Тэхен

К тому времени, как я добрался до дома, в голове у меня был полный сумбур.

Если бы я впервые встретил ее в классе, она бы меня привлекла, но мне не пришлось бы доводить себя до предела, чтобы устоять перед ней.

Но осознание того, что я дважды был внутри нее, и воспоминания о том, как ее тугая киска сжималась вокруг моего члена, когда она кричала, требуя меня, — это лучший способ отвлечься. Каждый раз, когда я позволяю своим мыслям блуждать, я думаю о ней.

Я в ярости от того, что она солгала и поставила меня в такое положение, потому что как я могу целый год преподавать так, будто ее нет рядом, и не мечтать о том, чтобы уложить ее на парту и снова откушать.

Подсознательно я облизываю губы, как наркоман, который ищет дозу и не находит. Она была такой чертовски вкусной. Я жаждал попробовать еще, как изнывающий человек в пустыне жаждет воды.

Я открываю дверь в свою крошечную квартирку на нижнем этаже двухэтажного дома. Это небольшая двухкомнатная квартира, предоставленная АКК, и, к счастью, она находится недалеко от кампуса, так что у меня есть хоть немного личного пространства. Она не обновлялась уже лет пятнадцать, но для работы вполне подходит. Не то чтобы у меня был большой выбор.

Бросив сумку у входа, я иду и сажусь на край своей кровати, позволяя себе откинуться на матрас.

Что за гребаный первый день.

Семь уроков в день преподавания одного и того же скучного предмета студентам, которые в большинстве своем так же не заинтересованы в предмете, как и я.

Среди них — класс, где мне придется выживать под постоянным присутствием Дженни.

Этот год пролетит мучительно быстро. И все же я снова не могу не поздравить отца с его творческим наказанием. Прошел всего один день, а я уже могу сказать, что все будет именно так, как он хотел.

Я хочу встречаться с приятелями. Я хочу поговорить с Сыльги и убедиться, что с ней и моей мамой все в порядке. Черт, я хочу проснуться в своей собственной кровати в своей собственной гребаной квартире.

Я беру на кухне непочатую бутылку бурбона без стакана и направляюсь к дивану, устраиваюсь поудобнее и делаю глоток прямо из бутылки. Сегодня на повестке дня забвение, как и большинство ночей, и я не могу дождаться сладкого облегчения от того, что ничего не чувствую и не думаю.

Я должен приготовить себе ужин и заняться чем-то, что мне нравится, через что я мог бы реализовать творческий потенциал, бурлящий в моем мозгу, но я не могу. Чем дальше я продвигаюсь от воплощения своей мечты стать шеф-поваром, тем больше мне хочется полностью отстраниться от готовки. В конце концов, зачем беспокоиться?

Мой телефон звонит, и я незаметно тянусь к нему, нащупывая рукой диванные подушки рядом с собой. Я нахожу его и читаю текст на главном экране.

Неизвестный номер: Неужели только статус профессора удерживает тебя от того, чтобы сделать это снова?

Я делаю затяжной выдох и откидываюсь на спинку дивана. В животе и плечах напряженно от вожделения, запертого внутри меня и не имеющего выхода.

Ее смс — это риск. Я должен заблокировать ее или ответить ей и сказать, чтобы она больше никогда не писала мне. Я должен сообщить об этом Торнтону и сказать ему, что это произошло до того, как мы узнали друг друга.

Я должен сделать многое, но не делаю ничего из этого.

Вместо этого я закрываю экран и продолжаю пить. Я включаю телевизор, ища, что посмотреть на своей спортивной платформе. Я уже собираюсь включить игру «Челси», когда вижу предложение прямо под ней.

Это финал прошлогоднего чемпионата по фехтованию.

До сегодняшнего дня я никогда не встречал фехтовальщиков. По крайней мере, не лично. Меня завораживала Дженни на ковре, ловкость ее ног и рук, когда она орудовала шпагой против невидимых противников.

Яростное возбуждение, которое я получил, наблюдая за ней, до сих пор пульсирует в моих штанах, требуя разрядки.

Я нахожу в себе силы включить схватку и смотреть. Когда видео заканчивается, оно предлагает видео из команды юниоров, и у меня перехватывает дыхание, когда я вижу ее на заднем плане миниатюры.

Я сажусь и нажимаю «play», очарованный. То, что я видел ее на соревнованиях юниоров в прошлом году, лишь напоминает о том, насколько она молода.

Слишком молода, даже если бы я не был ее профессором.

Не думаю, что я моргаю, наблюдая за ее поединком. Видя ее рядом со своими сверстниками, я только подтверждаю то, что заметил ранее. Она гораздо стройнее их.

То, чего ей не хватает в силе, она компенсирует ловкостью. У нее быстрая работа ног, она проворна в движениях. В ней есть какая-то грация, почти как у балерины, и я завороженно наблюдаю за ней.

Она хороша. Действительно чертовски хороша.

Поединок проходит в равной борьбе, соперники довольно равны в плане мастерства. Все сводится к последнему очку. Я стою с бутылкой в руке и наблюдаю за столкновением их шпаг.

