная.

Я откидываю ее голову назад на свое плечо и зачесываю волосы за ухо. Мой рот прижимается к густым прядям прямо над ее ухом.

— Двенадцать, — гордо шепчу я.

— Тринадцать, — поправляет она.

В уголках моих губ появляется ухмылка.

— Просто хочу убедиться, что ты внимательна.

Я чувствую, как она дрожит, прижимаясь ко мне, и внезапно вспоминаю о холодной температуре и ее наготе. Я сдвигаю ее на одну сторону и просовываю руку под ноги, прижимая ее к своей груди, пока встаю. Ее сонное бормотание перерастает в тоненькое хныканье, когда я ставлю ее на ноги.

Я срываю с себя рубашку и обматываю ее вокруг нее. Теперь она действительно дрожит, ее нижняя губа подрагивает и приобретает синеватый оттенок.

Во мне просыпается чувство защиты, внезапная потребность согреть ее почти ослепляет. Я снова поднимаю ее на руки и направляюсь к линии деревьев, мои шаги бодры, пока я прижимаю ее к своей голой груди, чтобы дать ей немного тепла.

Моя похоть временно удовлетворена, я освободился от темной дымки желания, которая заставляла меня сосредоточиться на том, чтобы обладать ею, и теперь я задаюсь вопросом, может быть, я слишком усердствовал и вывел ее за рамки дозволенного. Как бы мне ни нравилось ей это в тот момент, сейчас она трепещет, прижимаясь ко мне так, что у меня сжимается живот.

Она слегка наклоняет голову и смотрит на меня.

— Куда мы идем? — спрашивает она, ее слова звучат сонно.

— Я отведу тебя домой.

— Хорошо, спасибо, — говорит она, снова прижимаясь щекой к моей груди. Интересно, может ли она понять, как быстро бьется мое сердце? Она выглядит такой... мягкой.

— Нет, не к тебе домой. Ко мне домой.

— Почему? — спрашивает она, удивляясь. — Ты не должен этого делать.

Я припарковал машину на опушке леса, когда вернулся, так что до нее рукой подать. Я открываю пассажирскую дверь и аккуратно усаживаю ее на сиденье. Мой член снова твердеет, когда она слегка морщится, видимо, потребность обладать ею не так утолена, как я думал. Я беру ключи, которые чудом остались в кармане, и тянусь через нее, чтобы включить зажигание. Сразу после включения двигателя я включаю обогрев и стою над ней, ожидая, пока теплый воздух окружит ее. Она смотрит на меня почти недоверчиво, как будто не доверяет моим намерениям. Как будто она не привыкла к тому, что о ней кто-то заботится.

— Я трахаю тебя, а потом забочусь о тебе, вот как это происходит.

— Но...

— Это не обсуждается.

Ее глаза насторожены, когда она моргает, но она не спорит со мной.

— Где твое пальто?

— Я его сдала.

— Подожди здесь и согрейся, а я схожу за ним и твоими ботинками. Я сейчас вернусь.

Я достаю из сумки черную рубашку и надеваю ее, закрывая за собой багажник и направляясь к АКК. Обойдя здание с тыльной стороны, я забираю туфли Дженни и свой пиджак, который мы оставили в саду. Я надеваю ее и застегиваю, чтобы мой вид не так сильно бросался в глаза. Я весь в грязи, а мои брюки измяты больше, чем оригами, так что я многого прошу от этой куртки.

Я огибаю здание спереди и бегу вверх по лестнице к главному входу, где находится гардероб. Дверь распахивается прежде, чем я успеваю дотянуться до ручки, и в нее врывается темноволосая девушка.

Она врезается в меня, волосы и конечности разлетаются при столкновении, и наша общая динамика заставляет нас кружиться с опасной скоростью. Мои руки обхватывают ее за плечи и оттаскивают назад как раз вовремя, чтобы она не упала с лестницы.

Когда мы оба оказываемся в устойчивом положении, я делаю вдох, наполненный адреналином. Звук тихого всхлипа притягивает мой взгляд к ней, и я узнаю лицо, частично скрытое за массой волос.

— Джису? — спрашиваю я. — Ты в порядке?

Она выглядит неважно. Она явно расстроена, слезы текут по ее пятнистым щекам, а рыдания сотрясают ее тело.

— Профессор, — прерывисто произносит она между резкими вдохами. — Простите, я... я не могу сейчас говорить.

Она учится на одном из моих курсов, и я знаю, что она одна из лучших подруг Дженни. Я никогда не видела ее такой, расстроенной и плачущей так сильно, что она едва может дышать. Мне интересно, что случилось, не ранена ли она. Я не вижу никаких явных признаков физического расстройства, но это не значит, что боли нет.

Меньше всего мне хочется влезать в подростковые драмы, но она — подруга Дженни. Как ни странно, это означает, что я не могу просто позволить ей уйти.

— Тебе нужно, чтобы я отвез тебя обратно в загон?

Она фыркает, пытаясь взять себя в руки. Она вытирает щеки ладонью, и ее рука оказывается вся в слезах.

— Нет, все в порядке. Спасибо. Просто сделайте вид, что никогда не видели меня такой.

Ее глаза снова затуманиваются слезами, и она поворачивается, чтобы уйти. У меня в животе что-то заныло от осознания того, насколько она сейчас уязвима и легкая мишень.

— Стой, — рявкаю я, и она снова оборачивается, широко раскрыв глаза. — Я не позволю тебе идти домой одной в твоем нынешнем состоянии. Я найду тебе машину, оставайся здесь.

— Профессор...

— Если ты уйдешь, я завалю тебя на полусеместровом экзамене на следующей неделе.

Когда я начинал этот год, я не думал, что угрозы в адрес моих студентов станут такой рутинной частью моей работы, но этот метод оказался эффективным.

Я поворачиваюсь на пятках и вхожу в здание, не дожидаясь ее подтверждения. Я забираю оба наших пальто и направляюсь в службу парковки, которая была нанята для сегодняшнего мероприятия. В считанные мгновения для Джису был организован черный городской автомобиль, и я с удовлетворением замечаю, что к моему возвращению она все еще стоит там, где я ее оставил. Я жду рядом с ней в течение пяти минут, пока машина доедет до места.

— Спасибо, что помогли мне.

Она все еще тихо плачет, настолько сосредоточившись на том, что причиняет ей боль, что не замечает ни состояния моих брюк, ни того, что я держу пальто и туфли ее подруги.

Она опускается и садится на каменные ступени, ее бальное платье резко развевается вокруг нее. Я присоединяюсь к ней, сидя в нескольких футах от нее, чтобы иметь возможность наблюдать за ней, но не настолько близко, чтобы она чувствовала себя неловко. Я знаю, что она встречается с Сокджином, и последнее, что мне нужно, это чтобы его психованная задница преследовала меня за то, что я слишком близко общаюсь с его девушкой.

Что-то подсказывает мне, что угрозы по поводу его оценок не произведут на него такого же эффекта.

Интересно, где он сегодня, почему он не с ней?

Мы сидим молча, и тишину ночи нарушают лишь неровные вдохи, которые она делает, когда слезы продолжают катиться по ее щекам.

Когда машина подъезжает, я открываю ее дверь и жду, пока она сядет на заднее сиденье. Наклонившись, я смотрю на нее сверху вниз.

— С тобой все будет в порядке?

Она кивает, внезапно почувствовав неловкость и стеснение. Она успокаивается, и то, что я распознаю как смущение, просачивается сквозь нее. Оно неоправданно, но я не утруждаю себя его высказыванием.

— Да, у меня есть друзья. Еще раз спасибо.

Я незаметно киваю ей и закрываю дверь, дважды постучав по крыше в качестве сигнала водителю.

Я размышляю над тем, сказать об этом Дженни или нет. Она наверняка захочет узнать, что с ее подругой не все в порядке, но эгоистичная часть меня не хочет отдавать ее на ночь. По крайней мере, пока.

Особенно когда я возвращаюсь к машине и вижу, что она крепко спит, прислонившись головой к окну. Она выглядит невинной и невозмутимой, ее грудь мягко поднимается и опускается при каждом вздохе. Ее губы расслаблены и пухлы, и я сопротивляюсь желанию распахнуть дверцу и приникнуть к ним своими. Я смотрю на нее несколько минут, просто наблюдая за тем, как она мирно спит.

Я сажусь в машину и завожусь, время от времени поглядывая на нее. Она свернулась клубочком у окна, совершенно без сил.

На ней по-прежнему только рубашка от моего костюма, а ее ноги обнажены и открыты. На красном светофоре я тянусь на заднее сиденье, беру ее пальто и накидываю его на нее. Оно соскальзывает с нее из-за того, как она сидит, поэтому я придерживаю его одной рукой, а другой продолжаю вести машину, пока не заезжаю на парковку.

Мне не хочется будить ее, когда она выглядит такой умиротворенной, но внутри ей будет гораздо комфортнее.

— Эй, — говорю я, касаясь ладонью ее щеки. — Просыпайся, красотка.

Я поглаживаю кончиками пальцев ее лицо в одну сторону, а костяшками пальцев — в другую, пока она просыпается. Она смотрит на меня обеспокоенными глазами, и на этот раз я не могу устоять. Я наклоняюсь и забираю ее рот в поцелуе, удерживая ее двумя пальцами под подбородком.

Через пару минут она отстраняется и смывает сон с глаз. Ее взгляд становится удивленным и испуганным, когда она выглядывает из окна.

— Я думала, ты отвезешь меня к себе, — недоверчиво говорит она. Она отворачивается от меня и смотрит на загон, говорящую в окно. — Ты передумал?

— Нет.

Она снова поворачивается ко мне лицом.

— Ты нужна Джису, — говорю я сквозь стиснутые зубы. Эгоистичный я несколько месяцев назад поставил бы себя на первое место, даже не задумываясь об этом. Не знаю, почему я позволяю себе руководствоваться тем, чего, по моему мнению, хотела бы Дженни.

— Что? — говорит она, встревоженная. Ее глаза расширены, а рука лежит на двери, готовая выбежать наружу. Я нажимаю кнопку автоматической блокировки на своей стороне и удерживаю ее здесь.

— Я столкнулся с ней, когда возвращался в АКК, и она плакала. Она сказала, что ей нужны друзья, — говорю я ей, а потом добавляю: — Я даю тебе один час и ни секундой больше с ней, а потом ты моя. Я вернусь сюда, припарковавшись на этом самом месте, через пятьдесят восемь минут и жду, что ты спустишься и встретишь меня, чтобы я мог отвезти тебя к себе домой.

—Как я уже сказала, в этом нет необходимости.

— А я сказал, что это не обсуждается. Мы поняли друг друга?

Она быстро кивает, и я снова нажимаю на кнопку, разблокируя двери.

Она открывает их, затем приостанавливается. Кажется, она что-то взвешивает, но затем принимает решение. Она поворачивается и тянется ко мне, чтобы поцеловать, ее рот робко прижимается к моему. Я стону и хватаю ее за талию, но в следующее мгновение она уже выходит из машины. Я слежу за ней через лобовое стекло, а затем через свое окно, когда она взбегает по парадной лестнице, распахивает дверь и исчезает в здании.