Хотел бы я видеть ее лицо, но маска не позволяет этого сделать. Я разрываюсь между желанием, чтобы она надела ее в постели, и пониманием того, что я никак не смогу кончить, не увидев ее выражения, когда она развалится на части ради меня.

Она делает выпад, нанося удар за ударом, но не попадает в цель. Когда она собирается отступить, то спотыкается. Другая фехтовальщица видит возможность и пользуется ею.

Она ныряет, и я наблюдаю, как ее шпага ударяет Дженни прямо в грудь. Вдалеке загорается красный свет и раздаются звуки, а другая фехтовальщица срывает с себя маску и победно кричит.

Голова Дженни слегка падает вперед, и я чувствую, как из нее вытекает глубокое разочарование, даже если ее лицо остается скрытым. Она выпрямляется и снимает маску.

Я стою в нескольких сантиметрах от экрана, и, когда камера поворачивается к ней, я вижу расфокусированный взгляд ее глаз. Я вижу, что что-то не так.

Она трясет головой, словно хочет от чего-то избавиться, а когда останавливается, взгляд уже не тот.

Я знаю, что мне это не показалось.

Она пожимает руку другому фехтовальщику и кивает, затем отцепляет шнур от тела и отходит к краю ковра.

Привлекательный, но суровый пожилой мужчина, которого не было здесь несколько минут назад, ждет ее. Я вижу, как напрягается линия ее плеч, когда она видит его. Она почти незаметно останавливается на середине шага, прежде чем подойти к нему.

Он кладет руку ей на шею. Она настолько неподвижна, что даже через телевизор выглядит как неодушевленный предмет. Камера перемещается, панорамируя на победителя схватки, так что Дженни и таинственный мужчина наполовину скрыты на заднем плане, но я вижу резкие линии его рта, прижатого к ее уху. Как напрягаются мышцы его рук, когда он хватает ее за шею. Как она еще больше напрягается, пока я не убеждаюсь, что она не дышит.

Я знаю, что, побывав на своем веку в роли принимающей стороны, она сейчас получает абсолютное уничтожение.

Канал резко обрывается на рекламу, и я не вижу, что происходит дальше, но что-то в этом обмене поднимает волосы на моем затылке.

Экран на секунду темнеет и отражает мое собственное лицо в нескольких дюймах от экрана, диван давно забыт, заставляя меня осознать абсурдность моих действий.

С отвращением к себе я выключаю телевизор и падаю обратно на диван. Если я буду продолжать в том же духе, то не доживу до завтрашнего дня, не говоря уже об июне.

Если я думал, что отсутствие ответных сообщений отпугнет ее, то я ошибался. Через час после первого сообщения она пишет снова.

Неизвестный номер: Я так и не смогла показать тебе, что я могу делать своим ртом :(

Стон, сорвавшийся с моих губ, звучит почти мучительно для моих собственных ушей. Если она продолжит писать мне секс-сообщения, я от нее умру. Если я напишу ей, чтобы она остановилась и поддамся на ее очевидную приманку, то она продолжит. Я беру телефон и незаметно бросаю его за собой в спальню, радуясь тому, что он упал на кровать, а не на пол.

Но сейчас все, о чем я могу думать, — это она у меня между ног, ее темные глаза прикованы ко мне, когда она опускает свой рот на мой член.

Моя рука засунута в брюки и обхватывает пульсирующий член. Вены вдоль моего ствола вздулись, и весь мой член злится от недостатка использования, когда я обхватываю его пальцами.

Я яростно двигаю им вверх и вниз, получая столько же боли, сколько и облегчения, пока дрочу от мыслей о том, как она берет меня в рот.

Я бы намотал ее волосы на кулак и использовал их, чтобы управлять ею.
Поначалу я позволил бы ей самой возиться со мной, давая ей задавать скорость и ритм, но в конце концов я взял бы верх. Я толкал бы ее вниз, пока она не захлебывалась моим членом, а в уголках ее глаз не появлялись бы слезы. Я сделал бы последний мощный толчок в глубину ее рта, прежде чем кончить ей в горло. Она с жадностью высасывала бы меня, а потом благодарила.

Я откидываю голову на спинку дивана и смотрю в потолок, когда эти образы захлестывают меня. Ее рот не сравнится с моей рукой, я это уже знаю, а мой кулак — лишь бледная имитация настоящего минета.

Мне лучше привыкнуть выплескивать все свое разочарование, потому что настоящего уже не будет. Я должен держать ее на расстоянии, как бы сильно я ни хотел ее трахнуть.

Мой пресс сжимается по мере приближения кульминации. Я сжимаю свой член с каждым движением вверх и вниз, пока не кончаю с разочарованным хрипом. Сперма падает мне на живот и джинсы, когда я отпускаю член и перевожу дыхание, размышляя о том, какое печальное зрелище я, должно быть, представляю, дроча на восемнадцатилетнюю девушку, которая бросается на меня.

Я привожу себя в порядок и решаю закончить вечер, пока не принял еще какое-нибудь неверное решение.

Но оказывается, у меня еще есть время для одного.

Я совершаю глупость. Оглядываясь назад, я должен был догадаться, что именно в этот момент я сорвался с катушек и высек свою судьбу на камне.

Я сохраняю ее номер в своем телефоне.